20-й Берлинский международный кинофестиваль
Поделись знанием:
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
| 20-й Берлинский международный кинофестиваль | |||
 | |||
| Общие сведения | |||
|---|---|---|---|
| Дата проведения | |||
| Место проведения | |||
| Жюри фестиваля | |||
| Председатель жюри | |||
| |||
20-й Берлинский международный кинофестиваль прошёл с 26 июня по 7 июля, 1970 года в Берлине.[1] В этом году награда не вручалась.[2]
Жюри
- Джордж Стивенс (председатель жюри)
- Клаус Хебккер
- Дэвид Невез
- Вера Волмейн
- Билли Уайтлоу
- Альберто Латтуада
- Душан Макавеев
- Гуннар Олдин
- Манфред Дурниок
Конкурсная программа
- Дни и ночи в лесу, режиссёр Сатьяджит Рей
- Балтийская трагедия, режиссёр Йохан Бергенстрале
- Black Out, режиссёр Жан-Луи Рой
- Борсалино, режиссёр Жак Дере
- Комья земли, режиссёр Кэй Кумаи
- Дионис, режиссёр Брайан Де Пальма
- Шакал из Науэльторо, режиссёр Мигель Литтин
- El extraño caso del doctor Fausto, режиссёр Гонсало Суарес
- Шведская история любви, режиссёр Рой Андерссон
- Конформист, режиссёр Бернардо Бертолуччи
- Klann — grand guignol, режиссёр Патрик Леду
- Вопль, режиссёр Тинто Брасс
- Рай и после, режиссёр Ален Роб-Грийе
- Девушка по имени Джулия, режиссёр Тонино Валерии
- Время умирать, режиссёр Андре Фарваги
- Наследники, режиссёр Дэвид Стивель
- Предсказатель голода, режиссёр Морис Каповила
- О. К., режиссёр Михаэль Ферхёвен
- Клиент в мертвом сезоне, режиссёр Моше Мизрахи
- Боги и мертвецы, режиссёр Руй Гуерра
- Не в своей тарелке, режиссёр Пол Уильямс
- Почему рехнулся господин Р?, режиссёр Райнер Вернер Фассбиндер
Награды
- Золотой медведь:
- Награда не вручалась
- Приз международного евангелического жюри - рекомендация:
- Приз Международной Католической организации в области кино - рекомендация:
- Награда C.I.D.A.L.C. имени Ганди:
- Премия международного союза кинокритиков (UNICRIT):
- Золотой приз международной гильдии писателей (IWG):
- Специальная награда от журналистов:
См. также
Напишите отзыв о статье "20-й Берлинский международный кинофестиваль"
Примечания
- ↑ [www.berlinale.de/en/archiv/jahresarchive/1970/01_jahresblatt_1970/01_Jahresblatt_1970.html 20th Berlin International Film Festival]. berlinale.de. [web.archive.org/web/20100322231855/www.berlinale.de/en/archiv/jahresarchive/1970/01_jahresblatt_1970/01_Jahresblatt_1970.html Архивировано из первоисточника 22 марта 2010].
- ↑ [www.berlinale.de/en/archiv/jahresarchive/1970/03_preistr_ger_1970/03_Preistraeger_1970.html Berlinale 1970: Prize Winners]. berlinale.de. [www.webcitation.org/6DH3stPOu Архивировано из первоисточника 29 декабря 2012].
Ссылки
- [www.berlinale.de/en/archiv/jahresarchive/1970/01_jahresblatt_1970/01_Jahresblatt_1970.html 20-й Берлинский международный кинофестиваль]
- [www.imdb.com/Sections/Awards/Berlin_International_Film_Festival/1970Берлинский международный кинофестиваль 1970 года] в Internet Movie Database
- [www.kinopoisk.ru/awards/award/berlin/year/1970/ 20-й Берлинский международный кинофестиваль]
| ||||||
Отрывок, характеризующий 20-й Берлинский международный кинофестиваль
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
