1979 год в музыке
Поделись знанием:
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
(перенаправлено с «1979 в музыке»)
1979 год в музыке | ||
1977 — 1978 — 1979 — 1980 — 1981 | ||
См. также: Другие события в 1979 году События в театре и События в кино |
Содержание
События
- Элтон Джон и Берни Топин опять возобновили творческое сотрудничество после трёхлетнего перерыва. Записанные дуэтом в августе 1979-го года новые песни уже через год были включены в альбом «21 at 33».
- Михаэль Шенкер ушёл из «Scorpions» во время их тура по Франции и был заменён Маттиасом Ябсом.
- Основание лейбла 2 Tone Records и начало второй волны ска в Англии.
- Оззи Осборн уволен из группы «Black Sabbath», его место занял Ронни Джеймс Дио (экс-«Rainbow»). На место Дио в «Rainbow» Ричи Блэкмор приглашает Грэма Боннета.
- Только что образованные Killing Joke дебютировали с EP Almost Red.
Хронология
- 1 января — Билл Грэхем объявил о закрытии танцзала «Винтерленд» в Сан-Франциско после новогоднего концерта с участием «The Blues Brothers», «New Riders of the Purple Sage» и «Grateful Dead». В этот же день во время концерта, приуроченного к празднованию Нового Года в Кливленде, шт. Огайо, Брюс Спрингстин получил травму из-за брошенной на сцену из зала петарды.
- 5 января — Принс дал свой первый концерт. Шоу состоялось в Миннеаполисе (штат Миннесота).
- 9 января — Благотворительный концерт для ЮНИСЕФ прошёл в Нью-Йорке в Зале Генеральной Ассамблеи ООН с участием таких звёзд как «ABBA», «Bee Gees», Джон Денвер, «Earth, Wind & Fire», Оливия Ньютон-Джон, Род Стюарт и Донна Саммер.
- 13 января — Американский соул-певец Донни Хэтэуэй умер после падения с 15-го этажа гостиницы «Джумейра Эссекс Хаус» в Нью-Йорке. Согласно звукозаписывающей компании «Atlantic Records», с которой сотрудничал музыкант, у него наблюдались серьёзные проблемы с психикой.
- 1 февраля — Басист «Sex Pistols» Сид Вишес был выпущен под залог из тюрьмы Райкерс-Айленд а на утро следующего дня был найден мёртвым своей матерью в квартире его подруги Мишель Робинсон. Причиной смерти стала передозировка героина.
- 10 февраля — Сингл Рода Стюарта «Da Ya Think I’m Sexy?» с альбома «Blondes Have More Fun» стал хитом № 1 по версии журнала Billboard и пребывал на вершинах чартов на протяжении четырёх недель.
- 11 февраля — 43 миллиона зрителей посмотрели автобиографический фильм Джона Карпентера о «короле рок-н-ролла» «Элвис» на канале ABC. Главную роль в телефильме сыграл Курт Рассел.
- 15 февраля — Минни Рипертон стала соведущей Стивена Бишопа на 21-й ежегодной церемонии вручения премий «Grammy». The «Bee Gees» собрали урожай из 4-х статуэток «Грэмми» за саундтрек к фильму «Лихорадка субботнего вечера».
- 23 февраля — «Dire Straits» начали свой первый тур по США с концерта в Бостоне.
- Март — в кинотеатрах СССР запущен в прокат музыкальный фильм-полубиография «Женщина, которая поёт» с Аллой Пугачёвой в главной роли, ставший впоследствии лидером кассовых сборов 1979 года.
- 21 марта — «The Pretenders» подписали контракт с «Sire Records».
- 23 марта — «Van Halen» выпустили свой второй студийный альбом под названием «Van Halen II».
- 27 марта — Эрик Клэптон женился на Патти Бойд, бывшей жене его друга Джорджа Харрисона.
- 6 апреля — Род Стюарт женился на актрисе Алане Хэмилтон, экс-жене актёра Джорджа Хэмилтона.
- 12 апреля — Мики Томас заменил Марти Балина в качестве лид-вокалиста «Jefferson Starship».
- 13 апреля — Во время концерта «Van Halen» в Спокане, шт. Вашингтон, Дэвид Ли Рот упал в обморок от переутомления.
- 24 апреля — «The New Barbarians» открыли свой североамериканский тур в Энн Арбор, шт. Мичиган.
- Май — Британский певец Элтон Джон совместно со знаменитым ударником Рэем Купером впервые выступил с концертами в СССР — Москве и Ленинграде.
- 2 мая — «The Who» отыграли свой первый концерт, последовавший после смерти барабанщика Кита Муна. Новым ударником группы был выбран Кенни Джонс.
- 1 июня — Фронтменом «Dead Kennedys» Джелло Биафрой образован рекорд-лейбл Alternative Tentacles.
