НХЛ в сезоне 2003/2004
Поделись знанием:
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.
Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
(перенаправлено с «2003–04 NHL season»)
| НХЛ в сезоне 2003/2004 | |
|---|---|
| Начало: | 8 октября 2003 |
| Конец: | 7 июня 2004 |
| Регулярный чемпионат | |
| Президентский Кубок (очков): | Детройт Ред Уингз (109) |
| Лучший бомбардир (очков): | Мартин Сан-Луи (94) |
| Лучший снайпер (голов): | Илья Ковальчук Джером Игинла Рик Нэш (41) |
| MVP Сезона: | Мартин Сан-Луи |
| Количество игр: | 1230 |
| Количество команд: | 30 |
| Плей-офф | |
| Обладатель Кубка Стэнли: | Тампа Бэй Лайтнинг |
| Финалист: | Калгари Флэймз |
| Счёт в финале: | 4:3 |
| MVP Плей-офф: | Брэд Ричардс |
| Сезоны НХЛ | |
| ←2002/2003 | 2004/2005→ |
Содержание
События
- 4 июля 2003 года. Пол Кария и Теему Селянне подписали однолетние контракты с «Колорадо Эвеланш».
- 19 июля 2003 года. Сергей Фёдоров, проведший до этого всю свою карьеру в «Детройт Ред Уингз», имея статус неограниченно свободного агента, подписал четырёхлетний контракт с «Анахайм Майти Дакс» на сумму в $40 миллионов.
- 24 июля 2003 года. 37-летний Люк Робитайл снова стал игроком «Лос-Анджелес Кингз», подписав с командой однолетний контракт.
- 27 октября 2003 года. «Ванкувер Кэнакс» продлили контракт с Тоддом Бертуцци ещё на четыре года на общую сумму в $27.9 миллиона.
- 4 ноября 2003 года. Забросив две шайбы в матче «Нью-Йорк Рейнджерс» — «Даллас Старз» (3:0), 42-летний нападающий «Рейнджерс» Марк Мессье вышел на второе место в списке бомбардиров НХЛ всех времён с 1851 очком, обойдя на одно очко легендарного Горди Хоу.
- 16 ноября 2003 года. «Калгари Флэймз» приобрели у «Сан-Хосе Шаркс» голкипера Мику Кипрусоффа в обмен на право выбора во втором раунде драфта.
- 8 декабря 2003 года. Забив в овертайме матча «Детройт Ред Уингз» — «Лос-Анджелес Кингз» (3:2), Бретт Халл забросил свою 732 шайбу в карьере, которая вывела его на общее третье место в истории НХЛ после Уэйна Гретцки и Горди Хоу.
- 9 января 2004 года. Отразив 21 бросок в матче против «Миннесоты Уайлд» (2:0), голкипер «Финикс Койотис» Брайан Буше в пятом матче подряд не пропустил ни одной шайбы и продлил свою «сухую» серию до 325 минут и 45 секунд, покорив 55-летний рекорд НХЛ, который принадлежал Биллу Дурнэну из Монреаль Канадиенс и равнялся 309 минутам и 21 секундам.
- 24 января 2004 года. «Вашингтон Кэпиталз» обменяли Яромира Ягра в «Нью-Йорк Рейнджерс».
- 4 марта 2004 года. «Бостон Брюинз» выменяли из «Вашингтон Кэпиталз» Сергея Гончара и Микаэля Нюландера.
- 11 марта 2004 года. Нападающий «Ванкувер Кэнакс» Тодд Бертуцци был дисквалифицирован до конца сезона, включая игры плей-офф, за умышленное нанесение травмы хоккеисту «Колорадо Эвеланш» Стиву Муру в матче 8 марта.
Регулярный чемпионат
Обзор
В условиях истекающего коллективного договора между НХЛ и профсоюзом хоккеистов, команды по-разному подошли к сезону 2003/04 — богатые клубы («Детройт», «Филадельфия», «Торонто», «Колорадо»), предприняли ещё одну попытку завоевать Кубок Стэнли, в то время как бедняки старались экономить на всём, распродавая своих лидеров.
Так, неудачно стартовавшие «Вашингтон Кэпиталз» начали распродажу уже в январе, обменяв в «Нью-Йорк Рейнджерс» Яромира Ягра, затем также расставшись с Сергеем Гончаром, Робертом Лангом, Петером Бондрой и Микаэлем Нюландером, а «Рейнджерс», потеряв шансы пробиться в плей-офф, обменяли в другие команды сразу девять игроков, включая Брайана Лича, Алексея Ковалёва и Петра Недведа.
