2010 год в литературе
Поделись знанием:
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.
Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.
Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.
Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.
Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.
Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.
Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.
Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
| Годы в литературе XXI века. 2010 год в литературе. |
|---|
|
1996 •
1997 •
1998 •
1999 •
2000 ← XX век |
|
См. также категорию в Викитеке. |
События
- В 2010 году редакциями выходящих в США русскоязычных изданий «Новый журнал» и «Новое русское слово» в Нью-Йорке учреждена международная литературная премия им. О. Генри «Дары волхвов».
- январь 2010 — основано издательство «Снежный Ком М»
- 28 января − 10 февраля — 42-я Каирская международная книжная ярмарка.
- 10 февраля — состоялось вручение литературной премии Ивана Петровича Белкина.
- 1 марта — объявлен Длинный список литературной премии «Национальный бестселлер».
- 18−21 марта — Лейпцигская книжная выставка («Leipziger Buchmesse»).
- 12 апреля — объявлены лауреаты V международного литературного конкурса «Русская Премия» (присуждаемой прозаикам и поэтам, пишущим на русском языке и проживающим за рубежом).
- 15 апреля — объявлен «Длинный список» российской национальной премии «Большая книга».
- 19−21 апреля — Лондонская книжная ярмарка («The London Book Fair 2010»).
- 19−25 апреля — в Лондоне прошёл Фестиваль русской литературы SLOVO.
- 21 апреля — Литературная премия Александра Солженицына 2010 года была вручена историку и археологу академику Валентину Лаврентьевичу Янину.
- 22 апреля — Большое жюри литературной премии «Национальный бестселлер» опубликовало Короткий список.
- 19 мая — на традиционном Литературном обеде объявлен Список финалистов российской национальной премии «Большая книга».
- 19−21 мая — XXVII Европейско-Азиатский фестиваль фантастики «Аэлита» (Екатеринбург).
- 26−27 мая — Американская книжная ярмарка «The BookExpo America».
- 6 июня — лауреатом литературной премии «Национальный бестселлер» за 2010 год стал Эдуард Кочергин.
- 11−14 июня — в Москве в ЦДХ состоялся V Международный открытый книжный фестиваль.
- 1 июля — на пресс-конференции в гостинице «Золотое Кольцо» объявлен «длинный список» премии «Русский Букер»−2010.
- 12−22 августа — Международное книжное биеннале в Сан-Паулу («21st Bienal Internacional do Livro de São Paulo»).
- 1−6 сентября — XXIII Московская международная книжная выставка-ярмарка (в ВВЦ).
- 5 октября — в Союзе писателей России прошла церемония вручения Международной литературной премии имени Сергея Есенина «О Русь, взмахни крылами…». Первого приза удостоился Валерий Воронов из Вологодской области.[1]
- 6 октября — объявлены финалисты премии «Русский Букер»−2010.
- 6−10 октября — Франкфуртская книжная ярмарка.
- 3−7 ноября — IV Красноярская ярмарка книжной культуры (КрЯКК)[2].
- 23 ноября — названы лауреаты пятого сезона премии «Большая книга».
- 1−5 декабря — Международная ярмарка интеллектуальной литературы «non/fictio№ 12».
- 2 декабря
- Лауреатом премии «Русский Букер»−2010 стала Елена Колядина за повесть «Цветочный крест».
- Вышел последний номер журнала «Беседер?».
Премии
Международные
7 октября объявлено, что Нобелевская премия по литературе за 2010 год вручается Марио Варгасу Льосе[3] «за изображение структуры власти и яркие картины человеческого сопротивления, восстания и поражения»[4].
Российские
- Лауреатами пятого конкурса премии «Большая книга» стали: Павел Басинский (I премия, роман «Лев Толстой. Бегство из рая»), Александр Иличевский (II премия, роман «Перс») и Виктор Пелевин (роман «t»). Специальным призом «За вклад в литературу» был отмечен Антон Павлович Чехов.
- Литературная премия Александра Солженицына присуждена академику Валентину Лаврентьевичу Янину.
- Лауреатом литературной премии «Национальный бестселлер» за 2010 год стал Эдуард Кочергин (роман «Крещённые крестами»).
- «Русский Букер»−2010 присуждён Елене Колядиной за повесть «Цветочный крест».
- Лауреатом литературной премии «НОС» за роман «Каменные клёны» стала Лена Элтанг.
