21 сентября
Поделись знанием:
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
| ← сентябрь → | ||||||
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
| 1 | 2 | 3 | ||||
| 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 |
| 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 |
| 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 |
| 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | |
| 2023 г. | ||||||
21 сентября — 264-й день года (265-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 101 день.
Содержание
Праздники
См. также: Категория:Праздники 21 сентября
Международные
-
ООН, Международный день мира. - Международный день распространения информации о болезни Альцгеймера[1][2].
Национальные
-
Армения — День независимости (1991, от 
СССР)[3]. -
Белиз — День независимости (1981, от 
Великобритании). -
Бразилия — День посадки деревьев. -
Гана — День основателя (день рождения первого президента Кваме Нкрума). -
Мальта — День независимости (1964, от Великобритании). -
Россия, День воинской славы России — День победы русских полков во главе с великим князем Дмитрием Донским над монголо-татарскими войсками в Куликовской битве (1380 год). -
Уругвай — День весны.
Религиозные
-
Католицизм - — память апостола Левия Матфея;
- — память блаженной Катерины Алипранди.
-
Православие[4][5] - — Рождество Пресвятой Богородицы;
- — память преподобных Иоанна (1957) и Георгия (1962), исповедников;
- — празднования в честь икон Божией Матери:
- Почаевская (1559);
- «Рождество Богородицы» Сямская (1524);
- «Рождество Богородицы» Исааковская (1659);
- Домницкая (1696);
- Холмская;
- София — Премудрость Божия (Киевская);
- «Рождество Богородицы» Лукиановская (XVI в.);
- «Знамение» Курская-Коренная (1295);
- «Рождество Пресвятой Богородицы» Глинская (Пустынно-Глинская) (XVI в.);
- Леснинская.
Именины
События
См. также: Категория:События 21 сентября
- 1217 — Битва при Вильянди.
- 1348 — Евреи Цюриха обвинены в отравлении родников.
- 1435 — Герцог Бургундии Филипп Красивый подписал Аррасский договор с королём Франции Карлом VII, разорвав тем самым отношения с Англией.
- 1451 — Евреям Голландии велено носить на одежде опознавательные знаки.
- 1525 — Магистр Тевтонского ордена Вальтер фон Плеттенберг (Wolter von Plettenberg) предоставил Риге полную религиозную свободу.
- 1676 — Вступил на престол папа Римский Иннокентий XI.
- 1776 — начался Великий пожар в Нью-Йорке (1776).
- 1792 — Во Франции открыт Национальный Конвент, принят декрет об упразднении королевской власти.
XIX век
- 1810 — Королевский колледж семинария святого Бонавентуры преобразован в Андский университет.
- 1843 — чилийский капитан Джон Уильямс Уильсон поднял чилийский флаг в Пуэрто дель Амбре и от имени республики Чили вступил во владение Магеллановым проливом.
- 1846 — в ходе Американо-мексиканской войны началась Битва при Монтеррее.
- 1860 — в ходе Второй опиумной войны произошло решающее Сражение у моста Балицяо, открывшее англо-французским войскам дорогу на Пекин.
- 1898 — императрица Цыси захватила власть в результате дворцового переворота, закончив Сто дней реформ.
XX век
- 1920 — Совнарком Украины ввёл обязательное изучение украинского языка в школах.
- 1922 — Американский президент Уоррен Гардинг поддержал идею создания еврейского государства в Палестине.
- 1933 — В Лейпциге начался судебный процесс над коммунистами по обвинению в поджоге рейхстага.
- 1937 — Вышел роман Дж. Р. Р. Толкина «Хоббит, или Туда и обратно».
- 1938 — Польша потребовала от Чехословакии передачи чешской части Тешинской Силезии, включённой в состав Чехословакии в 1920 году решением Международной конференции в Спа.
- 1940 — Открыт Львовский театр оперы и балета.
- 1943 — Чернигов освобожден от фашистских захватчиков.
- 1944 — Сан-Марино присоединилась к антигитлеровской коалиции.
- 1957 — четырёх-мачтовый барк «Памир» (англ. Pamir), шедший под флагом ГДР, потерпел крушение у Азорских островов во время урагана «Кэрри» (англ. Carrie); 80 человек погибли[6][7].
- 1962 — После 48 лет отсутствия в Россию с двумя концертами прибыл Игорь Стравинский.
- 1964 — Мальта обрела независимость от Великобритании.
- 1972 — президент Филиппин Фердинанд Маркос объявил в стране чрезвычайное положение и отменил конституцию.
- 1973 (или 1974?) — Создана Академия МВД СССР.
- 1981 — День независимости Белиза.
- 1991 — На референдуме 99 % избирателей проголосовали за независимость Армении.
- 1993 — Президент России Б. Н. Ельцин подписал указ о роспуске Верховного Совета
- 1999 — Землетрясение на Тайване, более 2000 жертв.
- 2000 — Американская певица Барбара Стрейзанд (Barbra Streisand) объявила о том, что она покидает сцену.
- 2001 — авария российского Ил-86 в аэропорту Дубая
- 2004 — Был основан Викицитатник на русском языке.
