2007 год в кино
Поделись знанием:
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.
Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.
После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…
В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.
5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.
8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Содержание
- 1 Фильмы
- 2 Телесериалы
- 3 Лидеры проката
- 4 Знаменательные события
- 5 Награды
- 5.1 Critics' Choice Movie Awards
- 5.2 Премия «Золотой глобус»
- 5.3 Кинофестиваль «Сандэнс»
- 5.4 Премия «Золотой орёл»
- 5.5 Премия гильдия режиссёров Америки
- 5.6 Премия Гильдии киноактёров США
- 5.7 Берлинский кинофестиваль
- 5.8 Премия BAFTA
- 5.9 Премия «Сезар»
- 5.10 Премия «Оскар»
- 5.11 Премия «Ника»
- 5.12 Премия «Сатурн»
- 5.13 Каннский кинофестиваль
- 5.14 MTV Movie Awards
- 5.15 «Кинотавр»
- 5.16 Московский международный кинофестиваль
- 5.17 Венецианский кинофестиваль
- 5.18 Премия Европейской киноакадемии
- 5.19 Премия «Белый слон»
- 6 Скончались
- 7 Примечания
- 8 Ссылки
| 2007 год в кино | |||
|---|---|---|---|
| < · 2005 · 2006 — 2007 — 2008 · 2009 · > | |||
| |||
| в театре / в музыке / в литературе
Фильмы / ТВ / мультфильмы 2007 года | |||
| Кинопремии и награды | |||
|
|
| ||
| Кинофестивали | |||
| База данных фильмов по странам за 2007 год | |||
|
|
| ||
Фильмы
Зарубежные фильмы, демонстрировавшиеся в России в 2007 году
Январь
| Месяц | День | Страна | Название | Дистрибьютор | В главных ролях |
| <font-size=300%>Я Н В А Р Ь |
11 |  |
Альфа Дог | Парадиз | Брюс Уиллис, Мэттью Бэрри, Эмиль Хирш, Фернандо Варгас, Винсент Картайзер, Джастин Тимберлэйк |
 |
Следопыт | Гемини Киномир | Карл Урбан, Мун Блудгуд, Расселл Минз, Клэнси Браун, Джей Таваре, Натаниель Арканд | ||
| 18 |  |
Престиж | Каро-Премьер | Хью Джекман, Кристиан Бэйл, Майкл Кейн, Пайпер Перабо, Ребекка Холл, Скарлетт Йоханссон | |
| 25 |  |
Козырные тузы | UIP | Райан Рейнольдс, Рэй Лиотта, Джозеф Рускин, Алекс Рокко, Вейн Ньютон, Джереми Пивен | |
 |
Консервы | Каскад | Марат Башаров, Алексей Серебряков, Сергей Шакуров, Андрей Смоляков, Любовь Толкалина, Сергей Векслер | ||
| |
Кровь и шоколад | Парадиз | Агнес Брукнер, Хью Дэнси, Оливье Мартинес, Катя Риманн, Брайан Дик, Том Харпер | ||
| |
Рокки Бальбоа | Фокс/Гемини | Сильвестр Сталлоне, Берт Янг, Антонио Тэрвер, Джеральдин Хьюз, Майло Вентимилья, Тони Бертон |
Февраль
| Месяц | День | Страна | Название | Дистрибьютор | В главных ролях |
| <font-size=300%>Ф Е В Р А Л Ь |
1 |  |
Вавилон | West | Брэд Питт, Кейт Бланшетт, Питер Уайт, Гарриет Уолтер}, Тревор Мартин, Мэтилок Гиббс |
 |
Кровавый алмаз | Каро-Премьер | Леонардо Ди Каприо, Джимон Хонсу, Дженнифер Коннелли, Арнольд Вослоу, Энтони Коулмэн, Дэвид Хэрвуд | ||
| |
Мёртвые дочери | Централ Партнершип | Екатерина Щеглова, Михаил Дементьев, Никита Емшанов, Дарья Чаруша, Артём Семакин, Равшана Куркова |
Декабрь
| Месяц | День | Страна | Название | Дистрибьютор | В главных ролях |
| <font-size=300%>Д Е К А Б Р Ь |
27 | |
Сокровище нации: Книга тайн | BVSPR | Николас Кейдж, Джастин Барта, Дайан Крюгер, Джон Войт, Хелен Миррен, Эд Харрис |
 |
Война динозавров | Централ Партнершип | Джейсон Бер, Аманда Брукс, Роберт Форстер, Айми Гарсиа, Крэйг Робинсон, Крис Малки | ||
| 28 | |
Илья Муромец и Соловей Разбойник | Наше Кино | Сергей Маковецкий, Валерий Соловьёв, Екатерина Гороховская, Анатолий Петров, Олег Табаков |
Мировое кино в 2007 году
Январь
Февраль
Март
- 1 марта — «Фонтан»
- 22 марта — «300 спартанцев»
- 30 марта (Британская премьера) — «Мистер Бин на отдыхе»
Апрель
- 19 апреля — «Последний легион»
- 26 апреля — «Пророк»
Май
- 3 мая — «Человек-паук 3: Враг в отражении»
- 12 мая (мировая премьера) — «За тех, кого мы любим»
- 24 мая (на Каннском кинофестивале) — «Железнодорожный роман»
- 31 мая — «28 недель спустя»
Июнь
- 7 июня (мировая премьера) — «Лови волну!»
