Второй Московский государственный университет

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Второй Московский государственный университет
(2й МГУ)
Прежние названия

Московские высшие женские курсы

Год основания

1918

Год реорганизации

1930

Расположение

Москва

Координаты: 55°39′30″ с. ш. 37°28′36″ в. д. / 55.65833° с. ш. 37.47667° в. д. / 55.65833; 37.47667 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.65833&mlon=37.47667&zoom=17 (O)] (Я)К:Учебные заведения, основанные в 1918 году

2-й Моско́вский госуда́рственный университе́т (2-й МГУ) — высшее учебное заведение в городе Москве. Университет был создан в 1918 году на основе Московских высших женских курсов, впоследствии неоднократно подвергался реорганизациям, почти полностью изменившим его структуру. В 1930 году реорганизован в три самостоятельных вуза.





История университета

2-й Московский государственный университет был организован в соответствии с постановлением коллегии Народного комиссариата просвещения РСФСР от 16 октября 1918 года путём преобразования Московских высших женских курсов (МВЖК), существовавших с 1872 года. Это было реализацией обсуждавшегося ещё при Временном правительстве предложения о создании университета со смешанным составом студентов вместо чисто женского. Одновременно была проведена фактическая национализация МВЖК, ранее бывших общественным учебным заведением: во вновь образуемый 2-й МГУ был назначен особый правительственный комиссар. Вуз стал государственным.

Так же, как и в других высших учебных заведениях, во 2-м МГУ в целях демократизации состава студентов отменялись вступительные экзамены, что привело к безмерному увеличению числа студентов при самом разнообразном (подчас крайне низком) уровне их подготовки; из идеологических соображений преобразовывался учебный процесс, случалось и прямое вмешательство учащихся, поддерживаемых партийными органами, в организацию и определение содержания обучения.

Первоначально в составе 2-го МГУ были:

  • Историко-филологический факультет
  • Физико-математический факультет (с естественным, математическим и химико-фармацевтическим отделениями)
  • Медицинский факультет

В 1919 году, в ходе реорганизации московского высшего образования, проходившей по принципу сосредоточения подготовки кадров по каждой из специальностей в одном месте, истфил и большая часть физмата были переведены в 1-й МГУ и слиты с соответствующими его факультетами. В составе 2-го МГУ остался только медицинский факультет и химико-фармацевтическое отделение, преобразованное в химический факультет. Соответствующее решение было оформлено постановлением Наркомпроса РСФСР от 20 августа 1919 года.

В 1921 году во 2-м Московском государственном университете был организован педагогический факультет, в будущем определивший лицо университета. В 1924 в результате реорганизации в состав 2-го МГУ вошел Педагогический институт детской дефективности, где он был преобразован в дефектологическое отделение педагогического факультета.

В 1927 году 2-й МГУ становится также и основным центром государственной системы заочного образования: 22 февраля 1927 г. Президиум коллегии Наркомпроса утвердил положение о создании Бюро заочного обучения (БЗО) при педфаке 2 МГУ, и уже в 1928/29 учебном году выпускаемая БЗО методическая литература достигла общего объема в 400 печатных листов.

Университет находился по адресу Малая Царицынская улица, дом 1.

Реорганизация

Начавшаяся в 1929 году широкомасштабная кампания по реорганизации вузов привела к серьёзным переменам в жизни 2-го МГУ. Как единое высшее учебное заведения он ликвидировался, а на его основе создавалось три самостоятельных института. Для проведения в жизнь этого решения создавалась специальная «Ликвидационная комиссия» с широкими полномочиями. 18 апреля 1930 г. она окончательно решила все организационные и имущественные вопросы, связанные с реформированием 2-го МГУ. Согласно её решениям, педфаку и строившемуся на его базе педагогическому институту передавались Главный корпус, Тихомировский корпус, здания в Курсовом и Мерзляковском переулках, а также находившиеся на улице Усачева и в Грибоедовском переулке студенческие общежития.

Таким образом, приказом Народного Комиссариата Просвещения № 234 от 18 апреля 1930 г. за подписью наркома просвещения РСФСР А. С. Бубнова и в соответствии с постановлением правительства Союза ССР 2-й Московский государственный университет был реорганизован:

Ректоры 2-го МГУ

Октябрь 1918 — октябрь 1919. Первым ректором 2-го МГУ был профессор Сергей Алексеевич Чаплыгин, бывший до того директором МВЖК, крупный учёный, математик и физик, один из основателей гидроаэродинамики.

Октябрь 1919 — май 1924. После реорганизации вуза в 1919 году пост ректора занял профессор Сергей Семенович Намёткин, выдающийся химик-органик, специалист в области химии нефти.

Май 1924—1930. В этот период университет возглавлял профессор Альберт Петрович Пинкевич, видный педагог и педолог, организатор системы народного образования. В октябре 1926 года его посылали в Финляндию, к И. Е. Репину, для переговоров о возвращении художника в Россию.

Профессора и преподаватели

Во 2-м МГУ работали многие яркие ученые и практики образования. Состав преподавателей очень сильно изменился после перевода двух факультетов в 1-й МГУ в 1919 году, что разрушило преемственность в преподавании многих предметных дисциплин. Ниже перечислены некоторые профессора, оставившие заметный след в истории науки и (или) образовании.

Напишите отзыв о статье "Второй Московский государственный университет"

Ссылки

  • Чураков Д. О. [www.portal-slovo.ru/history/35412.php?ELEMENT_ID=35412&PAGEN_2=5 У истоков новой педагогики: создание и деятельность 2-го МГУ в 1917—1930 гг.]
  • Чураков Д. О. [www.portal-slovo.ru/history/35391.php?PRINT=Y Педагогический факультет 2-го МГУ и формирование педагогических кадров]
  • [www.mpgu.edu/about/istoriya_mpgu/ История МВЖК — 2-й МГУ — МГПИ — МПГУ]

Отрывок, характеризующий Второй Московский государственный университет

– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.


Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.