203 mm/50 Model 1924
| 203 mm/50 Model 1924 | |
 203-мм орудия Model 1924 на тяжёлом крейсере «Кольбер» | |
| История производства | |
|---|---|
| Разработано: |
1924 |
| История службы | |
| Характеристики орудия | |
| Калибр, мм: |
203 |
| Длина ствола, мм/калибров: |
10 149,5 |
| Объём каморы, дм³: |
91,682 |
| Тип затвора: | |
| Масса ствола с затвором, кг: |
20 716 |
| Масса снаряда, кг: |
119 - 134 |
| Начальная скорость снаряда, м/с: |
820 - 850 |
| Принцип заряжания: |
картузное |
| Скорострельность, выстрелов в минуту: |
4 - 5 |
| Характеристики артустановки | |
| Марка артустановки: |
Model 1924 |
| Общая масса АУ, кг: |
180 000 |
| Угол подъёма ствола, °: |
-5°...+45° |
| Угол поворота, °: |
+150/-150 |
| Максимальная скорость вертикального наведения, °/с: |
10 |
| Максимальная скорость горизонтального наведения, °/с: |
6 |
| Максимальная дальность стрельбы, м: |
31 400 - 30 000 (+45°) |
| Бронирование: |
30 мм |
| Боекомплект на ствол: |
150[1] |
203 mm/50 Model 1924 — 203-миллиметровая корабельное артиллерийское орудие, разработанное и производившееся в Франции. Состояло на вооружении ВМС Франции. Стало первым во Франции морским орудием калибра 203 мм. Предназначалось для вооружение тяжёлых крейсеров. Этими орудиями оснащались тяжёлые крейсера типа «Дюкень» и «Сюффрен», а также подводная лодка «Сюркуф». Дальнейшим развитием этой артсистемы стало 203-мм орудие Model 1931, разработанное для тяжёлого крейсера «Альжери». Однако, по данным других источников, орудия Model 1931 было лишь незначительной модификацией орудия Model 1924[2].
История создания
Калибр 203 мм ранее не использовался французским флотом. До конца Первой мировой войны французы предпочитали необычные для мировой практики калибры 194 мм и 240 мм[3]. Толчком к созданию новой артиллерийской системы стал Вашингтонский морской договор 1922 года, установивший для крейсеров предел стандартного водоизмещения 10 000 длинных тонн и калибр артиллерии не более 203 мм. Ещё до заключения договора французский флот успел заказать крейсера типа «Дюгэ Труэн», стандартным водоизмещением около 8000 тонн и вооружённых 155-мм орудиями. Этот проект вполне удовлетворял флот, но условия Вашингтонского соглашения вызвали опасения, что теперь все подписавшие договор стороны начнут строить крейсера максимально допустимого размера и огневой мощи. Не желая получать крейсера заведомо уступающие зарубежным, Морской генеральный штаб выдал задание на проектирование крейсеров типа «Дюкень», вооружённых 203-мм артиллерией[4]. Именно для них и было спроектировано орудие Model 1924.
Конструкция
203-мм пушка Model 1924 имела простую и надёжную конструкцию. Ствол состоял из внутренней трубы, кожуха и скрепляющего кольца. Затвор был поршневым и открывался вверх. Использовалось картузное заряжание из двух частей, общим весом 53 кг. Давление газов в стволе при этом достигало 3200 кг/кв. см[1].
Первоначально для орудия были разработаны два типа снарядов — бронебойный, массой 123,1 кг и фугасный, массой 123,82 кг. При начальной скорости бронебойного снаряда 850 м/с, дальность стрельбы при угле возвышения +45° достигала 31 400 м. Несколько позже были разработаны облегчённые снаряды — бронебойный, массой 119,07 кг и фугасный, массой 119,72 кг[1]. Заряд взрывчатого вещества составлял у всех бронебойных снарядов 4 кг, у фугасных — 8,3 кг.
В 1936 году на вооружение был принят сверхтяжёлый бронебойный снаряд, массой 134 кг. По весу он уступал в своём классе лишь американскому снаряду (152 кг)[5]. Заряд в 47 кг, также в двух картузах, обеспечивал начальную скорость 820 м/с и дальность стрельбы 30 000 м, при давлении в канале ствола 3000 кг/кв.см. Живучесть ствола составляла 600 выстрелов[1].
Напишите отзыв о статье "203 mm/50 Model 1924"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Campbell J. Naval weapons of World War Two. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1985. — P. 290. — ISBN 0-87021-459-4.
- ↑ Кофман В.Л. Тяжёлый крейсер «Альжери» // Морская коллекция. — 2007. — № 4. — С. 12.
- ↑ Campbell J. Naval weapons of World War Two. — P. 290, 292.
- ↑ Le Masson H. Navies of the Second World War The French Navy Volume 1. — London: Macdonald&Co Publishers Ltd, 1969. — P. 10-11. — ISBN 0-356-02834-2.
- ↑ Campbell J. Naval weapons of World War Two. — P. 128.
Литература
- Campbell J. Naval weapons of World War Two. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1985. — ISBN 0-87021-459-4.