Первое место в регулярном чемпионате досталось «Детройту», несмотря на то, что летом 2003 года «Ред Уинз» потеряли Сергея Фёдорова, подписавшего контракт с «Анахайм Майти Дакс» на место ушедшего Пола Карии. В составе «Детройта» одним из лучших в сезоне 2003/04 стал другой российский форвард - Павел Дацюк.
Вторыми финишировали «Тампа Бэй Лайтнинг». Лидерами «Тампы» стали нападающие Мартин Сан-Луи, Брэд Ричардс, Венсан Лекавалье, голкипер Николай Хабибулин. По итогам сезона Мартин Сан-Луи стал самым результативным игроком лиги и владельцем Харт Трофи, а «Лайтнинг» в плей-офф, одолев «Айлендерс», «Монреаль», «Филадельфию» и «Калгари» впервые в своей истории завоевали Кубок Стэнли.
Также открытиями сезона стали «Сан-Хосе Шаркс» и «Калгари Флэймз». В обеих командах удачно выступали, соответственно Евгений Набоков и Мика Кипрусофф. Разочаровали «Колорадо» и «Анахайм». «Эвеланш» с пришедшими в команду Теему Селянне и Полом Карией с трудом играли в атаке, а у «Майти Дакс» слишком поздно разыгрался Сергей Фёдоров, в результате чего «Утки» оказались за чертой участников плэй-офф.
Во время предсезонного сбора НХЛ потрясла трагическая смерть нападающего из «Атланты» Дэна Снайдера, получившего тяжелые травмы головы в автокатастрофе 29 сентября, когда находившийся за рулем Дэни Хитли не справился с управлением и машина врезалась в кирпичную стену. Сам Хитли отделался переломом челюсти и поврежденным коленом.
Сезон 2003/04 также запомнился первым матчем НХЛ на открытом воздухе. Несмотря на мороз в 18 градусов, поединок «Эдмонтон Ойлерс» с «Монреаль Канадиенс» на стадионе в Эдмонтоне собрал 57167 зрителей. Победа в этой встрече осталась за гостями со счётом 4:3.
Турнирная таблица
|
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Рекорды чемпионата
- Самый результативный матч: 22.03.2004 Анахайм — Детройт 8:6 (2:3, 3:2, 3:1)
- Самая крупная победа: 09.11.2003 Тампа-Бэй — Питтсбург 9:0 (2:0, 3:0, 4:0)
Плей-офф
| 1/8 финала | 1/4 финала (Перепосев) |
Финалы конференций | Финал | |||||||||||||||
| 1 | Тампа Бэй | 4 | 1 | Тампа Бэй | 4 | |||||||||||||
| 8 | Айлендерс | 1 | 7 | Монреаль | 0 | |||||||||||||
| 2 | Бостон | 3 | ||||||||||||||||
| 7 | Монреаль | 4 | ||||||||||||||||
| 1 | Тампа Бэй | 4 | ||||||||||||||||
| Восточная конференция | ||||||||||||||||||
| 3 | Филадельфия | 3 | ||||||||||||||||
| 3 | Филадельфия | 4 | ||||||||||||||||
| 6 | Нью-Джерси | 1 | ||||||||||||||||
| 4 | Торонто | 4 | 3 | Филадельфия | 4 | |||||||||||||
| 5 | Оттава | 3 | 4 | Торонто | 2 |
| ||||||||||||
| В1 | Тампа Бэй | 4 | ||||||||||||||||
| З5 | Калгари | 3 | ||||||||||||||||
| 1 | Сан-Хосе | 4 | 2 | Сан-Хосе | 4 | |||||||||||||
| 8 | Сент-Луис | 1 | 4 | Колорадо | 2 | |||||||||||||
| 2 | Колорадо | 4 | ||||||||||||||||
| 7 | Даллас | 1 | ||||||||||||||||
| 2 | Сан-Хосе | 2 | ||||||||||||||||
| Западная конференция | ||||||||||||||||||
| 6 | Калгари | 4 | ||||||||||||||||
| 3 | Детройт | 4 | ||||||||||||||||
| 6 | Нэшвилл | 2 | ||||||||||||||||
| 4 | Ванкувер | 3 | 1 | Детройт | 2 | |||||||||||||
| 5 | Калгари | 4 | 5 | Калгари | 4 | |||||||||||||
Статистика
По итогам регулярного чемпионата
- Очки
- Мартин Сан-Луи (Тампа Бэй Лайтнинг) — 94
- Голы
- Рик Нэш (Коламбус Блю Джекетс) — 41
- Джером Игинла (Калгари Флеймз) — 41
- Илья Ковальчук (Атланта Трэшерз) — 41
- Передачи
- Скотт Гомес (Нью-Джерси Девилз) — 56