- 14 июня — «Фантастическая четвёрка: Вторжение Серебряного сёрфера»
- 27 июня — «Рататуй (мультфильм)»
- 27 июня — «Крепкий орешек 4.0»
Июль
- 4 июля — «Трансформеры»
- 12 июля — «1408»
- 13 июля (мировая премьера) — «Гарри Поттер и Орден Феникса»
- 19 июля — «Немножко беременна»
Август
- 2 августа — «Зодиак»
- 9 августа — «Звёздная пыль»
- 17 августа — «Уловки Норбита»
- 19 августа — Симпсоны в кино
- 29 августа — «Репортаж»
Сентябрь
- 28 сентября — «Ганес»
Октябрь
Ноябрь
- добавить
Декабрь
- 14 декабря (Премьера в США) — «Я - легенда»
Российское кино и кино стран СНГ в 2007 году
- 07-й меняет курс — 12 апреля
- 12 — 20 сентября
- 13 месяцев — 5 июня
- 1612 — 1 ноября
- 18-14 — 27 декабря
- 20 сигарет — 11 октября
- 40 — 5 июля
- 7 кабинок — 8 февраля
- Агитбригада «Бей врага!» — 13 декабря
- Александра — 22 ноября
- Антидурь — 6 сентября
- Артистка — 30 августа
- Беглянки — 15 ноября
- Бой с тенью 2: Реванш — 1 ноября
- В ожидании чуда — 5 апреля
- Ванечка — 8 ноября
- Внук космонавта — 12 апреля
- Всё по-честному — 29 ноября
- Глянец — 23 августа
- Груз 200 — 3 мая
- Два в одном — 27 сентября
- День выборов — 18 октября
- Дерзкие дни — 5 апреля
- Душка — 8 ноября
- Дюймовочка — 27 декабря
- Жестокость — 6 декабря
- Жизнь врасплох — 26 июля
- Звезда Семирамиды — 15 ноября
- Игра в шиндай — 9 августа
- Изгнание — 4 октября
- Илья Муромец и Соловей Разбойник — 28 декабря
- Инди — 10 мая
- Ирония судьбы. Продолжение — 21 декабря
- Искушение — 16 августа
- Кинофестиваль — 18 января
- Код Апокалипсиса — 4 октября
- Консервы — 25 января
- Королёв — 11 октября
- Корпорация «ВыхАд» — 25 июня
- Кремень — 21 июня
- Кука — 29 ноября
- Любовь-морковь — 6 марта
- Май — 19 апреля
- Маяк — 25 апреля
- Мегаполис — 13 декабря
- Мёртвые дочери — 1 февраля
- Монгол. Часть первая — 21 сентября
- Мороз по коже — 6 декабря
- Нас не догонишь — 31 мая
- Натурщица — 19 июля
- Наша Маша и волшебный орех — 23 августа
- Неваляшка — 26 апреля
- Ночные сёстры — 29 ноября
- Нулевой километр — 25 октября
- Одна любовь на миллион — 5 апреля
- Он, она и я — 1 февраля
- Оранжевая любовь — 5 июля
- Отец — 3 мая
- Отрыв — 13 сентября
- Падение в небеса — 26 июля
- Параграф 78 — 22 февраля, 29 марта
- Полное дыхание — 2 августа
- Потапов, к доске! — 14 июня
- Простые вещи — 7 июня
- Путевой обходчик — 13 сентября
- Путешествие с домашними животными — 30 августа
- Ролли и Эльф. Невероятные приключения — 27 декабря
- Руд и Сэм — 29 ноября
- Русалка — 22 ноября
- Русская игра — 4 октября
- Русский треугольник — 8 ноября
- Рэкетир — 8 ноября
- Скалолазка и Последний из Седьмой колыбели — 1 ноября
- Слуга государев — 22 февраля
- Слушая тишину — 14 июня
- Старлей, Победа и Весна — 12 апреля
- Стервы
- Суженый-ряженый — 27 декабря
- Танцуй… — 12 марта
- Тиски — 15 ноября
- Трое и Снежинка — 8 ноября
- Тупой жирный заяц — 29 марта
- Цветок дьявола — 12 июля
- Чемоданы Тульса Люпера. Русская версия — 11 января
- Чёртово колесо — 14 июня
- Шекспиру и не снилось — 29 ноября
- Экватор — 3 мая
- Элька — 25 октября
- Я остаюсь — 19 апреля
- Яр — 16 августа
Телесериалы
Российские сериалы
- Ленинград
- Мачеха
- Миллионер поневоле — 1 января 8 серий
Украинские сериалы
Лидеры проката
Ниже приведена сводная таблица лидеров проката во всём мире, в России, США/Канаде, Великобритании и Австралии. Данные приведены на 27 декабря 2007 года. Общая сумма сборов мирового кинопроката составила в 2007 году около 12 миллиардов долларов.