Великобритания
- Букеровская премия за 2010 год была присуждена 12 октября британскому писателю Говарду Джейкобсону за роман «Проблема Финклера» (англ. The Finkler Question)[5].
США
- 12 апреля было объявлено, что Пулитцеровская премия за произведение в области художественной литературы присуждена американскому музыканту Полу Хардингу за дебютный роман «Tinkers» (New York: Bellevue Literary Press, 2009. ISBN 978-1-934137-19-2)[6].
- Всемирную премию фэнтези за лучший роман получил Чайна Мьевиль за роман «The City & the City».
Франция
- Гонкуровская премия 2010 года присуждена Мишелю Уэльбеку за роман «La Carte et le Territoire» (рус. «Карта и территория»)[7].
Книги
Романы и повести (хронологически)
- январь — роман Алексея Олина «Иисус говорит: Peace» («Нева» № [magazines.russ.ru/neva/2010/1/ol5.html 1]).
- январь—февраль:
- — роман Сухбата Афлатуни «Поклонение волхвов» («Октябрь» № [magazines.russ.ru/october/2010/1/af2.html 1]−[magazines.russ.ru/october/2010/2/af2.html 2]);
- — роман Германа Садулаева «Шалинский рейд» («Знамя» № [magazines.russ.ru/znamia/2010/1/sa2.html 1]−[magazines.russ.ru/znamia/2010/2/sa3.html 2]);
- — роман Дмитрия Стахова «Перевернутые небеса» («Дружба народов» № [magazines.russ.ru/druzhba/2010/1/st4.html 1]−[magazines.russ.ru/druzhba/2010/2/st8.html 2]).
- — роман Олега Ермакова «Иван-чай-сутра» («Нева» № [magazines.russ.ru/neva/2010/2/er3.html 2]).
- — рассказ Эльчина Гусейнбейли «Солнце бьёт в глаза» («525-я газета»)
- февраль—март — журнальный вариант романа Евгения Москвина «Предвестники табора» («Урал» № [magazines.russ.ru/ural/2010/2/mo5.html 2]−[magazines.russ.ru/ural/2010/3/mo5.html 3]).
- март:
- — «Метель» — повесть Владимира Сорокина;
- — роман «Фес» Глеба Шульпякова («Новый мир» № [magazines.russ.ru/novyi_mi/2010/3/sh2.html 3]);
- — «Хребет России» — литературно-художественный проект Алексея Иванова презентован на московской книжной ярмарке «Книги России».
- апрель — повесть Сергея Шаргунова «Вась-Вась» («Новый мир» № [magazines.russ.ru/novyi_mi/2010/4/sh4.html 4]).
- апрель—май — роман Сергея Главатских «Накопитель Радлова» («Урал» № [magazines.russ.ru/ural/2010/4/gl2.html 4]−[magazines.russ.ru/ural/2010/5/gl12.html 5]).
- май—июнь — журнальная версия романа Бориса Евсеева «Евстигней» («Октябрь» № [magazines.russ.ru/october/2010/5/ev2.html 5]−[magazines.russ.ru/october/2010/6/ev2.html 6]);
- июнь:
- — роман Леонида Жуховицкого «Умирать не профессионально» («Нева» № [magazines.russ.ru/neva/2010/6/po25.html 6]);
- — роман Александра Мелихова «Изгнание из ада» («Новый мир» № [magazines.russ.ru/novyi_mi/2010/6/me2.html 6]).
- июль:
- — повесть Ильи Бояшова «Каменная баба» («Октябрь» № [magazines.russ.ru/october/2010/7/bo2.html 7]);
- — роман Вацлава Михальского «Река времен. Ave Maria» («Октябрь» № [magazines.russ.ru/october/2010/7/mi5.html 7]).
- — роман Михаила Шишкина «Письмовник» («Знамя» № [magazines.russ.ru/znamia/2010/7/sh2.html 7]−[magazines.russ.ru/znamia/2010/8/sh3.html 8]);
- — романы Марины Палей «Дань саламандре (Петербургский роман)» («Урал» № [magazines.russ.ru/ural/2010/7/pa3.html 7]−[magazines.russ.ru/ural/2010/8/pa5.html 8]) и «Хор» («Волга» № [magazines.russ.ru/volga/2010/7/pa2.html 7−8]).
