2-й гвардейский авиационный корпус авиации дальнего действия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
2-й гвардейский
авиационный Брянский корпус дальнего действия
Почётные наименования:

Брянский

Войска:

ВВС

Род войск:

дальняя бомбардировочная авиация

Формирование:

20.05.1943 г.

Расформирование (преобразование):

26.12.1944 г.

Предшественник:

2-я гвардейская авиационная Севастопольская дивизия дальнего действия

Преемник:

2-й гвардейский бомбардировочный авиационный Брянский корпус

Боевой путь

1943 - 1944:

2-й гвардейский авиационный Брянский корпус дальнего действия (2-й гв. ак дд) —соединение дальней бомбардировочной авиации Военно-Воздушных сил (ВВС) Вооружённых Сил РККА, принимавшее участие в боевых действиях Великой Отечественной войны.





Наименования корпуса

Создание корпуса

2-й гвардейский авиационный корпус дальнего действия создан 20 мая 1943 года во исполнение Постановления Государственного Комитета Обороны № ГКО-3275сс от 30 апреля 1943 года[1]

1. Сократить авиадивизии 90-самолётного состава, имеющиеся в авиации ДД, до 60-самолётного состава и сформировать из них авиационные корпуса ДД, по 2 авиадивизии в каждом корпусе…
3. Авиакорпусам ДД, формирующимся из гвардейских авиадивизий — присвоить звание гвардейских авиакорпусов ДД.…
4. Сформировать к 1 июня 1943 года:… 2 гвардейский авиакорпус ДД (на самолётах ИЛ-4)…
6. Назначить: Командиром 2 гвардейского авиакорпуса ДД — генерал-майор авиации тов. Логинова…"

— Постановление ГКО № ГКО-3275сс от 30 апреля 1943 года

Преобразование корпуса

2-й гвардейский авиационный Брянский корпус дальнего действия 17 января 1945 года преобразован во 1-й гвардейский Брянский бомбардировочный авиационный корпус[2]

В действующей армии

В составе действующей армии:

  • с 20 мая 1943 года по 17 января 1945 года[3], всего 609 дней

Командир корпуса

В составе объединений

Объединение Период
Авиация дальнего действия 20.05.1943 — 17.01.1945

Соединения, части и отдельные подразделения корпуса

Участие в операциях и битвах

Гвардейские части

  • 112-й авиационный полк ночных охотников-блокировщиков дальнего действия переименован в 26-й гвардейский авиационный полк дальнего действия[7]

Почётные наименования

  • 2-му гвардейскому авиационному корпусу дальнего действия присвоено почётное наименование «Брянский»[8]
  • 2-й гвардейской авиационной дивизии дальнего действия присвоено почётное наименование «Севастопольская»[8]
  • 8-й гвардейской авиационной дивизии дальнего действия присвоено почётное наименование «Орловская»[8]
  • 26-му гвардейскому авиационному полку дальнего действия присвоено почётное наименование «Брестский»[9]

Благодарности ВГК

Герои Советского Союза

  • Авдеев Николай Дмитриевич, капитан, штурман эскадрильи 8-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 8-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейскому кого бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 19 августа 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда не вручена в связи с гибелью.
  • Алексеев Максим Николаевич, капитан, штурман 19-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 8-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 27 июля 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 1052
  • Алексеев Николай Алексеевич, майор, штурман 18-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 2-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 19 августа 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 4066
  • Баженов Глеб Фёдорович, капитан, командир эскадрильи 19-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 8-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 19 августа 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 4402
  • Бурлуцкий Павел Иванович, подполковник, командир 26-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 2-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 19 августа 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда не вручена в связи с гибелью
  • Киньдюшев Иван Иванович, майор, заместитель штурмана 26-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 2-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 19 августа 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 4438
  • Кондрин Сергей Фёдорович, майор, командир эскадрильи 18-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 2-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 19 августа 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 4065
  • Коростелёв Алексей Константинович, старший лейтенант, заместитель командира эскадрильи 8-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 8-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 19 августа 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 5094
  • Кочнев Владимир Георгиевич, капитан, командир эскадрильи 26-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 2-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 19 августа 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда не вручена в связи с гибелью
  • Назаров Алексей Тимофеевич, подполковник, заместитель командира 18-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 2-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 19 августа 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 4064
  • Петушков Алексей Свиридович, подполковник, заместитель командира 3-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 2-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 19 августа 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 5095
  • Радчук Павел Петрович, подполковник, командир эскадрильи 8-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 8-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 27 июля 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 1054
  • Решетников Василий Васильевич, капитан, командир эскадрильи 19-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 8-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 27 июля 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 1055
  • Рогульский Франц Николаевич, капитан, командир эскадрильи 19-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 8-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 19 августа 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 3992
  • Романов Владимир Фёдорович, капитан, штурман звена 18-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 2-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 19 августа 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 4067
  • Рощенко Владимир Фёдорович, старший лейтенант, штурман эскадрильи 8-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 8-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 27 июля 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 1056
  • Сафонов Владимир Ильич, капитан, командир эскадрильи 8-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 8-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 5 ноября 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 5100
  • Сиволапенко Павел Фёдорович, майор, штурман эскадрильи 19-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 8-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 5 ноября 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 5101
  • Соколов Сергей Николаевич, подполковник, заместитель по политической части командира 3-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 2-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 19 августа 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 5096
  • Ткаченко Андрей Яковлевич, майор, командир эскадрильи 18-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 2-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 5 ноября 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 5114
  • Фурс Павел Михайлович, капитан, командир эскадрильи 8-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 8-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 19 августа 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 5097
  • Хрусталёв Павел Павлович, капитан, штурман эскадрильи 8-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 8-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 27 июля 1943 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 1058
  • Яновский Иван Иванович, старший лейтенант, штурман эскадрильи 8-го гвардейского авиационного полка дальнего действия 8-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии дальнего действия 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса авиации дальнего действия Указом Президиума Верховного Совета СССР 5 ноября 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая Звезда № 5098