| № | Название | Студия | Мировые сборы | Сборы в России | Сборы в США и Канаде | Сборы в Великобритании | Сборы в Австралии |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1. | Пираты Карибского моря: На краю света | Disney | $961 002 663 | $30 850 884 | $309 420 425 | £81 415 664 | $29 085 288 |
| 2. | Гарри Поттер и орден Феникса | Warner | $938 450 062 | $16 326 219 | $292 001 817 | £101 360 911 | $29 409 933 |
| 3. | Человек-паук 3: Враг в отражении | Sony | $890 871 626 | $13 940 873 | $336 530 303 | £67 049 819 | $19 667 403 |
| 4. | Шрек Третий | Paramount | $794 561 223 | $23 136 042 | $321 012 359 | £78 790 741 | $28 500 981 |
| 5. | Трансформеры | Paramount | $702 927 087 | $15 149 856 | $319 071 806 | £48 603 202 | $23 885 803 |
| 6. | Рататуй | Disney/Pixar | $612 190 493 | $10 146 232 | $206 435 493 | £49 836 496 | $13 240 587 |
| 7. | Симпсоны в кино | Fox | $525 468 939 | $7 584 882 | $183,121 527 | £78 259 436 | $26 511 779 |
| 8. | 300 спартанцев | Warner | $456 068 181 | $10 040 438 | $210 614 939 | £27 994 700 | $12 304 031 |
| 9. | Ультиматум Борна | Universal | $439 449 365 | $5 475 522 | $227 471 070 | £48 142 337 | $18 396 410 |
| 10. | Крепкий орешек 4.0 | Fox | $382 118 871 | $8 678 725 | $134 529 403 | £28 058 810 | $9 516 885 |
Подробные списки кассовых сборов фильмов в 2007 году:
- Во всемирном прокате: boxofficemojo.com/yearly/chart/?view2=worldwide&yr=2007&p=.htm
- В США и Канаде: boxofficemojo.com/yearly/chart/?yr=2007&p=.htm
- В Великобритании: www.boxofficemojo.com/intl/uk/
- В Австралии: www.boxofficemojo.com/intl/australia/
Лидеры российского проката
| № | Русское название | Оригинальое название | Дистрибьютор | Сборы |
|---|---|---|---|---|
| 1 | Пираты Карибского моря: На краю света | Pirates of the Caribbean: At World’s End | BVSPR | $30 850 884 |
| 2 | Шрек Третий | Shrek the Third | UPI | $23 136 042 |
| 3 | Волкодав из рода Серых Псов | - | Централ Партнершип | $20 015 000 |
| 4 | Гарри Поттер и орден Феникса | Harry Potter and the Order of the Phoenix | Каро-Премьер | $16 326 219 |
| 5 | ЖАRА | - | Фокс/Гемини | $15 710 000 |
| 6 | Трансформеры | Transformers | UPI | $15 254 050 |
| 7 | Человек-паук 3: Враг в отражении | Spider-Man 3 | BVSPR | $13 945 650 |
| 8 | Ночь в музее | Night at the Museum | Фокс/Гемини | $12 988 500 |
| 9 | Такси 4 | Taxi 4 | Централ Партнершип | $12 054 400 |
| 10 | Бой с тенью 2: Реванш | - | Централ Партнершип | $11 771 900 |
Знаменательные события
- 8 февраля — в Берлине открылся 57-й Международный Берлинский кинофестиваль.
