201 (Южный парк)

Эпизод «Южного парка»

201
201
Сезон:	Сезон 14
Эпизод:	1406 (#201)
Сценарист:	Трей Паркер
Режиссёр:	Трей Паркер
Вышел:	21 апреля 2010 США США

«201» — 6-й эпизод 14-го сезона сериала «South Park», премьера которого состоялась 21 апреля 2010. Является 201 серией всего сериала и непосредственным продолжением эпизода 200.

Сюжет

В начале серии 56-летний Митчелл Коннор (рука Картмана) вспоминает 1972 год, бои в Сайгоне, как их вертолёт был сбит и Коннора комиссовали по ранению. Коннор удивляется, как он оказался в одной комнате с 9-летним мальчиком, желающим узнать, кто его отец, и его учителем.

Мистер Гаррисон мнется, не желая сообщать, кто отец Картмана. Но все же говорит, что всем надо было придерживаться Легенды для того, чтобы защитить одного важного человека, и что больше он ничего об этом не скажет. Напоследок Гаррисон сказал, к кому можно пойти с этим вопросом.

Тем временем пророка Мухаммеда в костюме медведя передают рыжим детям. Под угрозой взрыва рыжие дети требуют снятия костюма и, как они и опасались, в нём вовсе не Мухаммед, а Санта-Клаус. Стэн подменил Мухаммеда, когда услышал от отца, что он будет передан Тому Крузу. А Стэн обещал, что Мухаммед останется в фургоне.

В это время Барбра Стрейзанд разрушает Каса Бониту. Получив сообщение от полицейского о помощи, «Суперлучшие друзья» отправились на помощь, так как там был Мухаммед («Боже, там же Мухаммед! Мы должны её остановить!» — Иисус).

Параллельно в доме на горе Мефесто пришивает мышке ещё одну задницу. Вдруг в дверь звонит «черный»: рука Картмана — Митч Коннор, перемазанная чёрной краской с прической «афро» и просит впустить его, мотивируя это ужасной аварией.

В городе МехаСтрейзанд крушит город, попытка Пипа увещевать её заканчивается его растаптыванием. Том Круз грозит полным уничтожением Южного Парка, если не будет передан Мухаммед, Рэнди — представитель города — не имеет понятия где он.

На деле Мухаммеда прятал в подворотне в школьном шкафчике Кенни. Кайл предлагает вариант удовлетворения требований и рыжих, и звезд.

МехаСтрейзанд разрушает семейную кофейню родителей Твика. «Суперлучшие друзья» пытаются победить робота, но безрезультатно. Тогда Моисей выдаёт свой план. Барбара Стрейзанд часто поёт с Нилом Даймондом, её можно успокоить, устроив концерт. «Суперлучшие друзья» принимаются за дело: Иисус, пользуясь навыками плотника, строит сцену. Лао Цзы с помощью единения разума собирает толпу зрителей. Джозеф Смит и Будда достают музыкантов и аппаратуру. А Капомен (в оригинале «Seaman», что созвучно «semen» — «сперма», это часто обыгрывается в серии) идёт за суши. Кришна же превращается в Нила Даймонда и усмиряет МехаСтрейзанд.

Тем временем Картман и Коннор пытаются узнать, кто же отец Эрика, но в этот момент к Мефесто приходят Стэн, Кайл, Кенни и просят клонировать Мухаммеда, чтобы отдать одного рыжим, а другого — звёздам. Ещё через несколько мгновений, используя тот же трюк, что и Коннор, в дом заходят рыжие, и берут в плен всех находящихся в комнате. Они заявляют, что ведут их к «Главному рыжему». Главным рыжим оказывается Скотт Тенорман. Он говорит Картману, что все ему врали и его отец — один из игроков Денверс Бронкас.

В конце концов «Суперлучшим друзьям» удаётся победить Барбару Стрейзанд и рыжих. Скотт Тенорман сбегает. Картману абсолютно всё равно, что он убил собственного отца и скормил его своему сводному брату — он переживает только из-за того, что оказался наполовину рыжим. А Том Круз просит ребят отправить его «туда, где никто не достаёт». В конце показывают поверхность Луны, где лежит труп Тома Круза.

Отсылки к предыдущим эпизодам

• Сцена встречи Эрика и Скотта отсылает нас к эпизоду 501 «Скотт Тенорман должен умереть».
• Место, куда отправляют Тома Круза, отсылает нас к эпизоду 913 «Освободите Вилзака».
• Появление Суперлучших Друзей — эпизод 504 «Суперлучшие друзья»

Примечательные факты

• Способ, с помощью которого Картман заставляет доктора Мефесто впустить его в лабораторию, является пародией на сцену из фильма Заводной Апельсин Стенли Кубрика.
• Речь одного из главных персонажей, которая была «запикана» цензурой, в самом деле была написана (в Интернете есть отрывок из этого эпизода в первоначальном варианте). Она была посвящена тому, что если идти на поводу у тех, кто с помощью шантажа и запугивания требует что-либо переделать и наложить цензуру, значит, террор, шантаж и запугивание — это нормальные рабочие методы выражения своей позиции.
• Тем не менее, цензура изображения Мохаммеда и «запикивание» этого слова были задуманы с самого начала.

Ссылки

• [www.southparkstudios.com/guide/1406 Серия на South Park Studios] (англ.)
• [spscriptorium.com/Season14/E1406script.htm Сценарий серии «201»]
• 201 (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий 201 (Южный парк)

– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.