1 августа
Поделись знанием:
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
| ← август → | ||||||
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
| 1 | 2 | 3 | 4 | |||
| 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 |
| 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 |
| 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 |
| 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | |
| 2024 г. | ||||||
1 августа — 213-й день года (214-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 152 дня.
Содержание
Праздники
См. также: Категория:Праздники 1 августа
Национальные
-
Барбадос, 
Бермуды, 
Гайана, 
Тринидад и Тобаго 
Ямайка — День эмансипации (англ.). -
Азербайджан — День азербайджанского алфавита и языка[1]. -
Ангола — День вооружённых сил. -
Бенин — День независимости. -
КНР — День создания Народно-освободительной армии. -
Ливийская Арабская Джамахирия — День вооружённых сил. -
Польша — День памяти жертв Варшавского восстания. -
Россия — День тыла вооружённых сил Российской Федерации. -
Швейцария — День конфедерации. - Россия:
Профессиональные
Религиозные
- память преподобной Макрины Каппадокийской, сестры святителя Василия Великого (380);
- память преподобного Дия Константинопольского, игумена (ок. 430);
- обретение мощей преподобного Серафима, Саровского чудотворца (1903);
- Собор Курских святых;
- память благоверного князя Романа (Олеговича) Рязанского (1270);
- память преподобного Паисия Печерского, в Дальних пещерах (XIV в.);
- память блаженного Стефана Лазаревича Нового (Высокого) (1427) и матери его благоверной княгини Милицы (во Святом Крещении Евфросинии) (1405), Сербских.
Именины
- Католические: Альфонс, Мария, Пётр, Юстина[7].
- Православные[8] (дата по новому стилю):
- Мужские:
- Варлам (Варлаам, Варламий) — проповедник Кавказский Варлаам.
- Григорий — проповедник Григорий Новый.
- Дий — преподобный Дий Константинопольский.
- Дмитрий — святитель Димитрий Ростовский.
- Митрофан — святитель Митрофан Воронежский.
- Паисий — преподобный Паисий Печерский.
- Роман — мученик, князь Рязанский Роман Олегович.
- Серафим — преподобный Серафим Саровский (обретение мощей).
- Стефан (Степан) — блаженный Стефан Лазаревич, король Сербии.
- Тихон — святитель Тихон Задонский.
- Женские:
- Евгения — Святая Милица (в крещении Евфросиния, в иночестве Евгения, в схиме Евфросиния), княгиня Сербская
- Евфросиния — см. выше
- Милица — см. выше
- Макрина — преподобная Макрина Каппадокийская
- Мужские:
События
См. также: Категория:События 1 августа
До XX века
- 527 — Юстиниан I стал императором Византии.
- 1291 — швейцарские кантоны Швиц, Ури, Унтервальден заключили «вечный союз», заложивший основы Швейцарской конфедерации.
- 1461 — коронация Эдуарда IV, короля Англии.
- 1498 — Христофор Колумб первым из европейцев посетил Венесуэлу.
- 1514 — великий князь московский Василий III въехал в Смоленск. Это событие имело историческое значение: город 110 лет находился под владычеством Литвы. В честь этой победы в Москве был основан Новодевичий монастырь.
- 1619 — первые африканские рабы доставлены в Джеймстаун, Вирджиния.
- 1770 — в сражении при Кагуле русская армия под руководством П. А. Румянцева разгромила турецкую армию Халиль-паши.
- 1774 — английским учёным Джозефом Пристли открыт химический элемент кислород.
- 1780 — Швеция объявила о своём постоянном нейтралитете.
- 1789 — русско-австрийский отряд под командованием А. В. Суворова разбил турок в сражении под Фокшанами.
- 1798 — Абукирское сражение: Английский флот адмирала Нельсона одержал победу над французским флотом.
- 1808 — Наполеоновский генерал Иоахим Мюрат провозглашен неаполитанским королём.
- 1812 — сражение под Клястицами.
- 1860 — основан Императорский речной яхт-клуб[9].
- 1876 — Колорадо стал 38-м штатом США.
- 1900 — основан футбольный клуб «Боруссия» Мёнхенгладбах — пятикратный чемпион Германии, обладатель Кубка УЕФА 1975 и 1979 гг.
