2-я отдельная чехословацкая воздушно-десантная бригада
| 2-я отдельная чехословацкая воздушно-десантная бригада чеш. 2. československá paradesantní brigáda v SSSR, словацк. 2. česko-slovenská paradesantná brigáda v ZSSR | |
 Памятник бригаде в Новосельцах | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Подчинение |
Командование РККА |
| Входит в | |
| Тип |
воздушно-десантные войска |
| Включает в себя |
два батальона, вспомогательные роты |
| Функция |
боевые действия в тылу противника |
| Численность |
2714 человек |
| Часть |
по образцу бригады РККА |
| Дислокация | |
| Снаряжение |
советское стрелковое оружие, 45-мм и 76-мм противотанковые пушки, 120-мм миномёты, от 8 до 50 самолётов Ли-2 |
| Участие в | |
| Командиры | |
| Известные командиры | |
2-я отдельная чехословацкая воздушно-десантная бригада (чеш. 2. československá paradesantní brigáda v SSSR, словацк. 2. česko-slovenská paradesantná brigáda v ZSSR) — чехословацкое воинское формирование советской армии, участвовавшее в Великой Отечественной войне. Было создано по соглашению с чехословацким правительством в изгнании, которое возглавлял Эдуард Бенеш.
История
Формирование бригады
В декабре 1943 года под Мелитополем на сторону РККА перешла целая 1-я словацкая пехотная дивизия, солдат которой советское командование планировало объединить в новое военное подразделение. 7 января 1944 в подмосковном городе Ефремов началось формирование воздушно-десантной бригады, структура которой базировалась на советском штатном расписании. Первым командиром бригады был назначен полковник Владимир Пржикрыл.
Курс боевой и специальной подготовки к боевым действиям в тылу противника продолжался в течение трёх месяцев и проходил очень трудно: большая часть словацких солдат и офицеров была физически не пригодна для службы в ВДВ, к тому же был недостаток в младших офицерах. Подготовку офицеров провели в специальных военных училищах в Бузулуке и на хуторе Весёлом (присвоение офицерских званий, однако, не было признано лондонским правительством), а командный состав прошёл небольшой курс подготовки на Объединённых воздушно-десантных курсах в Нахабино.
Курс обучения
Обучение началось с 23 января 1944, учебный план охватывал 150 часов. Первым этапом, который длился весь февраль, являлась парашютная подготовка (инструкторский курс, укладка парашютов, учебные прыжки с аэростатов). Ежедневно проводились интенсивные занятия по физической подготовке. На втором этапе проводились прыжки с вооружением, ночные и групповые прыжки с самолётов Ли-2 (в бригаде их было восемь). К середине апреля личный состав в зимних условиях совершил 13 600 прыжков с парашютом (из них 5884 с самолётов), однако во время учений около сотни бойцов получили травмы, а один даже погиб. Помимо всего прочего, ежедневно десантники тратили по 12 часов в день (не считая воскресенья) на рукопашный бой, огневую подготовку, марш-броски и изучение топографии.
Приказом командующего чехословацкими войсками от 17 апреля 1944 бригаде было присвоено официальное название — 2-я отдельная чехословацкая воздушно-десантная бригада. 22 апреля 1944 состоялись тактические учения, на которых 2-й батальон при поддержке сапёрного взвода и наличии 45-мм противотанковой пушки проводил захват аэродрома (с учётом тяжёлых погодных условий солдаты выполнили задание за 17 минут). В тот же день после полудня артиллеристы бригады провели боевые стрельбы из противотанковых пушек и миномётов, поразив 92 % целей. За ходом учений наблюдали советские генералы и офицеры югославской военной миссии.
Боевое знамя словацким солдатам вручили 23 апреля 1944 года. В тот же день бригаду включили в состав 1-го Чехословацкого армейского корпуса. В середине мая бригада была расквартирована в Проскурове, где её личный состав продолжал подготовку, делая упор на тактику, ночные действия на незнакомой местности и форсирование водных преград. Кадры пополнились ещё 30 офицерами, которые прибыли из Великобритании; также бригаде передали новое вооружение и снаряжение.
