1 апреля
Поделись знанием:
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]
«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.
Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.
Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.
На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
| ← апрель → | ||||||
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |
| 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |
| 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 |
| 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 |
| 29 | 30 | |||||
| 2024 г. | ||||||
1 апреля — 91-й день года (92-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 274 дня.
Соответствует 19 марта юлианского календаря[Комм. 1].
Содержание
Праздники
См. также: Категория:Праздники 1 апреля
- День смеха (День дурака) (Россия, страны СНГ, Прибалтика, США, Канада, Англия, Финляндия, Испания);
-
Международный день птиц; -
День Исламской Республики Иран (1979), национальный праздник; -
Кипр, национальный праздник Кипра; -
Мальта, День Свободы (1979). Годовщина закрытия английской базы; -
Сан-Марино, Национальный праздник; -
ЮАР, День семьи; -
Одесса, Юморина; -
Япония, Мияко одори (весенний фестиваль танца)
-
Религиозные: -
Католицизм - — память Хью Шатонёфского, епископа Гренобля (1132);
- — память Мелитона Сардийского (ок. 180);
- — память мученицы Теодоры;
- — память аббата Валерия (622);
- — память Келлаха (Цельса или Целестина), архиепископа Арма (1129);
- — память Гильберта, епископа Кейтнесса (1245);
- — память святого Теудрига.
-
Православие[1][2]
- — память мучеников Хрисанфа и Дарии и с ними мучеников Клавдия трибуна, Иларии, жены его, Иасона и Мавра, сынов их, Диодора пресвитера и Мариана диакона (283 год);
- — память мученика Панхария Римского (ок. 302 года);
- — память преподобной Вассы Псково-Печерской (ок. 1473 года);
- — память преподобного Иннокентия Комельского, Вологодского (1521 год);
- — память праведной Софии, княгини Слуцкой (1612 год);
- — память исповедника Иоанна Блинова (1933 год);
- — память преподобномученицы Матроны (Алексеевой), монахини (1938 год);
- — преподобного Симеона Дайбабского (1941 год);
- — преподобного Симеона Псково-Печерского (прославлен в 2003 году);
- — иконы Божией Матери, именуемой «Умиление», Смоленской.
Именины
- Католические: Валерий, Гильберт, Келлах, Мелитон, Феодора, Теодора, Теудриг, Хью, Целестин, Цельс
- Православные: Васса, Дарья, Диодор, Иасон, Иван, Илария, Иннокентий, Клавдий, Мавр, Мариан, Матрона, Панхарий, София, Хрисанф[1][2], Дмитрий, Кромит, МартирийК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3448 дней].
События
См. также: Категория:События 1 апреля
До XIX века
- 568 — начало вторжения лангобардов в Италию.
- 1572 — морские гёзы захватили город Брилле в нидерландской провинции Зеландия, что послужило сигналом к общенациональному восстанию против испанского колониального владычества в Нидерландах.
- 1579 — основан Виленский университет.
- 1734 — в Луйсбурге (Новая Шотландия) открывается первый в Канаде маяк (высотой 24 метра).
- 1778 — новоорлеанский бизнесмен Оливер Поллок (англ. Oliver Pollock) придумал знак доллара — $.
XIX век
- 1803 — французское правительство запрещает давать детям имена, которых нет в календаре.
- 1808 — император Александр I провозгласил «навечное» присоединение Финляндии к России.
- 1828 — в Петербурге торжественно устанавливается первая колонна Исаакиевского собора, в основание которой заложена памятная медаль.
- 1853 — Цинциннати становится первым городом США, в котором пожарным начинают выплачивать регулярную зарплату.
- 1875 — английская «Таймс» становится первой в мире газетой, опубликовавшей недельный прогноз погоды.
- 1877 — впервые на русском языке в Мариинском театре была поставлена опера «Аида».
- 1889 — в Чикаго появилась в продаже первая посудомоечная машина, созданная Джозефиной Кокрейн.
- 1890 — бельгийский эмигрант Шарль Ван Депуле (нидерл. Charles Van Depoele) получил в США патент на первый троллейбус.
- 1891 — художник Поль Гоген отплыл из Марселя на Таити.