XX век
- 1914 — Германия объявила войну России.
- 1919 — в Венгрии свергнута провозглашённая в марте советская республика.
- 1922 — введена первая постоянная Конституция Литовской Республики.
- 1924 — учреждён общесоюзный Орден Красного Знамени.
- 1927 — постановлением ВЦИК и Совнаркома РСФСР образована Ленинградская область[9].
- 1936 — открытие Олимпийских игр в Берлине.
- 1939
- Учреждена медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза.
- Открылась Всесоюзная сельскохозяйственная выставка (с 1959 г. — Выставка достижений народного хозяйства, в 1992—2014 — Всероссийский выставочный центр).
- 1940 — нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов, выступая на сессии Верховного Совета СССР, сказал, что «трудящиеся Латвии, Литвы и Эстонии с радостью восприняли известие о вхождении этих республик в состав Советского Союза».
- 1943
- Япония предоставила независимость Бирме.
- В Оук-Ридже начал работу завод по обогащению урана.
- 1944
- Анна Франк сделала последнюю запись в своём дневнике.
- Начало Варшавского восстания в оккупированной немецко-нацистскими войсками Польше.
- 1946 — введена венгерская денежная единица форинт.
- 1954 — вступило в силу прекращение огня во Вьетнаме, Лаосе и Камбодже. Окончание колониальной войны Франции в Индокитае.
- 1957 — введён израильский фунт.
- 1960 — провозглашена независимость Дагомеи (ныне Бенин).
- 1964 — каждые полчаса начали звучать позывные радиостанции «Маяк».
- 1965 — первое исполнение песни Пола Маккартни «Yesterday».
- 1975 — в Хельсинки на Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе руководителями 33 европейских государств, США и Канады подписан Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.
- 1976 — Республика Тринидад и Тобаго провозгласила независимость.
- 1981 — дебют музыкального телеканала «MTV». Ровно через шесть лет он начал работать и в Европе.
XXI век
- 2001 — в Германии вступил в силу закон о зарегистрированных гражданских партнёрствах.
- 2007 — обрушение моста I-35W через реку Миссисипи в Миннеаполисе (США). 13 человек погибли и более 100 получили ранения[10].
- 2008 — солнечное затмение 1 августа 2008 года, так же известное, как «Русское затмение».
- 2010 — обнаружена подводная река в Чёрном море.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся 1 августа
До XX века
- 10 до н. э. — Клавдий (ум. 54), римский император.
- 126 — Пертинакс (ум. 193), римский император.
- 1545 — Эндрю Мелвилл (ум. 1622), шотландский религиозный реформатор, просветитель.
- 1659 — Себастьяно Риччи (ум. 1734, итальянский художник, представитель венецианской школы живописи.
- 1744 — Жан Батист Пьер Антуан де Моне Ламарк (ум. 1829), французский биолог.
- 1779 — Фрэнсис Скотт Ки (ум. 1843), американский юрист, автор национального гимна «The Star-Spangled Banner».
- 1799 — графиня де Сегюр (ум. 1874), французская писательница русского происхождения.
- 1801 — Ксенофонт Алексеевич Полевой (ум. 1867), русский писатель, литературный критик, журналист, книгоиздатель.
- 1818 — Мария Митчелл (ум. 1889), американский астроном.
- 1819 — Герман Мелвилл (ум. 1891), американский писатель («Моби Дик»).
- 1870 — Илья Иванович Иванов (ум. 1932), российский биолог-животновод, разработавший метод искусственного осеменения домашних животных и организовавший в 1901 году первый опытный пункт искусственного осеменения лошадей в селе Долгом Орловской губернии.
- 1885 — Дьёрдь де Хевеши (ум. 1966), венгерский химик, лауреат Нобелевской премии 1943 года «за работу по использованию изотопов в качестве меченых атомов при изучении химических процессов».
- 1897 — Лия Мара, немецкая актриса немого кино.
- 1898 — Степан Каюков (ум. 1960), актёр театра и кино.
XX век
- 1905 — Ада Войцик (ум. 1982), киноактриса.
- 1910 — Герда Таро (ум. 1937), немецкий фотограф, первая женщина — военный фотожурналист.