- — роман Натальи Галкиной «Табернакль» («Нева» № [magazines.russ.ru/neva/2010/8/g2.html 8]);
- — роман Николая Климонтовича «Спич» («Октябрь» № [magazines.russ.ru/october/2010/8/kl3.html 8]);
- — роман Сьюзен Коллинз «Сойка-пересмешница»;
- — роман Александры Марининой «Жизнь после жизни».
- сентябрь — последний (посмертный) роман Василия Аксёнова «Lend-leasing. Дети ленд-лиза» («Октябрь» № [magazines.russ.ru/october/2010/9/aks2.html 9]);
- 8 сентября — выход во Франции нового романа Мишеля Уэльбека «La Carte et le Territoire» («Карта и территория»)[7].
- сентябрь—октябрь:
- — роман Олега Лукошина «Человек−недоразумение» («Урал» № [magazines.russ.ru/ural/2010/9/lu4.html 9]−[magazines.russ.ru/ural/2010/10/lu8.html 10]);
- — роман Ольги Славниковой «Лёгкая голова» («Знамя» № [magazines.russ.ru/znamia/2010/9/sl2.html 9]−[magazines.russ.ru/znamia/2010/10/sl2.html 10]).
- сентябрь—декабрь — роман Алексея Слаповского «Большая Книга Перемен» («Волга» № [magazines.russ.ru/volga/2010/9/sl1.html 9−10]—[magazines.russ.ru/volga/2010/11/sl3.html 11−12]).
- ноябрь — официальная публикация в США I тома «Автобиографии» Марка Твена.
- ноябрь—декабрь:
- — первая (сокращённая) публикация романа Юрия Домбровского (1909−1978) «Рождение мыши» («Дружба народов» № [magazines.russ.ru/druzhba/2010/11/do3.html 11]−[magazines.russ.ru/druzhba/2010/12/do7.html 12]); полностью роман выходит в издательстве «ПРОЗАиК»;
- — роман Анатолия Курчаткина «Полёт шмеля» («Знамя» № [magazines.russ.ru/znamia/2010/11/ku2.html 11]−[magazines.russ.ru/znamia/2010/12/ku2.html 12]);
- — роман Сергея Луцкого «Причастный» («Урал» № [magazines.russ.ru/ural/2010/11/lu3.html 11]−[magazines.russ.ru/ural/2010/12/lu8.html 12]).
- — роман Сергея Лукьяненко «Непоседа»;
- — роман Сергея Новосёлова «Обитаемая Гора» («Урал» № [magazines.russ.ru/ural/2010/12/no3.html 12]).
- 7 декабря — сборник произведений Виктора Пелевина «Ананасная вода для прекрасной дамы»[8].
Романы и повести (по названию)
- «Автобиография» Марка Твена (I том).
- «Ананасная вода для прекрасной дамы» Виктора Пелевина (М.: Эксмо, 2010. — 352 с. — ISBN 978-5-699-46291-9).
- «Жизнь после жизни» Александры Марининой.
- «Ковбой» - роман Александра Александровича Бушкова.
- «„Мария“, Мария…» — повесть Бориса Акунина из цикла «Смерть на брудершафт».
- «Метель» Владимира Сорокина (М.: АСТ, Астрель, Харвест, 2010. — 304 с.).
- «Непоседа» — роман Сергея Лукьяненко.
- «Ничего святого» — повесть Бориса Акунина из цикла «Смерть на брудершафт».
- «Обжора-Хохотун» — шестой роман Макса Фрая из серии «Хроники Ехо».
- «Паутина противостояния» — сборник рассказов Вадима Панова, шестнадцатый в цикле «Тайный Город» (М.: Эксмо, 2010. — 512 с. ISBN 978-5-699-40425-4).
- «Письмовник» — роман Михаила Шишкина («Знамя»).
- «Русский вагон» — роман Ольги Кучкиной («Континент» № [magazines.russ.ru/continent/2010/144/ku3.html 144]).
- «Сойка-пересмешница» — роман Сьюзен Коллинз
- «Солнце бьёт в глаза» — рассказ Эльчина Гусейнбейли
- «Хаосовершенство» — роман Вадима Панова, завершающий, пятый в цикле «Анклавы» (М.: Эксмо, 2010. — 509 с. ISBN 978-5-699-43821-1).
- «Хребет России» Алексея Иванова (СПб.: Азбука-классика, 2010. — 272 с.).