- 8 февраля — Глава «Pixar» и «Disney Animation Studios» Эд Катмулл (Ed Catmull), на пресс-конференции в Орландо сообщил, что хочет восстановить жанр традиционной рисованной анимации. Своё решение он объясняет попыткой улучшить качество анимационной продукции.
- 17 февраля — В субботу вечером торжественно завершился 57-й кинофестиваль «Берлинале». «Золотой медведь» — у «Свадьбы Туи» китайского режиссёра Вань Кань-Яня, и этот же фильм получил премию экуменического жюри.
- 21 февраля — Объявлены номинанты кинопремии «Ника» за 2006 год.
- 5 марта — Лауреат премии «Оскар» Александр Петров получил Гран-при завершившегося в Суздале XII Открытого российского фестиваля анимационного кино за 26-минутную ленту «Моя любовь».
- 10 марта — в Аргентине стартовал 22-й Международный кинофестиваль «Mar del Plata». В течение десяти дней к показу будет предложено более 300 фильмов из 56 стран.
- 15 марта в бухарестском «Институте французской культуры» фильмом режиссёра Рубена Геворкянца «Параджанов: последний коллаж» на французском языке открылся кинофестиваль стран-членов и наблюдателей Международной организации франкофонии.
- 19 марта — в Центральном Доме кино состоялась церемония награждения победителей конкурса студенческих и дебютных фильмов «Святая Анна». Первое место в номинации «Лучший игровой фильм» жюри присудило автору картины «Рыжая и снег» режиссёру Амету Магомедову.
- 23 марта — в Москве состоялась 20-я церемония вручения кинопремии «Ника». Юбилейную «Нику», прошедшую в Центральном академическом театре Российской Армии, также посетил президент России Владимир Путин.
- В марте в Токио состоялось вручение премий Японской Киноакадемии, где лучшей картиной стала «Танцующие хулу» режиссёра (Ли Сан Иль), а лучшим иностранным фильмом — «Флаги наших отцов» Клинта Иствуда.
- 2 апреля — в индийской столице началась Неделя современного российского кино, в программу которой включён показ семи российских кинолент, включая «Остров» Павла Лунгина. В составе российской делегации руководители Федерального Агентства по культуре и кинематографии, в том числе Александр Голутва, кинорежиссёры и актёры.
- 3 апреля — в московском кинотеатре «Ролан» в рамках кинофестиваля «Весенняя эйфория» состоялась российская премьера нового фильма Дэвида Линча «Внутренняя империя».
- 5 апреля — в Брюсселе стартовал юбилейный, 25-й международный фестиваль фантастических фильмов (BIFFF).
- 6 апреля — в московском кинотеатре «Художественный» стартовал Пятый фестиваль австралийского кино.
- 17 апреля — в Брюсселе объявлены победители юбилейного, 25-го, кинофестиваля фантастических фильмов (BIFFF). «Золотой ворон» у ленты «Привидение» южнокорейского режиссёра Бонга Джуна Хо.
- 19 апреля — в Париже была объявлена программа Каннского кинофестиваля 2007 года.
- 31 августа — Калифорнийская компания Red Digital Cinema Camera Company выпустила в продажу первый экземпляр высокопроизводительной цифровой кинокамеры RED One. Предоплаченные заказы на эти камеры собирались с 2006 года[1], компания выполнила все предзаказы до конца 2008 года[2].
Награды
Critics' Choice Movie Awards
13-я церемония вручения наград премии Critics' Choice Movie Awards Ассоциацией телекинокритиков США и Канады прошла 14 января 2007 года.
- Лучший фильм (драма): «Отступники»
- Лучший фильм (комедия): «Борат»
- Лучший режиссёр: Мартин Скорсезе — «Отступники»
- Лучшая мужская роль: Форест Уитакер — «Последний король Шотландии»
- Лучшая женская роль: Хелен Миррен — «Королева»
- Лучшая мужская роль второго плана: Эдди Мёрфи — «Девушки мечты»
- Лучшая женская роль второго плана: Дженнифер Хадсон — «Девушки мечты»
- Лучший актёрский состав: «Маленькая мисс Счастье»
- Лучший сценарий: Майкл Арндт — «Маленькая мисс Счастье»
- Лучший анимационный фильм: «Тачки»
- Лучший фильм на иностранном языке: «Письма с Иводзимы» (США)
Премия «Золотой глобус»
64-я церемония вручения наград американской премии «Золотой глобус» за заслуги в области кино и телевидения за 2006 год состоялась 15 января 2007 года в Лос-Анджелесе.
