20-я пехотная дивизия (Российская империя)
Поделись знанием:
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
(перенаправлено с «20-я пехотная дивизия (Россия)»)
| 20-я пехотная дивизия | |
 | |
| Годы существования |
1807—1918 |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в | |
| Тип | |
| Дислокация | |
20-я пехотная дивизия — пехотное соединение Русской императорской армии.
Штаб дивизии: Кутаис (1903), Ахалцых (1913). Входила в 1-й Кавказский армейский корпус.
Содержание
История дивизии
Формирование
- 1807—1820 — 19-я пехотная дивизия
- 1820—1834 — 22-я пехотная дивизия
- 1834—1918 — 20-я пехотная дивизия
Внимание: в 1820—1833 в российской армии существовала 20-я пехотная дивизия (с 1806 по 1820 именовалась 9-й пехотной)
Боевые действия
Состав дивизии
Командование дивизии
Начальники дивизии
- 01.07.1830—12.12.1831 — генерал-майор Фролов, Пётр Николаевич (начальник 22-й пехотной дивизии)
- 1836—1837 — генерал-майор Фези, Карл Карлович
- 1837—1838 — генерал-майор Крюков, Александр Павлович
- 06.12.1838 — 03.11.1844 — генерал-майор (с 25.06.1839 генерал-лейтенант) Галафеев, Аполлон Васильевич
- 30.11.1844 — 12.04.1848 — генерал-майор (с 1845 генерал-лейтенант) Фрейтаг, Роберт Карлович
- в 1848 — генерал-майор Назоров, Андрей Петрович (временно)
- 1848—1850 — генерал-майор Нестеров, Пётр Петрович
- 02.04.1851 — 05.06.1853[1] — генерал-майор (с 24.01.1852 генерал-лейтенант) Барятинский, Александр Иванович
- в 1852 — генерал-майор Багговут, Александр Фёдорович[2]
- 1853—1855 — генерал-майор (с 06.12.1854 генерал-лейтенант) Врангель, Александр Евстафьевич
- в 1855 — генерал-майор Вревский, Ипполит Александрович
- 28.12.1855 — 1858 — генерал-майор (с 26.08.1856 генерал-лейтенант) Евдокимов, Николай Иванович
- 1865 — 12.01.1868 — генерал-майор (с 27.03.1866 генерал-лейтенант) Баженов, Александр Алексеевич
- ранее 05.04.1868 — 29.10.1872 — генерал-майор (с 30.08.1870 генерал-лейтенант) Туманов, Александр Георгиевич
- ранее 01.01.1873 — 13.04.1878 — генерал-лейтенант Гейман, Василий Александрович
- ранее 01.01.1879 — после 01.09.1879 — генерал-майор Виберг, Александр Карлович (временный командующий)
- 22.02.1880 — 01.12.1883 — генерал-майор (с 15.05.1883 генерал-лейтенант) Авинов, Сергей Александрович
- 02.08.1884 — после 01.09.1894 — генерал-майор (с 30.08.1884 генерал-лейтенант) Дуве, Николай Оттович
- 15.12.1894 — 23.01.1901 — генерал-майор (с 14.05.1896 генерал-лейтенант) Мылов, Сергей Николаевич
- 22.02.1901 — 10.02.1903 — генерал-майор (с 11.04.1901 генерал-лейтенант) Гапонов, Леонтий Васильевич
- 10.02.1903 — 10.08.1904 — генерал-лейтенант Флейшер, Николай Николаевич
- 24.08.1904 — 15.03.1906 — генерал-майор (с 06.12.1904 генерал-лейтенант) Шишковский, Николай Феофилович
- 06.12.1906 — 05.12.1911 — генерал-лейтенант Глебов, Николай Иванович
- 13.12.1911 — 01.05.1913 — генерал-лейтенант Шатилов, Владимир Павлович
- 01.05.1913 — 15.03.1915 — генерал-лейтенант Истомин, Николай Михайлович
- 15.03.1915 — 22.04.1917 — генерал-лейтенант Бауэр, Александр Фёдорович
