2003 год в литературе
Поделись знанием:
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
| Годы в литературе XXI века. 2003 год в литературе. |
|---|
|
1996 •
1997 •
1998 •
1999 •
2000 ← XX век |
|
См. также категорию в Викитеке. |
Содержание
Премии
Международные
- Дублинская литературная премия — Орхан Памук, книга «Меня зовут Красный».
- Нобелевская премия по литературе — Джон Максвелл Кутзее.
- Премия Агаты — Каролин Харт, роман «Letter From Home».
- Премия Франца Кафки — Петер Надаш.
Израиль
- Государственная премия Израиля:
- за литературу на иврите: Аарон Мегед, Иехудит Хендель;
- за переводы на иврит прозы и поэзии — Аарон Амир.
Австрия
- Австрийская государственная премия по европейской литературе — Сейс Нотебоом.
- Премия Фельдкирха:
- Премия Эриха Фрида — Роберт Менассе.
Великобритания
Независимая литературная премия в Великобритани - Пер Улов Энквист
Россия
- Независимая литературная премия «Дебют»:
- номинация «Крупная проза» — Владимир Лорченков за роман «Хора на выбывание».
- номинация «Малая проза» — Николай Епихин за подборку рассказов.
- номинация «Поэзия» — Марианна Гейде за цикл стихотворений.
- номинация «Драматургия» — Ксения Жукова за пьесу «Случайности».
- номинация «Фантастика» — Александр Силаев за повесть «Армия Гутэнтака».
- Русский Букер — Рубен Давид Гальего, роман «Белое на чёрном».
- Проведён первый Международный литературный Волошинский конкурс.
США
- Всемирную премию фэнтези за лучший роман получили Грэм Джойс за роман «Правда жизни» и Патриция Маккиллип за «Ombria in Shadow».
Франция
- Гонкуровская премия — Жан-Пьер Аммет, «Любовница Брехта».
Книги
- «ДПП (NN) (Диалектика Переходного Периода из Ниоткуда в Никуда)» — книга Виктора Пелевина.
- «Несколько торопливых слов любви» — сборник повестей и рассказов Дины Рубиной.
- «Прикосновение» — книга Колин Маккалоу.
- «Стань диким!» — книга, написанная Кейт Кэри и Викторией Холмс под псевдонимом Эрин Хантер.
- «Lider fun di getos un lagern» («Песни гетто и лагерей») — книга Ш. Качергинского, второе издание.
Романы
- «Halo: First Strike» (рус. Первый удар) — фантастический роман из серии «Halo» написанный Эриком Ниландом.
- «Академик Вокс» (англ. Vox) — шестая книга научно-фантастической серии Пола Стюарта и Криса Риддела «Воздушные пираты».
- «Алмазная колесница» — роман Бориса Акунина из серии «Приключения Эраста Фандорина».
- «Артемис Фаул. Код вечности» — третья книга жанра фэнтези серии «Артемис Фаул».
- «Бабский мотив» — роман Иоанны Хмелевской.
- «Бессильные мира сего» — роман Бориса Стругацкого, изданный под псевдонимом С. Витицкий.
- «Ведьма-хранительница» — роман Ольги Громыко.
- «Внеклассное чтение» — роман Бориса Акунина.
- «Восток» — роман американской писательницы Эдит Патту.
- «Жена путешественника во времени» — роман Одри Ниффенеггер.
- «Закон трёх отрицаний» — роман Александры Марининой.
- «Искренне ваш Шурик» — роман Людмилы Улицкой.
- «Каждый за себя» — роман Александры Марининой.
- «Код да Винчи» (англ. The Da Vinci Code) — роман, написанный американским писателем и журналистом Дэном Брауном.
- «Куколка Последней Надежды» — роман Вадима Панова, седьмой в цикле «Тайный Город».
- «Маскавская Мекка» — роман Андрея Волоса.
- «Меч Мартина» — фантастический роман Брайана Джейкса.
- «Наложницы Ненависти» — роман Вадима Панова, шестой в цикле «Тайный Город».
- «Новые приключения Пафнутия» — роман Иоанны Хмелевской.
- «Наковальня мира» — роман Кейдж Бейкер.
