1996 год в музыке
Поделись знанием:
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».
В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
1996 год в музыке | ||
1994 — 1995 — 1996 — 1997 — 1998 | ||
См. также: Другие события в 1996 году События в театре и События в кино |
Содержание
Хронология
- 13-14 марта — состоялся концерт Стинга в Москве.
- 9 сентября — Том Петти развёлся со своей первой женой Джейн Беньо.
События
- Распалась панк-группа Ramones.
- Распалась рок-группа Life, Sex & Death.
- Первое представление шоу Майкла Флэтли Lord of the Dance.
- Убийство Тупака Шакура (16.06.1971 — 13.09.1996) в Лас-Вегасе.
- Распалась британская бой-группа Take That.
- Распалась испанская рок-группа Héroes del Silencio
- Новым вокалистом Judas Priest становится Тим «Риппер» Оуэнс.
- Дельфин и Михаил Воинов уходят из группы «Дубовый Гаайъ» и создают проект «Мишины дельфины».
- На свет вышел второй студийный альбом группы Marilyn Manson — Antichrist Superstar
- Распалась английская дэт-метал-группа (раньше гор-грайнд) Carcass.
Основаны
- Туомасом Холопайненом основана группа Nightwish, записан одноимённый демо-альбом.
- Гором Мхитаряном основана группа рок-группа Lav Eli.
- Основана павер-метал-группа Catharsis, изначально как дум-метал-группа.
- Основана постгранж-группа Nickelback.
- Основана финская фолк-рок-группа Viikate.
- Основана финская метал-группа Timo Rautiainen & Trio Niskalaukaus.
- Основана финская метал-группа Stam1na.
- Основана финская шок-рок-группа Lordi.
- Основана финская пауэр-метал-группа Tricky Beans которую позже переименовали в Sonata Arctica
- Основана американская рок-группа Disturbed
- Основана американская рок-группа Evanescence.
- Основана армянская рок-группа Vo.X.
- Основана нидерландская симфоник-метал-группа Within Temptation.
- Основана американская панк-рок-группа Alkaline Trio.
- Основана русская альтернативная группа 7 раса.
- Основана мелодик-дэт-метал-группа Arch Enemy.
- Основана русская рок группа Полковник и Однополчане.
- Основана немецкая металкор-группа Heaven Shall Burn.
- Основана американская нью-метал/хип-хоп-группа Xero, которая в дальнейшем стала альтернативной рок-группой Linkin Park
- Основана русская металл-группа Психея
- Основана американская рок-группа Skillet
- Основана американская рок-группа Zebrahead
- Основана канадская панк-рок-группа Sum 41
Продажи
- Самый продаваемый альбом в США (Billboard 200) и Великобритании — Jagged Little Pill (Аланис Мориссетт)
- Самый продаваемый сингл в США (Billboard Hot 100) — «Macarena» (Los del Rio), второе место — «One Sweet Day» (Мэрайя Кэри и Boyz II Men), третье место — «Because You Loved Me» (Селин Дион)
- Самый продаваемый сингл в Великобритании — «Killing Me Softly» (Fugees)
Награды
- «Грэмми» за лучшее хард-рок представление — Pearl Jam за «Spin the Black Circle»
- «Грэмми» за альбом года — Селин Дион за «Falling Into You»
- «Грэмми» за запись года — Эрик Клэптон за «Change the World»
- «Грэмми» за песню года — «Change the World»
- Brit Awards за лучшие британские записи: сингл — «Wannabe» (Spice Girls), альбом — «Everything Must Go» (Manic Street Preachers)
- Лучшие песни согласно журналу Rolling Stone — «California Love» (Тупак Шакур) и «I Believe I Can Fly» (Ар Келли)
Выпущенные альбомы
Смотрите также категорию музыкальных альбомов 1996 года.
Январь
- Filosofem (Burzum, LP, Норвегия — Misanthropy Records, 1 января)
- Boys for Pele (Тори Амос, LP, Великобритания — East West Records, США — Atlantic Records, Великобритания — 22 января, США — 23 января)
- Filth Pig (Ministry, LP, Warner Bros. Records, 30 января)
- Gamma Ray (EP) (Queens of the Stone Age, EP, Man's Ruin)
Февраль
- All Eyez on Me (2Pac, LP, Death Row Records/Interscope Records, 13 февраля)
- The Time of the Oath (Helloween, LP, Castle Communications) (29 февраля)
Апрель
- Dancemania 1 (10 апреля)
- Evil Empire (Rage Against the Machine, LP, Epic Records, 16 апреля)
- Nemesis Divina (Satyricon, LP, Moonfog Productions, 22 апреля)
Май
- Curb (Nickelback, LP, самостоятельный релиз, 1 мая) — дебютный альбом
- Arrivano gli uomini (Адриано Челентано, 6 мая)
- Backstreet Boys (Backstreet Boys, Jive Records, 6 мая) — дебютный альбом
- Wild Mood Swings (The Cure, LP, Fiction Records, Elektra Records, 6 мая)
- Dove c’è musica (Эрос Рамаццотти, BMG, 13 мая)
- Down on the Upside (Soundgarden, LP, A&M Records, 21 мая)
Июнь
- Load (Metallica, LP, Elektra Records, 4 июня)