- «La Carte et le Territoire» («Карта и территория») — новый роман Мишеля Уэльбека.
Умершие писатели и сценаристы
Январь
- 8 января — Пьеро де Бернарди (род. 12 апреля 1926) — итальянский сценарист.
- 9 января — Сергей Григорьевич Козлов (род. 22 августа 1939) — советский писатель-сказочник, поэт. Автор книг о Ёжике и Медвежонке, истории о Львёнке и Черепахе.
- 17 января — Эрик Сигал (род. 16 июня 1937) — американский писатель и сценарист.
- 18 января — Владимир Васильевич Карпов (род. 28 июля 1922) — русский советский писатель, публицист и общественный деятель. Автор романов, повестей, рассказов и исследований о Великой Отечественной войне, Герой Советского Союза.
- 19 января — Анатолий Иванович Уткин (род. 4 февраля 1944) — советский и российский историк и политолог, писатель.
- 20 января:
- — Авром (Абрам Герцевич) Суцкевер (род. 15 июля 1913) — еврейский поэт и редактор;
- — Виктор Львович Хенкин (род. 1 января 1923) — российский шахматист, журналист и теоретик.
- — Говард Зинн (род. 24 августа 1922) — американский историк, политолог, драматург и левый интеллектуал, активный участник многочисленных общественных антивоенных, антирасистских и правозащитных движений;
- — Джером Сэлинджер (род. 1 января 1919) — американский писатель, автор романа «Над пропастью во ржи».
- 29 января — Евгений Данилович Агранович (род. 13 октября 1918) — советский и российский кинодраматург, сценарист, поэт, прозаик, бард, художник.
- 30 января — Лазарь Ильич Лазарев (род. 27 января 1924) — российский литературный критик и литературовед.
- 31 января:
- — Кейдж Бейкер (род. 10 июня 1952) — американская писательница.
- — Томас Элой Мартинес (род. 16 июля 1934) — аргентинский писатель и журналист.
Февраль
- 6 февраля — Александр Борисович Пеньковский (род. 19 декабря 1927) — филолог-лингвист, исследователь творчества А. С. Пушкина.
- 7 февраля — Уильям Тенн (род. 9 мая 1920) — американский писатель-фантаст.
- 11 февраля — Колин Уорд (род. 14 августа 1924) — британский писатель-анархист.
- 14 февраля — Дик Френсис (род. 31 октября 1920) — британский писатель, автор детективов.
- 21 февраля — Владимир Яковлевич Мотыль (род. 26 июня 1927) — советский и российский режиссёр театра и кино, сценарист.
Март
- 1 марта — Виктор Архипович Луферов (род. 20 мая 1945) — российский поэт, музыкант, бард.
- 3 марта:
- — Момчило Капор (род. 8 апреля 1937) — сербский писатель и художник.
- — Андрей Юрьевич Ленский (род. 22 января 1972) — российский журналист, главный редактор журнала «Лучшие компьютерные игры», участник ролевого движения, автор и переводчик.
- — Сэр Кеннет Джеймс Довер (род. 11 марта 1920) — британский антиковед, член Британской академии (1978) и Королевского общества Эдинбурга (1975), президент университета Сент-Эндрюс (1981—2005).
- — Михаил Семёнович Лазарев (род. 8 мая 1930) — советский и российский учёный-историк, исследователь истории Османской империи и курдской проблемы.
- — Серго Анастасович Микоян (род. 5 июня 1929) — советский и российский историк и публицист.
- — Ричард Стайтс (род. 2 декабря 1931) — американский учёный-историк и писатель.
- 11 марта — Елена Андреевна Шварц (род. 17 мая 1948) — русская поэтесса, одна из ведущих фигур ленинградской неофициальной культуры 1970−1980 годов.
- 12 марта — Мигель Делибес (род. 17 октября 1920) — испанский писатель-прозаик.
- 13 марта — Жан Ферра (род. 26 декабря 1930) — французский певец и поэт.
- 21 марта — Клавдия Павловна Фролова (укр. Фролова Клавдія Павлівна) (1923-2010), советский и украинский литературовед и критик, профессор, театральный деятель, актриса, организатор культуры, режиссёр самодеятельного театра.[web.archive.org/web/20070929101445/irp.dp.ua/site/topicitem.jsp?category_id=58850889&item_id=226913111][web.archive.org/web/20140527100714/greenparty.dp.ua/2013/zhyttja-u-tvorchosti/]
- 23 марта — Галина Николаевна Щербакова (род. 10 мая 1932) — советская и российская писательница, сценарист.