- 2004 — В Риге произошло землетрясение.[8]
Родились
См. также: Категория:Родившиеся 21 сентября
- 1452 — Джироламо Савонарола (ум.1498), доминиканский проповедник и правитель Флоренции.
- 1640 — Филипп I Орлеанский (ум. 1701), сын Людовика XIII Французского и Анны Австрийской, младший брат Людовика XIV Французского, родоначальник Орлеанской ветви дома Бурбонов.
- 1708 — Антиох Дмитриевич Кантемир (ум. 1744), знаменитый русский поэт-сатирик, выдающийся дипломат своего времени, деятель раннего русского Просвещения.
- 1740 — Иван Иванович Лепехин (ум. 1802), путешественник и натуралист, член Петербургской академии наук, член и первый непременный секретарь Российской академии («Дневные записки путешествия»).
- 1760 — Иван Иванович Дмитриев (ум. 1837), русский поэт, баснописец, государственный деятель.
- 1801 — Борис Семёнович Якоби (ум. 1874), русский физик и электротехник немецкого происхождения, изобретатель электродвигателя, создатель гальванотехники, академик Петербургской академии наук (1847).
- 1826 — Джильберто Гови (ум. 1889), итальянский физик, естествовед и политик; автор ряда научных трудов.
- 1853 — Хейке Камерлинг-Оннес (ум. 1926), голландский физик, открывший в 1911 году явление сверхпроводимости, лауреат Нобелевской премии 1913 года.
- 1866 — Герберт Джордж Уэллс (ум. 1946), английский писатель-фантаст («Война миров», «Машина времени», «Человек-невидимка»).
- 1866 — Шарль Николь (ум. 1936), французский микробиолог, установивший причины возникновения сыпного тифа, лауреат Нобелевской премии 1928 года.
- 1868 — Ольга Леонардовна Книппер-Чехова (ум. 1959), актриса, жена А. П. Чехова и первая исполнительница ролей в его пьесах.
- 1871 — Иван Михайлович Губкин (ум. 1939), русский советский учёный-геолог, основатель советской нефтяной геологии.
- 1895 — Хуан де ла Сиерва (ум. 1936), испанский изобретатель автожира.
- 1898 — Павел Фёдорович Челищев (ум. 1957), русский художник.
- 1904 — Ханс Хартунг (ум. 1989), французский художник
- 1906 — Адольф Соломонович Бергункер (ум. 1989), кинорежиссёр («Мятежная застава», «Отцы и дети»).
- 1912 — Чак Джонс (ум. 2002), американский мультипликатор, продюсер.
- 1916 — Зиновий Ефимович Гердт (ум. 1996), советский актёр театра и кино («Золотой телёнок», «12 стульев», «Соломенная шляпка», «Место встречи изменить нельзя», «О бедном гусаре замолвите слово»).
- 1918 — Хуан Хосе Арреола (ум. 2001), классик мексиканской литературы («Разные измышления», «Конфабуларио»).
- 1929:
- Юз Алешковский (настоящее имя Иосиф Ефимович Алешковский), поэт, автор песен.
- Эдгар Вальтер (ум. 2006), эстонский писатель, художник-иллюстратор, карикатурист.
- 1934 — Леонард Коэн, канадский поэт, певец.
- 1936 — Юрий Михайлович Лужков, бывший мэр Москвы.
- 1947 — Ольга Михайловна Остроумова, советская и российская актриса театра и кино («Доживём до понедельника», «А зори здесь тихие», «Гараж», «Судьба», «Любовь земная»).
- 1947 — Стивен Кинг, американский писатель, «король ужасов» («Мёртвая зона», «Воспламеняющая взглядом»).
- 1950 — Билл Мюррей, американский актёр («День сурка», «Тутси», «Охотники за привидениями»).
- 1951 — Аслан Алиевич Масхадов (ум. 2005), чеченский военный и политический деятель, президент Чеченской Республики Ичкерия (1997—2005 гг.).
- 1958 — Виктор Александрович Вержбицкий, советский и российский актёр театра и кино.
- 1964 — Владислав Юрьевич Сурков, российский политик.
- 1965 — Фредерик Бегбедер, французский писатель («99 франков»).
- 1966 — Нечирван Барзани, иракский курдский политический деятель, премьер-министр Регионального Правительства Иракского Курдистана.
- 1966 — Ольга Викторовна Арефьева, русская певица, музыкант, поэт, основательница групп «Ковчег» и «KALIMBA»
- 1971 — Ростислав Хаит, российский актёр, один из основателей комического театра «Квартет И»
- 1972 — Лиам Галлахер, вокалист британской группы «Oasis».
- 1983 — Мэгги Грейс, американская киноактриса («Заложница», «Остаться в живых»).
- 1989 — Светлана Ромашина, российская спортсменка (синхронное плавание), пятикратная олимпийская чемпионка.
Скончались
См. также: Категория:Умершие 21 сентября
- 19 до н. э. — Публий Вергилий Марон (р. 70 до н. э.), древнеримский поэт.