- «Одиннадцать минут» (порт. „Onze Minutos“) — роман португальского писателя Пауло Коэльо.
- «По ту сторону рассвета» — дилогия Ольги Брилёвой.
- «Промзона» — роман Юлии Латыниной из цикла «Охота на изюбря».
- «Профессия: ведьма» — роман Ольги Громыко.
- «Распознавание образов» — роман Уильяма Гибсона.
- «Роковые марки» — роман Иоанны Хмелевской.
- «Сердце Пармы» — роман Алексея Иванова.
- «Скандальный дневник» — роман с элементами фантастики Зои Хеллер.
- «Тёмная Башня I: Стрелок» — роман Стивена Кинга, исправленная и дополненная версия романа 1982 года.
- «Тёмная Башня V: Волки Кальи» — роман Стивена Кинга.
- «Фламандский секрет» — роман Федерико Андахази.
- «Эмма Браун» — незаконченный роман английской романистки Шарлотты Бронте, продолженный писательницей Клэр Бойлан.
- «Эрагон» (англ. Eragon) — роман, написанный Кристофером Паолини и первая книга трилогии «Наследие».
Повести
- «Дочь Ивана, мать Ивана» — повесть Валентина Распутина.
Малая проза
- «Акико» — рассказ Виктора Пелевина.
- «Король кланяется и убивает» — новелла немецкой писательницы Герты Мюллер.
Сказки
- «Английские розы» — сказка для детей, написанная Мадонной.
- «Яблоки мистера Пибоди» — сказка для детей, написанная Мадонной.
Умершие
- 25 января — Джозеф Александр Уолкер (англ. Joseph A. Walker) (род. 1935), афроамериканский драматург и сценарист, театральный режиссёр, актер и профессор, лауреат премии «Тони».[1][2]
- 20 февраля — Морис Бланшо, французский писатель, мыслитель-эссеист.
- 25 апреля — Теодор «Тед» Джоанс (англ. Theodore «Ted» Joans, род. 4 июля 1928), американский трубач, джазовый поэт и художник.
- 26 апреля — Питер Стоун (англ. Peter Stone), американский драматург.
- 26 мая — Кэтлин Уинсор (англ. Kathleen Winsor), американская писательница.
- 6 июня — Кен Гримвуд (англ. Ken Grimwood), американский писатель.
- 21 июня — Леон Юрис, американский писатель еврейского происхождения.
- 10 июля — Уинстон Грэхэм (англ. Winston Graham), английский писатель.
- 14 июля — Роберто Боланьо, чилийский поэт и прозаик.
- 14 июля — Ева Яниковски (венг. Éva Janikovszky), знаменитая венгерская писательница.
- 5 сентября — Кир Булычёв (род. 18 октября 1934), один из известнейших советских писателей-фантастов, сценарист, учёный-востоковед.
- 25 сентября — Джордж Плимптон (англ. George Plimpton), американский журналист, писатель, редактор и актёр.
- 25 сентября — Эдвард Вади Саид, американский литературовед, историк литературы, литературный и музыкальный критик, пианист арабского происхождения.
- 19 октября — Георгий Владимов (род. 19 февраля 1931), русский писатель.
- 26 октября — Леонид Филатов, советский и российский актёр, режиссёр, поэт, публицист, Народный артист России.
- 29 октября — Хол Клемент, американский писатель-фантаст.
- 3 ноября — Расул Гамзатов, знаменитый аварский поэт, писатель, публицист, политический деятель.
- 24 ноября — Хью Кеннер (англ. Hugh Kenner), канадский литературовед.
- 26 ноября — Стефан Вул (фр. Stefan Wul), французский писатель-фантаст.
- 29 декабря — Владимир Осипович Богомолов, советский писатель (родился в 1926).
См. также
Напишите отзыв о статье "2003 год в литературе"
Примечания
- ↑ [www.playbill.com/news/article/77644.html “Joseph A. Walker, Tony-Winning Playwright of The River Niger, Dead at 67,” Playbill, January 31, 2003.]
- ↑ [www.nytimes.com/1984/12/05/theater/stage-district-line-from-negro-ensemble.html “Stage: ‘District Line,’ From Negro Ensemble,” New York Times, December 5, 1984.]
Отрывок, характеризующий 2003 год в литературе
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