- Мартин Сан-Луи (Тампа Бэй Лайтнинг) — 56
- Штраф
- Шон Эйвери (Лос-Анджелес Кингз) 261
Индивидуальные призы
| Приз | Победители |
|---|---|
| Харт Трофи (лучшему игроку сезона) | Мартин Сан-Луи (Тампа Бэй) |
| Арт Росс Мемориал Трофи (лучшему бомбардиру регулярного чемпионата) | Мартин Сан-Луи (Тампа Бэй) |
| Лестер Пирсон Авард (лучшему игрока сезона по мнению профсоюза хоккеистов) | Мартин Сан-Луи (Тампа Бэй) |
| Везина Трофи (лучшему вратарю) | Мартин Бродо (Нью-Джерси) |
| Морис Ришар Трофи (за наибольшее количество голов в регулярном чемпионате) | Рик Нэш (Коламбус), Илья Ковальчук (Атланта), Джером Игинла (Калгари) |
| Джеймс Норрис Трофи (лучшему защитнику) | Скотт Нидермайер (Нью-Джерси) |
| Джек Адамс Авард (лучшему тренеру) | Джон Торторелла (Тампа Бэй) |
| Фрэнк Дж. Селки Трофи (лучшему нападающему оборонительного плана) | Крис Дрэйпер (Детройт) |
| Леди Бинг Трофи (за джентльменскую игру) | Брэд Ричардс (Тампа Бэй) |
| Колдер Мемориал Трофи (лучшему новичку) | Эндрю Рэйкрофт (Бостон) |
| Конн Смайт Трофи (лучшему игроку плэй-офф) | Брэд Ричардс (Тампа Бэй) |
| Билл Мастертон Трофи (за мастерство и преданность хоккею) | Брайан Берард (Чикаго) |
| Уильям М. Дженнингс Трофи (вратарям команды, пропустивший наименьшее количество шайб в регулярном чемпионате) | Мартин Бродо (Нью-Джерси) |
| Роджер Крозье Авард (за лучший процент парированных бросков) | Дуэйн Ролосон (Миннесота) |
| НХЛ плюс/минус Эворд | Мартин Сан-Луи (Тампа Бэй) и Марек Малик (Ванкувер) |
| Билл Клэнси Мемориал Трофи (за лидерские качества на льду и вне его, за вклад в развитие общества) | Джером Игинла (Калгари) |
| Лестер Патрик Трофи (за выдающийся вклад развития хоккея в США) | Майк Эмрик, Джон Дэвидсон, Рэй Мирон |
Матч всех звёзд
Матч всех звёзд 2004 года прошёл 8 февраля в Миннесоте. В третий год подряд приз самого лучшего игрока матча, а с ним и подарок — джип марки «Додж», достался хоккеисту из проигравшей команды, на сей раз Джо Сакику с Запада, сделавшему «хет-трик».
Свои первые матчи на «Олл Старс» провели два россиянина Илья Ковальчук и Павел Дацюк. Если Ковальчук сыграл довольно активно и в итоге, в третьем периоде забил свой гол, воспользовавшись выходом один на один с Дуэйном Ролосоном, то Дацюк был малозаметен на льду.
Драфт 2003
Драфт Национальной хоккейной лиги 2003 года прошёл 21 июня. В числе первых 30 хоккеистов оказалось всего лишь шесть европейцев — россиянин Николай Жердев, выбранный под четвёртым номером «Коламбусом»; австриец Томас Ванек, ушедший пятым в «Баффало»; чех Милан Михалек, которого забрали под седьмым номером «Акулы»; белорус Андрей Костицын, выбранный «Монреалем» под общим 10-м номером; и швед Роберт Нильссон, 15-й номер, «Нью-Йорк Айлендерс». Из остальных 25 игроков 18 оказались канадцами и 7 - американцами.
Во второй раз в истории драфтов НХЛ первым номером оказался вратарь. «Питтсбург Пингвинз», устроившие в последнее время большую перестройку и делающие ставку на оборону, выменяли у «Флориды» право первого выбора и «застолбили» за собой Марка-Андре Флери, 18-летнего канадского голкипера, отлично показавшего себя на чемпионате мира среди молодёжи.
Напишите отзыв о статье "НХЛ в сезоне 2003/2004"
Отрывок, характеризующий НХЛ в сезоне 2003/2004
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.
Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