XX век
- 1901 — одно из крупнейшие кораблекрушений XX века: турецкий корабль «Аслана» разбился на подводных камнях в Красном море; жертвами катастрофы стали 180 человек[3].
- 1902 — американский пчеловод Джеймс Хеддон (англ. James Heddon) запатентовал первый в мире рыболовный воблер «The „Dowagiac“ Casting Bait».
- 1918 — в провинции Альберта (Канада) принимается «сухой закон».
- 1923 — после 5-летнего перерыва возобновлён выпуск журнала «Огонёк».
- 1924 — оглашение приговора суда по делу Пивного путча. Осуждение Адольфа Гитлера на пять лет тюремного заключения в крепость Ландсберг.
- 1924 — Антуан де Сент-Экзюпери опубликовал свой первый рассказ «Лётчик».
- 1925 — в Иерусалиме заложен «Еврейский университет».
- 1925 — в Ленинграде при Губсуде создан Криминологический кабинет (с целью изучения преступников и преступности) численностью более 300 человек[4].
- 1931 — прочитаны первые лекции в Крымском медицинском институте (день считается датой основания ВУЗа).
- 1933 — в нацистской Германии проходит общенациональный однодневный бойкот еврейских фирм и магазинов.
- 1936 — курс советского рубля переориентируется на европейские валюты.
- 1937 — Бирма отделяется от Индии.
- 1939 — завершение Гражданской войны в Испании. Франко заявляет о своей полной победе.
- 1940 — в Нью-Джерси впервые демонстрируется электронный микроскоп.
- 1946 — в Советском Союзе образуется ядерный центр «Арзамас-16». Теперь — федеральный ядерный центр «Российский научно-исследовательский институт экспериментальной физики» (Нижегородская область).
- 1966 — в Сенегале открывается первый в мире международный фестиваль африканского искусства.
- 1969 — IX съезд компартии Китая объявляет об окончании «культурной революции».
- 1969 — в Новороссийске было запущено троллейбусное движение.
- 1976 — Стив Джобс и Стив Возняк основывают Apple Computer Company.
- 1979 — по итогам всенародного референдума, проведённого в конце марта, аятолла Хомейни провозгласил Иран исламской республикой.
- 1981 — в Польше вводится нормированное распределение продуктов питания.
- 1985 — в Москве арестован директор универмага «Сокольники» Владимир Кантор. При обыске у него было изъято ценностей на сумму 613 589 рублей.
- 1987 — американец Стивен Ньюмен (англ. Stephen Newman) из города Бетел (шт. Огайо) завершил начатое ровно четыре года назад кругосветное путешествие, преодолев за это время пешком расстояние в 36 200 км и побывав в 20 странах на пяти континентах.
- 1991 — роспуск Варшавского договора (военные структуры).
- 1994 — образуется издательство компьютерной литературы «Русская Редакция», заключившее контракт на перевод и издание книг Microsoft Press.
- 1995 — на базе 1-го канала Останкино началось вещание «Общественного российского телевидения», ныне — Первый канал.
- 1997 — в подмосковном селе Тайнинское неизвестные взорвали памятник последнему российскому императору Николаю II работы скульптора Вячеслава Клыкова, установленный годом ранее. От 11-метрового памятника из листовой меди остался лишь развороченный постамент. Остатки скульптуры взрывной волной разбросало вокруг на 100 м.
- 1997 — президент Ельцин подписывает указ о том, что все российские чиновники должны ездить на российских автомобилях. Идею указа подсказал ему только что назначенный на пост вице-премьера Борис Немцов.
XXI век
- 2001 — в Нидерландах заключены первые в мире однополые браки.
- 2003 — объявлено о грядущей приватизации крупнейшей французской авиакомпании «Air France».
- 2003 — японский изобретатель робота-собаки Aibo Масахиро Фудзита (Masahiro Fujita) из лаборатории Sony, причастный и к созданию нового гуманоида SDR-4X II, выступил с заявлением недопустимости использования роботов в ситуациях конфликта, вроде войны в Ираке.
- 2004 — Федеральным управлением авиации США была выдана самая первая в мире лицензия для осуществления полётов на орбиту — для частного управляемого космического корабля «SpaceShipOne».
- 2004 — открылась почта Gmail от Google.
