202-й гвардейский легко-артиллерийский полк
Поделись знанием:
Вот что доносили чины армии.
«Грабежи продолжаются в городе, несмотря на повеление прекратить их. Порядок еще не восстановлен, и нет ни одного купца, отправляющего торговлю законным образом. Только маркитанты позволяют себе продавать, да и то награбленные вещи».
«La partie de mon arrondissement continue a etre en proie au pillage des soldats du 3 corps, qui, non contents d'arracher aux malheureux refugies dans des souterrains le peu qui leur reste, ont meme la ferocite de les blesser a coups de sabre, comme j'en ai vu plusieurs exemples».
«Rien de nouveau outre que les soldats se permettent de voler et de piller. Le 9 octobre».
«Le vol et le pillage continuent. Il y a une bande de voleurs dans notre district qu'il faudra faire arreter par de fortes gardes. Le 11 octobre».
[«Часть моего округа продолжает подвергаться грабежу солдат 3 го корпуса, которые не довольствуются тем, что отнимают скудное достояние несчастных жителей, попрятавшихся в подвалы, но еще и с жестокостию наносят им раны саблями, как я сам много раз видел».
«Ничего нового, только что солдаты позволяют себе грабить и воровать. 9 октября».
«Воровство и грабеж продолжаются. Существует шайка воров в нашем участке, которую надо будет остановить сильными мерами. 11 октября».]
«Император чрезвычайно недоволен, что, несмотря на строгие повеления остановить грабеж, только и видны отряды гвардейских мародеров, возвращающиеся в Кремль. В старой гвардии беспорядки и грабеж сильнее, нежели когда либо, возобновились вчера, в последнюю ночь и сегодня. С соболезнованием видит император, что отборные солдаты, назначенные охранять его особу, долженствующие подавать пример подчиненности, до такой степени простирают ослушание, что разбивают погреба и магазины, заготовленные для армии. Другие унизились до того, что не слушали часовых и караульных офицеров, ругали их и били».
«Le grand marechal du palais se plaint vivement, – писал губернатор, – que malgre les defenses reiterees, les soldats continuent a faire leurs besoins dans toutes les cours et meme jusque sous les fenetres de l'Empereur».
[«Обер церемониймейстер дворца сильно жалуется на то, что, несмотря на все запрещения, солдаты продолжают ходить на час во всех дворах и даже под окнами императора».]
Войско это, как распущенное стадо, топча под ногами тот корм, который мог бы спасти его от голодной смерти, распадалось и гибло с каждым днем лишнего пребывания в Москве.
Но оно не двигалось.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.
6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; background-color: #BDB76B" colspan="2">  202-й (381 иптап) гвардейский лёгко-артиллерийский полк </td></tr>
| |
| Войска: | сухопутные |
| Род войск: | артиллерия |
| Формирование: | июль 1942 г. |
| 1942-1943: Сталинградская наступательная операция 1943: Миусская наступательная операция | |
202-й гвардейский ордена Александра Невского легко-артиллерийский полк — воинское подразделение Вооружённых Сил СССР в Великой Отечественной войне. В составе действующей армии с 12 июля 1942 по 10 мая 1945 года.
История
В соответствии с Постановлением ГКО в июле 1942 года на территории Горьковской области был сформирован 381-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк (381-й ИПТАП).
После формирования поступил в распоряжение 66-й армии Сталинградского фронта. За первые три месяца обороны Сталинграда полк даже на один день не выходил из боя. За это время 381-й ИПТАП придавался 299-й, 49-й, 38-й гвардейской, 252-й, 226-й, 116-й и 64-й дивизиям 66-й армии, возвращаясь в боевые порядки некоторых из них ещё и ещё раз, чтобы перекрыть танкоопасные направления. Именно артиллеристами 381-го ИПТАП были произведены последние залпы в Сталинградском сражении, выпущенные по аэродрому противника в Гумраке.
1 марта 1943 года 381-й ИПТАП преобразован в 202-й гвардейский легко-артиллерийский полк (202-й гв. лап).
В июле 1943 года 202-й гвардейский легко-артиллерийский полк был включён в состав 4-й гвардейской лёгко-артиллерийской бригады (командир гвардии подполковник Кобзев В. И.) 2-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва РГК и принял участие в наступательной операции войск Южного фронта (командующий Ф. И. Толбухин) — на Миус-фронте.
В августе 1944 года создаётся 199-я отдельная лёгко-артиллерийская бригада в составе 3-й гвардейской танковой армии генерала П. С. Рыбалко, туда из 3-го Белорусского фронта передаётся 202-й лап из 2-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва РГК.
Полк принимал участие в освобождении Донбасса, Крыма, Витебска, Минска, Литвы, Нижней и Верхней Силезии, Праги.
Эффективность боевой деятельности 202-го гв. лап за период с 5 сентября 1942 по 9 мая 1945 года:
| Наименование техники (сооружений) противника | Уничтожено | Подавлено |
|---|---|---|
| Танки | 84 | |
| Самоходные установки | 12 | |
| Артиллерийские батареи | 57 | |
| Зенитные батареи | 2 | |
| Отдельные орудия | 22 | 30 |
| Миномётные батареи | 9 | 41 |
| Отдельные миномёты | 14 | |
| Автомашины | 172 | |
| Наблюдательные пункты | 21 | |
| Дзоты | 21 |
Базовый музей полка находится в средней школе села Дмитровка Шахтёрского р-на Донецкой области.