- Лучший фильм (драма): «Вавилон»
- Лучший фильм (комедия или мюзикл): «Девушки мечты»
- Лучший режиссёр: Мартин Скорсезе — «Отступники»
- Лучшая мужская роль (драма): Форест Уитакер — «Последний король Шотландии»
- Лучшая женская роль (драма): Хелен Миррен — «Королева»
- Лучшая мужская роль (комедия или мюзикл): Саша Барон Коэн — «Борат»
- Лучшая женская роль (комедия или мюзикл): Мерил Стрип — «Дьявол носит Prada»
- Лучшая мужская роль второго плана: Эдди Мёрфи — «Девушки мечты»
- Лучшая женская роль второго плана: Дженнифер Хадсон — «Девушки мечты»
- Лучший сценарий: Питер Морган— «Королева»
- Лучший анимационный фильм: «Тачки»
- Лучший фильм на иностранном языке: «Письма с Иводзимы» (США)
Кинофестиваль «Сандэнс»
Кинофестиваль «Сандэнс-2008» прошёл с 18 по 28 января 2007 года в городе Парк-Сити, штат Юта, США.
- Лучший американский художественный фильм: «Отец родной»
- Лучший зарубежный художественный фильм: «Безумная земля» (
Израиль, Германия, Франция, 
Япония) - Лучший американский документальный фильм: «Выстрел»
- Лучший зарубежный документальный фильм: «Враги счастья» (
Дания, 
Норвегия, 
Финляндия)
Премия «Золотой орёл»
5-я церемония вручения наград премии «Золотой орёл» состоялась 27 января 2007 года в первом павильоне киноконцерна «Мосфильм».
- Лучший игровой фильм: «Остров»
- Лучший неигровой фильм: «С Романом Карменом… путешествие в молодость»
- Лучший анимационный фильм: «Капитанская дочка»
- Лучшая режиссёрская работа: Павел Лунгин за работу над фильмом «Остров»
- Лучший сценарий: Дмитрий Соболев за сценарий к фильму "Остров"
- Лучшая мужская роль: Пётр Мамонов за роль в фильме «Остров»
- Лучшая женская роль: Анна Михалкова за роль в фильме «Связь»
- Лучшая мужская роль второго плана: Виктор Сухоруков за роль в фильме «Остров»
- Лучшая женская роль второго плана: Чулпан Хаматова за роль в фильме «Многоточие»
- Лучший зарубежный фильм в российском прокате: «Возвращение» (
Испания)
Премия гильдия режиссёров Америки
59-я церемония вручения премий Американской гильдии режиссёров за заслуги в области кинематографа и телевидения за 2007 год состоялась 3 февраля 2007 года в Лос-Анджелесе.
- Лучший фильм: «Отступники», реж. Мартин Скорсезе
- Лучший документальный фильм: «Перед возвращением на землю», реж. Арунас Мателис
Премия Гильдии киноактёров США
13-я церемония вручения премии Гильдии киноактёров США за заслуги в области кинематографа и телевидения за 2006 год состоялась 28 января 2007 года в Лос-Анджелесе.
- Лучшая мужская роль: Форест Уитакер — «Последний король Шотландии»
- Лучшая женская роль: Хелен Миррен — «Королева»
- Лучшая мужская роль второго плана: Эдди Мёрфи — «Девушки мечты»
- Лучшая женская роль второго плана: Дженнифер Хадсон — «Девушки мечты»
- Лучший актёрский состав: «Маленькая мисс Счастье»
Берлинский кинофестиваль
57-й Берлинский международный кинофестиваль проходил с 8 по 18 февраля 2007 года Берлине, Германия. В основной конкурс вошли 22 ленты. Жюри основного конкурса возглавлял американский режиссёр и сценарист Пол Шредер.
- Золотой медведь: «Свадьба Туи», реж. Ван Цюйанань (
Китай) - Гран-при жюри (Серебряный медведь): «Другой», реж. Эриель Роттер (Франция,
Аргентина, Германия) - Серебряный медведь за лучшую режиссёрскую работу: Джозеф Седар, «Бофор» (Израиль)
- Серебряный медведь за лучшую мужскую роль: Хулио Чавес за «Другой» (Франция, Аргентина, Германия)
- Серебряный медведь за лучшую женскую роль: Нина Хосс за «Йелла» (Германия)
Премия BAFTA
60-я церемония вручения наград британской премии «BAFTA» состоялась 11 февраля 2007 года в Королевском театре Ковент-Гарден в Лондоне, Великобритания.