- 04.05.1917 — 01.07.1917 — генерал-майор Аносов, Николай Степанович
Начальники штаба дивизии
Должность начальника штаба дивизии введена 1 января 1857 года
- в 1857 — генерал-майор Рудановский, Леонид Платонович
- ранее 01.01.1867 — после 01.12.1875 — полковник Салацкий, Николай Дмитриевич
- 08.10.1876 — 16.01.1879 — полковник Немирович-Данченко, Андрей Афанасьевич
- 1879 — после 01.05.1881 — полковник Воинов, Андрей Маркианович
- на 1882, 1884 — полковник Реннерфельд, Роберт Карлович
- на 1888, 1891 — полковник Шавров, Виктор Александрович
- 02.10.1892 — 22.08.1894 — полковник Войшин-Мурдас-Жилинский, Ипполит Паулинович
- 22.08.1894 — 16.03.1899 — полковник Свидзинский, Эдмунд-Леопольд Фердинандович
- 09.04.1899 — 22.11.1902 — полковник Бауэр, Александр Фёдорович
- 04.12.1902 — 06.08.1905 — полковник Покровский, Митрофан Иванович
- c 17.01.1906 — и.д. подполковник Конге, Дмитрий Эдуардович
- 13.10.1906 — 05.01.1911 — подполковник (с 06.12.1907 полковник) Алексеев, Анатолий Николаевич
- 31.12.1911 — 27.09.1912 — полковник Режепо, Пётр Александрович
- 14.10.1912 — 18.07.1915 — полковник Тетруев, Николай Гаврилович
- 17.12.1915 — 18.07.1916 — генерал-майор Лобачевский, Владимир Владимирович
- 27.07.1916 — 18.09.1916 — генерал-майор Галкин, Михаил Сергеевич
- 04.10.1916 — 11.05.1917 — генерал-майор Кирпотенко, Сергей Антонович
Командиры 1-й бригады
В период с 28 марта 1857 по 30 августа 1873 должности бригадных командиров были упразднены.
- 25.11.1838 — 1842 — генерал-майор Кашутин, Василий Алексеевич[3]
- 1844—1846 — генерал-майор Полтинин, Михаил Петрович[4]
- на 01.02.1846 — генерал-майор Круммес, Фёдор Христофорович
- 1847—1848 — генерал-майор Назоров, Андрей Петрович
- 1849 — 07.02.1850 — генерал-майор Евдокимов, Николай Иванович
- 07.02.1850 — хх.12.1854[5] — генерал-майор Бельгард, Валериан Александрович
- ранее 21.12.1852[6] — после 17.02.1856 — генерал-майор Волков, Пётр Аполлонович
- до 28.03.1857 — генерал-майор Линевич, Николай Петрович (старший)
- 30.08.1873 — после 01.07.1878 — генерал-майор Виберг, Александр Карлович
- 26.11.1878 — 30.08.1885 — генерал-майор Насветевич, Владимир Александрович
- 16.09.1885 — 19.02.1886 — генерал-майор Трейтер, Василий Васильевич
- 12.03.1886 — 12.02.1893 — генерал-майор Карасс, Иван Александрович
- 18.02.1893 — 09.10.1899 — генерал-майор Росциус, Карл-Фридрих-Вильгельм-Иоганн Вельяминович
- 31.10.1899 — 15.02.1900 — генерал-майор Адлерберг, Александр Александрович
- 15.02.1900 — 11.06.1904 — генерал-майор Зернец, Николай Андреевич
- 06.07.1904 — 15.12.1908 — генерал-майор Сулимов, Николай Ильич
- 15.01.1909 — 09.09.1914 — генерал-майор Невтонов, Владимир Фёдорович
Командиры 2-й бригады
- 1839—1841 — генерал-майор Клюки-фон-Клугенау, Франц Карлович
- на 20.06.1840 — генерал-майор Пулло, Александр Павлович (временно)[7]
- 1840—1842[8] — генерал-майор Ольшевский, Марцеллин Матвеевич
- 22.12.1842 — 30.11.1844 — генерал-майор Фрейтаг, Роберт Карлович
- 03.11.1844 — 11.07.1845 — генерал-майор Пассек, Диомид Васильевич
- ранее 01.02.1846 — до 24.05.1848[9] — генерал-майор Витовский, Осип Петрович