- 1912 — Алексей Лебедев (ум. 1941), поэт-маринист.
- 1914
- Григол Абашидзе (ум. 1994), советский грузинский поэт.
- Евдокия Виноградова (ум. 1962), одна из зачинательниц движения многостаночниц в текстильной промышленности.
- 1915 — Василий Захарченко (ум. 1998), писатель, бывший главный редактор журнала «Техника — молодёжи».
- 1916 — Галина Коновалова (ум. 2014), советская и российская театральная актриса.
- 1920 — Аркадий Толбузин (ум. 1972), советский актёр театра и кино.
- 1922 — Алексей Глазырин (ум. 1971), советский актёр театра и кино.
- 1923
- Валентина Михайловна Леонтьева (ум. 2007), телеведущая и диктор телевидения, народная артистка СССР.
- Картер Браун (ум. 1985), англо-австралийский писатель, автор детективных романов.
- 1924 — Жорж Шарпак (ум. 2010), украинский физик, лауреат Нобелевской премии (1992).
- 1929 — Лейла Абашидзе, советская грузинская киноактриса.
- 1930 — Пьер Бурдьё (ум. 2002), французский социолог и философ.
- 1935 — Виктор Славкин, писатель, драматург.
- 1936 — Ив Сен Лоран (ум. 2008), французский модельер.
- 1941 — Натали Делон, французская киноактриса.
- 1942
- Джанкарло Джаннини, итальянский актёр.
- Джерри Гарсиа (ум. 1995), американский рок-музыкант.
- 1945 — Дуглас Ошеров, американский физик, лауреат Нобелевской премии (1996).
- 1946 — Боз Баррелл (ум. 2006), английский бас-гитарист.
- 1948
- Дэвид А. Геммел (ум. 2006), английский писатель-фантаст.
- Ивар Калныньш, советский и латвийский актёр театра и кино.
- Людмила Ширина, украинская оперная певица, народная артистка Украины.
- 1949 — Курманбек Бакиев, киргизский политик, бывший президент Киргизии (2005—2010).
- 1951 — Томми Болин (ум. 1976), американский гитарист.
- 1957 — Сергей Дебижев, кинорежиссёр.
- 1959 — Джо Эллиотт, английский певец, музыкант и автор песен, наиболее известен как вокалист британской рок-группы Def Leppard.
- 1961 — Илья Кутик, русский поэт.
- 1963 — Денис Карасев, актёр («Русская рулетка»).
- 1965 — Сэм Мендес, американский кинорежиссёр, обладатель премии «Оскар» («Красота по-американски»).
- 1971 — Полина Кутепова, актриса театра и кино («Орёл и решка», «Настя»).
- 1978 — Дхани Харрисон, британский музыкант, сын Джорджа Харрисона, бывшего участника The Beatles.
- 1979
- Бернадетт Флинн, ирландская танцовщица.
- Джейсон Момоа, американский актёр («Игра престолов»).
- 1984 — Бастиан Швайнштайгер, немецкий футболист, выступающий за английский Манчестер Юнайтед и сборную Германии.
- 1986 — Елена Веснина, российская теннисистка, заслуженный мастер спорта, олимпийская чемпионка.
Скончались
См. также: Категория:Умершие 1 августа
- 30 до н. э. — Марк Антоний (р. 83 до н. э.), римский военачальник и триумвир.
- 1098 — епископ Адемар Монтейльский, духовный лидер 1-го крестового похода
- 1137 — Людовик VI (р. 1081), король Франции.
- 1464 — Козимо Медичи Старый, основатель династии флорентийских правителей (р. 1389).
- 1714 — Анна, королева Великобритании (р. 1665).
- 1812 — Яков Петрович Кульнев (р. 1763), русский полководец, герой Отечественной войны 1812 года.
- 1887 — Михаил Никифорович Катков, русский публицист, издатель, литературный критик (р. 1817 или 1818).
- 1893 — Амфилохий (Сергиевский-Казанцев) (р. 1818), епископ Угличский, археограф и палеограф.
- 1895 — Генрих Зибель, немецкий историк и политический деятель (р. 1817).
- 1911 — Конрад Дуден, немецкий филолог, создатель словаря немецкого языка (р. 1829).