- 2009 — Албания и Хорватия присоединились к НАТО.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся 1 апреля
До XIX века
- 1431 — Франсуа Вийон (ум. после 1463), французский поэт.
- 1578 — Уильям Гарвей (ум. 1657), английский врач, физиолог и эмбриолог, основатель современной физиологии и эмбриологии.
- 1697 — Антуан-Франсуа Прево Д’Экзиль (фр. Antoine-Francois Prevost d’Exiles; ум. 1763), французский писатель.
- 1730 — Саломон Гесснер (ум. 1788), швейцарский поэт и художник.
- 1746 — Жан Порталь (фр. Jean-Étienne-Marie Portalis; ум. 1807), французский юрист, составитель Кодекса Наполеона.
- 1750 — Гуго Коллонтай (ум. 1812), польский публицист и общественный деятель эпохи Просвещения.
- 1753 — Жозеф Мари де Местр (ум. 1821), граф, французский государственный деятель, публицист и религиозный философ.
- 1776 — Софи Жермен (ум. 1831), французская математик и механик.
XIX век
- 1809 — Николай Васильевич Гоголь (ум. 1852), русский писатель.
- 1815 — Отто фон Бисмарк (ум. 1898), германский государственный деятель.
- 1831 — Альберт Анкер (ум. 1910), швейцарский художник и график.
- 1837 — Хорхе Исаакс (ум. 1895), колумбийский писатель, политик и солдат.
- 1840 — Илларион Прянишников (ум. 1894), русский художник-передвижник.
- 1860 — Сергей Реформатский (ум. 1934), химик, специалист в области металлоорганического синтеза, член-корреспондент АН СССР.
- 1865 — Рихард Адольф Зигмонди (ум. 1929), австрийский химик, лауреат Нобелевской премии (1925).
- 1866 — Ферруччо Бенвенуто Бузони (ум. 1924), итальянский композитор, пианист-виртуоз, педагог и дирижёр.
- 1867 — Иосиф Викентьевич Балзуке́вич (ум. 1915), польский художник.
- 1868 — Надежда Ивановна Забела-Врубель (ум. 1913), русская певица, жена художника М. А. Врубеля.
- 1868 — Эдмон Ростан (ум. 1918), французский поэт, драматург, юрист, член Французской академии, автор пьес «Сирано де Бержерак», «Орлёнок».
- 1870 — Дуван Семён Эзрович, городской голова Евпатории, благотворитель.
- 1873 — Сергей Васильевич Рахманинов (ум. 1943), русский композитор, пианист и дирижёр.
- 1875 — Ричард Горацио Эдгар Уоллес (ум. 1932), английский писатель, драматург, журналист и сценарист, автор сценария к фильму «Кинг-Конг».
- 1876 — Розалия Самойловна Землячка (ум. 1947), советский государственный и партийный деятель.
- 1878
- Арази (ум. 1964), армянский писатель, один из основоположников армянской литературной прозы.
- Карл Штернхейм (ум. 1942), немецкий писатель, критик, публицист, драматург.
- 1879 — Илья Шатров (ум. 1952), русский военный музыкант, капельмейстер и композитор, автор вальса «На сопках Маньчжурии».
- 1883 — Лон Чейни (ум. 1930), американский киноактёр, прозванный «человеком с тысячью лиц».
- 1885 — Уоллес Бири (ум. 1949), американский актёр театра и кино, режиссёр и сценарист.
- 1887 — Леонард Блумфилд (ум. 1949), американский языковед.
- 1894 — Николай Михайлович Бахтин (ум. 1950), философ и филолог, старший брат М. М. Бахтина.
- 1898 — Уильям Джеймс Сидис (ум. 1944), вундеркинд, самый умный человек в истории.
- 1899 — Рубен Симонов (ум. 1968), актёр, главный режиссёр Театра им. Вахтангова с 1939 года.
XX век
- 1905
- Олег Петрович Жаков (ум. 1988), киноактёр и кинорежиссёр, народный артист СССР, лауреат Государственной премии СССР.
- Мария Николаевна Смирнова (ум. 1993), кинодраматург (сценарии: «Бабы», «Сельский учитель»).
