20-я гренадерская дивизия СС (1-я эстонская)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
20-я гренадерская дивизия СС (1-я эстонская)

Эмблема 20-й гренадерской (1-й эстонской) дивизии СС
Годы существования

8 февраля 1943 — 11 мая 1945

Страна

Третий рейх Третий рейх
Эстония Эстония

Подчинение

рейхскомиссариат Остланд

Входит в

войска СС

Тип

гренадеры, спецназ

Численность

11 тысяч человек (1942)
не более 3 тысяч человек (май 1945)

Девиз
  • Моя честь называется «верность» (нем. Meine Ehre heisst Treue)
  • Месть восстанет из руин! (эст. Varemeist tõuseb kättemaks!)
Цвета

голубой, чёрный и белый
            

Участие в

Вторая мировая война:

Знаки отличия


Командиры
Известные командиры

20-я гренадерская дивизия СС (1-я эстонская) (нем. 20.Waffen-Grenadier-Division der SS (estnische Nr.1)) — эстонская дивизия войск СС, сформированная в феврале 1944 г. В соответствии с уставом войск СС комплектование производилось на добровольной основе, причём желающие служить в этом подразделении должны были по здоровью и идейным соображениям соответствовать требованиям войск СС.





История формирования

Начало формирования эстонских регулярных частей для участия в военных действиях на стороне гитлеровской Германии было положено 25 августа 1941 года, когда в соответствии с приказом командующего группой армий «Север» генерал-фельдмаршала фон Лееба было разрешено принимать прибалтов на службу в вермахт и создавать из них особые команды и добровольческие батальоны для антипартизанской борьбы[1]. В этой связи командующим 18-й армией генерал-полковником фон Кюхлером из разрозненных отрядов «Омакайтсе» на добровольной основе (с заключением контракта на 1 год) было сформировано 6 эстонских охранных отрядов. В конце того же года все шесть подразделений были переформированы в три восточных батальона и одну восточную роту.

В дополнение к вышеназванным частям для охранной службы и борьбы с партизанским движением в тылу группы армий «Север» с сентября 1941 года немецкое командование начало формирование эстонских батальонов вспомогательной полиции («шума»). Всего за время войны в Эстонии было сформировано 26 батальонов «шума». В отличие от аналогичных частей на территории Украины и Белоруссии, в которых весь командный состав состоял из немцев, в эстонских полицейских батальонах, укомплектованных национальными кадрами, был только один немецкий офицер-наблюдатель. Показателем особого доверия немцев к эстонским полицейским батальонам было и то обстоятельство, что там были введены воинские звания вермахта. На 1 октября 1942 года все полицейские силы Эстонии составляли 10,4 тысяч человек, к которым был прикомандирован 591 немец.

Полицейские и восточные батальоны использовались преимущественно для проведения карательных акций против гражданского населения, борьбы с партизанским движением и охраны концентрационных лагерей.

Непосредственное формирование эстонского легиона СС началось только 8 февраля 1943 года, а до этого времени усилиями немецких властей и местных коллаборационистов проводилась подготовительная работа. За это время было создано «Общество друзей эстонского легиона СС», на которое возлагалась работа по вербовке и первичной подготовке добровольцев.

В соответствии с уставом войск СС комплектование эстонского легиона СС производилось на добровольной основе, причём желающие служить в этом подразделении должны были по здоровью и идейным соображениям соответствовать требованиям войск СС. Лицам, зачисленным в легион и ранее имевшим офицерские и унтер-офицерские звания, после испытательного срока присваивались соответствующие этим воинские звания войск СС. Вступившие в легион направлялись в учебный центр в Дембице, где через 3 месяца учёбы принимали присягу на верность нацистской Германии. К 31 марта 1943 года легион насчитывал 37 офицеров, 175 унтер-офицеров и 757 солдат эстонской национальности. В его состав также вошли 2 старших, 24 младших офицера и 62 рядовых специального батальона «Остланд».