Боевые действия
В начале сентября бригада приняла боевое крещение: по железной дороге через Тернополь и Львов она прибыла к Пшемыслю, где её подразделения в составе пехотных частей участвовали в Карпатско-Дуклинской операции. За 8 дней боёв бригада потеряла 143 человека убитыми, 438 ранеными и 47 человек пропавшими без вести, после чего была немедленно отправлена в тыл. В октябре после начала Словацкого национального восстания чехословацкое правительство обратилось к советскому руководству с просьбой выслать чехословацкие части на помощь восставшим. Однако это было чревато крупными потерями и требовало привлечения крупных вооружённых сил. Ставка ВГК разрешила отправить в Словакию воздушно-десантную бригаду, хотя изначально планировалось добавить ещё и советскую бригаду.
Чехословацкая бригада была переброшена на захваченные словацкими партизанами аэродромы в районе Бански-Бистрицы. По плану маршала Конева 50 самолётов должны были отправить весь личный состав бригады в трёх эшелонах вместе с вооружением. Начало операции из-за плохих метеоусловий было назначено на 26 сентября, когда 33 самолёта взлетели с аэродрома в Кросне. До 19 октября продолжалась доставка находившихся тогда в строю 1855 солдат и офицеров; помимо этого, на помощь бригаде были направлены инструкторы, диверсанты и партизанские командиры из кадров НКВД. Для координации партизанской борьбы в Словакию направлялись организаторские группы численностью примерно по 20 человек каждая, которые состояли из опытных партизанскиз командиров-участников «малой войны» в тылу немцев, а всего было направлено 53 такие группы.
Прибытие бригады облегчило положение повстанцев, однако советские войска из-за тяжёлых боёв в Карпатах не успели прийти на помощь словакам, и восстание было подавлено 31 октября. По приказу командующего 1-м Украинским фронтом 2-я отдельная чехословацкая воздушно-десантная бригада была переименована во 2-ю чехословацкую партизанскую бригаду, а её подразделения рассредоточились для продолжения «малой войны» во вражеском тылу. 19 февраля 1945 года 1-й воздушно-десантный батальон бригады соединился с наступающими войсками Красной Армии, и тем самым бригада фактически прекратила своё существование.
Напишите отзыв о статье "2-я отдельная чехословацкая воздушно-десантная бригада"
Ссылки
- [www.runivers.ru/doc/d2.php?SECTION_ID=6390&PORTAL_ID=6383 Чехословацкие формирования в составе Красной армии]
- [www.e-reading-lib.org/chapter.php/41244/82/Nenahov_-_Voiiska_specnaznacheniya_vo_vtoroii_mirovoii_voiine.html Войска спецназначения во Второй мировой войне — Чехословакия]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий 2-я отдельная чехословацкая воздушно-десантная бригада
Курьер был один из знакомых Пьеру московских бальных танцоров.– Ради бога, не можете ли вы меня облегчить? – сказал курьер, – у меня полна сумка писем к родителям.
В числе этих писем было письмо от Николая Ростова к отцу. Пьер взял это письмо. Кроме того, граф Растопчин дал Пьеру воззвание государя к Москве, только что отпечатанное, последние приказы по армии и свою последнюю афишу. Просмотрев приказы по армии, Пьер нашел в одном из них между известиями о раненых, убитых и награжденных имя Николая Ростова, награжденного Георгием 4 й степени за оказанную храбрость в Островненском деле, и в том же приказе назначение князя Андрея Болконского командиром егерского полка. Хотя ему и не хотелось напоминать Ростовым о Болконском, но Пьер не мог воздержаться от желания порадовать их известием о награждении сына и, оставив у себя воззвание, афишу и другие приказы, с тем чтобы самому привезти их к обеду, послал печатный приказ и письмо к Ростовым.
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра приезде государя – все это с новой силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему, во первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему то совестно предпринять такой шаг. Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он l'Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666, что его участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать ничего и ждать того, что должно совершиться.
У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