- Лучший фильм: «Королева»
- Лучший британский фильм: «Последний король Шотландии»
- Лучший фильм на иностранном языке: «Лабиринт Фавна» (Испания, Мексика, США)
- Лучший режиссёр: Пол Гринграсс — «Потерянный рейс»
- Лучшая мужская роль: Форест Уитакер — «Последний король Шотландии»
- Лучшая женская роль: Хелен Миррен — «Королева»
- Лучшая мужская роль второго плана: Алан Аркин — «Маленькая мисс Счастье»
- Лучшая женская роль второго плана: Дженнифер Хадсон — «Девушки мечты»
- Лучший оригинальный сценарий: Майкл Арндт — «Маленькая мисс Счастье»
- Лучший адаптированный сценарий: Питер Морган, Джереми Брок — «Последний король Шотландии»
- Лучший анимационный фильм: «Делай ноги»
Премия «Сезар»
32-я церемония вручения наград премии «Сезар» за заслуги в области французского кинематографа за 2006 год состоялась 24 февраля 2007 года в театре «Шатле» (Париж, Франция)
- Лучший фильм: «Леди Чаттерлей»
- Лучший фильм на иностранном языке: «Маленькая мисс Счастье» (США)
- Лучший режиссёр: Гийом Кане — «Не говори никому»
- Лучшая мужская роль: Франсуа Клюзе — «Не говори никому»
- Лучшая женская роль: Марина Хэндс — «Леди Чаттерлей»
- Лучшая мужская роль второго плана: Кад Мерад — «Не волнуйся, у меня всё нормально»
- Лучшая женская роль второго плана: Валери Лемерсье — «Места в партере»
- Лучший оригинальный сценарий: Рашид Бушареб и Оливье Лорель — «Патриоты»
- Лучший адаптированный сценарий: Роже Бобо, Паскаль Ферран, Пьер Тривидик — «Леди Чаттерлей»
Премия «Оскар»
79-я церемония вручения наград американской премии «Оскар» состоялась 25 февраля 2007 года в театре «Кодак», Лос-Анджелес, США. Ведущей церемонии была актриса и телеведущая Эллен Дедженерс.
- Лучший фильм: «Отступники»
- Лучший режиссёр: Мартин Скорсезе — «Отступники»
- Лучшая мужская роль: Форест Уитакер — «Последний король Шотландии»
- Лучшая женская роль: Хелен Миррен — «Королева»
- Лучшая мужская роль второго плана: Алан Аркин — «Маленькая мисс Счастье»
- Лучшая женская роль второго плана: Дженнифер Хадсон — «Девушки мечты»
- Лучший оригинальный сценарий: Майкл Арндт — «Маленькая мисс Счастье»
- Лучший адаптированный сценарий: Уильям Монахан— «Отступники»
- Лучший анимационный фильм: «Делай ноги»
- Лучший фильм на иностранном языке: «Жизнь других» (Германия)
Премия «Ника»
20-я церемония вручения наград премии «Ника» состоялась 23 марта 2007 года в Центральном академическом театре Российской армии.
- Лучший игровой фильм: «Остров»
- Лучший фильм стран СНГ и Балтии: «Два в одном» (
Украина) - Лучший неигровой фильм: «Зощенко и Олеша: Двойной портрет в интерьере эпохи»
- Лучший анимационный фильм: «Моя любовь»
- Лучшая режиссёрская работа: Павел Лунгин за работу над фильмом «Остров»
- Лучший сценарий: Игорь Порублёв и Александр Велединский за сценарий к фильму "Живой"
- Лучшая мужская роль: Пётр Мамонов за роль в фильме «Остров»
- Лучшая женская роль: Евгения Симонова за роль в фильме «Многоточие»
- Лучшая мужская роль второго плана: Виктор Сухоруков за роль в фильме «Остров»
- Лучшая женская роль второго плана: Лия Ахеджакова за роль в фильме «Изображая жертву»
Премия «Сатурн»
33-я церемония вручения наград премии «Сатурн» за заслуги в области фантастики, фэнтези и фильмов ужасов состоялась 10 мая 2007 года в городе Бербанк (Калифорния, США).