Как свидетельствуют архивные документы немецкого командования того периода, 3-я эстонская добровольческая бригада СС вместе с другими подразделениями немецкой армии проводила карательные операции «Хейнрик» и «Фриц» по ликвидации советских партизан в районе Полоцк-Невель-Идрица-Себеж, которые проводились в октябре-декабре 1943 года ЦГА Литовской ССР, ф. Р-1399, оп.1, ед. х.61, личное дело № 195. По данным того же архива, в карательной экспедиции «Фриц» принимали также участие 288, 286, 313 и другие эстонские полицейские батальоны, входившие в состав эстонской бригады СС. Они участвовали в боях с партизанами, расстрелах мирного населения, грабежах, уничтожении целых деревень в Белоруссии и массовой отправке мирного населения в Германию. Там же, ф.240, оп.1 д.7, личное дело 52-55) Карательные налёты 3-й эстонской бригады СС продолжались до конца декабря 1943 г.[2]

История 20-й гренадерской дивизии СС

Статистика

Пополнение дивизии живой силой

20-я гренадерская дивизия СС была сформирована весной 1944 года из различных эстонских воинских частей и новобранцев, мобилизованных уже после того момента, как было объявлено о создании дивизии[3][4].

Дата действий Формирование Источник личного состава
31 марта 1944 4-й батальон 20-й дивизии СС Личный состав артиллерийской школы СС Beneschau
4 апреля 1944 Личный состав 20-го артиллерийского полка СС; 2-й и 3-й батальон дивизии 53-й артиллерийский батальон СС и новобранцы.
апрель 1944 Полк «Таллин» Новобранцы 1944 года призыва
апрель 1944 1-й пограничный полк Новобранцы 1944 года призыва
апрель 1944 2-й пограничный полк Новобранцы 1944 года призыва
апрель 1944 3-й пограничный полк Новобранцы 1944 года призыва
апрель 1944 4-й пограничный полк Новобранцы 1944 года призыва
апрель 1944 5-й пограничный полк Новобранцы 1944 года призыва
апрель 1944 6-й пограничный полк Новобранцы 1944 года призыва
апрель 1944 Резервный пограничный полк Новобранцы 1944 года призыва
апрель 1944 20-й артиллерийский полк СС, 1-й батальон 53-й артиллерийский батальон СС
13 апреля 1944 20-й сигнальный батальон СС 20-я сигнальная рота и новобранцы
April 14 1944 2-й батальон 45-го гренадерского полка СС: восстановление личного состава 1-й батальон пограничного полка СС «Ревель»
18 апреля 1944 — начало мая 1944 3-й батальон 46-го гренадерского полка СС 660-й Восточный батальон вермахта и новобранцы.
18 апреля 1944 20-й добровольческий фузилерный батальон дивизии СС (отдельный пехотный батальон) Бывший батальон «Нарва» 5-й танковой дивизии СС «Викинг» и новобранцы.
24 апреля 1944 1-й батальон 47-го гренадерского полка СС Бывший 659-й Восточный батальон вермахта и новобранцы.
24 апреля 1944 2-й батальон 47-го гренадерского полка СС Бывший 658-й Восточный батальон вермахта и новобранцы.
3 мая 1944 — 10 июля 1944 20-й противотанковый батальон СС 14-я противотанковая рота (в качестве 1-й роты 20-го батальона 45-го полка) и новобранцы.
16 апреля 1944 20-я транспортная рота СС
16 апреля 1944 1-я транспортная рота 20-й дивизии СС
16 апреля 1944 тыловые силы 20-й дивизии СС
16 апреля 1944 20-я рота снабжения СС
3 мая 1944 Новая 14-я противотанковая рота 45-го гренадерского полка СС Противотанковый взвод дивизии и новобранцы.
4 мая 1944 20-я колонна снабжения лёгкой артиллерии до этого была под командованием 20-го противовоздушного батальона
8 мая 1944 1-я механизированная медицинская рота 20-й дивизии СС 20-я медрота СС и новобранцы
8 мая 1944 2-я механизированная медицинская рота 20-й дивизии СС 1-й взвод 20-й медицинской роты СС и новобранцы.
15 мая 1944 2-я транспортная рота снабжения 20-й дивизии СС Сформирована из личного состава полевого резервного батальона
17 мая 1944 тыловая рота 20-й дивизии СС Войска 3-го батальона 46-го гренадерского полка
1 июня 1944 — 13 июля 1944 20-й инженерный батальон СС 3-я инженерная рота 20-й дивизии СС и новобранцы.
июль 1944 3-й батальон 25-го гренадерского полка СС 200-й пехотный полк Финской армии