Напишите отзыв о статье "2-й гвардейский авиационный корпус авиации дальнего действия"

Примечания

  1. РГАСПИ, фонд 644, опись 1, д.112, лл.129-130
  2. Директива Генерального Штаба № орг/10/315706 от 26 декабря 1944 г.
  3. Перечень № 9 соединений и частей авиации дальнего действия со сроками их вхождения в состав Действующей армии в годы Великой Отечественной войны. Москва. 1956 г.- 24с
  4. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 2. — С. 396. — ISBN 5-901679-08-3.
  5. 1 2 Боевой состав Советской армии. Часть V. (Январь — сентябрь 1945 г.). Москва. Военное издательство. 1990 г. — 216 с.
  6. Федоров А. Маршал авиации Е. Ф. Логинов // Военно-исторический журнал. — 1977. — № 9. — С.126-127.
  7. Приказ НКО СССР № 001 от 10 января 1944 года
  8. 1 2 3 Приказ НКО СССР № 0137 от 27 мая 1944 года
  9. Приказ НКО СССР № 0258 от 10 августа 1944 года на основании Приказа ВГК № 157 от 28 июля 1944 года
  10. Приказ ВГК № 111 от 10 мая 1944 года
  11. Приказ ВГК № 117 от 25 июня 1944 года
  12. Приказ ВГК № 128 от 3 июля 1944 года
  13. Приказ ВГК № 157 от 28 июля 1944 года

Литература

  • Кожевников М. Н. Командование и штаб ВВС Советской Армии в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.. — Москва: Наука, 1977. — 288 с. — 70 000 экз.
  • Коллектив авторов. Перечень № 9 соединений и частей авиации дальнего действия со сроками их вхождения в состав Действующей армии в годы Великой Отечественной войны. / Покровский. — Министерство обороны СССР. Военно-научное управление Генерального Штаба. — Москва: Воениздат, 1956. — Т. Директива Генерального штаба 1956 г. № 168906. — 24 с.
  • Б. Рычило, М. Морозов [profilib.com/chtenie/133128/mir-aviatsii-2003-03-lib-25.php Гвардейские авиационные дивизии, корпуса, эскадрильи 1941-45 гг] // Мир авиации : Авиационно-исторический журнал, техническое обозрение.. — М., 2003. — Вып. 32. — № 3. — С. 25 - 28.
  • Б. Рычило, М. Морозов [profilib.com/chtenie/133112/mir-aviatsii-2003-02-lib-25.php#t2 Гвардейские авиационные дивизии, корпуса, эскадрильи 1941-45 гг] // Мир авиации : Авиационно-исторический журнал, техническое обозрение.. — М., 2003. — Вып. 31. — № 2. — С. 25 - 31.
  • Коллектив авторов. [bdsa.ru/index.php?option=com_content&task=category&sectionid=5&id=124&Itemid=152 Боевой состав Советской Армии. Часть III. (Январь — декабрь 1943 г.)] / Г. Т. Завизион. — Военно-Научное управление Генерального Штаба. — М.: Ордена Трудового Красного Знамени Военное издательство Министерства обороны СССР, 1972. — 336 с.
  • Коллектив авторов. [bdsa.ru/index.php?option=com_content&task=category&sectionid=5&id=124&Itemid=152 Боевой состав Советской Армии. Часть IV. (Январь — декабрь 1944 г.)] / П. А. Жилин. — Институт Военной Истории Министерства обороны СССР. Историко-архивный отдел Генерального Штаба Вооружённых сил СССР. Центральный архив Министерства обороны СССР. — М.: Военное издательство, 1988. — 376 с.

Ссылки

  1. Список операций вооружённых сил СССР во Второй мировой войне
  2. [vvs.militera.org/ilpilot/index.html Советская авиация в Отечественной войне]
  3. [www.warheroes.ru Герои Второй Мировой]
  4. [www.lpilot.narod.ru Боевой состав ВВС]
  5. [www.ww2.dk The Luftwaffe, 1933- 45]
  6. [allaces.ru Авиаторы Второй мировой войны]
  7. [gigabaza.ru/doc/76524.html «Освобождение городов: Справочник по освобождению городов в период Великой Отечественной войны 1941—1945» / М. Л. Дударенко, Ю. Г. Перечнев, В. Т. Елисеев и др. — М.: Воениздат, 1985. — 598 с. Электронная версия]


Отрывок, характеризующий 2-й гвардейский авиационный корпус авиации дальнего действия

– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.