Два с половиной доллара с бюстом Свободы в классическом стиле
| 2,5 доллара 1839 года (США) | |
|---|---|
| Номинал: | 2,5 доллара |
| Диаметр: | 17,5 мм |
| Масса: | 4.18 г |
| Гурт: | рубчатый |
| Металл: | 90% AU |
| Годы чеканки: | 1834 — 1839 |
| Аверс | |
| |
| Описание: | изображение Свободы |
| Гравёр: | Вильям Книсс (англ. William Kneass) |
| Реверс | |
| |
| Описание: | белоголовый орлан — геральдический символ США |
| Гравёр: | Вильям Книсс (англ. William Kneass) |
2,5 доллара США с бюстом Свободы в классическом стиле — золотая монета США номиналом в 2,5 доллара, которая чеканилась с 1834 по 1839 годы. На аверсе монеты изображён бюст женщины символизирующей Свободу, а на реверсе белоголовый орлан — геральдический символ США. Имеет несколько разновидностей.
Содержание
История
Появление новой золотой монеты в 1834 году имело ряд предпосылок. Предыдущий тип — 2,5 доллара с бюстом Свободы в колпаке стали чеканиться во время, когда соотношение стоимости золота к серебру было эквивалентно 1:15. С течением времени золото возросло в цене и стало относиться к серебру как 1:15.5 — 1:16. В результате по закону Грешема золотые монеты быстро выходили из обихода. Предприимчивые люди их переплавляли, затем обменивали на серебряные монеты, которые затем старались обменять вновь на золотые по номинальной стоимости. В связи с этим золотые монеты США выпущенные до 1834 года редки и имеют большую нумизматическую ценность[1].
Во время президентства Эндрю Джексона, который уделял значительное внимание экономике и банковской системе, в 1834 году был принят новый монетный акт. Согласно ему содержание золота в монетах было уменьшено (в монете номиналом в 2,5 доллара с 4,37 г 91,67 % золота до 4,18 90%-го).
В связи с изменением в составе монеты стало необходимым появление и её нового дизайна, известного как 2,5 доллара США с бюстом Свободы в классическом стиле (англ. Quarter Eagle Classic Head). Дизайн монеты был подготовлен Вильямом Книссом. Изображение также претерпело незначительные изменения сделанные новым гравёром Кристианом Гобрехтом.
Большинство монет данного типа чеканились на монетном дворе Филадельфии. Небольшие тиражи были также выпущены на монетных дворах Шарлотт, Далонеги и Нового Орлеана.
Изображение
Аверс
На аверсе монеты изображён бюст женщины, символизирующей Свободу. На ленте, обхватывающей волосы, располагается надпись «LIBERTY». Под бюстом находится год, а вокруг него полукругом 13 звёзд. Над обозначением года выпуска может находиться небольшая буква, обозначающая место чеканки монеты — «C» — Шарлотт (Северная Каролина); «D» — Далонега, Джорджия; «O» — Новый Орлеан. Если буква отсутствует, то монета была отчеканена на монетном дворе Филадельфии.
Реверс
Реверс монеты соответствует аналогичной монете предыдущего типа (1808—1834). Отличие состоит в отсутствии девиза «E PLURIBUS UNUM» над изображением орлана. Отсутствие девиза служило самым заметным отличием между описываемой монетой и монетой предыдущего типа[1].
На реверсе монеты находится белоголовый орлан с расправленными крыльями — символ США — держащий в когтях стрелы и оливковую ветвь. По верхнему краю полукругом расположена надпись «UNITED STATES OF AMERICA».
Под изображением орлана располагалось обозначение номинала — «2 1/2 D.»
Тираж
| Год | Отчеканено в Филадельфии | Отчеканено в Шарлотт | Отчеканено в Далонеге | Отчеканено в Новом Орлеане |
|---|---|---|---|---|
| 1834 | 112 234 (около 10) | |||
| 1835 | 131 402 (около 10) | |||
| 1836 | 547 986 (около 10) | |||
| 1837 | 45 080 (около 10) | |||
| 1838 | 47 030 | 7 880 | ||
| 1839 | 27 021 (около 10) | 18 140 | 13 674 | 17 781 |
(В скобках обозначено количество монет качества пруф)
Суммарный тираж монеты составляет более 960 тысяч экземпляров[2].
Напишите отзыв о статье "Два с половиной доллара с бюстом Свободы в классическом стиле"
Примечания
|
Портал «Нумизматика и бонистика» |
|---|
Отрывок, характеризующий Два с половиной доллара с бюстом Свободы в классическом стиле
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