История переименований соединения

  1. «Estnische SS Legion» 10.1942 — май 1943
  2. «Estnische SS Freiwilligen Brigade» май 1943 — октябрь 1943
  3. «3.Estnische SS Freiwilligen Brigade» октябрь 1943 — январь 1944
  4. «20.Estnische SS Freiwilligen Division» январь 1944 — май 1944
  5. «20.Waffen Grenadier Division der SS (estnische Nr.1)» май 1944 — май 1945

Командование

Состав дивизии

На 1943 год
  • 45-й гренадерский полк СС (нем. Waffen-Grenadier Regiment der SS 45)
  • 46-й гренадерский полк СС (нем. Waffen-Grenadier Regiment der SS 46)
На 1944 год
  • 45-й гренадерский полк СС (нем. Waffen-Grenadier Regiment der SS 45)
  • 46-й гренадерский полк СС (нем. Waffen-Grenadier Regiment der SS 46)
  • 47-й гренадерский полк СС (нем. Waffen-Grenadier Regiment der SS 47)
  • 658-й эстонский батальон (общеармейская часть) (нем. 658.Estonische Battalion (Heer) )
  • 659-й эстонский батальон (общеармейская часть) (нем. 659.Estonische Battalion (Heer))
  • 20-й фузилерный батальон СС (нем. SS-Füsilier Battalion 20)
  • Добровольческий танково-гренадерский батальон СС «Нарва» (нем. SS-Freiwilligen-Panzer-Grenadier-Batallion Narwa)
  • 20-й артиллерийский полк СС (нем. Waffen-Artillerie Regiment der SS 20)

Инициатива создания

Инициатива создания эстонского национального подразделения СС и его детального формирования принадлежит главе «эстонского самоуправления» Х. Мяэ, выступившему 26 августа 1942 г. с призывом создать эстонский легион СС. Через несколько дней Генеральный комиссар Эстонии Карл Зигмунд Лицман объявил о приказе А. Гитлера об образовании «Добровольческого эстонского легиона СС», создаваемого как часть немецких войск СС, подчинённых рейхсфюреру СС Г. Гиммлеру[7].

История в 1944 году

В начале 1944 года было решено увеличить эстонский контингент войск СС за счёт включения в их состав батальонов из вермахта и наиболее боеспособных полицейских частей, что позволило бы организовать полноценную дивизию. Новообразованная дивизия 24 января 1944 г. получила наименование 20-й эстонской добровольческой дивизии СС (с 26 мая 1944 г. «20-я гренадерская дивизия войск СС — эстонская № 1»). В апреле в её состав был передан выведенный из дивизии «Викинг» батальон «Нарва», переименованный в 20-й фузилерный батальон СС. Кроме того, соединение включало в себя артиллерийский полк и сапёрный батальон, а также роты: зенитную, противотанковую и связи. Общая численность дивизии достигала 15 тысяч солдат и офицеров.

Летом 1944 года 20-я дивизия СС принимала участие в боях с частями Красной Армии, в том числе с 8-м Эстонским стрелковым корпусом, под Нарвой и Синимяе (Нарвская операция). Нарва была освобождена советскими войсками 26 июля. На сентябрь 1944 года дивизия насчитывала 15 400 бойцов, треть из которых были добровольцами[8]. В районе Раквере (Таллинская операция) дивизия понесла тяжёлые потери. Остатки её в сентябре 1944 года были отправлены в учебный лагерь в германском городе Нойгаммер, где в октябре 1944 года из разрозненных частей, а также офицеров, прибывших из расформированных в Восточной Пруссии эстонских подразделений люфтваффе[9], была вновь сформирована 20-я эстонская дивизия СС в составе трёх гренадерских полков СС «Эстланд».

