Второй кадетский корпус
Второй кадетский императора Петра Великого корпус — военное учебное заведение Российской империи, располагавшееся в Санкт-Петербурге.
Содержание
История
В 1701 году на новом пушечном дворе Пушкарского приказа, в Москве, были построены здания с башней для Пушечной школы.
В 1712 году, Указом Петра I № 2467 от 16 января было постановлено: Школу инженерную умножить, а именно: сыскать мастера из Русских, который бы учил цифири, или на башню для сего учения посылать; и когда Арифметику окончат, учить Геометрию столько, сколько до инженерства надлежит, а потом отдавать Инженеру учить Фортификацию[1].
В 1719 году, Указом Петра I от 17 марта № 3330, учеников Московской инженерной школы перевели в Санкт-Петербург в образованную там Инженерную роту[2].
В 1731 году на Литейном дворе в Санкт-Петербурге была сформирована Санкт-Петербургская артиллерийская школа со штатом в 60 учеников. Школа делилась на «арифметическую и других наук» (которая в свою очередь делилась на классы словесной науки, арифметический и геометрический) и «чертёжную».
В 1733 году Инженерная школа была размещена в деревянных постройках, на участке принадлежавшем Б. Х. Миниху, а затем канцелярии главной артиллерии и фортификации — на берегу реки Ждановки.
В 1738 году треть учеников Санкт-Петербургской школы была переведена в Москву в новую Инженерную школу.
В 1758 году, Указом Императрицы Елизаветы от 12 мая, Инженерная и Артиллерийская школы были объединены в одну, которая получила название Артиллерийской и инженерной шляхетской (дворянской) школы. Начальником шляхетской школы был утвержден инженер-капитан М. И. Мордвинов.
В 1762 году, Указом Екатерины II от 25 октября, Артиллерийская и инженерная шляхетская (дворянская) школа была преобразована в Артиллерийский и инженерный шляхетский кадетский корпус.
В 1800 году, 10 марта, вышел Указ Павла I «Об именовании Артиллерийского и инженерного кадетского корпуса 2-м Кадетским корпусом». По своей структуре он был близок к 1-му Кадетскому корпусу; обучение в этих двух учебных заведениях стало осуществляться по единой программе. 14 марта 1807 года при 2-м кадетском корпусе был создан Волонтерный (Волонтерский) корпус, переименованный в 1808 году в Дворянский полк при 2-м кадетском корпусе; 1 января 1832 года он был отделён от 2-го кадетского корпуса и стал самостоятельным военно-учебным заведением.
В 1863 году, 17 мая, 2-й кадетский корпус был реорганизован во 2-ю военную гимназию. В 1865 году при ней были созданы двухгодичные Высшие педагогические курсы с целью подготовки преподавателей для военных гимназий Российской империи.
В 1882 году, 22 июня, 2-я военная гимназия была преобразована во 2-й кадетский корпус.
В 1912 году, Высочайшим приказом по Военному ведомству от 16 января — «За долголетнюю и плодотворную деятельность» 2-му кадетскому корпусу было присвоено имя Императора Петра Великого.
В настоящее время в зданиях Второго Кадетского Корпуса располагается Военно-космическая академия имени А. Ф. Можайского.
Директора
- до 1762—1764 гг. — подполковник М. И. Мордвинов
- 1764—1771 гг. — полковник М. С. Бегичев
- 1771—1782 гг. — генерал-майор М. И. Мордвинов
- 1782—1797 гг. — генерал-майор П. И. Меллисино
- 1797—1799 гг. — генерал-майор А. И. Корсаков
- 1799—1800 гг. — генерал-майор А. А. Клейнмихель
- 1800—1804 гг. — генерал от инфантерии граф В. А. Зубов[3]
- 1804—1815 гг. — генерал-майор А. А. Клейнмихель[4]
- 1815—1831 гг. — генерал-майор граф Д. Д. Курута (фактическим директором с 1826 года был Н. И. Демидов)
- 1832—1835 гг. — генерал-майор А. И. Кениг
- 1835—1840 гг. — генерал-майор Ф. Я. Миркович
- 1840—1849 гг. — генерал-майор А. И. Бибиков
- 1849—1855 гг. — генерал-майор Свиты Д. В. Путята
- 1855—1863 гг. — генерал-майор (с 17.10.1860 г. — генерал-лейтенант) П. А. Степанов
- 1863—1877 гг. — полковник (с 28.10.1866 г. — генерал-майор) Г. Г. Данилович
- 1877—1878 гг. — генерал-майор Г. П. Кузьмин-Караваев
- 1878—1891 гг. — полковник (с 15.05.1883 г. — генерал-майор) А. Н. Макаров
- 1891—1895 гг. — генерал-майор А. С. Курбатов
- 1895—1900 гг. — генерал-майор К. Н. Дуроп
- 1900—1906 гг. — генерал-майор Н. С. Сумароков
- 1906—после 1912 гг. — генерал-майор А. К. Линдеберг
Напишите отзыв о статье "Второй кадетский корпус"
Примечания
- ↑ [www.runivers.ru/bookreader/book9812/#page/779/mode/1up Указ Императора Петра I О штрафахъ съ Офицеровъ за побѣгъ солдатъ…].
- ↑ [www.runivers.ru/bookreader/book9813/#page/681/mode/1up Указ Императора Петра I О учрежденiи въ Санктпетербургѣ Инженерной роты].
- ↑ Фактически, руководство корпусом осталось за А. А. Клейнмихелем.
- ↑ С 1812 года, фактически, корпусом руководил полковник А. И. Маркевич.
Литература
- Греков Ф. В. Краткий очерк военно-учебных заведений (1700—1910). — М. 1910
- Исторический очерк 2-го кадетского корпуса 1712—1912 гг.: В 2 т. / Сост. д. чл. Имп. Рус. воен.-ист. об-ва подполк. Н. П. Жервэ и прив.-доц. В. Н. Строев. — СПб.: тип. Тренке и Фюсно, 1912.
- Знамена кадетских корпусов // Военная быль. — 1952. — № 1.
Ссылки
- [cadethistory.ru/2-y-kadetskiy-korpus-imperatora-pet 2-й Кадетский корпус Императора Петра Великого 1762]
- [www.regiment.ru/reg/VI/D/2/2.htm Второй кадетский корпус] на сайте «Русская императорская армия»
Отрывок, характеризующий Второй кадетский корпус
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.
Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
