222-я стрелковая дивизия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
222-я стрелковая дивизия
(222-я сд)
Награды:

Почётные наименования:

«Смоленская»[1]
«Бранденбургская»[2]

Войска:

сухопутные

Род войск:

пехота

Формирование:

(март-апрель) 1941

Расформирование (преобразование):

1945

Боевой путь

Смоленская областьМосковская областьБелоруссияЛитваПольшаГермания

222-я стрелко́вая диви́зия — общевойсковое формирование стрелковых войск РККА, существовавшее c 1941 по 1945 годы. Бойцы и командиры дивизии принимали активное участие в сражениях Великой Отечественной войны.

Полное наименование — 222-я стрелковая, Смоленско-Бранденбургская Краснознамённая ордена Суворова дивизия.

В составе действующей армии (боевой период) на фронтах Великой Отечественной войны:

  • 15.07.1941 — 10.09.1944;
  • 19.10.1944 — 09.05.1945.




История

Формирование

Сформирована в марте-апреле 1941 года в Унече, на тот момент Орловской области, во исполнение директивы Военного совета ОРВО [комм.- 1]. Значительная часть личного состава дивизии набиралась из местных призывников[4].

В марте 1941 года командиром дивизии был назначен полковник Бобров Ф. А.[5]. С первых дней формирования были укомплектованы полковая школа и учебные подразделения частей. С начала мая в летних лагерях началась боевая учёба.

Штаб дивизии, управление, стрелковые полки располагались в Унече и пригороде, артиллеристы дислоцировались в Стародубе и Почепе. Красноармейцы 757-го сп жили в лесу, в палаточном лагере, занимаясь строительством и обустройством оборонительных сооружений[4]. Здесь дивизия и встретила начало войны. По некоторым данным, её численность на конец июня 1941 года составляла более 14 000 человек[6].

1941

В начале июля, в полном составе дивизия передислоцирована в район станции Красный Рог (40 км юго-западнее Брянска).

20.07.1941 года, по приказу Ставки начинается спешная переброска в район Рославля. С конца июля 1941 года дивизия входит в состав 43-й армии.

К 28 июля, совершив 350-ти километровый марш, части дивизии заняли оборону на рубеже: Криволес — русло реки Остёр — окрестности станции Крапивинская.

Обстановка, сложившаяся на Западном фронте после захвата Смоленска в последней декаде июля, потери Красной армии, «котлы», привели к тому, что 222 сд оказалась единственной дивизией, обороняющей крупный железнодорожный узел и город Рославль.

На рассвете 30 июля 1941 года XXIV моторизованный и VII армейский корпуса противника начали наступление из района Мстиславль — Кричев в направлении на Рославль и с целью окружить и уничтожить «группу Качалова» (145, 149 сд, 104 тд), предпринявшую попытку контрудара на Смоленск[7]. На следующий день IX армейский корпус нанес удар восточнее Рославля из района Починок — Стригино[8][9][10].

Ведя тяжёлые и кровопролитные бои с превосходящими силами вермахта, к вечеру 2 августа дивизия попала в «полуокружение», и к исходу следующего дня была вынуждена отступить на промежуточный рубеж обороны в район Екимовичи, фактически же начала беспорядочный отход, потеряв связь с 774-м сп[11][12].

Под ударами танковых групп, кавалерии и мотопехоты противника — была расчленена. Командир дивизии, не имевший связи с соседями, принял решение отвести дивизию восточнее Рославля[13].

Действия 222 сд носят явно преступный характер. Командование дивизии, к-ры и комиссары частей до сих пор не привели дивизию в порядок и продолжают вести неорганизованный бой, отходя без всякого приказа на восток. Этим паническим отходом группа Качалова становится в очень тяжелое положение.

Предупредите к-ра дивизии, к-ров частей и комиссаров, что если они не выправят положение и будут продолжать отходить дальше без приказа, то командование дивизии и частей будет арестовано и предано суду как изменники Родины…

Указания Военного совета Резервного фронта Командующему войсками 28-й армии по организации обороны 5 августа 1941 г. (выдержки)[14]

По этому же указанию выходящие подразделения дивизии направлялись на усиление 53-й стрелковой дивизии, но насколько указание выполнено — неизвестно до настоящего времени.

Среди воинских частей дивизии, защищавших город, был и 18-й артиллерийский полк ПТО. Ожесточенные бои отважных артиллеристов в районе деревни Бывальское с наступавшим противником продолжались 8 часов. До поздней ночи немцы так и не смогли взломать оборону двух дивизионов. Многие батареи отличились в этот день[15].

"2 августа 1941 года. За день отражения прорвавшихся танков, мотоциклистов и больших групп мотопехоты противника было подбито в бою до двух десятков танков. Также уничтожено большое количество мотопехоты противника и мотоциклистов, подсчитать которое нет возможности. Есть убитые и раненые. Раненым оказывается помощь. Снаряды кончаются. Прошу подбросить снаряды.

Капитан И. П. Богданов. 22-00. 2-го августа 41-го[15].

В первых числах августа, полки дивизии, отступая из района Рославля вели арьергардные бои. О тяжёлом положении в районе боёв подразделений 222-й сд упоминается в Оперативной сводке (№ 16 от 08.08.41), штаба артиллерии Резервного фронта:

<…> 645 кап (без одного дивизиона) занял боевой порядок в районе Лесники юго-западнее 2 км Б. Полпино. 1/645 кап с утра 2.8.41 вел бой в районе Хорошовка юго-западнее Рославль совместно с гап 222 сд, входя в состав группы пп 787. Не использовав всех возможностей обороны и не приняв мер к выводу матчасти из боя, личный состав дивизиона во главе с комсоставом и командиром дивизиона бежал, бросив матчасть и оп. У противника осталось 12 152-мм гаубиц обр. 1937 г., 21 трактор и около 15 автомашин

Нач. штаба артиллерии Резервного фронта генерал-майор Маляров [16]
[комм.- 2].

В оперативной сводке штаба Резервного фронта за тот период отмечалось:

222 сд в составе двух сборных б-нов и б-на НКВД, к 6.00 8.8.41 отошла за главный рубеж обороны и сосредоточилась в районе Церковщина — Лосево — Никольское. В течение дня продолжался сбор отдельных групп и подразделений, отошедших через главную полосу обороны, где приводились в порядок.

Из оперативной сводки штаба Резервного фронта (август 1941 г.)[16].

В конце августа — сентябре 1941 года, части дивизии вели оборонительные бои и переходили в частые контратаки на рубежах по рекам Десна и Стряна[17].