1945 год. Уничтожение

До января 1945 года части дивизии участвовали в боях в Восточной Пруссии. 13 января 1945 года дивизия в полном составе была направлена на фронт в район немецкого города Виттенберг, где вместе с другими немецкими соединениями была окружена частями Красной Армии.

С боями дивизия вышла из окружения и отступила на территорию Чехословакии, где оставалась до полного разгрома немецких войск. 11 мая 1945 года под г. Мельник, недалеко от Праги, основная масса личного состава была взята в плен частями Красной Армии[10]. Однако часть эстонских солдат и офицеров (включая 3 тыс. человек из учебно-запасного полка дивизии) отступили на запад и сдались англо-американским войскам.

Награждённые Рыцарским крестом Железного креста

Рыцарский Крест Железного креста (6)

  • Альфонс Ребане — 23 февраля 1944 — оберштурмбаннфюрер СС, командир 46-го гренадерского полка СС.
  • Харальд Нугисекс — 9 апреля 1944 — унтершарфюрер СС, командир взвода 1-й роты 46-го гренадерского полка СС.
  • Пауль Майтла — 23 августа 1944 — штурмбаннфюрер СС, командир 1-го батальона 45-го гренадерского полка СС.
  • Харальд Рийпалу — 23 августа 1944 — оберштурмбаннфюрер СС, командир 45-го гренадерского полка СС.
  • Франц Аугсбергер — 8 марта 1945 — бригадефюрер СС, командир дивизии СС.
  • Бернгард Лангхорст — 5 апреля 1945 — штурмбаннфюрер СС, командир 20-го противотанкового дивизиона СС.

Рыцарский Крест Железного креста с Дубовыми листьями (1)

  • Альфонс Ребане — 9 мая 1945 — оберштурмбаннфюрер СС, командир 46-го гренадерского полка СС.

После Второй мировой войны

Служба в военизированных формированиях союзников в Германии

После войны в западных оккупационных зонах Германии, командованием войск США и Великобритании были сформированы ряд военизированных отрядов, состоящих из беженцев и военнопленных — граждан аннексированных Советским Союзом Прибалтийских государств. В составе этих отрядов было относительно меньше эстонцев чем латышей и литовцев, вероятно из-за того, что в западных оккупационных зонах находилось мало беженцев из Эстонии и эстонская 20-я дивизия СС понесла большие потери в конце войны, попав в окружение в Чехословакии. Так в составе Британской Рейнской армии кратковременно существовали всего три эстонских сторожевых взвода. Впервые эстонцы совместно с латышами были задействованы в сторожевом взводе образованном в пригороде Нюрнберга Фюрте в конце июня 1946 года. В начале 1947 года 4221-я эстонская сторожевая рота (Guard Company) приступила к охране военных преступников во Дворце правосудия Нюрнберга[12].

Кроме сторожевых подразделений было сформировано также несколько эстонских строительных рот. Общее число эстонцев задействованных в послевоенных вспомогательных подразделениях союзников, за всё время их существования, оценивается приблизительно в 5000 человек[12].

Современные оценки эстонских соединений войск СС

Согласно опубликованному на сайте МИД Латвии мнению докторов исторических наук Инесиса Фелдманиса и Карлиса Кангериса, автора статьи в газете эстонских эмигрантов в Канаде «Эстонская жизнь» (эст. Eesti elu) Тыну Наэлапеа, а также известного своими публикациями в защиту эстонских легионеров СС Марта Лаара и создателей фильма о бывших легионерах СС в Нюрнберге «Забытые солдаты» (эст. Mehed Unustatud Armeest), в 1946 году при английской и американской армиях из бывших латышских и эстонских легионеров СС были основаны т. н. сторожевые роты[13][14][15][16].

