203 mm/53 Ansaldo Mod. 1927/1929
Поделись знанием:
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
| 203,2 mm/53 Ansaldo Mod. 1927/1929 | |
 203,2-мм орудия тяжёлого крейсера «Больцано» | |
| История производства | |
|---|---|
| Разработано: |
1927 |
| Страна производства | |
| Производитель: |
Ansaldo |
| История службы | |
| Годы эксплуатации: |
с 1931 |
| Состояло на вооружении: | |
| Войны и конфликты: | |
| Характеристики орудия | |
| Калибр, мм: |
203,2 |
| Длина ствола, мм/калибров: |
11 177/55 |
| Длина канала ствола, мм: |
10 770/53 |
| Объём каморы, дм³: |
79,16 |
| Тип затвора: | |
| Масса ствола с затвором, кг: |
27 216 |
| Масса снаряда, кг: |
125,3 |
| Начальная скорость снаряда, м/с: |
960—900 |
| Принцип заряжания: |
картузное |
| Скорострельность, выстрелов в минуту: |
2 — 3,8 |
| Характеристики артустановки | |
| Общая масса АУ, кг: |
270 000 |
| Масса вращающейся части, кг: |
181 000 |
| Расстояние между осями орудий, мм: |
1000 |
| Угол подъёма ствола, °: |
−7/+45 |
| Угол поворота, °: |
−150/+150 |
| Максимальная скорость вертикального наведения, °/с: |
5 |
| Максимальная скорость горизонтального наведения, °/с: |
6 |
| Максимальная дальность стрельбы, м: |
34 208 — 30 547 (+45°)[1] |
| Бронирование: |
до 100 |
| Боекомплект на ствол: |
160 — 162 |
203 mm/53 Ansaldo Mod. 1927/1929 — 203,2-миллиметровое корабельное артиллерийское орудие, разработанное и производившееся в Италии. Состояло на вооружении Королевских ВМС Италии. Разработано компанией Ansaldo для тяжёлых крейсеров типа «Зара». Также использовалось на тяжёлом крейсере «Больцано». Применялось во Второй мировой войне[1]. Как артиллерийская система, отличалась целым рядом серьезных недостатков, значительно снижавшими боевой потенциал итальянских тяжёлых крейсеров.
Напишите отзыв о статье "203 mm/53 Ansaldo Mod. 1927/1929"
Примечания
- ↑ 1 2 Campbell J. Naval weapons of World War Two. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1985. — P. 327. — ISBN 0-87021-459-4.
Ссылки
[www.navweaps.com/Weapons/WNIT_8-50_m1924.htm 203 mm/50 Model 1924]
Литература
- Патянин С.В. Суперкрейсера Муссолини. Если бы не адмиралы!. — М: Яуза, ЭКСМО, 2011. — ISBN 978-5-699-50944-7.
- Campbell J. Naval weapons of World War Two. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1985. — ISBN 0-87021-459-4.
Отрывок, характеризующий 203 mm/53 Ansaldo Mod. 1927/1929
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