- 1327 — Эдуард II (р. 1284), английский король (с 1307 до своего низложения в январе 1327) из династии Плантагенетов.
- 1558 — Карл V, император Священной Римской империи, первый король единой Испании (как Карл I).
- 1576 — Джироламо Кардано (р. 1501), итальянский математик, механик, врач, философ.
- 1832 — Вальтер Скотт (р. 1771), шотландский писатель.
- 1860 — Артур Шопенгауэр (р. 1788), немецкий философ, один из первых представителей школы иррационализма.
- 1895 — Сильвестро Лега (р. 1826), итальянский художник.
- 1905 — Николай Бенардос (р. 1842), изобретатель, создатель всех видов электрической дуговой сварки.
- 1941 — Артур Джон Эванс (р. 1851), английский археолог.
- 1957 — Хокон VII (р. 1872), король Норвегии (1905—1957 гг.).
- 1971 — Бернардо Альберто Усай (р. 1887), аргентинский физиолог, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине 1947 года «за открытие роли гормонов передней доли гипофиза в метаболизме глюкозы».
- 1973 — Лидия Андреевна Русланова (р. 1900), советская эстрадная певица (контральто), заслуженная артистка РСФСР (1942).
- 1974 — Жаклин Сюзанн (р. 1921), американская писательница, автор «женских» бестселлеров.
- 1982 — Иван Христофорович Баграмян (р. 1897), Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза.
- 1987 — Джако Пасториус (р. 1951), американский джазовый бас-гитарист.
- 1987 — Аймо Ансельм Аалтонен (р. 1906), финский политик-коммунист.
- 2005 — Мустай Карим (настоящее имя Мустафа Сафич Каримов) (р. 1919), народный поэт Башкортостана («Декабрьская песня», «Чёрные воды», «Годам вослед»).
- 2006 — Боз Баррелл (настоящее имя Рэймонд) (р. 1946), английский бас-гитарист («King Crimson», «Bad Company»).
Приметы
Осенины. Рождество Богородицы. Богáч. Праздник урожая. В народе — Малая Пречистая.
- Примечали: «Если погода хорошая — осень будет хорошая»[9].
- Осенины — вторая встреча осени. Пасекин день. Убирают пчёл, собирают лук. День луковой слезинки. Земля стремится к белым утренникам. «Всякому лету аминь (конец)». «Бабье лето тишь вспугнуло».
- Осенины встречают у воды. В этот день рано утром женщины выходят к берегам рек, озёр и прудов встречать матушку Осенину с овсяным хлебом. Старшая женщина стоит с хлебом, а молодые вокруг неё поют песни. После чего разламывают хлеб на куски по числу народа и кормят им домашний скот.
- Авелов день. Девушки с именем Алёна, Анастасия, Анна, Антонина не носили косу в этот день, так как искали себе суженого. Если на селе были молодцы с именами на букву Б,Д,Г, то считалось, что брак с ними будет счастливым и неразрывным.
- В старые годы существовал обычай угощения новобрачными своей родни, почему 8 сентября называлось ещё «Поднесеньев день». К новобрачным сходились все родные и знакомые. Таких гостей позыватый приглашал: «Навестить молодых, посмотреть на их житьё-бытье и поучить их уму-разуму». После сытного обеда молодая хозяйка показывала в доме все своё хозяйство. Гости, по обыкновению, должны были хвалить и учить уму-разуму. Хозяин водил гостей на двор, показывал им в амбарах жито, в сараях летнюю и зимнюю упряжь, а в саду угощал пивом из бочонка.
См. также
|
21 сентября в Викиновостях? |
|---|
Напишите отзыв о статье "21 сентября"
Примечания
- ↑ [www.alzinfo.org/08/alzheimers/world-alzheimers-day 21 сентябрь — Международный день распространения информации о болезни Альцгеймера (англ.), вебсайт Fisher Center for Alzheimer’s Research Foundation]
- ↑ [www.cdc.gov/features/WorldAlzheimersDay/ 21 сентябрь — Международный день распространения информации о болезни Альцгеймера (англ.), Американский правительственный центр контроля и предотвращения распространения заболеваний]
- ↑ [news.am/rus/news/121805.html Армения отмечает День независимости]
- ↑ [azbyka.ru/days/2016-09-21 Старый стиль, 8 сентября, Новый стиль 21 сентября, среда] // Православный церковный календарь
- ↑ [calendar.pravmir.ru/2016/9/21 21 сентября 2016 года] // Православие и мир, православный календарь, 2016 г.
- ↑ Wells, The Vancouver Voyages of the Barque Pamir
- ↑ Tessa Duder (ed), Seduced by the Sea — More Stories from Seafaring Kiwis, Harper Collins, 2002, p266.
- ↑ [rus.delfi.lv/archive/v-latvii-proizoshlo-zemletryasenie-dopolneno.d?id=9120872 В Латвии произошло землетрясение (дополнено) — DELFI]
- ↑ [www.rg.ru/2008/09/18/primety.html Приметы]. Российская газета (18 сентября 2008). Проверено 2 сентября 2010.
Отрывок, характеризующий 21 сентября
– Да, зайду.Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