Ссылки
- [www.navweaps.com/Weapons/WNFR_8-50_m1924.htm 203 mm/50 Model 1924]
Отрывок, характеризующий 203 mm/50 Model 1924
– J'ai apporte mon ouvrage [Я захватила работу], – сказала она, развертывая свой ридикюль и обращаясь ко всем вместе.– Смотрите, Annette, ne me jouez pas un mauvais tour, – обратилась она к хозяйке. – Vous m'avez ecrit, que c'etait une toute petite soiree; voyez, comme je suis attifee. [Не сыграйте со мной дурной шутки; вы мне писали, что у вас совсем маленький вечер. Видите, как я одета дурно.]
И она развела руками, чтобы показать свое, в кружевах, серенькое изящное платье, немного ниже грудей опоясанное широкою лентой.
– Soyez tranquille, Lise, vous serez toujours la plus jolie [Будьте спокойны, вы всё будете лучше всех], – отвечала Анна Павловна.
– Vous savez, mon mari m'abandonne, – продолжала она тем же тоном, обращаясь к генералу, – il va se faire tuer. Dites moi, pourquoi cette vilaine guerre, [Вы знаете, мой муж покидает меня. Идет на смерть. Скажите, зачем эта гадкая война,] – сказала она князю Василию и, не дожидаясь ответа, обратилась к дочери князя Василия, к красивой Элен.
– Quelle delicieuse personne, que cette petite princesse! [Что за прелестная особа эта маленькая княгиня!] – сказал князь Василий тихо Анне Павловне.
Вскоре после маленькой княгини вошел массивный, толстый молодой человек с стриженою головой, в очках, светлых панталонах по тогдашней моде, с высоким жабо и в коричневом фраке. Этот толстый молодой человек был незаконный сын знаменитого Екатерининского вельможи, графа Безухого, умиравшего теперь в Москве. Он нигде не служил еще, только что приехал из за границы, где он воспитывался, и был в первый раз в обществе. Анна Павловна приветствовала его поклоном, относящимся к людям самой низшей иерархии в ее салоне. Но, несмотря на это низшее по своему сорту приветствие, при виде вошедшего Пьера в лице Анны Павловны изобразилось беспокойство и страх, подобный тому, который выражается при виде чего нибудь слишком огромного и несвойственного месту. Хотя, действительно, Пьер был несколько больше других мужчин в комнате, но этот страх мог относиться только к тому умному и вместе робкому, наблюдательному и естественному взгляду, отличавшему его от всех в этой гостиной.
– C'est bien aimable a vous, monsieur Pierre , d'etre venu voir une pauvre malade, [Очень любезно с вашей стороны, Пьер, что вы пришли навестить бедную больную,] – сказала ему Анна Павловна, испуганно переглядываясь с тетушкой, к которой она подводила его. Пьер пробурлил что то непонятное и продолжал отыскивать что то глазами. Он радостно, весело улыбнулся, кланяясь маленькой княгине, как близкой знакомой, и подошел к тетушке. Страх Анны Павловны был не напрасен, потому что Пьер, не дослушав речи тетушки о здоровье ее величества, отошел от нее. Анна Павловна испуганно остановила его словами:
– Вы не знаете аббата Морио? он очень интересный человек… – сказала она.
– Да, я слышал про его план вечного мира, и это очень интересно, но едва ли возможно…
– Вы думаете?… – сказала Анна Павловна, чтобы сказать что нибудь и вновь обратиться к своим занятиям хозяйки дома, но Пьер сделал обратную неучтивость. Прежде он, не дослушав слов собеседницы, ушел; теперь он остановил своим разговором собеседницу, которой нужно было от него уйти. Он, нагнув голову и расставив большие ноги, стал доказывать Анне Павловне, почему он полагал, что план аббата был химера.
– Мы после поговорим, – сказала Анна Павловна, улыбаясь.
И, отделавшись от молодого человека, не умеющего жить, она возвратилась к своим занятиям хозяйки дома и продолжала прислушиваться и приглядываться, готовая подать помощь на тот пункт, где ослабевал разговор. Как хозяин прядильной мастерской, посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину. Но среди этих забот всё виден был в ней особенный страх за Пьера. Она заботливо поглядывала на него в то время, как он подошел послушать то, что говорилось около Мортемара, и отошел к другому кружку, где говорил аббат. Для Пьера, воспитанного за границей, этот вечер Анны Павловны был первый, который он видел в России. Он знал, что тут собрана вся интеллигенция Петербурга, и у него, как у ребенка в игрушечной лавке, разбегались глаза. Он всё боялся пропустить умные разговоры, которые он может услыхать. Глядя на уверенные и изящные выражения лиц, собранных здесь, он всё ждал чего нибудь особенно умного. Наконец, он подошел к Морио. Разговор показался ему интересен, и он остановился, ожидая случая высказать свои мысли, как это любят молодые люди.
Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели. Кроме ma tante, около которой сидела только одна пожилая дама с исплаканным, худым лицом, несколько чужая в этом блестящем обществе, общество разбилось на три кружка. В одном, более мужском, центром был аббат; в другом, молодом, красавица княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская. В третьем Мортемар и Анна Павловна.