Командованию дивизии постоянно ставились задачи: «контратаковать», «не допустить прорыва» танковых и мотопехотных соединений противника к автодороге Рославль — Юхнов (Варшавское шоссе) из района Починок и в направлении на Вязьму, а также выбить противника с восточного берега р. Стряны[18].

По состоянию на 26 августа «дивизия после пополнения, продолжая укрепляться, ведёт боевую разведку в направлениях: Соловьёвка —Погуляевка—Алёшинцы»[19].

30 августа, после артиллерийской подготовки из 800 орудий и миномётов, войска 24-й и 43-й армий перешли в наступление на Ельню.

В первых числах сентября 222-й стрелковой дивизии удалось выйти на рубежи у реки Стряны, в районе Большое Павлово. Противник предпринял ряд контратак при поддержке артиллерии и авиации. Продвижение вперёд затормозилось[12].

7 сентября отдельные подразделения дивизии форсировали реку, но уже 13 сентября немцам удалось оттеснить наши войска за Стряну и занять западный берег реки[12].

4 октября противнику удалось «расчленить» части 43-й армии, которые держали оборону в районе Варшавского шоссе. 53-я сд, потерявшая до половины своего состава, отходила в район Болвы. 222-я сд, с боями отходит к Спас-Деменску. Связь со штабом армии только по радио, связь между дивизиями отсутствовала.

3 октября, по приказу командующего Резервным фронтом , С. М. Будёного дивизия перешла в состав 24 армии[20][комм.- 3].

Вечером 4 октября противник вышел к Спас-Деменску и 5-го числа занял город. Оборона 43-й армии фактически рухнула[12].

В первой декаде октября 1941 года, после начала крупномасштабного наступления группы армий «Центр» на Москву, пытаясь избежать полного окружения после удара 4 армии вермахта направлениями на Юхнов и Калугу, понеся потери в живой силе и технике[21], дивизия была вынуждена оставить рубежи обороны в районе Новоспасское — Колпино — Спас-Деменск и под ударами авиации и артиллерии противника отходит в район Вереи.

В Оперативной сводке ОКХ (за № 114 от 07.10.41) утверждалось, что «222-я стрелковая дивизия [русских] была окружена и разгромлена южнее и юго-восточнее Спас-Деменска»[22].

После незначительного пополнения дивизия занимает рубеж обороны в районе Субботино[23].

Осенью-зимой 1941 года, части дивизии вели оборонительные бои в районе Наро-Фоминска и Кубинки[24].

В ходе[25] контрнаступления под Москвой, 457-м сп 222-ой сд 27 декабря 1941 года был освобождён город Наро-Фоминск. В конце 1941 года дивизия, в составе 33 армии генерал-лейтенанта Михаила Ефремова, участвовала в освобождении населённых пунктов Московской и Смоленской областей.

В ходе сражения под Москвой немецкие войска потерпели ощутимое поражение. В результате контрнаступления они были отброшены на 100—250 км от столицы. От врага были полностью освобождены Тульская, Рязанская и Московская области.

1942

В начале 1942 года части дивизии принимали активное участие в наступлении на юго-западном направлении, по всему участку фронта 33-й армии, освободив на конец января около 90 населённых пунктов. 19 января, полками дивизии, совместно со 110-ой сд была освобождена Верея и близлежащие населённые пункты.

17 января 1942 года командование 33-й армии получает боевое распоряжение за № 605(Ш), согласно которому армия должна была форсированным маршем наступать на Вязьму. В число дивизий, которые впоследствии составили (восточную) группировку армии, вошла и 222-я стрелковая дивизия[26].

«Командарму 33 <…>
ПРИКАЗЫВАЮ:
Одновременно с ликвидацией противника в Верее главными силами с утра 19.01.1942 г. форсированным маршем выходить в район Дубна, Замытское, имея в дальнейшем задачей, в зависимости от обстановки, удар на Вязьму или в обход её с юго-запада. Передовыми частями в район Дубна, Замытское выйти не позднее 19.01 главными силами — 20.01.42 г…»

Дивизии предстояло уже менее, чем через двое суток, преодолев в условиях полного отсутствия дорог 75 километров, выйти в район Ду́бна, Замыцкое. С учетом обстановки которая сложилась к этому времени в районе боёв, это была практически невыполнимая задача. Даже если бы дивизия и не вела боевых действий, преодолеть такое расстояние за двое суток в сложных погодных условиях и под постоянным огнём противника было крайне затруднительно.

Тем не менее, уже к 28 января подразделения дивизии находились на марше в районе Износок, между населёнными пунктами Шанский Завод и Зубово, непрерывно подвергаясь бомбардировкам авиацией противника. 1287 стрелковый полк выходит из подчинения дивизии и отходит к 110-ой стрелковой дивизии[27] .Огнём вражеской артиллерии и пулемётов дивизия была задержана в районе деревни Зубово. Дальнейшее продвижение по дорогам стало невозможным[28].

К 01 февраля, отражая постоянные атаки частей 255, 267 и 292-й пехотных дивизий вермахта, заняла оборону по реке Желонья, северо-восточнее Износок, с задачей не допустить прорыва противника к дороге Шанский Завод — Износки и перерезать её[29]. Ценой немалых потерь бойцам удалось выполнить поставленную задачу фланговой обороны коридора прорыва ударной группы (западная группировка) 33-й армии (160-я, 113-я, 329-я, 338-я сд.), передовые части которой, к 03.02.1942 достигли юго-западных окраин Вязьмы[30].

В феврале — марте дивизия вела боевые действия в районе железнодорожной станции Износки юго-восточнее Вязьмы. Следует отметить, что к тому моменту под Вязьму командование вермахта дополнительно перебросило 5-ю и 11-ю танковые дивизии. Тут же находились части 23, 98, 203, 225, 246-й пехотных дивизий и 20-й танковой дивизии, а также полк СС и штрафной офицерский батальон. Немцы использовали инженерные и фортификационные сооружения, построенные нашими оборонявшимися частями летом — осенью 1941 года. В сохранившихся дотах установили пулемёты[31].

Западная группировка 33-й армии к марту 1942 года была практически полностью окружена, начался период выживания. Атаки на Вязьму были прекращены. И по причине бесперспективности, и по причине того, что атаковать было уже некем и нечем. Почти весь февраль командарм удерживал свои дивизии на прежних рубежах. В этот период в штабы полков и батальонов уходили жёсткие и краткие приказы, суть которых сводилась к одному — «держаться любой ценой»[32].

