21-я пехотная дивизия (Третий рейх)

21-я пехотная дивизия (21. Infanterie-Division)
Эмблема 21-й пехотной дивизии
Годы существования	1934
Страна	Третий рейх
Участие в	Вторая мировая война Польская кампания (1939), Французская кампания (1940), Война на Восточном фронте

21-я пехотная дивизия являлась боевым соединением вермахта. Она была сформирована в 1934 году как стандартная пехотная дивизия и принадлежала к первой волне мобилизации. Она приняла участие в польской кампании 1939 года, французской кампании 1940 года и войне на Восточном фронте. Большую часть войны провела осаждая Ленинград (1941—1944). С октября 1944 года сражалась в Восточной Пруссии, закончив свой боевой путь в апреле 1945 года обороной порта Пиллау. Количество награждений Рыцарским крестом в дивизии к концу войны составило 49, в том числе пять награждений Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту.

Формирование

Дивизия была сформирована в 1934 году в Эльбинге на основе 3-го пехотного полка 1-й пехотной дивизии рейхсвера. Первоначально в целях дезинформации штаб дивизии носил название «военное управление Эльбинга», затем «комендант Эльбинга». Когда в октябре 1935 года официально было объявлено о создании вермахта, дивизия получила порядковый номер 21 и была подчинена командованию 1-го корпусного округа. В состав дивизии вошли 3-й, 24-й и 45-й пехотные полки. Эмблемой дивизии служило изображение рыцаря со щитом, на котором был изображён герб Тевтонского ордена, что должно было напоминать о прошлом Эльбинга, являвшейся одной из крепостей ордена.

Боевой путь

Во время подготовки к боевым действиям против Чехословакии во время Судетского кризиса 1938 года 21-я дивизия в составе 1-го армейского корпуса осталась в Восточной Пруссии в распоряжении командования 3-й армии, имевшей целью охрану восточной границы Германии[www.axishistory.com/index.php?id=6463]. В 1939 года дивизия в составе 21-го армейского корпуса участвовала во вторжении в Польшу, в частности, в боях за млавскую позицию и в осаде Варшавы. В ноябре 1939 года дивизия была переброшена на Западный фронт. В ходе французской кампании 1940 года дивизия приняла участие в боях в составе 13-го и 38-го армейских корпусов 12-й армии. В сентябре 1940 года дивизия была переброшена в Восточную Пруссию, войдя в подчинение «родного» 1-го армейского корпуса. В его составе она приняла участие во вторжении в Советский Союз. В августе дивизия участвовала в прорыве Лужского рубежа с плацдарма в районе Шимска.

В первом эшелоне I армейского корпуса наступали 11-я и 21-я пехотные дивизии, которые уже 10 августа прорвали первые две позиции советских войск. На следующий день был захвачен Шимск. 12 августа к расширяющемуся наступлению присоединились 126-я и 96-я пехотные дивизии. Завершился прорыв обороны 48-й армии на новгородском направлении 13 августа. Решающую роль в этот день сыграл тот факт, что в руки немцев попал подробный план обороны 128-й стрелковой дивизии. На нём были обозначены минные поля, основные узлы сопротивления и распределение сил между различными участками обороны. В соответствии с этим командиры 11-й и 21-й дивизий ввели своих сапёров для ликвидации обширных минных полей, за сапёрами следовали авангарды наступающих полков. Для уничтожения дотов использовались 88-мм зенитки. 14 августа 21-я пехотная дивизия вышла к шоссейной дороге Новгород — Луга, а 11-я пехотная дивизия — к железной дороге на том же направлении. Сапёрный батальон 11-й дивизии взорвал мост на этой дороге. Советские войска на Лужском рубеже постепенно утрачивали ниточки коммуникаций, которые связывали их с тылом. Утром 15 августа немцами была предпринята попытка с ходу овладеть Новгородом, но она потерпела неудачу. На Новгород обрушились пикировщики VIII авиакорпуса. … В вечерние часы 21-я пехотная дивизия просочилась в город, и утром 16 августа над новгородским кремлем развевался немецкий флаг. Однако сражение за город на этом не закончилось. Полк 21-й пехотной дивизии и 424-й полк 126-й пехотной дивизии остались совместно с VIII авиакорпусом штурмовать город, а остальные полки 21-й дивизии и 11-я пехотная дивизия начали наступление на Чудово… Немецким войскам приходилось отбивать советские контратаки с применением танков, в ходе одной из которых 18 августа 3-й пехотный полк 21-й пехотной дивизии был полностью окружён. Однако мощная поддержка с воздуха в конечном итоге обеспечила немцам успех в боях за Новгород. Пока шли бои за Новгород, I армейский корпус продвигался к Чудово. 11-я пехотная дивизия заняла оборону на Волхове с целью защиты правого фланга корпуса, а боевая группа 21-й пехотной дивизии 20 августа захватила Чудово, перерезав Октябрьскую железную дорогу.