- Tigermilk (Belle & Sebastian, LP, Electric Honey, 6 июня)
- Dreamland (Robert Miles, LP, Германия — Motor Music, Великобритания — Deconstruction Records, США — Arista Records, 7 июня)
- The Power Of Sex (E-Rotic, 27 июня)
Июль
Август
- Becoming X (Sneaker Pimps, LP, Virgin Records, 19 августа) — дебютный альбом
- Irreligious (Moonspell, LP, Century Media Records, 20 августа)
- Voyager (Mike Oldfield, LP, Warner Music, 26 августа)
Сентябрь
- Bilingual (Pet Shop Boys, LP, Великобритания — Parlophone, США — Atlantic Records, Великобритания — 2 сентября, США — 3 сентября)
- New Adventures in Hi-Fi (R.E.M., LP, Warner Bros. Records, мировой релиз — 9 сентября, США — 10 сентября)
- Animal Rights (Моби, LP, Великобритания — Mute Records, США — Elektra Records, 23 сентября)
- Signify (Porcupine Tree, LP, Великобритания — Delerium, сентябрь)
- Peep (The Rasmus, LP, Warner Music Finland, 23 сентября)
- Are You Sequenced? (Klaus Schulze, LP, WEA, 27 сентября)
Октябрь
- Antichrist Superstar (Marilyn Manson, LP, Universal Distribution, 8 октября)
- Brown (P.O.D., LP, Rescue Records, 8 октября)
- Overnight Sensation (Motörhead, 15 октября)
- Dance Into the Light (Фил Коллинз, LP, Atlantic Records, 22 октября)
- Mate.Feed.Kill.Repeat. (Slipknot, демозапись, -ismist Recordings, 31 октября)
Ноябрь
- The Don Killuminati: The 7 Day Theory (2Pac, LP, Death Row/Interscope Records, 5 ноября)
- Infinite (Eminem, 12 ноября)
- Dusk... and Her Embrace (Cradle of Filth, LP, Music For Nations/Fierce Recordings, 19 ноября)
- Endtroducing….. (DJ Shadow, LP, Mo' Wax/FFFR, 19 ноября)
- Embrace the Death (Asphyx, LP, Century Media Records, 19 ноября)
- Le Roi est mort, vive le Roi! (Enigma, 20 ноября)
- Dr. Dre Presents… The Aftermath (Dr. Dre, 21 ноября)
Неточная дата
- Divné století (Яромир Ногавица)
- Fashion Nugget (Cake)
- First Band on the Moon (The Cardigans)
- Frozen (Gridlock)
- Gangsta's Paradise (Coolio)
- Greatest Hits (Take That)
- Goatlord (Darkthrone)
- God Cries (Asphyx)
- 666 Ways to Love: Prologue (HIM)
- Gone Again (Патти Смит)
- Heaven Shall Burn... When We Are Gathered (Marduk)
- Heroin 0 Remixed (Агата Кристи)
- Hesher (Nickelback)
- Homework (Daft Punk)
- Instant D'eternite (Los Incas)
- Into Legend (Fortress)
- J?vla Jazzist Grete Stitz (Jaga Jazzist) — дебютный альбом
- Keys to Ascension (Yes)
- Kveldssanger (Ulver)
- Life Is Peachy (KoЯn)
- Loopascoopa (EP, Red Snapper)
- Louder Than Hell (Manowar)
- Milk & Kisses (Cocteau Twins)
- Mooking (EP, Red Snapper)
- Murder Ballads (Nick Cave and the Bad Seeds)
- No Code (Pearl Jam)
- Purpendicular (Deep Purple)
- Pure Instinct (Scorpions)
- Prince Blimey (Red Snapper)
- Richard D. James Album (Aphex Twin)
- Roots (Sepultura)
- Older (Джордж Майкл)
- One Fierce Beer Coaster (The Bloodhound Gang)
- One Hot Minute (Red Hot Chili Peppers)
- Our Happy Hardcore (Scooter)
- Stormblåst (Dimmu Borgir)
- Sublime (Sublime)
- Test for Echo (Rush)
- The Forgotten Tales (Blind Guardian)
- The Great Escape (Blur)
- The Process (Skinny Puppy)
- The Secrets of the Black Arts (Dark Funeral)
- To The Faithful Departed (The Cranberries)
- Total Death (Darkthrone)
- Tragic Kingdom (No Doubt)
- Travelling Without Moving (Jamiroquai)
- Viimeinen voitelu (Lyijykomppania)
- Vile (Cannibal Corpse)
- Who Can You Trust? (Morcheeba) — дебютный альбом
- Wicked! (Scooter)
- XL: Самая Большая Любовь (Богдан Титомир)
- Live Is Game (Н.О.М.)
- Веди Себя Хорошо (Адо)
- Во Имя Разума (Н.О.М.)
- Комбат (Любэ)
- Кирпичи тяжелы (Кирпичи)
- По дороге в Голливуд (Валерий Леонтьев)
- Твоя Сексуальная Штучка (Кар-Мэн)
- Vale (Mental Home)
- Москва кабацкая (Владимир Асмолов)
- Белая горячка (Владимир Асмолов)
- В захолустном ресторане (Александр Новиков)
- С красавицей в обнимку (Александр Новиков)
- Акустика (Лучшие песни) (Наутилус Помпилиус)
- Это Война (Технология)
- Газовая атака (альбом) (Сектор Газа)
- Избранное (альбом) (Сектор Газа)
- Избранное 2 (альбом) (Сектор Газа)
- Жень-Шень (альбом) (Пикник)
Скончались
- 15 июня — Элла Фицджеральд
- 24 июня — Микаэл Таривердиев
- 9 июля — Сергей Курёхин
- 7 июля — Марсель Дади
- 1 августа — Фрида Боккара
- 13 сентября — Тупак Шакур
Напишите отзыв о статье "1996 год в музыке"
Ссылки
- [amxm.ru/?p=32 Самые продаваемые альбомы 1996 года]
См. также
Отрывок, характеризующий 1996 год в музыке
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».
В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.