Командованию 222 сд неоднократно ставились боевые задачи по «расширению коридора» и деблокированию западной группировки 33-й армии.

Так, 6 марта 1942 года, 774-й и 479-й стрелковые полки предприняли наступление в обход разъезда Угрюмово, в направлении высоты 178,0 с задачей: перехватить коммуникацию противника Юхнов — Гжатск. Севернее деревни Ивановское были встречены сильнейшим перекрёстным пулемётным огнем. Ни одна из огневых точек не была подавлена артиллерией. Полки понесли большие потери и были вынуждены отступить на исходные позиции[31].

На следующий день Ефремов телеграфировал из-под Вязьмы: «Большей глупости не придумаешь, как наступать днем и губить людей. Ночью, только ночью наступайте и наносите удар врагу! Не губите зря людей и не поощряйте врага своими неудачами»[33].

2 апреля 1942 года два полка дивизии прошли 100 метров и были остановлены возле заграждений из колючей проволоки на подступах к с. Тулизово[34].

В этом районе дивизия сражалась весь 1942 год. Бои «местного значения» продолжались вплоть до марта 1943 года.

1943

В начале августа, после пополнения личного состава, вооружений и техники, части дивизии принимали участие в Смоленской наступательной операции в составе 33-й армии под командованием генерал-лейтенанта В. Н. Гордова[35].

В летне-осенней кампании 1943 года развернулось стратегическое наступление Красной армии.

Обстановка, в которой готовились и велись наступательные операции, в том числе и Смоленская операция, факторы, определившие их успехи, находились в тесной связи с военно-политическим положением страны того времени. К середине июля и началу августа общая обстановка на советско-германском фронте, в том числе и на западном направлении, определялась победами, одержанными Красной Армией в битвах под Сталинградом, за Кавказ и под Курском[36].

В ходе наступления дивизия сражалась в тех же местах под Рославлем, Спас-Деменском и Сиоленском, где держала героическую оборону в 1941—1942 гг.

23 сентября части дивизии при поддержке авиации и артиллерии вышли в район Коситчино — Новосспасское и перерезав автодорогу Ельня — Рославль продолжали наступление в направлении на Починок — Монастырщину[37].

25 сентября 1943 года, приказом Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина дивизии присвоено почётное наименование «Смоленская»[1].

К октябрю 1943 года полки дивизии с боями достигли плацдарма по реке Проня севернее Дрибина, где вели позиционные бои, пытаясь прорвать оборону противника[37], В конце ноября дивизия выводится на отдых и пополнение во фронтовой резерв.

В результате Смоленской операции советские войска продвинулись на запад на 200—250 км в полосе шириной до 400 км, очистили от немецких оккупантов часть Калининской, Смоленскую область, положили начало освобождению Белоруссии.

<timeline>

ImageSize = width:800 height:auto barincrement:12 PlotArea = top:10 bottom:20 right:130 left:20 AlignBars = late DateFormat = dd/mm/yyyy Period = from:01/08/1943 till:01/11/1943 TimeAxis = orientation:horizontal ScaleMinor = gridcolor:green unit:month increment:1 start:01/08/1943 Colors =

 id:colr   value:rgb(1,0,0)

TextData =

 pos:(20,27) textcolor:black fontsize:M

BarData =

 barset:PM
 bar:Month

Backgroundcolors = canvas:white PlotData=

 width:5 align:left fontsize:S shift:(5,-4) anchor:till
 barset:PM color:colr
from: 07/08/1943 till: 20/08/1943 text:"Спас-Деменская операция" fontsize:8
from: 28/08/1943 till: 06/09/1943 text:"Ельнинско-Дорогобужская операция" fontsize:8
from: 14/09/1943 till: 02/10/1943 text:"Духовщинско-Демидовская операция" fontsize:8
from: 15/09/1943 till: 02/10/1943 text:"Смоленско-Рославльская операция" fontsize:8
bar:Month width:0 align:center fontsize:S shift:(0,-20) anchor:middle color:white
 from:start till:01/09/1943 text:август 1943 года
 from:01/09/1943 till:01/10/1943 text:сентябрь 1943 года
 from:01/10/1943 till:end text: октябрь 1943 года

</timeline>

1944

После сражений в ходе наступательных операций Красной армии в 1943 году, 222-я стрелковая дивизия и её командный состав приобрели достаточный оперативно-тактический опыт. Материальная часть, личный состав были значительно обновлены и пополнены. В полки дивизии поступало новейшее вооружение, средства связи и транспорт. В феврале — марте 1944 года дивизия вела позиционные бои в районе Дрибина, восточнее Могилёва, понеся незначительные потери.

23 июня 1944 года началась операция «Багратион», которая ознаменовала собой крупнейшее поражение вермахта за всю его предшествующую историю, практически полностью была уничтожена Группа армий «Центр», утрачены важнейшие стратегические позиции на Восточном фронте. По всему советско-германскому фронту, инициатива перешла на сторону Красной армии.

К началу лета 1944 года линия советско-германского фронта изгибалась, образуя так называемый «белорусский балкон». Связано это было с тем, что на Украине советским войскам удалось провести целый ряд успешных наступательных операций. Немцы были разгромлены под Корсунь-Шевченковским, откатились от Днепра, немецкая 1-я танковая армия генерал-полковника Хубе была окружена в конце марта 1944 года под Каменец-Подольским. Немцами с большими потерями были оставлен Крым, Одесса[38].

Войска четырёх фронтов наступали на более чем 1000-км фронте и с 23 июня по 29 августа продвинулись на 550—600 км по прямой. Причем за первые 12 дней операции (23 июня — 4 июля 1944 г.) продвижение составило 240 км, что дает средний темп наступления около 20 км в сутки. При этом были разгромлены основные силы группы армий «Центр». По разным оценкам было полностью уничтожено от 17 до 30 немецких дивизий. Людские потери немецкой армии в Белоруссии оцениваются в 350 тыс. человек, из которых около 150 тыс. человек попали в плен. Из этого числа 55 тыс. немецких пленных были проведены по Москве.

А. В. Исаев Два дня в истории. К 65-летию операции «Багратион»[38].

Могилёвская операция

В июне 1944 года, распоряжением командующего фронтом генерала армии Г. В. Захарова, дивизия передаётся в состав 49-ой армии. С началом наступления на Могилёв, успешно форсировав реки Проня, Бася и Днепр, стремительным ударом при поддержке авиации 4 воздушной армии, к 27 июня 1944 года вышла в район Голубовка — Мостище западнее Могилёва[39].