- 09.06.1848 — хх.хх.1851 — генерал-майор Козловский, Викентий Михайлович
- хх.хх.1852 — хх.хх.1853 — генерал-майор Майдель, Егор Иванович
- ранее 13.07.1855 — не ранее 1857 — генерал-майор Пулло, Николай Павлович
- 30.08.1873 — 26.11.1878 — генерал-майор Насветевич, Владимир Александрович
- ранее 01.01.1879 — после 01.04.1880 — генерал-майор Нурид, Александр Александрович
- 12.12.1880 — 16.09.1885 — генерал-майор Трейтер, Василий Васильевич
- 16.09.1885 — 12.03.1886 — генерал-майор Карасс, Иван Александрович
- 12.03.1886 — после 01.05.1891 — генерал-майор Вернер, Иван Иванович
- 04.05.1891 — после 01.09.1894 (до июля 1896?) — генерал-майор Сильвестрович, Константин Онуфриевич
- 16.07.1896 — 11.01.1900 — генерал-майор Ленц, Эдуард Иванович
- 15.02.1900 — 05.07.1903 — генерал-майор Зарницын, Пётр Павлович
- 12.07.1903 — 15.09.1904 — генерал-майор Реми, Александр Александрович
- 21.09.1904 — 08.02.1905 — генерал-майор Самойло, Сергей Иванович
- 04.03.1905 — 11.09.1906 — генерал-майор Бауэр, Александр Фёдорович
- 19.10.1906 — 29.03.1915 — генерал-майор (с 12.03.1915 генерал-лейтенант) Воробьёв, Николай Михайлович
Помощники начальника дивизии
В период с 28 марта 1857 года по 30 августа 1873 года помощники начальника дивизии фактически являлись бригадными командирами
- 06.08.1865 — 21.11.1869 — генерал-майор граф Доливо-Добровольский-Евдокимов, Виктор Яковлевич[10].
- на 05.02.1870 — вакансия.
- на 07.01.1871 — генерал-майор Рукевич, Аполлинарий Фомич.
- ранее 15.03.1872 — 30.08.1873 — генерал-майор Виберг, Александр Карлович[11].
Командиры 20-й артиллерийской бригады
- 1843—1846? — полковник (с 17.08.1845 генерал-майор) Ковалевский, Пётр Петрович
- 06.12.1848 — 1852 — генерал-майор Грамотин, Алексей Петрович
- ранее 08.02.1869 — после 01.01.1876 — полковник (с 30.08.1875 генерал-майор) Зыбин, Сергей Васильевич
- 07.09.1876 — 08.06.1889[12] — полковник (с 16.07.1879 генерал-майор) Болтенков, Иван Григорьевич
- 08.07.1889 — 14.11.1899 — генерал-майор Рымашевский, Фабиан Осипович
- 29.12.1899 — 08.02.1904 — полковник (с 9.04.1900 генерал-майор) Никитин, Владимир Николаевич
- 03.03.1904 — 04.05.1907 — генерал-майор Афанасьев, Владимир Дмитриевич
- 19.07.1907 — 11.01.1913 — генерал-майор Фролов, Михаил Михайлович
- 02.02.1913 — 05.04.1915 — генерал-майор Андрусский, Митрофан Васильевич
Напишите отзыв о статье "20-я пехотная дивизия (Российская империя)"
Примечания
- ↑ Даты указаны согласно книге Шилова Д. Н. и Кузьмина Ю. А. «Члены Государственного совета Российской империи. 1801—1906: Биобиблиографический справочник» (СПб., 2007. — С. 53). По данным [www.rulex.ru/01021010.htm «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона» (интернет-версия)] Барятинский на должности дивизионного начальника находился до 5 июля 1853 года, когда был назначен исправляющим должность начальника Главного штаба войск на Кавказе. В «Актах, собранных Кавказской археографической комиссии» (Т. X. Тифлис, 1885. — С. XIV) сказано что Барятинский на должность начальника штаба назначен 19 июля.