- 28 июня — Билл Хейли сделал свои последние студийные записи в г. Маскл Шоалз, шт. Алабама. (Он умер в 1981-м году).
- 5 июля — Джо Дассен впервые выступил с концертом в Москве (совместный концерт с Аллой Пугачёвой на церемонии торжественного открытия гостиничного комплекса «Космос»).
- Август — Участники британской поп-группы «Brotherhood of Man» Мартин Ли и Сандра Стивенс поженились.
- 4 августа — В Нью-Йорке прошла премьера комедийного фильма «Школа рок-н-ролла» с участием популярной панк-рок группы «Ramones».
- 15 августа — Вышел последний студийный альбом группы «Led Zeppelin» — «In Through the Out Door».
- 21 августа — У Рода Стюарта и его жены Аланы Хэмилтон родилась дочь Кимберли.
- 25 августа — Сингл «My Sharona» пауэр-поп группы «The Knack» стал хитом № 1 в чартах Billboard. Это был первый случай за год, когда не являющаяся балладой и/или диско песня достигла вершины хит-парада.
- 1 сентября — Состоялось первое выступление «INXS» в Оушенвью Отель в Умина Бич, Новый Южный Уэльс.
- 10 октября — Джо Перри официально покинул «Aerosmith».
Образовавшиеся группы
- A Flock of Seagulls
- The Blasters
- Europe
- Exodus
- Fischer-Z
- Killing Joke
- Laid Back
- Marillion
- Men at Work
- Merzbow
- The Residents
- Secret Service
- Venom
- Автограф
- Автоматические удовлетворители
- Карнавал
Распавшиеся группы
Выпущенные альбомы
Смотрите также категорию музыкальных альбомов 1979 года.
Январь
Февраль
Март
- Van Halen II (Van Halen, 23 марта)
- Overkill (Motörhead, 24 марта)
- Breakfast in America (Supertramp, 29 марта)
- Danger Money (UK, LP)
Апрель
Май
- Wave (Patti Smith Group, 17 мая)
- Lodger (Дэвид Боуи, 18 мая)
- Dynasty (Kiss, 23 мая)
- Арлекино и другие (Алла Пугачёва)
Июнь
- Back to the Egg (Wings, 8 июня)
- Communiqué (Dire Straits, 15 июня)
- Unknown Pleasures (Joy Division, 15 июня)
- Live Killers (Queen, 22 июня)
Июль
Август
- Off The Wall (Майкл Джексон, 10 августа)
- In Through the Out Door (Led Zeppelin, 15 августа)
- 5 (Джей Джей Кейл)
Сентябрь
- Stormwatch (Jethro Tull, 14 сентября)
- Night After Night (концертный, UK, LP)
Октябрь
Ноябрь
Неточная дата
- Deltics (Крис Ри, CD)
- Un Peu de L’Ame des Bandits (Aksak Maboul)
- Dune (Klaus Schulze)
- Soli (Адриано Челентано)
- Me, live! (Адриано Челентано)
- Oh Susie (Secret Service)
Лучшие песни года
- «Hot Stuff» (Донна Саммер)
- «Rock Lobster» (The B-52's)
- «Good Times» (Chic)
- «Comfortably Numb» (Pink Floyd)
- «Dancing Barefoot» (Patti Smith Group)
Продажи
- Самый продаваемый альбом в США (Billboard Top 200) — «52nd Street» (Билли Джоэл)
- Самый продаваемый сингл в США (Billboard Hot 100) — «My Sharona» (The Knack)
- Самый продаваемый альбом в Великобритании — «Parallel Lines» (Blondie)
- Самый продаваемый сингл в Великобритании — «Bright Eyes» (Арт Гарфанкел)
Награды
- «Грэмми» за альбом года — Билли Джоэл за «52nd Street»
- «Грэмми» за запись года — The Doobie Brothers за «What a Fool Believes»
- «Грэмми» за песню года — «What a Fool Believes»
Персоналии
Родились
- 21 февраля — Дженнифер Лав Хьюитт — американская киноактриса и певица.
- 8 марта — Том Чаплин — вокалист британской рок-группы «Keane».
- 10 апреля — Софи Эллис-Бекстор — британская певица и композитор.
- 22 мая — Линдси Уэй (Lyn-Z) — бас-гитаристка рок-группы «Mindless Self Indulgence».
- 5 июня — Дэвид Бисбэл — испанский поп-певец.
Скончались
- 2 февраля — Сид Вишес (Sex Pistols)
- 10 сентября — Солон Михаилидис, кипрский композитор, дирижёр, музыковед, педагог и общественный деятель.
См. также
Напишите отзыв о статье "1979 год в музыке"
Отрывок, характеризующий 1979 год в музыке
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.