Как показал один из плененных фельдфебелей врага:

«23-го утром начался ураганный огонь. Снаряды смешивали все с землей. Траншеи были засыпаны снарядами. Когда через два часа артогонь стал перемещаться в глубину и мы вышли из укрытий, то русские нас уже обошли. Мы были окружены, сопротивление было невозможно»[39]

28 июня войска фронта, продолжая преследование немецких частей, продвинулись вперед до 25 км и заняли более 500 населенных пунктов, в том числе важный в стратегическом отношении посёлок и центр района Могилёвской области, — Белыничи.

Поставленную Ставкой Верховного Главнокомандования задачу — разгромить могилевскую группировку противника и овладеть Могилевым — бойцв и командиры выполнили за 6 дней. Под их ударами остатки понесших серьезные потери соединений немецкой 4-й армии, под прикрытием арьергардов начали отход за реку Березину[39].

Каунасская операция

В первой половине июля 1944 года 222-я сд передаётся 3-му Белорусскому фронту, в состав 33-й армии под командованием генерал-лейтенанта С. И. Морозова и перебрасывается в район Бутримониса в Литву, где довооружается и к началу Каунасской операции выдвигается на исходные позиции в окрестностях Бальберишкиса.

14 июля 1944 года с боями был взят Вильнюс, после овладения которым и захватом плацдармов на западном берегу реки Неман, войска фронта вели наступление в полосе шириной 210 км. Им противостояли 10 пехотных и охранных соединений противника: (корпусные группы «Н» и «Д», 201, 221-я и 52-я охранные, 69, 196, 131, 170 и 542-я пехотные дивизии), 2 танковые дивизии (6-я и 5-я), 2 пехотные бригады, 6 отдельных полков, 22 отдельных батальона, 2 танковых батальона резерва главного командования и большое количество других частей усиления, особенно артиллерии[40].

28 июля Ставка Верховного Главнокомандования (директивой № 220160) поставила генералу армии И. Д. Черняховскому задачу: «ударом 39-й и 5-й армий с севера и юга не позднее 1-2 августа овладеть Каунасом; в дальнейшем всеми силами фронта вести наступление к границам Восточной Пруссии и к 10 августа выйти на рубеж Расейняй, Сувалки, на котором перейти к обороне для подготовки к переносу боевых действий непосредственно на территорию Германии»[40].

Каунас являлся мощным укрепленным районом противника, прикрывавшим кратчайшие пути к Восточной Пруссии и представлял собой крупный узел шоссейных, железных и грунтовых дорог, соединявших его со всей Прибалтикой и позволявших немецкому командованию маневрировать резервами в любом направлении[40].

29 июля 1944 года соединения 33-й армии при поддержке авиации и артиллерии перешли в наступление и развивая темп прорвали вражескую оборону на глубину от 7 до 15 км. На следующий день в полосе наступления 222-ой сд был введен в прорыв 2-й гвардейский танковый корпус генерал-майора А. С. Бурдейного.

При поддержке 1-й гвардейской штурмовой авиационной дивизии, корпус, используя разрывы в обороне противника, преодолел 35 км и перерезал дороги от Каунаса на Мариямполь и на Вилкавишкис. Под угрозой окружения каунасская группировка врага начала отход на восточно-прусский приграничный оборонительный рубеж.

2 августа 1944 года 222-я сд участвовала в освобождении города Вилкавишкис. С 3-го по 8-е августа соединения дивизии вели тяжелые бои, пытаясь преодолеть восточно-прусскую приграничную оборонительную линию, смогли вклиниться в оборону врага севернее Вилкавишкиса, но наступление развития так и не получило.

9 августа части противника нанесли мощный контрудар после продолжительной артиллерийской подготовки и ударов с воздуха, прорвали линию оборону дивизии и вышли на шоссе Мариямполь — Вилкавишкис, где были встречены огнем артиллерии 47-й истребительной ПТО, и танковыми засадами 2-го гвардейского танкового корпуса. Несмотря на большие потери, противник во второй половине дня занял Вилкавишкис. В дальнейшем его попытки продвинуться в сторону Каунаса успеха не имели[40].

В этих боях дивизия понесла значительные потери и после выхода из зоны боёв была отведена в резерв, а в октябре 1944 переброшена в Польшу.

1945

В последний год войны бойцы и командиры 222-ой сд принимали участие в Висло-Одерской операции, наступая с Пулавского плацдарма в направлениях на Шидловец, Опочно, Томашув-Мазовецки, Калиш[23].

Дивизия участвовала в освобождении города Калиш, вышла к Одеру, южнее города Франкфурт-на-Одере.

В ночь на 3 февраля форсировала реку. С февраля по апрель 1945 года вела бои на плацдарме за Одером[23].

25 февраля 1945 года во всех частях и подразделениях дивизии проходят торжественные мероприятия по случаю награждения 222-й сд орденом Суворова второй степени[41].

В составе 1-го Белорусского фронта, 33-й армии под командованием генерал-полковника В. Д. Цветаева, бойцы и командиры дивизии принимали участие в Берлинской наступательной операции, форсировали канал Одер-Шпрее, вели тяжёлые наступательные бои с группировкой в районе Грос-Керис[23].

28 апреля дивизия принимала участие в освобождении населённого пункта Kuschkow (13 километров северо-восточнее г. Люббен), наступала южнее Берлина[23].

Закончила боевой путь на реке Эльбе.

Подвиг Анфима Абатурова

3 февраля 1945 г., пом. командира взвода 787 сп 222 сд, ст. сержант Абатуров Анфим Иванович, 1924 года рождения, при форсировании р. Одер проявил исключительный героизм. Переправившись первым через реку под сильным огнём противника, ведя за собой весь батальон и заметив вражеский пулемёт, он не пожалев своей жизни, бросился на амбразуру и своим телом закрыл её[42].

Из представления командира полка:

Тов. Абатуров погиб, но своим геройским подвигом обеспечил успешное форсирование реки полком. Тов. Абатуров А. И. достоин правительственной награды — звания «Героя Советского Союза»
Командир 787 стрелкового полка Майор Масленков, 13 февраля 1945 года[42]

Представление командира 787 сп было поддержано командованием 222 стр. дивизии с формулировкой «Достоин правительственной награды — присвоения звания „Героя Советского Союза“», однако, приказом командира 62-го стрелкового корпуса № 026 от 14 марта 1945 года, Абатуров А. И. был награждён орденом Отечественной войны I степени, — посмертно[42][43].