- Лучший научно-фантастический фильм: «Дитя человеческое»
- Лучший фильм-фэнтези: «Возвращение Супермена»
- Лучший фильм ужасов/триллер: «Спуск»
- Лучший приключенческий фильм/боевик: «Казино Рояль»
- Лучший полнометражный мультфильм: «Тачки»
- Лучший иностранный фильм: «Лабиринт Фавна» (Испания, Мексика, США)
- Лучший режиссёр: Брайан Сингер — «Возвращение Супермена»
- Лучшая мужская роль: Брэндон Раут — «Возвращение Супермена»
- Лучшая женская роль: Натали Портман — «„V“ значит Вендетта»
- Лучшая мужская роль второго плана: Бен Аффлек — «Смерть Супермена»
- Лучшая женская роль второго плана: Фамке Янссен — «Люди Икс: Последняя битва»
- Лучший сценарий: Майкл Догерти, Дэн Харрис — «Возвращение Супермена»
Каннский кинофестиваль
60-й Каннский международный кинофестиваль проходил с 16 по 27 мая 2008 года в Каннах, Франция. В основной конкурс вошли 22 ленты, в том числе 2 российских фильма — «Изгнание» Андрея Звягинцева и «Александра» Александра Сокурова. Жюри основного конкурса возглавил британский режиссёр Стивен Фрирз.
- Золотая пальмовая ветвь: «4 месяца, 3 недели и 2 дня», реж. Кристиан Мунджиу (
Румыния) - Гран-при: «Траурный лес», реж. Наоми Кавасе (Япония)
- Приз жюри: «Персеполис», реж. Венсан Паронно и Маржан Сатрапи (Франция, США) и «Безмолвный свет» (Мексика, Франция,
Нидерланды, Германия) - Лучший режиссёр: Джулиан Шнабель за «Скафандр и бабочка» (Франция, США)
- Лучший сценарий: Фатих Акин за «На краю рая» (Германия,
Турция,
Италия) - Лучшая мужская роль: Константин Лавроненко за «Изгнание» (Россия)
- Лучшая женская роль: Чон До Ён за «Тайное сияние» (Южная Корея)
MTV Movie Awards
Церемония вручения кинонаград канала MTV состоялась 3 июня 2007 года в Лос-Анджелесе. Ведущим стал американская актриса Сара Сильверман.
- Лучший фильм года: «Пираты Карибского моря: Сундук мертвеца»
- Лучший актёр/актриса: Джонни Депп — «Пираты Карибского моря: Сундук мертвеца»
- Прорыв года: Джейден Смит — «В погоне за счастьем»
«Кинотавр»
18-й открытый российский кинофестиваль «Кинотавр-2007» проходил с 2 по 11 июня 2007 года в Сочи. Жюри возглавил режиссёр Вадим Абдрашитов.
- Лучший фильм: «Простые вещи», реж. Алексей Попогребский
- Лучший режиссёр: Алексей Попогребский, «Простые вещи»
- Лучшая мужская роль: Сергей Пускепалис, фильм «Простые вещи»
- Лучшая женская роль: Мария Шалаева, фильм «Русалка»
- Лучший сценарий: Алексей Мизгирёв. Юрий Клавдиев, фильм «Кремень»
Московский международный кинофестиваль
29-й Московский международный кинофестиваль прошёл в Москве с 21 по 30 июня 2007 года. Председателем жюри основного конкурса был австралийский режиссёр Фред Скеписи. В основном конкурсе участвовали 19 фильмов, в том числе — «Ничего личного» Ларисы Садиловой, «Путина» Валерия Огородникова. Главный приз кинофестиваля, «Золотой Георгий», получил российский фильм «Путешествие с домашними животными» Веры Сторожевой.
Венецианский кинофестиваль
64-й Венецианский международный кинофестиваль проходил с 29 августа по 8 сентября 2007 года в Венеции, Италия. В основной конкурс вошли 23 ленты, в том числе фильм «12» Никиты Михалкова. Жюри основного конкурса возглавлял китайский актёр, режиссёр, сценарист, продюсер Чжан Имоу.