- 1926 — Ян Каспрович, польский поэт, драматург, литературный критик, переводчик (р. 1860).
- 1957 — Павел Фёдорович Челищев (р. 1898), русский художник.
- 1966 — Леонид Сергеевич Вивьен (р. 1887), российский и советский актёр, режиссёр, театральный педагог, лауреат Сталинской премии, народный артист СССР.
- 1969 — Борис Гмыря (р. 1903), украинский певец-бас.
- 1977 — Фрэнсис Пауэрс (р. 1929), американский пилот-разведчик.
- 1990 — Эдуард Израилевич Кандель (р. 1923), советский врач-нейрохирург, лауреат Государственной премии СССР.
- 1992 — Маргарита Иосифовна Алигер (р. 1915), поэтесса.
- 1995 — Колин Грей (р. 1914), новозеландский лётчик-ас, участник Второй мировой войны.
- 1996 — Тадеуш Рейхштейн (р. 1897), швейцарский химик-органик польского происхождения. Лауреат Нобелевской премии 1950 года в области физиологии и медицины, совместно с Эдуардом Кендаллом и Филипом Хенчем.
- 1997 — Святослав Теофилович Рихтер (р. 1915), пианист-виртуоз.
- 1998 — Владимир Прелог (р. 1906), швейцарский химик-органик хорватского происхождения, лауреат Нобелевской премии 1975 года.
- 2005 — Фахд ибн Абдель Азиз Аль Сауд (р. 1921), король Саудовской Аравии.
- 2011 — Жанна Трофимовна Прохоренко, советская и российская актриса театра и кино, народная артистка РСФСР.
- 2016 — Анна Бурбон-Пармская, супруга последнего короля Румынии Михая.
Приметы
- Первый день месяца — Макрида (указательница осени).
- Сухая Макрида — не будет дождей на шесть недель, мокрая — дождь на тот же срок.
- Макрида сряжает осень, а Анна зиму.
- На Мокрину сухо — осень будет сухая, дождь — мокрая.
- «На Макриду дождь — на следующий год будет урожай на рожь».
- Полетел пух с осины — время идти за подосиновиками[11].
См. также
|
1 августа в Викиновостях? |
|---|
Напишите отзыв о статье "1 августа"
Примечания
- ↑ [1news.az/society/20090801093608648.html День азербайджанского алфавита и языка.]
- ↑ [adygheya.ru/press/news/show/?newsid=6401 Adygheya.ru:День репатриантов традиционно отмечается 1 августа в день возвращения на историческую родину косовских адыгов]
- ↑ [adygi.ru/index.php?newsid=8940 Adygi.ru:О мухаджирах, «великом возвращении» и других последствиях Кавказской войны]
- ↑ [ria.ru/spravka/20120801/713013593.html Всероссийский день инкассатора] // РИА Новости.
- ↑ [azbyka.ru/days/2016-08-01 Старый стиль, 19 июля, Новый стиль 1 августа, понедельник] // Православный церковный календарь
- ↑ [calendar.pravmir.ru/2016/8/1 1 августа 2016 года] // Православие и мир, православный календарь, 2016 г.
- ↑ [mk.by/content/view/3901/55/ Сегодня, 1 августа («Минский курьер»).]
- ↑ [days.pravoslavie.ru/ABC/ Православный Церковный календарь. Месяцеслов.]. days.pravoslavie.ru. Проверено 27 июля 2009. [www.webcitation.org/613HoXzKr Архивировано из первоисточника 19 августа 2011].
- ↑ 1 2 Шерих Д. Ю. «Городской месяцеслов. 1000 дат из прошлого Санкт-Петербурга, Петрограда, Ленинграда.» К 290-летию Санкт-Петербурга. Издательство «Петербург — ХХI век». 1993 г. 224 с., тираж 30 000 экз. ISBN 5-85490-036-X.
- ↑ [www.popmech.ru/article/3501-mostyi-v-buduschee/ Мосты в будущее: Построить мост — это ещё полдела. Журнал «Популярная механика».]
- ↑ [rg.ru/2009/07/30/primety.html Народные приметы: 1 августа.]
Отрывок, характеризующий 1 августа
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