Следующие насколько лет участвовала в блокаде Ленинграда, с прорывом которой в конце 1944 года откатилась в Восточную Пруссию, где вошла в состав 3-ей танковой армии в районе Тильзита. Впрочем вскоре 21-я пехотная дивизия была передана в подчинение 4-й армии и задействована в районе Инстербурга перед началом Восточно-Прусской операции. Вместе с другими частями 4-й армии она была окружена в Хайлигенбайльском котле и разгромлена в последние недели войны. Остатки дивизии были эвакуированы через Калининградский залив в Пиллау и Самбию, где были окончательно рассеяны наступающими советскими частями. Некоторым группам удалось бежать через Калининградский залив в Хель и дальше по морю в Шлезвиг-Гольштейн.

Организация

1939 г.

• 3-й пехотный полк
• 24-й пехотный полк
• 45-й пехотный полк
• 21-й артиллерийский полк
  • 1-й дивизион 57-го тяжёлого артиллерийского полка
• 21-й эскадрон самокатчиков
• 21-й батальон АИР (до декабря 1939)
• 21-й саперный батальон
• 21-й противотанковый батальон
• 21-й батальон связи
• 21-й запасной батальон

1942 г.

• 3-й гренадерский полк
• 24-й гренадерский полк
• 45-й гренадерский полк
• 21-й артиллерийский полк
• 21-й батальон самокатчиков
• 21-й саперный батальон
• 21-й противотанковый батальон
• 21-й батальон связи

1944-45 гг.

• 3-й гренадерский полк
• 24-й гренадерский полк
• 45-й гренадерский полк
• 21-й артиллерийский полк
• 21-й фузилерный батальон
• 21-й саперный батальон
• 21-й противотанковый батальон
• 21-й батальон связи
• 21-й запасной батальон

Командиры

• генерал-лейтенант Альберт Водриг, с 15 октября 1935 г.
• генерал-лейтенант Куно-Ганс фон Бот, с 10 ноября 1938 г.
• генерал пехоты Отто Шпонхаймер, с 26 октября 1939 г.
• генерал пехоты Герхард Матцки, с 10 января 1943 г.
• генерал-майор Хуберт Ламей, с 1 ноября 1943 г., временно исполняющий обязанности
• генерал пехоты Герхард Матцки, с 1 декабря 1943 г.
• генерал-лейтенант Франц Зенсфусс, с 1 марта 1944 г.
• генерал пехоты Хайнрих Гёц, с 22 августа 1944 г.
• генерал-майор Карл Кёц, с 1 апреля 1945 г.

Награждённые Рыцарским крестом Железного креста

Рыцарский Крест Железного креста (44)