- 25 марта — Дмитрий Анатольевич Горчев (род. 27 сентября 1963) — российский писатель и художник.
- 29 марта — Георгий Константинович Косиков (род. 29 июля 1944) — советский и российский филолог, специалист по истории французской литературы и методологии гуманитарных наук.
- 30 марта — Кшиштоф Теодор Теплиц (род. 28 января 1933) — польский фельетонист, публицист, кинокритик, сценарист, политический деятель.
Апрель
- 20 апреля — Аркадий Анатольевич Бартов (род. 18 декабря 1940) — русский писатель.
- 25 апреля — Алан Силлитоу (род. 4 марта 1928) — английский поэт и прозаик.
Май
- 7 мая — Соломон Константинович Апт (род. 9 сентября 1921) — российский переводчик и филолог.
- 17 мая — Мухран Иванович Мачавариани (род. 2 апреля 1929) — советский грузинский поэт.
- 18 мая — Эдоардо Сангвинетти (род. 9 декабря 1930) — итальянский писатель, переводчик, поэт, профессор итальянской литературы Генуэзского университета.
- 22 мая — Мартин Гарднер (род. 21 октября 1914) — американский математик, писатель, популяризатор науки.
- 23 мая — Михаил Филиппович Шатров (род. 3 апреля 1932) — советский и российский драматург и сценарист.
- 28 мая — Ирина Гавриловна Гурова (род. 3 декабря 1924) — советская и российская переводчица.
Июнь
- — Владимир Быстров (род. 7 августа 1935) — чешский журналист, кинокритик, переводчик.
- — Андрей Андреевич Вознесенский (род. 12 мая 1933) — русский поэт (из плеяды шестидесятников), прозаик, художник, архитектор.
- — Элла Владимировна Брагинская (род. 1 января 1926) — советский и российский переводчик с испанского языка.
- — Эдуард Анатольевич Хруцкий (род. 15 мая 1933) — советский и российский писатель в жанре детектива, киносценарист.
- 5 июня — Григорий Александрович Корин (род. 15 марта 1926) — русский поэт.
- 10 июня:
- — Виктор Михайлович Георгиев (род. 8 января 1937) — советский кинорежиссёр и сценарист.
- — Фердинанд Леопольд Ойоно (род. 14 сентября 1929) — камерунский писатель и политик, министр иностранных дел Камеруна (1992—1997).
- 12 июня — Ежи Стефан Ставинский (род. 1 июля 1921) — польский кинорежиссёр и сценарист.
- 15 июня:
- — Юрий Герасимович Ильенко (род. 9 мая 1936) — украинский кинооператор, режиссёр, сценарист.
- — Наталия Никитична Толстая (род. 2 мая 1943) — русская писательница, преподаватель шведского языка при кафедре скандинавской филологии СПбГУ.
- — Богдан Богданович (род. 20 августа 1922) — югославский архитектор и эссеист.
- — Жозе Сарамагу (род. 16 ноября 1922) — португальский писатель и поэт, лауреат Нобелевской премии по литературе (1998).
- 21 июня — Владимир Павлович Гуркин (род. 13 сентября 1951) — русский актёр, драматург, сценарист.
- 24 июня — Павел Григорьевич Любимов (род. 7 сентября 1938) — советский и российский кинорежиссёр и сценарист.
Июль
- 2 июля — Берил Маргарет Бейнбридж (род. 21 ноября 1932) — английская писательница.
- 14 июля:
- — Гюнтер Гёрлих (род. 6 января 1928) — немецкий (восточногерманский) писатель;
- — Юрий Дмитриевич Черниченко (род. 7 августа 1929) — русский писатель, прозаик, очеркист, общественный и политический деятель.
- 19 июля — Игорь Михайлович Добролюбов (род. 22 октября 1933) — белорусский советский кинорежиссёр, актёр, педагог и сценарист, народный артист Белорусской ССР (1985).
- 24 июля — Игорь Васильевич Таланкин (род. 3 октября 1927) — советский и российский режиссёр, сценарист. Народный артист СССР (1988).