Подчинение

Дата Фронт (округ) Армия Корпус Примечания
22.06.1941 Орловский военный округ
01.07.1941 в резерве СВГК 28-я армия 33-й ск
01.08.1941 Резервный фронт 43-я армия
03.10.1941 24-я армия
01.11.1941 Западный фронт 33-я армия
01.11.1943 65-й ск
01.02.1944 69-й ск
01.05.1944 2-й Белорусский фронт
01.07.1944 49-я армия 19-й ск
01.08.1944 3-й Белорусский фронт 33-я армия
01.09.1944 62-й ск
01.10.1944 в резерве СВГК
01.11.1944 1-й Белорусский фронт
09.05.1945

Состав

  • 757 (457) стрелковый полк,
  • 774 стрелковый полк,
  • 787 (479) стрелковый полк,
  • 666 (664) артиллерийский полк,
  • 722 гаубичный артиллерийский полк (до 15.10.41 г.),
  • 43 отдельный истребительно-противотанковый дивизион,
  • 297 разведовательная рота (297 разведовательный батальон),
  • 389 саперный батальон,
  • 602 отдельный батальон связи (602, 426 отдельная рота связи),
  • 391 медико-санитарный батальон,
  • 309 отдельная рота химзащиты,
  • 261 автотранспортная рота,
  • 351 полевая хлебопекарня (484, 353 полевая хлебопекарня),
  • 124 (170) дивизионный ветеринарный лазарет,
  • 317 полевая почтовая станция,
  • 42 полевая касса Госбанка.

Командиры дивизии

Герои Советского Союза

Полные кавалеры Ордена Славы

Память

Напишите отзыв о статье "222-я стрелковая дивизия"

Комментарии

  1. № 003000 от 05.03.1941, по штату № 04/400-416 утв. 5 апреля 1941 г. [3]
  2. Список принятых сокращений:
    * кап - корпусной артиллерийский полк;
    * пп - пехотный полк;
    * гап - гаубичный артиллерийский полк
  3. Одновременно Буденный уточнил задачу Ракутину (24 армия), переподчинив ему 222-ю сд 43-й армии и 8-ю сд 32-й (03.10.41)

Примечания

  1. 1 2 Газета «В бой за Родину» от 25.09.1943.
  2. Красная Армия в победах и поражениях 1941-1945 гг, 2003.
  3. [www.rkka.ru/iorg.htm Перечень штатов Красной Армии]
  4. 1 2 3 История. Великая Отечественная война.
  5. Том III. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь, 2014, с. 277.
  6. [starodub-sv.ru/2011/05/05/nikto-ne-zabyt-nichto-ne-zabyto/ Никто не забыт, ничто не забыто]
  7. [rkka.ru/maps/smol-og.gif Задачи оперативных групп в Смоленском сражении]
  8. Guderian, 1954.
  9. Йорг Мюллер, 2015.
  10. [rkka.ru/maps/smol1.gif Боевые действия в Смоленской оборонительной операции ]
  11. David M. Glantz, 2015, с. 115.
  12. 1 2 3 4 43-я армия в боях на Десне летом-осенью 1941 года, 2015.
  13. David M. Glantz, 2015, с. 116.
  14. Сборник боевых документов/37/111
  15. 1 2 Война народная на Рославльской земле, 2015.
  16. 1 2 Михеенков С. Е, 2013, с. 2,3.
  17. Лопуховский Л. Н, 2006, с. 119.
  18. Лопуховский Л. Н, 2006, с. 119, 120.
  19. Михеенков С. Е, 2013, с. 7-9.
  20. Лопуховский Л. Н, 2006, с. 203.
  21. Лопуховский Л. Н, 2006, с. 196.
  22. Лопуховский Л. Н, 2006, с. 211.
  23. 1 2 3 4 5 222 стрелковая дивизия (222 сд).
  24. Наро-Фоминск в ВОВ, 2014.
  25. Шапошников Б. М, 2006, с. 194.
  26. Михеенков С. Е, 2015, с. 40.
  27. [pamyat-naroda.ru/documents/view/?id=135114820&backurl=q%255C22::division%255C222%2520%25D1%2581%25D0%25B4::begin_date%255C28.01.1942 Память народа::Поиск документов частей]. pamyat-naroda.ru. Проверено 9 августа 2016.
  28. Михеенков С. Е, 2015, с. 42.
  29. В районе Износок, 2012.
  30. [обелиск-москва.рф/images/event%20(1).jpg Карта. Наступление частей 33-й армии на Вязьму (1942)]
  31. 1 2 Михеенков С. Е, 2015, с. 45-46.
  32. Михеенков С. Е, 2015, с. 48.
  33. Михеенков С. Е, 2015, с. 50.
  34. Михеенков С. Е, 2015, с. 51.
  35. Командармы, 2005.
  36. Истомин В. П, 1975, с. 8.
  37. 1 2 Журнал боевых действий 222 сд.
  38. 1 2 Два дня в истории. К 65-летию операции «Багратион», 2009.
  39. 1 2 3 Могилевская наступательная операция 23-28 июня 1944 г.
  40. 1 2 3 4 Каунасская наступательная операция (28 июля – 28 августа 1944 г.).
  41. [pamyat-naroda.ru/documents/view/?id=153108726&backurl=division%255C222%2520%25D1%2581%25D0%25B4::begin_date%255C25.02.1945::end_date%255C09.05.1945 Память народа::Поиск документов частей]. pamyat-naroda.ru. Проверено 6 июня 2016.
  42. 1 2 3 Из рода Матросовых. Анфим Абатуров. Жизнь, короткая и яркая как сорвавшаяся звезда..., 2009.
  43. Фамилии воинов, закрывших своим телом амбразуры вражеских дотов и дзотов.
  44. Фронтовой Приказ (№: 422 от: 20.12.1941)
  45. [www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=3162248 Информация из донесения о безвозвратных потерях. Именной список]. ОБД Мемориал. Проверено 7 июня 2016.
  46. [www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=3113556 Информация из донесения о безвозвратных потерях. Выписка]. ОБД Мемориал. Проверено 7 июня 2016.
  47. [pamyat-naroda.ru/documents/view/?id=135115027&backurl=division%255C222%2520%25D1%2581%25D0%25B4::begin_date%255C14.01.1943::end_date%255C15.01.1943 Оперативная сводка 222 сд за 15.01.1943 ]