- 1906 — Александр Сергеевич Яковлев (ум. 1989), авиаконструктор, лауреат шести Сталинских премий, создатель самолётов серии ЯК.
- 1908
- Лев Эммануилович Разгон (ум. 1999), журналист, писатель, узник ГУЛАГа (17 лет).
- Абрахам Харольд Маслоу (ум. 1970), американский психолог, один из лидеров гуманистической психологии.
- 1910 — Сергей Николаевич Анохин (ум. 1986), заслуженный лётчик-испытатель СССР (удостоверение N 1); в период ВОВ испытывал новые виды самолётов; первый наставник группы гражданских космонавтов ОКБ-1. Герой Советского Союза, лауреат Госпремии.
- 1919 — Джозеф Эдвард Мюррей, американский хирург, лауреат Нобелевской премии (1990).
- 1920
- Тосиро Мифунэ (ум. 1997), японский актёр, главный самурай японского кино. Свои звёздные роли сыграл в картинах Акиры Куросавы.
- Юрий Николаевич Медведев (ум. 1991), актёр («Человек-амфибия», «Щит и меч»).
- 1921 — Андре Стиль, французский писатель, лауреат Сталинской премии.
- 1922 — Сергей Петрович Алексеев, писатель, автор рассказов и повестей для детей
- 1926 — Энн Маккэфри, американская писательница-фантаст. Первая женщина, награждённая премиями «Хьюго» и «Небьюла».
- 1928
- Валентин Берестов (ум. 1998), советский детский поэт и писатель.
- Кионори Кикутакэ, японский архитектор-метаболист.
- 1930 — Хорен Бабкенович Абрамян (ум. 2004), актёр театра и кино, театральный режиссёр, народный артист СССР.
- 1933 — Клод Коэн-Таннуджи, французский физик, лауреат Нобелевской премии (1997).
- 1934 — Владимир Познер, радио- и тележурналист.
- 1940 — Вангари Маатаи (ум. 2011), кенийская общественная деятельница, лауреат Нобелевской премии мира (2004).
- 1943 — Пётр Петрович Зайченко, актёр («Такси-блюз», «Плюмбум»).
- 1944 — Владимир Всеволодович Крайнев (ум. 2011), советский пианист, народный артист РСФСР.
- 1953 — Барри Зонненфельд, американский режиссёр, оператор, продюсер, актёр.
- 1959 — Хельмут Дукадам, футболист, голкипер «Стяуа», отразивший четыре пенальти в финале Кубка Европейских чемпионов 1986 года.
- 1964 — Скотт Стивенс, канадский хоккеист, обладатель Кубка Канады, трёхкратный обладатель Кубка Стэнли.
- 1965 — Ольга Дроздова, актриса театра и кино.
- 1966 — Александр Сладков, российский военный журналист, специальный корреспондент студии общественно-политических программ ВГТРК.
- 1971 — Святослав Ещенко, юморист, актёр театра и кино.
- 1978 — Анамария Маринка, румынская киноактриса.
- 1983 — Сергей Лазарев, российский актёр театра и певец.
- 1997 — Эйса Баттерфилд, английский актёр.
Скончались
См. также: Категория:Умершие 1 апреля
- 1404 — Евфимий Суздальский, основатель и архимандрит Спасо-Евфимиева монастыря. Канонизирован в 1549 году.
- 1548 — Сигизмунд I Старый, великий князь литовский, король польский (р. 1467).
- 1602 — Пьетро Фаччини, итальянский художник эпохи перехода от маньеризма к барокко (р. 1562).
- 1856 — Филипп Филиппович Вигель, русский писатель-мемуарист, вице-губернатор Бессарабии, градоначальник в Керчи (р. 1786).
- 1865 — Джудитта Паста, итальянская оперная певица (р. 1798).
- 1890 — Александр Фёдорович Можайский, русский изобретатель (р. 1825).
- 1894 — Шарль-Эдуар Броун-Секар (Charles-Edouard Brown-Sequard), французский физиолог и невролог, пионер эндокринологии и нейрофизиологии (р. 1817).
- 1906 — Коста Леванович Хетагуров (Хетæгкаты Къоста) (р. 1859), основоположник осетинской литературы, поэт, просветитель, скульптор, художник.