- 28 июля — Исай Константинович Кузнецов (род. 30 ноября 1916) — российский драматург, сценарист, писатель, театральный актёр.
Август
- 12 августа — Лоренс Гарднер (род. 17 мая 1943) — английский писатель, историк и специалист по генеалогии.
- 17 августа:
- — Фрэнк Кермоуд (род. 29 ноября 1919) — английский историк и теоретик литературы, литературный критик, эссеист.
- — Олесь Ульяненко (Александр Станиславович Ульянов; род. 8 мая 1962) — украинский писатель.
- — Юрий Фёдорович Греков (род. 16 апреля 1938) — русский писатель Молдавии.
- — Эфраим Севела (Ефим Евелевич Драбкин; род. 8 марта 1928) — русский писатель, сценарист и кинорежиссёр.
- 30 августа — Ален Корно (род. 7 августа 1943) — французский режиссёр, продюсер и сценарист.
Сентябрь
- 7 сентября — Наум Лазаревич Лейдерман (род. 23 января 1939) — российский филолог-литературовед, учёный и педагог, специалист в русской литературе XX века.
- 12 сентября — Геннадий Андреевич Немчинов (род. 31 августа 1935) — русский писатель-прозаик.
- 14 сентября — Тулепберген Каипбергенович Каипбергенов (род. 7 мая 1929) — узбекский каракалпакский советский писатель.
- 19 сентября — Юрий Георгиевич Круглов (род. 15 июля 1944) — российский филолог, историк русской литературы.
- 23 сентября — Святослав Владимирович Сахарнов (род. 12 марта 1923) — детский писатель.
- 24 сентября — Ксения Георгиевна Богемская (род. 11 марта 1947) — российский искусствовед, художественный критик.
- 25 сентября — Юрий Владимирович Откупщиков (род. 29 апреля 1924) — советский и российский филолог, лингвист.
Октябрь
- — Михаил Михайлович Рощин (род. 10 февраля 1933) — русский советский прозаик, драматург и сценарист.
- — Георгий Аркадьевич Арбатов (род. 19 мая 1923) — советский и российский учёный в области международных отношений, академик РАН; журналист и научный редактор.
- 5 октября — Бернар Клавель (род. 29 мая 1923) — французский писатель.
- 9 октября:
- — Валерий Павлович Берков (род. 11 августа 1929) — российский филолог-германист, специалист в области (древне)исландского и норвежского языков, лексикограф.
- — Александр Константинович Матвеев (род. 8 июля 1926) — российский языковед, член-корреспондент РАН.
- 14 октября — Георгий Александрович Капралов (род. 8 октября 1921) — советский и российский киновед, кинокритик и сценарист.
- 24 октября — Джозеф Стайн (род. 30 мая 1912) — американский драматург, автор либретто к бродвейскому мюзиклу Скрипач на крыше.
- 25 октября — Весна Парун (род. 10 апреля 1922) — хорватская поэтесса.
- 26 октября — Александр Тихонович Харчиков (род. 29 февраля 1936) — советский и российский писатель и поэт.
- 29 октября:
- — Евгений Всеволодович Головин (род. 26 августа 1938) — русский писатель, поэт, переводчик, литературовед, филолог.
- — Людвик Ежи Керн (род. 29 декабря 1920) — польский писатель.
- 30 октября — Харри Мюлиш (род. 29 июля 1927) — нидерландский писатель.
Ноябрь
- 1 ноября — Диас Назихович Валеев (род. 1 июля 1938) — советский татарский писатель и драматург.
- 2 ноября — Батомунко Пурбуевич Пурбуев (род. 1 мая 1929) — бурятский писатель.
- 4 ноября — Адриан Пэунеску (род. 20 июля 1943) — румынский поэт.
- 6 ноября — Савва Иванович Тарасов (род. 25 апреля 1934) — народный поэт Республики Саха (Якутия).
- 7 ноября — Светлана Гайер (урожд. Светлана Михайловна Иванова; род. 26 апреля 1923) — литературный переводчик с русского на немецкий язык.
- 9 ноября:
- — Борис Борисович Вайль (род. 1939) — российский писатель-диссидент;
- — Эдуард Михайлович Кондратов (род. 23 июля 1933) — российский писатель и журналист.
- 20 ноября — Чалмерс Эшби Джонсон (род. 6 августа 1931) — американский писатель и почётный профессор Калифорнийского университета в Сан-Диего.