Литература

  • Феськов В. И., Калашников К. А., Голиков В. И. Приложение 2.2. Перечень, боевой путь, состав и штаты стрелковых, горно-стрелковых, мотострелковых и воздушно-десантных дивизий Красной Армии периода 1941-1945 гг. (часть 4) // [books.google.ru/books?id=PdAWAQAAIAAJ&q Красная Армия в победах и поражениях 1941-1945 гг]. — Томск: Издательство Томского университета, 2003. — 622 с. — ISBN 5-7511-1624-0.
  • Цапаев Д. А., Введенский Б. А., Колунтаев В. А. и др. Том III. Командиры стрелковых, горнострелковых дивизий, крымских, полярных, петрозаводских дивизий, дивизий ребольского направления, истребительных дивизий // [books.google.ru/books?id=TguloAEACAAJ&dq Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь]. — М.: Кучково поле, 2014. — Т. III. — С. 277. — 1104 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-9950-0382-3.
  • Коллектив авторов. Великая Отечественная. Командармы. Военный биографический словарь / Под общей ред. М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2005. — С. 51—53. — ISBN 5-86090-113-5.
  • Шапошников Б. М.. [books.google.ru/books?redir_esc=y&hl=ru&id=8NMWAQAAIAAJ&dq Битва за Москву. Московская операция Западного фронта 16 ноября 1941 г. - 31 января 1942 г.]. — М.: АСТ, Транзиткнига, 2006. — 864 с. — (Неизвестные войны). — 3000 экз. — ISBN 5-9578-3068-2.
  • Истомин В. П. [books.google.ru/books?hl=ru&id=kcJ0AAAAIAAJ&dq Смоленская наступательная операция: 1943 г] / Под ред. А. П. Покровского [Военно-исторический очерк]. — М.: Воениздат, 1975. — 224 с.
  • В. Черногор, О. Саксонов, А. Кольтюков, В. Греджев, В. Жилин. [books.google.ru/books?id=wRTclUL1d40C&dq Операция "Багратион". Освобождение Белоруссии]. — М.: Эксмо, 2014. — 528 с. — (Архив). — 3500 экз. — ISBN 5-224-04603-3.
  • Дэвид Гланц. Крах плана "Барбаросса". Противостояние под Смоленском = David M. Glantz Barbarossa Derailed: The Battle for Smolensk: Volume 1 / Перевод: В. Найденов. — М.: Центрполиграф, 2015. — Т. 1. — 720 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-227-05969-7.
  • Гудериан Г. [books.google.ru/books?id=xjJ7AwAAQBAJ&pg Воспоминания солдата] = Guderian H. Erinnerungen eines Soldaten. — Heidelberg, 1951. — М.: Воениздат, 1954. — 508 с. — 30 000 экз.
  • Йорг Мюллер. [books.google.ru/books?id=iiydCgAAQBAJ&pg Танкисты Гудериана рассказывают. «Почему мы не дошли до Кремля»]. — М.: Яуза-Пресс, 2015. — 352 с. — (Врага надо знать! Немецкие мемуары Второй Мировой). — 1500 экз. — ISBN 978-5-9955-0799-4.
  • Михеенков С. Е. [books.google.ru/books?id=NVNkAAAAQBAJ&dq Дорога смерти. 43-я армия в боях на Варшавском шоссе. Схватка с "Тайфуном". 1941-1942]. — М.: Центрполиграф, 2013. — 408 с. — (Забытые армии. Забытые командармы). — 3000 экз. — ISBN 978-5-227-03133-3.
  • Михеенков С. Е. [books.google.ru/books?id=i1h_kBy7cLkC&pg=PP215&lpg=PP215&dq Армия, которую предали. Трагедия 33-й армии генерала М. Г. Ефремова. 1941–1942]. — М.: Вече, 2015. — 440 с. — (Военные тайны XX века). — 1500 экз. — ISBN 978-5-4444-3243-3.
  • Ильюшечкин А., Мосягин М. [books.google.ru/books?id=DPHrBAAAQBAJ&pg=PP1&dq Варшавское шоссе - любой ценой. 1942-1943]. — М.: Центрполиграф, 2014. — 280 с. — 2500 экз. — ISBN 978-5-227-05473-9.
  • Лопуховский Л. Н. [books.google.ru/books?id=k5ohAQAAIAAJ&q Вяземская катастрофа 41-го года]. — М.: Яуза, Эксмо, 2006. — 680 с. — (Великая Отечественная: Цена Победы). — 5000 экз. — ISBN 5-699-18689-1.

Статьи и публикации

  • Исаев А. В. [zavtra.ru/content/view/2009-07-0113/ Два дня в истории. К 65-летию операции «Багратион»] (рус.) // Завтра : электронная версия газеты. — 2009. — 1 июля (№ 27).
  • Иванова М. И. [websprav.admin-smolensk.ru/web2015/kirillovka/rosl_v_godi_vov1.html Рославль в первые годы войны...] (рус.) // 1945-2015 : Исторический проект (альманах). — Рославль: Лазеева Л. Н., 2015.
  • Алексей Ивванцов [websprav.admin-smolensk.ru/web2015/kirillovka/ogestoch_boi_vokrug_roslavl_2.html Ожесточённые бои вокруг Рославля в августе 1941 года] (рус.) // 1945-2015 : Исторический проект (альманах). — Рославль: Лазеева Л. Н., 2015.
  • Сергей Александров [websprav.admin-smolensk.ru/web2015/kirillovka/armiya_v_boyah_na_Desne1.html 43-я армия в боях на Десне летом-осенью 1941 года.] (рус.) // 1945-2015 : Исторический проект (альманах). — Рославль: Лазеева Л. Н., 2015.
  • Татьяна Романова [www.vest-news.ru/article/23371 В районе Износок] (рус.) // Весть : газета (электронная версия). — 2012. — 31 мая.
  • Олег Симаков. [encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/history/more.htm?id=11960171@cmsArticle Могилевская наступательная операция 23-28 июня 1944 г.] // История войн. — Минобороны России. Официальный сайт, 2016. — 13 апреля. — Дата обращения: 31.05.2016.
  • Роман Чекинов. [encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/history/more.htm?id=11972546@cmsArticle Каунасская наступательная операция (28 июля – 28 августа 1944 г.)] // История войн. — Минобороны России. Официальный сайт, 2016. — 13 апреля. — Дата обращения: 31.05.2016.
  • [glava-kurska.ru/press/head/2015/12/21/1332/ Подвиг народа. 70-летию Великой Победы посвящается…] (рус.) // Открытый диалог : интернет портал. — Курск: Курское городское Cобрание, 2015. — 21 декабря.
  • Владимир Рязанов [www.sovsibir.ru/news/93640 Из рода Матросовых. Анфим Абатуров. Жизнь, короткая и яркая как сорвавшаяся звезда...] (рус.) // Советская Сибирь : газета. — 2009. — 21 августа.