- 1915 — Иоганн Йозеф Аберт, немецкий композитор (р. 1832).
- 1918 — Павел Карлович Ренненкампф, русский генерал, расстрелян большевиками (р. 1854).
- 1939 — Антон Семёнович Макаренко, советский педагог и писатель (р. 1888).
- 1947 — Георг II, король Греции (р. 1890).
- 1962 — Мишель де Гельдерод (р. 1898), бельгийский писатель и драматург.
- 1966 — Димитр Димов (р. 1909), болгарский писатель и драматург, автор антифашистских романов.
- 1968 — Лев Давидович Ландау (р. 1908), советский физик, академик АН СССР, лауреат Нобелевской премии по физике 1962 года.
- 1976 — Макс Эрнст, франко-германский художник, скульптор, один из основоположников сюрреалистического направления в современном искусстве (р. 1891).
- 1977 — Владимир Осенев (р. 1908), актёр («Бег», «Вызываем огонь на себя»).
- 1981 — Агния Львовна Барто, русская советская писательница, автор стихотворных произведений для детей (р. 1906).
- 1984 — Марвин Гей, американский певец (р. 1939).
- 1991 — Марта Грэм (Martha Graham), американская танцовщица, хореограф, педагог и режиссёр (р. 1894).
- 1991 — Рина Зелёная (Екатерина Васильевна Зелёная), советская актриса эстрады, театра и кино, народная артистка РСФСР.
- 1998 — Розз Уильямс (Роджер Алан Пэйнтер), основатель и вокалист Лос-Анжеллеской дэзрок-группы Christian Death.
- 2010 — Генри Эдвард Робертс, инженер-электронщик, «Отец персонального компьютера» (р. 1941).
- 2014 — Жак Ле Гофф, французский историк-медиевист, один из влиятельнейших представителей школы «Анналов».
- 2015 — Мисао Окава, японская долгожительница, старейший житель планеты Земля.
Народный календарь, приметы и фольклор Руси
Хризант. Дарья Грязная.
- Какова погода, такова и 1 октября будет и наоборот.
- Грязные проруби, пролубница, грязнопруд, поплавиха, охлади проруби, тают снега, засори, замарай проруби.
- Если вешняя вода идёт с шумом — травы хорошие бывают, а когда тихо — плохая трава вырастет. С этого дня белили холсты[5].
- Первого апреля просыпается домовой, и потому нужно всячески обманывать друг друга, чтобы сбить его с толку.
- В апреле девицы стараются обмануть как можно больше людей, думая, что в таком случае женихи не обманут их[6].
См. также
|
1 апреля в Викиновостях? |
|---|
Напишите отзыв о статье "1 апреля"
Комментарии
- ↑ В XX и XXI веках григорианский календарь опережает юлианский на 13 суток. Для других столетий соответствие григорианских и юлианских дат — иное; для правильного пересчёта можно воспользоваться специальным [www.direct-time.ru/index.php?id=12 конвертером дат].
Примечания
- ↑ 1 2 [azbyka.ru/days/2015-04-01 Старый стиль, 19 марта, Новый стиль 1 апреля, среда] // Православный церковный календарь
- ↑ 1 2 [calendar.pravmir.ru/2015/4/1 1 апреля 2015 года] // Православие и мир, православный календарь, 2015 г.
- ↑ Курушин М., Непомнящий Н. [books.google.ru/books?id=ZFVR5YH90vwC&pg=PA333#v=onepage&q&f=false Великая книга катастроф] — М.: ОЛМА Медиа Групп, 2006. стр. 333
- ↑ Шерих Д. Ю. «Городской месяцеслов. 1000 дат из прошлого Санкт-Петербурга, Петрограда, Ленинграда.» К 290-летию Санкт-Петербурга. Издательство «Петербург — ХХI век». 224 с., тираж 30000 экз. ISBN 5-85490-036-X
- ↑ [www.neptun8.ru/Literatura/Primeti04_01.htm Народные приметы 1 апреля.]
- ↑ [www.kharchenko.com/date/apr/01.php Времена: 1 апреля.]
Ссылки
- [www.opoccuu.com/0104311.htm 1 апреля в истории России]
Отрывок, характеризующий 1 апреля
«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]
«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.
Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.
Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.
На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