- Золотой лев: «Вожделение», реж. Энг Ли (США, Китай,
Тайвань) - Серебряный лев за лучшую режиссёрскую работу: Брайан Де Пальма, «Без цензуры» (США, Канада)
- Специальный приз жюри: «Меня там нет», реж. Тодд Хейнс (США, Германия,Канада) и «Кус-Кус и Барабулька», реж. Абделатиф Кешиш (Франция)
- Золотые Озеллы за лучший сценарий: Пол Лаверти, «Это свободный мир» (Великобритания,Италия,Германия, Испания,
Польша) - Кубок Вольпи за лучшую мужскую роль: Брэд Питт за роли в фильме «Как трусливый Роберт Форд убил Джесси Джеймса» (США, Канада,Великобритания)
- Кубок Вольпи за лучшую женскую роль: Кейт Бланшетт за роль в фильме «Меня там нет» (США, Германия,Канада) и «Кус-Кус и Барабулька», реж. Абделатиф Кешиш (Франция)
Премия Европейской киноакадемии
20-я церемония континентальной премии Европейской академии кино состоялась 1 декабря 2007 года в столице Германии, Берлине.
- Лучший фильм: «4 месяца, 3 недели и 2 дня» (Румыния,
Бельгия) - Лучший режиссёр: Кристиан Мунджиу— «4 месяца, 3 недели и 2 дня» (Румыния, Бельгия)
- Лучший сценарий: Фатих Акин — «На краю рая» (Германия,Турция,Италия)
- Лучшая мужская роль: Сэссон Габаи — «Визит оркестра» (Израиль, США,Франция)
- Лучшая женская роль: Хелен Миррен — «Королева» (Великобритания, США, Франция, Италия)
- Приз зрительских симпатий — «Незнакомка» (Италия, Франция)
Премия «Белый слон»
10-я церемония кинопремии Гильдии киноведов и кинокритиков России «Белый слон».
- Лучший фильм: «Груз 200»
- Лучшая режиссёрская работа: Кира Муратова — «Два в одном»
- Лучший сценарий: Александр Миндадзе — «Отрыв»
- Лучший дебют: «Отрыв»
- Лучший мужская роль: Сергей Пускепалис — «Простые вещи»
- Лучшая женская роль: Галина Вишневская — «Александра»
- Лучший мужская роль второго плана: Леонид Броневой — «Простые вещи»
- Лучшая женская роль второго плана: Зоя Кайдановская — «Ничего личного»
- Лучший документальный фильм: «Мать»
- Лучший анимационный фильм: «Девочка-дура»
Скончались
| Дата | Имя | Возраст | Личный статус | |
| Февраль | 27 | Константин Григорьев | 70 | советский актёр театра и кино, сценарист. |
| Март | 23 | Геннадий Бортников | 68 | советский и российский актёр театра и кино, Народный артист Российской Федерации. |
| 26 | Михаил Ульянов | 80 | советский и российский актёр театра и кино, художественный руководитель Государственного академического театра имени Евгения Вахтангова, Народный артист СССР, Герой Социалистического Труда. | |
| Апрель | 27 | Кирилл Лавров | 82 | советский и российский актёр театра и кино, Народный артист СССР, Герой Социалистического Труда. |
| Июль | 16 | Михаил Кононов | 67 | советский и российский актёр театра и кино, Народный артист Российской Федерации. |
| 23 | Ласло Ковач | 74 | американский кинооператор венгерского происхождения. | |
| Сентябрь | 10 | Джейн Уайман | 90 | лауреат премии «Оскар» за лучшую женскую роль (1948), первая супруга Рональда Рейгана. |
| Ноябрь | 28 | Виктор Петров | 67 | советский и российский актёр кино. Мастер дубляжа и закадрового озвучания, актёр Московского Художественного академического театра (МХАТ). За его спиной — сотни дубляжей, тысячи телепередач. |
| 28 | Доньо Донев | 78 | болгарский кинорежиссёр, сценарист, художник и педагог. | |
Напишите отзыв о статье "2007 год в кино"
Примечания
- ↑ Jim Jannard. [www.dvinfo.net/conf/showthread.php?t=82931 Reservations: One last chance...] (2 января 2007). [www.webcitation.org/688HOFr18 Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
- ↑ [reduser.net/forum/showthread.php?t=7464 The Delivery Schedule]. [www.webcitation.org/688HOkFvX Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
Ссылки
- IMDb — здесь можно найти даты выхода в прокат фильмов по странам:
- [www.imdb.com/ReleasedInYear?year=2007&country=Russia Россия]
- [www.imdb.com/ReleasedInYear?year=2007&country=USA США]
- [www.imdb.com/ReleasedInYear?year=2007&country=France Франция]
- [www.imdb.com/ReleasedInYear?year=2007&country=UK Великобритания]
| ||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 2007 год в кино
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.
Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.
После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…
В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.
5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.
8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