</div>

Ссылки

  • [pamyat-naroda.ru/warunit/222+сд/ 222 стрелковая дивизия (222 сд)] // Память народа. — Министерство обороны Российской Федерации, 2015. — 23 мая. — Дата обращения: 31.05.2016.
  • [pamyat-naroda.ru/jbd/130579750/ Журнал боевых действий 222 сд] // Память народа. — Министерство обороны Российской Федерации, 2015. — 20 мая. — Дата обращения: 31.05.2016.
  • [bdsa.ru/strelkovye-divizii/5276-222-strelkovaya-diviziya 222 стрелковая дивизия] // Стрелковые дивизии. — Проект «Боевые действия Красной армии в ВОВ», 2015. — 5 мая. — Дата обращения: 31.05.2016.
  • Документы 222-й стрелковой дивизии (Викитека). — 1944.
  • [unechaonline.com/history/histwar.html Великая Отечественная война] // История. — Унеча Online, 2015. — 24 марта. — Дата обращения: 30.05.2016.
  • [www.soldat.ru/force/sssr/t/table4.html Части, входящие в состав стрелковых, горно-стрелковых и мотострелковых дивизий]. — Солдат.ру, 2011. — 1 февраля. — Дата обращения: 30.05.2016.
  • [www.soldat.ru/memories/podvig/spisok1.html Фамилии воинов, закрывших своим телом амбразуры вражеских дотов и дзотов]. — Солдат.ру, 2011. — 1 февраля. — Дата обращения: 30.05.2016.
  • [srgvs.ru/naro-fominsk-v-vov Наро-Фоминск в ВОВ] // Исторический проект. — Союз городов воинской славы, 2014. — 3 февраля. — Дата обращения: 03.06.2016.
  • [dshinin.ru/Upload_Books3/Books/2015/03/24/201503241303491.pdf Приказ Верховного Главнокомандующего Генералу армии Соколовскому (25.09.1943)] // Ежедневная красноармейская газета. — «В бой за Родину», 1943. — 25 сентября. — Дата обращения: 03.06.2016.
  • Министерство культуры РФ. [old.kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=6701948000 № 6701948000] // Сайт «Объекты культурного наследия (памятники истории и культуры) народов Российской Федерации». Проверено 03.06.2016

</div>

Медиафайлы

  • [www.net-film.ru/film-55100/ Roslawl. Немецкая кинохроника. 1941-08-11]. Die Deutsche Wochenschau № 571 Ч. №2. 1941. 10:08 минут.
  •  [youtube.com/watch?v=cbyUR4Q5FKI Наро-Фоминская оборонительная операция]
  • [www.net-film.ru/film-27169/ «Союзкиножурнал» №21, 1942. (Центральная студия кинохроники)]. Net ƒilm. 1942. 11:30 минут.

Отрывок, характеризующий 222-я стрелковая дивизия

– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.
– Ну вот, я вам, княжна милая, привез мою певунью, – сказал граф, расшаркиваясь и беспокойно оглядываясь, как будто он боялся, не взойдет ли старый князь. – Уж как я рад, что вы познакомились… Жаль, жаль, что князь всё нездоров, – и сказав еще несколько общих фраз он встал. – Ежели позволите, княжна, на четверть часика вам прикинуть мою Наташу, я бы съездил, тут два шага, на Собачью Площадку, к Анне Семеновне, и заеду за ней.
Илья Андреич придумал эту дипломатическую хитрость для того, чтобы дать простор будущей золовке объясниться с своей невесткой (как он сказал это после дочери) и еще для того, чтобы избежать возможности встречи с князем, которого он боялся. Он не сказал этого дочери, но Наташа поняла этот страх и беспокойство своего отца и почувствовала себя оскорбленною. Она покраснела за своего отца, еще более рассердилась за то, что покраснела и смелым, вызывающим взглядом, говорившим про то, что она никого не боится, взглянула на княжну. Княжна сказала графу, что очень рада и просит его только пробыть подольше у Анны Семеновны, и Илья Андреич уехал.
M lle Bourienne, несмотря на беспокойные, бросаемые на нее взгляды княжны Марьи, желавшей с глазу на глаз поговорить с Наташей, не выходила из комнаты и держала твердо разговор о московских удовольствиях и театрах. Наташа была оскорблена замешательством, происшедшим в передней, беспокойством своего отца и неестественным тоном княжны, которая – ей казалось – делала милость, принимая ее. И потом всё ей было неприятно. Княжна Марья ей не нравилась. Она казалась ей очень дурной собою, притворной и сухою. Наташа вдруг нравственно съёжилась и приняла невольно такой небрежный тон, который еще более отталкивал от нее княжну Марью. После пяти минут тяжелого, притворного разговора, послышались приближающиеся быстрые шаги в туфлях. Лицо княжны Марьи выразило испуг, дверь комнаты отворилась и вошел князь в белом колпаке и халате.
– Ах, сударыня, – заговорил он, – сударыня, графиня… графиня Ростова, коли не ошибаюсь… прошу извинить, извинить… не знал, сударыня. Видит Бог не знал, что вы удостоили нас своим посещением, к дочери зашел в таком костюме. Извинить прошу… видит Бог не знал, – повторил он так не натурально, ударяя на слово Бог и так неприятно, что княжна Марья стояла, опустив глаза, не смея взглянуть ни на отца, ни на Наташу. Наташа, встав и присев, тоже не знала, что ей делать. Одна m lle Bourienne приятно улыбалась.
– Прошу извинить, прошу извинить! Видит Бог не знал, – пробурчал старик и, осмотрев с головы до ног Наташу, вышел. M lle Bourienne первая нашлась после этого появления и начала разговор про нездоровье князя. Наташа и княжна Марья молча смотрели друг на друга, и чем дольше они молча смотрели друг на друга, не высказывая того, что им нужно было высказать, тем недоброжелательнее они думали друг о друге.
Когда граф вернулся, Наташа неучтиво обрадовалась ему и заторопилась уезжать: она почти ненавидела в эту минуту эту старую сухую княжну, которая могла поставить ее в такое неловкое положение и провести с ней полчаса, ничего не сказав о князе Андрее. «Ведь я не могла же начать первая говорить о нем при этой француженке», думала Наташа. Княжна Марья между тем мучилась тем же самым. Она знала, что ей надо было сказать Наташе, но она не могла этого сделать и потому, что m lle Bourienne мешала ей, и потому, что она сама не знала, отчего ей так тяжело было начать говорить об этом браке. Когда уже граф выходил из комнаты, княжна Марья быстрыми шагами подошла к Наташе, взяла ее за руки и, тяжело вздохнув, сказала: «Постойте, мне надо…» Наташа насмешливо, сама не зная над чем, смотрела на княжну Марью.
– Милая Натали, – сказала княжна Марья, – знайте, что я рада тому, что брат нашел счастье… – Она остановилась, чувствуя, что она говорит неправду. Наташа заметила эту остановку и угадала причину ее.
– Я думаю, княжна, что теперь неудобно говорить об этом, – сказала Наташа с внешним достоинством и холодностью и с слезами, которые она чувствовала в горле.
«Что я сказала, что я сделала!» подумала она, как только вышла из комнаты.
Долго ждали в этот день Наташу к обеду. Она сидела в своей комнате и рыдала, как ребенок, сморкаясь и всхлипывая. Соня стояла над ней и целовала ее в волосы.
– Наташа, об чем ты? – говорила она. – Что тебе за дело до них? Всё пройдет, Наташа.
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.