Современная историография за пределами России в качестве юридической базы для оценок эстонских соединений войск СС как правило ссылается на приговор Международного военного трибунала от 1 октября 1946 года и документ Высшей комиссии США в Германии. Так, 13 апреля 1950 года руководством «Высшей Комиссии США в Германии» (англ. U.S. High Commission in Germany (HICOG)) и государственным секретарём США Джоном Макклоем, был подписан документ, в в частности, указывалось[17]:

Балтийские части войск СС (Балтийские легионы) должны рассматриваться отдельно, у балтийских легионов были отличные от немецких частей СС цели, идеология, действия и условия членства; поэтому Комиссия не считает это движение враждебным Правительству Соединённых Штатов.

Напротив, МИД России считает, что решения Иммиграционной комиссии США являются внутренним американским документом, и совершенно неправомерно считать его законным основанием для реабилитации всех служивших в СС. Отмечается, что после капитуляции Германии часть перебравшихся на запад легионеров использовалась американскими разведывательными службами в «холодной войне» против Советского Союза[18].

Слёты ветеранов войск СС

Каждый год, со времён обретения независимости, на территории Эстонии организуется слёт ветеранов войск СС. Так очередной слёт прошёл 28 июля 2007 года у высот Синимяэ, где летом 1944 года проходили самые ожесточённые бои на территории Эстонии во Второй мировой войне. Ветераны под штандартами частей, в которых они воевали, выслушали молитву пастора Александровской лютеранской церкви города Нарва Велло Юрье. Пастор заявил, что эстонцы, воевавшие в гитлеровской армии, «проливали кровь за вечные истины»[19]. Среди примерно 250—300[20] собравшихся были также ветераны войск СС из Норвегии и Австрии. Мероприятие проходило под усиленной охраной полиции, которая проверяла прибывающих ещё задолго до Синимяэ. Министр обороны Эстонии Яак Аавиксоо направил приветствие проходящему в субботу в волости Вайвара слёту ветеранов 20-й дивизии СС: «Государство нуждается в защите и сейчас. Подтверждением тому являются недавние события в Эстонии», — заявил министр, указав на прошедшие в конце апреля массовые беспорядки, вызванные переносом памятника советским воинам. Глава военного ведомства сравнил ветеранов дивизии войск СС с участниками освободительной войны 19181920 годов, в ходе которой была закреплена независимость Эстонии.

Для участников Второй мировой войны, воевавших в составе немецкой армии, это была вторая освободительная война за нашу независимость.

— обращение Министра обороны Эстонии Аавиксоо к слёту ветеранов СС[21].

Документальное кино

  • [video.mail.ru/inbox/starikan88/ss/4.html «Waffen SS — Войска СС: Элитные подразделения Гитлера» — Великобритания, 2002]
  • [rutube.ru/tracks/99722.html «Нацизм по-прибалтийски» — ТВЦ, 2006]
  • [rutube.ru/tracks/728015.html «Они присягнули Гитлеру» — Россия, 2007]

См. также

Напишите отзыв о статье "20-я гренадерская дивизия СС (1-я эстонская)"