Подчинение
| Дата | Фронт | Армия | Корпус | Дивизия | Бригада | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|---|
| 5 сентября 1942 | Сталинградский фронт | 66-я армия | ||||
| 30 марта 1943 | Южный фронт | 51-я армия | 31-й стрелковый корпус | 2-я гв. артиллерийская дивизия прорыва РГК | 4-я гв. легко-артиллерийская бригада | |
| 15 августа 1943 — 22 сентября 1943 | Южный фронт | 2-я гв. танк. армия | 2-я гв. артиллерийская дивизия прорыва РГК | 4-я гв. легко-артиллерийская бригада | ||
| 8 февраля 1944 | 4-й Украинский фронт | 28-я гв. армия | 2-я гв. артиллерийская дивизия прорыва РГК | 4-я гв. легко-артиллерийская бригада | ||
| 8 апреля — 8 мая 1944 | 3-й Украинский фронт | 51-я армия | 2-я гв. артиллерийская дивизия прорыва РГК | 4-я гв. легко-артиллерийская бригада | ||
| 27 июля 1944 | 3-й Белорусский фронт | 11-я гв. армия | 2-я гв. артиллерийская дивизия прорыва РГК | 4-я гв. легко-артиллерийская бригада | ||
| Август 1944 | 1-й Украинский фронт | 3-я танковая армия | 199-я отдельная лёгко-артиллерийская бригада | |||
| 12 января 1945 | 1-й Украинский фронт | 3-я танковая армия | 7-й танковый корпус | 199-я отдельная лёгко-артиллерийская бригада | ||
| 15 февраля — 10 мая 1945 | 1-й Украинский фронт | 3-я танковая армия | 199-я отдельная лёгко-артиллерийская бригада |
Командиры
- июль 1942 — февраль 1943 — майор Лебедев Виктор Михайлович
- март 1943 — май 1945 — Гвардии подполковник (с 1944 года полковник) Щеголихин Петр Александрович
Награды и наименования
| Награда (наименование) | Дата | За что получена |
|---|---|---|
| Гвардейский | 1 марта 1943 | За особые заслуги в Сталинградской битве. |
| Орден Александра Невского | 1 мая 1945 | За заслуги перед Родиной |
Напишите отзыв о статье "202-й гвардейский легко-артиллерийский полк"
Литература
- «Танки справа!. К истории одного полка» А. А. Смирнов, В. Р. Люмкис. 1995 г.
- Журнал боевых действий 2-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва РГК. ЦАМО г. Подольск.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий 202-й гвардейский легко-артиллерийский полк
Но самое поразительное явление недействительности высших распоряжений в то время было старание Наполеона остановить грабежи и восстановить дисциплину.Вот что доносили чины армии.
«Грабежи продолжаются в городе, несмотря на повеление прекратить их. Порядок еще не восстановлен, и нет ни одного купца, отправляющего торговлю законным образом. Только маркитанты позволяют себе продавать, да и то награбленные вещи».
«La partie de mon arrondissement continue a etre en proie au pillage des soldats du 3 corps, qui, non contents d'arracher aux malheureux refugies dans des souterrains le peu qui leur reste, ont meme la ferocite de les blesser a coups de sabre, comme j'en ai vu plusieurs exemples».
«Rien de nouveau outre que les soldats se permettent de voler et de piller. Le 9 octobre».
«Le vol et le pillage continuent. Il y a une bande de voleurs dans notre district qu'il faudra faire arreter par de fortes gardes. Le 11 octobre».
[«Часть моего округа продолжает подвергаться грабежу солдат 3 го корпуса, которые не довольствуются тем, что отнимают скудное достояние несчастных жителей, попрятавшихся в подвалы, но еще и с жестокостию наносят им раны саблями, как я сам много раз видел».
«Ничего нового, только что солдаты позволяют себе грабить и воровать. 9 октября».
«Воровство и грабеж продолжаются. Существует шайка воров в нашем участке, которую надо будет остановить сильными мерами. 11 октября».]
«Император чрезвычайно недоволен, что, несмотря на строгие повеления остановить грабеж, только и видны отряды гвардейских мародеров, возвращающиеся в Кремль. В старой гвардии беспорядки и грабеж сильнее, нежели когда либо, возобновились вчера, в последнюю ночь и сегодня. С соболезнованием видит император, что отборные солдаты, назначенные охранять его особу, долженствующие подавать пример подчиненности, до такой степени простирают ослушание, что разбивают погреба и магазины, заготовленные для армии. Другие унизились до того, что не слушали часовых и караульных офицеров, ругали их и били».
«Le grand marechal du palais se plaint vivement, – писал губернатор, – que malgre les defenses reiterees, les soldats continuent a faire leurs besoins dans toutes les cours et meme jusque sous les fenetres de l'Empereur».
[«Обер церемониймейстер дворца сильно жалуется на то, что, несмотря на все запрещения, солдаты продолжают ходить на час во всех дворах и даже под окнами императора».]
Войско это, как распущенное стадо, топча под ногами тот корм, который мог бы спасти его от голодной смерти, распадалось и гибло с каждым днем лишнего пребывания в Москве.
Но оно не двигалось.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.
6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
