Тустеп-гэридж

Тустеп-гэридж
Истоки:	Британский гэридж, современный ритм-н-блюз, Драм-н-бэйс, хаус
Время и место возникновения:	Конец 1990-х, Лондон (Великобритания)
Инструменты:	Секвенсор, семплер, синтезатор, драм-машина, компьютер, электрофон
Расцвет:	1999—2001
Производные:	Брейкстеп, грайм
Субжанры:	Дабстеп, текстеп, трэп, фьюче-гэридж, хардстеп

Тустеп-гэридж (англ. 2-step garage), или проще тустеп (англ. 2-step) — стиль электронной музыки, возникший в Англии в конце 1990-х, как поджанр британского гэриджа.

История возникновения и характеристика

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В конце 1990-х написание гэриджа стало приобретать экспериментальный характер. К 1998 году эксперименты проводились главным образом над партией ударных. Если прежде ритм был основан на прямом бас-барабане в четыре четверти и синкопированных малых барабанах, то теперь всё могло быть вывернуто наизнанку — малые барабаны стучать размерено, а бас-барабан смещаться на слабую долю. Ключевым изменением при такой перевёрнутой схеме стало удаление второго и четвёртого бас-барабанов из такта, при том, что как минимум второй и четвёртый малые барабаны остаются на своём месте. Построенный по такой технологии гэридж назвали «тустепом» (2-step — два шага). Для поддержания энергетики в тустепе образующиеся на месте удалённых барабанов провалы заполнялись звуками синтезированных органов, духовых и струнных инструментов. Также сверху стали добавлять акапеллы, как правило, заимствованные из записей американского ар-н-би, а затем и вовсе полноценные вокальные партии. Фактически тустеп-гэридж превратился в вокальную музыку и в таком виде ворвался на первые места национальных хит-парадов. Тустеп получил широкую популярность не только в Великобритании, но и по всему миру, и в коммерческом плане стал наиболее успешной формой гэриджа.

Примеры композиций

• Tina Moore — Never gonna let you go (Kelly G remix) (1995)
• Amira — My desire (Dreem Teem remix) (1997)
• Dreem Teem — The theme (1997)
• Tina Moore — Nobody better (Dem 2’s luv unlimited remix) (1997)
• MJ Cole — Sincere (1998)
• Whitney Houston — It’s not right, but it’s okay (Marvel & Eil’s G3 remix) (1999)
• Brandy & Monica — The boy is mine (Architects remix) (2000)
• MJ Cole — Crazy love (2000)
• So Solid Crew — 21 seconds (2001)

Отрывок, характеризующий Тустеп-гэридж

Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.