- 29 ноября — Белла Ахатовна Ахмадулина (род. 10 апреля 1937) — советский и российский поэт, писательница, переводчица, одна из крупнейших русских лирических поэтов второй половины XX века.
Декабрь
- 2 декабря — Абдумалик Бахори (род. 22 марта 1927) — таджикский поэт, писатель и драматург; народный поэт Таджикистана.
- 5 декабря:
- — Евгений Валерианович Гропянов (род. 24 октября 1942) — книжный редактор, писатель, историк;
- — Хеда Марголиус Ковали (род. 15 сентября 1919) — чешская писательница и переводчица;
- — Константин Фёдорович Попович (род. 21 мая 1924) — академик Академии наук Молдовы, член Союза писателей Молдовы и Украины, член Союза журналистов РМ.
- 7 декабря — Леонид Андреевич Завальнюк (род. 20 октября 1931) — советский российский поэт и писатель.
- 9 декабря — Минель Иосифович Левин (род. 27 марта 1925) — русский прозаик, поэт, публицист; член Союза писателей СССР, России (1957), заслуженный работник культуры Таджикистана.
- 13 декабря:
- — Джуманияз Джаббаров (род. 25 ноября 1930) — народный поэт Узбекистана.
- — Сэм Хаимович Симкин (род. 9 декабря 1937) — российский поэт и переводчик с литовского и немецкого языков.
- — Иван Павлович Щеголихин (род. 1 апреля 1927) — народный писатель Казахстана.
- — Жан Роллен (род. 3 ноября 1938) — французский режиссёр и сценарист фильмов ужасов, актёр и писатель.
- — Блейк Эдвардс (род. 26 июля 1922) — американский режиссёр и сценарист.
- 18 декабря — Жаклин де Ромийи (род. 26 марта 1913) — французский филолог и историк-эллинист, крупнейший антиковед.
- 19 декабря:
- — Елена Евгеньевна Котвицкая (род. 30 января 1909) — советский поэт, писатель, переводчик.
- — Юрий Михайлович Шестаков (род. 13 января 1949) — российский поэт.
- 20 декабря — Пиримкул Кадыров (род. 26 октября 1928) — народный писатель Узбекистана.
- 21 декабря — Валериу Георгиевич Гажиу (род. 1 мая 1938) — советский молдавский режиссёр и сценарист, народный артист Молдовы (2010).
- 28 декабря — Владимир Аркадьевич Вардунас (род. 26 мая 1957) — российский кинодраматург.
Напишите отзыв о статье "2010 год в литературе"
Примечания
- ↑ Телеканал «Культура»: [www.tvkultura.ru/news.html?cid=178&id=475004 Названы лауреаты премии имени Сергея Есенина]. — (Проверено 13 мая 2012).
- ↑ Веский КрЯКК // «Русский репортёр». — 2010. — № 42(170), 28 октября — 4 ноября. — С. 100.
- ↑ The Nobel Prize in Literature 2010 // [nobelprize.org/nobel_prizes/literature/laureates/2010/ The Official Web Site of the Nobel Prize]. (англ.) — (Проверено 8 октября 2010).
- ↑ Нобелевскую премию по литературе получил перуанский писатель Марио Варгас Льоса // Полит.ру. [www.polit.ru/news/2010/10/07/liosa_print.html Новости. 07 октября 2010, 15:56]. — (Проверено 8 октября 2010).
- ↑ London author named 2010 winner // [www.themanbookerprize.com/news/release/1458/ The Man Booker Prizes. 12 October 2010]. (англ.) — (Проверено 10 января 2011).
- ↑ The 2010 Pulitzer Prize Winners. Fiction // [www.pulitzer.org/citation/2010-Fiction The official web-site of The Pulitzer Prizes]. (англ.) — (Проверено 10 января 2011).
- ↑ 1 2 Мишель Уэльбек выиграл Гонкура // OpenSpace.ru. [os.colta.ru/news/details/18570/ Новости. 08/11/2010]. — (Проверено 10 января 2011).
- ↑ Выходит новая книга Пелевина // OpenSpace.ru. [os.colta.ru/news/details/18892/ Новости. 25/11/2010]. — (Проверено 10 января 2011).
Отрывок, характеризующий 2010 год в литературе
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.
Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.
Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.
Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.
Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.
Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.
Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.
Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