• Отто Шпонхаймер, 08.08.1941 – генерал-лейтенант, командир 21-й пехотной дивизии
• Конрад-Оскар Хайнрихс, 13.09.1941 – полковник, командир 24-го пехотного полка
• Вернер Паульс, 23.11.1941 – обер-лейтенант резерва, командир 9-й роты 45-го пехотного полка
• Герберт Энгбрехт, 23.11.1941 – капитан, командир 3-го батальона 3-го пехотного полка
• Альфред Херманн, 24.09.1942 – полковник, командир 3-го пехотного полка
• Антон Дике, 21.02.1943 – обер-ефрейтор, командир отделения 5-й роты 3-го гренадерского полка
• Вольфганг фон Малотки, 07.03.1943 – обер-лейтенант резерва, командир 3-й роты 45-го гренадерского полка
• Готтхард Куммер, 11.03.1943 – фельдфебель, командир взвода 1-й роты 45-го гренадерского полка
• Герберт Швендер, 11.03.1943 – майор, командир 3-го гренадерского полка
• Эмиль Шарайна, 10.05.1943 – фельдфебель, командир взвода 8-й (пулеметной) роты 24-го гренадерского полка
• Карл Арнинг, 11.10.1943 – полковник, командир 24-го гренадерского полка
• Хайнц Мотес, 18.10.1943 – капитан, командир 1-го батальона 3-го гренадерского полка
• Фриц Лемке, 16.02.1944 – капитан, командир 2-го батальона 3-го гренадерского полка
• Карл Заватцки, 23.02.1944 – фельдфебель, командир взвода 14-й (противотанковой) роты 3-го гренадерского полка
• Хельмут Швилль, 17.03.1944 – капитан, командир 1-го батальона 45-го гренадерского полка
• Карл-Хайнц Кнолльманн, 21.03.1944 – лейтенант резерва, командир роты 45-го гренадерского полка
• Герхард Матцки, 05.04.1944 – генерал-лейтенант, командир 21-й пехотной дивизии
• Курт Хильгендорф, 05.04.1944 – оберстлейтенант, командир 3-го гренадерского полка
• Оскар Мархель, 15.04.1944 – унтер-офицер, командир взвода 3-й роты 45-го гренадерского полка
• Эрнст Кучкау, 16.04.1944 – обер-фельдфебель, командир 6-й роты 3-го гренадерского полка
• Карл Радермахер, 04.05.1944 – ефрейтор, командир минометного отделения 6-й роты 45-го гренадерского полка
• Давид Калькгрубер, 19.08.1944 – унтер-офицер, командир отделения 5-й роты 3-го гренадерского полка
• Вальдемар Леманн, 19.08.1944 – капитан, командир 2-го батальона 3-го гренадерского полка
• Герман Фёрч, 27.08.1944 – генерал-лейтенант, командир 21-й пехотной дивизии
• Вильгельм Мозер, 05.09.1944 – обер-ефрейтор, командир отделения 3-й роты 24-го гренадерского полка
• Отто Заватцки, 10.09.1944 – обер-фельдфебель, командир взвода 3-й роты 21-го саперного батальона
• Хенниг-Тиле фон Кальм, 17.09.1944 – майор, заместитель командира 24-го гренадерского полка
• Клаус фон Курзелль, 17.10.1944 – капитан резерва, командир 2-го батальона 3-го гренадерского полка
• Зигфрид Шапер, 20.10.1944 – майор, командир 3-го гренадерского полка
• Вильгельм Моравиц, 05.11.1944 – обер-фельдфебель, командир взвода 13-й роты 3-го гренадерского полка
• Ганс-Иоахим Каппис, 18.02.1945 – обер-лейтенант резерва, заместитель командира 1-го батальона 45-го гренадерского полка
• Эрих Рудник, 18.02.1945 – лейтенант, командир саперного взвода 45-го гренадерского полка
• Вильгельм Бойттель, 05.03.1945 – майор резерва, командир 2-го батальона 45-го гренадерского полка
• Вильгельм Гайссер, 17.03.1945 – лейтенант резерва, командир 1-й роты 3-го гренадерского полка
• Аугуст Демпке, 17.03.1945 – обер-фельдфебель, командир группы связных 2-й роты 24-го гренадерского полка
• Отто Иваннек, 17.03.1945 – обер-ефрейтор, связной 2-й роты 45-го гренадерского полка
• Йозеф Нойхирль, 17.03.1945 – унтер-офицер, командир отделения 8-й роты 3-го гренадерского полка
• Дерффлингер фон Ройтер, 17.03.1945 – оберстлейтенант, командир 45-го гренадерского полка
• Вольфганг Хенгер, 17.03.1945 – полковник, командир 21-го артиллерийского полка
• Йозеф Вайсс, 23.03.1945 – обер-ефрейтор, связной 1-й роты 24-го гренадерского полка
• Йозеф-Хуберт Адриан, 28.03.1945 – обер-фельдфебель, командир 6-й роты 24-го гренадерского полка
• Хельмут Крёг, 28.03.1945 – обер-лейтенант, командир 2-го батальона 45-го гренадерского полка
• Вильгельм Фишер, 28.03.1945 – лейтенант, командир 3-й роты 24-го гренадерского полка
• Иоахим Шваниц, 09.05.1945 – капитан, командир 2-го батальона 3-го гренадерского полка (награждение не подтверждено)

Рыцарский Крест Железного креста с Дубовыми листьями (5)

• Герберт Швендер (№ 442), 06.04.1944 – полковник, командир 45-го гренадерского полка
• Генрих Гётц (№ 765), 05.03.1945 – генерал-майор, командир 21-й пехотной дивизии
• Франц Рогальски (№ 775), 11.03.1945 – лейтенант резерва, адъютант 2-го батальона 45-го гренадерского полка
• Эрнст Кучкау (№ 777), 11.03.1945 – обер-фельдфебель, командир 6-й роты 3-го гренадерского полка
• Ганс-Иоахим Каппис (№ 849), 28.04.1945 – обер-лейтенант резерва, командир 2-го батальона 45-го гренадерского полка

См. также

• Список дивизий Третьего рейха

Ссылки

• [www.feldgrau.com/InfDiv.php?ID=21 21.Infanterie-Division на сайте Feldgrau.com]
• [www.lexikon-der-wehrmacht.de/Gliederungen/Infanteriedivisionen/21ID.htm 21. Infanterie-Division на сайте lexikon-der-wehrmacht.de]
• [www.axishistory.com/index.php?id=1424 21. Infanterie-Division на сайте axishistory.com]
• [www.ordersofbattle.com/UnitData.aspx?UniX=432&Tab=Uhi 21.Infanterie-Division на сайте ordersofbattle.com]

Отрывок, характеризующий 21-я пехотная дивизия (Третий рейх)

Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.