- ↑ Во многих источниках («Военная энциклопедия» Сытина, т. 4, с. 324; «Русский биографический словарь», т. 2, с. 390; Пономарёв В. П., Шабанов В. М. Кавалеры Императорского ордена Святого Александра Невского, 1725—1917: биобиблиографический словарь в трёх томах. Т. 2, с. 431; и др.) утверждается что Багговут командовал этой дивизией в 1852 году, однако это противоречит данным Шилова и Кузьмина («Члены Государственного совета Российской империи. 1801—1906: Биобиблиографический справочник». С. 53), основанных на архивных послужных списках А. И. Барятинского. В «Актах, собранных Кавказской археографической комиссией» (Т. X, с. XIII), говорится что Багговут в это время состоял при Отдельном Кавказском корпусе с зачислением по кавалерии.
- ↑ О датах командования см. Ракович Д. В. Тенгинский полк на Кавказе (Тифлис, 1900) на с. 181 (назначение комбригом) и с. 235 (о его смерти в должности комбрига). По данным «Актов, собранных Кавказской археографической комиссией» в 1840—1841 годах бригадой командовал генерал-майор А. А. Пулло (Т. X, с. XXIX), в 1841—1842 — генерал-майор А. П. Плещеев (Т. IX, с. XXIV).
- ↑ Акты, собранные Кавказской археографической комиссией / Под ред. А. П. Берже. — Тф.: Тип. Глав. управ. наместника кавказского, 1885. — Т. 10. — С. XXIX.
- ↑ Даты согласно «Списку генералам по старшинству» от 1 мая 1890 года (с. 33), то же и в последующих списках вплоть до 1 сентября 1896 года (с. 17). В «Списке генералам по старшинству» от 21 декабря 1852 года (с. 429) указан как командир 2-й бригады 2-й пехотной дивизии.
- ↑ Согласно «Списку генералам по старшинству» на указанную дату (с. 467)
- ↑ Как временный командующий в отсутствие Ф. К. Клюки-фон Клугенау, формально числится при Отдельном Кавказском корпусе без должности, см. «Список генералам по старшинству» на указанную дату (с. 380). По данным «Актов, собранных Кавказской археографической комиссией» (Т. X, с. XXIX) в 1840—1841 годах Пулло командовал 1-й бригадой.
- ↑ Даты указаны на основании «Русского биографического словаря» (Т. Обезьянинов — Очкин, с. 260).
- ↑ Умер в должности, 24.05.1848 исключён из списков умершим.
- ↑ Б. Т. Доливо-Добровольский-Евдокимов, Виктор Яковлевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
- ↑ После восстановления должности бригадного командира назначен командиром 1-й бригады.
- ↑ Даты указаны согласно «Списку генералам по старшинству» от 1 мая 1899 года (с. 204). Также их косвенно подтверждают «Ежегодник русской армии на 1877 год» (Ч. II, с. 461), где приведены списки чинов Русской Императорской армии по состоянию на 1 мая 1877 года, и «Список генералам по старшинству» от 1 января 1889 года (с. 491). В «Списках генералам по старшинству» начиная с 1 мая 1890 года (с.381) и последующих вплоть до 1 января 1898 года (с. 226) ошибочно сказано, что Болтенков с 7 сентября 1876 года был начальником артиллерии 7-го армейского корпуса.
Ссылки
- [regiment.ru/upr/B/2/pd/20.htm Страница на Regiment.ru]
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 20-я пехотная дивизия (Российская империя)
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