Примечания

  1. Hoffman J. Die Ostlegionen 1941—1943. Freiburg, 1976, s.18-19
  2. ЦА ФСБ. Ф.25 Оп. 1. Д. 152. Л.258
  3. [[www.suomenpojat.fi/kronologia.html Хронология на suomenpojat.fi] (фин.). Проверено 3 августа 2007. [www.webcitation.org/61AMilapJ Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].
  4. [www.historycommission.ee/temp/pdf/tables/957.pdf THE 20TH DIVISION] at IHC
  5. Дробязко С. И.: Вторая мировая война 1939—1945. Восточные добровольцы в вермахте, полиции и СС. — М.: ООО «Издательство АСТ», 2000. — (Военно-историческая серия «СОЛДАТЪ»)
  6. Aleks Kivinuk. Eesti sõjalised. Autasud ja rinnamärgid 1918—1940. — Tallinn: 2005.
  7. РГВА. Ф 451, Оп.7 Д.123. Л.299
  8. Каасик П. [www.estonica.org/ru/Эстонский_легион/ Эстонский легион]. Эстоника (7.11.2009). Проверено 31 июля 2014.
  9. Laar Mart — Eesti sõdur II Maaimasõjas. — Kirjastus Grenader, Tallinn 2009 l.468
  10. Ready J. Lee. The Forgotten Axis. Germany’s Partners and Foreign Volunteers in World War II. Jefferson, North Carolina and London, 1987 . р. 491
  11. [library.law.columbia.edu/ttp/photo10.htm Diamond Law Library],Pictured here in one of the wings of the Nuernberg Prison, discussing guard matters are, left to right, Technical Sergeant Edward Gibson, chief warden of Newark, New Jersey; Corporal James Kelley, escort sergeant, from Madison, Georgia; and First Lieutenant Warren G.H. Crecy, prison officer, from Corpus Christi, Texas. Behind them, peering into individual cells, are Baltic guards utilized by the U.S. Army to supplement American personnel in such work.
  12. 1 2 Kukainis, V. Baltiešu, vācu, poļu un citu tautību palīgvienības ASV armijā un citās armijās pēckara Vācijā (латыш.) // Latvijas Kara muzeja gadagrāmata. — 2006. — S. VII. — L. 295-315. — ISBN 9-799984-965740.
  13. [www.mfa.gov.lv/ru/information/history/legion/ О латышском добровольческом легионе СС], Dr.hist Инесис Фелдманис, Dr.hist. Карлис Кангерис]]
  14. [www.eesti.ca/?op=article&articleid=3313 Esprits de corps — Nuremberg Tribunal Guard Co. 4221 marks 56th anniversary]
  15. Mart Laar. Sinimäed 1944: II maailmasõja lahingud Kirde-Eestis (Sinimäed 1944: Battles of World War II in Northeast Estonia). — Tallinn: Varrak, 2006.
  16. [www.youtube.com/watch?v=PV5tHpJXbaM Документальний фильм «Забытые солдати»], (эст. Mehed Unustatud Armeest).
  17. [www.mfa.gov.lv/en/latvia/history/legion/ Справка на сайте МИД Латвии]
  18. [www.mid.ru/Brp_4.nsf/arh/F74F58BD53649756C3256E39002E471E?OpenDocument Об участии эстонского легиона СС в военных преступлениях в 1941—1945 гг. и попытках пересмотра в Эстонии приговора Нюрнбергского трибунала]
  19. [www.newsru.com/religy/31jul2007/kaempfer.html Лютеранский пастор назвал эстонских эсэсовцев борцами за вечные истины]
  20. [www.rian.ru/world/20070728/69865399.html В Эстонии бывшие эсэсовцы провели традиционный ежегодный сбор]
  21. [www.vesti.ru/doc.html?id=132366 Министр обороны Эстонии приветствовал ветеранов СС]

Литература

  • Jurs, August. Estonian freedomfighters in World War Two. — ISBN 096948271X; ISBN 978-0969482710.
  • Tieke, Wilhelm. Tragedy of the Faithful: A History of III. (Germanisches) SS-Panzer-Korps. — 482 с. — ISBN 0921991614.
  • Landwehr, Richard. Estonian Vikings.
  • Wendel, Marcus [www.axishistory.com/index.php?id=1931 20. Waffen-Grenadier-Division der SS (estnische Nr.1)]. — 2005.
  • [www.lexikon-der-wehrmacht.de/Gliederungen/GrenadierdivisionenSS/20SSGD.htm 20. Waffen-Grenadier-Division der SS (estnische Nr.1)].. Статья на немецком языке на www.lexikon-der-wehrmacht.de. Retrieved June 2, 2005.
  • [www.historycommission.ee/temp/conclusions.htm Conclusions of the Estonian International Commission for the Investigation of Crimes Against Humanity] — [web-static.vm.ee/static/failid/051/1941-1944_ik.pdf Phase II: The German occupation of Estonia in 1941—1944]
  • [kz44.narod.ru/Estonia.pdf Эстония. Кровавый след нацизма: 1941—1944 годы. Сборник архивных документов]
  • Залесский К. А. СС. Охранные отряды НСДАП. — М.: Эксмо, 2005. — 672 с. — 5000 экз. — ISBN 5-699-09780-5.

Ссылки

Отрывок, характеризующий 20-я гренадерская дивизия СС (1-я эстонская)

Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.


Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.