В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины. «Вот он Курагин!» прошептал Шиншин. Графиня Безухова улыбаясь обернулась к входящему. Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. Он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселия. Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей, плавно и высоко неся свою надушенную красивую голову, шел по ковру коридора. Взглянув на Наташу, он подошел к сестре, положил руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что то, указывая на Наташу.
– Mais charmante! [Очень мила!] – сказал он, очевидно про Наташу, как не столько слышала она, сколько поняла по движению его губ. Потом он прошел в первый ряд и сел подле Долохова, дружески и небрежно толкнув локтем того Долохова, с которым так заискивающе обращались другие. Он, весело подмигнув, улыбнулся ему и уперся ногой в рампу.
– Как похожи брат с сестрой! – сказал граф. – И как хороши оба!
Шиншин вполголоса начал рассказывать графу какую то историю интриги Курагина в Москве, к которой Наташа прислушалась именно потому, что он сказал про нее charmante.
Первый акт кончился, в партере все встали, перепутались и стали ходить и выходить.
Борис пришел в ложу Ростовых, очень просто принял поздравления и, приподняв брови, с рассеянной улыбкой, передал Наташе и Соне просьбу его невесты, чтобы они были на ее свадьбе, и вышел. Наташа с веселой и кокетливой улыбкой разговаривала с ним и поздравляла с женитьбой того самого Бориса, в которого она была влюблена прежде. В том состоянии опьянения, в котором она находилась, всё казалось просто и естественно.
Голая Элен сидела подле нее и одинаково всем улыбалась; и точно так же улыбнулась Наташа Борису.
Ложа Элен наполнилась и окружилась со стороны партера самыми знатными и умными мужчинами, которые, казалось, наперерыв желали показать всем, что они знакомы с ней.
Курагин весь этот антракт стоял с Долоховым впереди у рампы, глядя на ложу Ростовых. Наташа знала, что он говорил про нее, и это доставляло ей удовольствие. Она даже повернулась так, чтобы ему виден был ее профиль, по ее понятиям, в самом выгодном положении. Перед началом второго акта в партере показалась фигура Пьера, которого еще с приезда не видали Ростовы. Лицо его было грустно, и он еще потолстел, с тех пор как его последний раз видела Наташа. Он, никого не замечая, прошел в первые ряды. Анатоль подошел к нему и стал что то говорить ему, глядя и указывая на ложу Ростовых. Пьер, увидав Наташу, оживился и поспешно, по рядам, пошел к их ложе. Подойдя к ним, он облокотился и улыбаясь долго говорил с Наташей. Во время своего разговора с Пьером, Наташа услыхала в ложе графини Безуховой мужской голос и почему то узнала, что это был Курагин. Она оглянулась и встретилась с ним глазами. Он почти улыбаясь смотрел ей прямо в глаза таким восхищенным, ласковым взглядом, что казалось странно быть от него так близко, так смотреть на него, быть так уверенной, что нравишься ему, и не быть с ним знакомой.
Во втором акте были картины, изображающие монументы и была дыра в полотне, изображающая луну, и абажуры на рампе подняли, и стали играть в басу трубы и контрабасы, и справа и слева вышло много людей в черных мантиях. Люди стали махать руками, и в руках у них было что то вроде кинжалов; потом прибежали еще какие то люди и стали тащить прочь ту девицу, которая была прежде в белом, а теперь в голубом платье. Они не утащили ее сразу, а долго с ней пели, а потом уже ее утащили, и за кулисами ударили три раза во что то металлическое, и все стали на колена и запели молитву. Несколько раз все эти действия прерывались восторженными криками зрителей.
Во время этого акта Наташа всякий раз, как взглядывала в партер, видела Анатоля Курагина, перекинувшего руку через спинку кресла и смотревшего на нее. Ей приятно было видеть, что он так пленен ею, и не приходило в голову, чтобы в этом было что нибудь дурное.
Когда второй акт кончился, графиня Безухова встала, повернулась к ложе Ростовых (грудь ее совершенно была обнажена), пальчиком в перчатке поманила к себе старого графа, и не обращая внимания на вошедших к ней в ложу, начала любезно улыбаясь говорить с ним.
– Да познакомьте же меня с вашими прелестными дочерьми, – сказала она, – весь город про них кричит, а я их не знаю.
Наташа встала и присела великолепной графине. Наташе так приятна была похвала этой блестящей красавицы, что она покраснела от удовольствия.
– Я теперь тоже хочу сделаться москвичкой, – говорила Элен. – И как вам не совестно зарыть такие перлы в деревне!
Графиня Безухая, по справедливости, имела репутацию обворожительной женщины. Она могла говорить то, чего не думала, и в особенности льстить, совершенно просто и натурально.
– Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться вашими дочерьми. Я хоть теперь здесь не надолго. И вы тоже. Я постараюсь повеселить ваших. Я еще в Петербурге много слышала о вас, и хотела вас узнать, – сказала она Наташе с своей однообразно красивой улыбкой. – Я слышала о вас и от моего пажа – Друбецкого. Вы слышали, он женится? И от друга моего мужа – Болконского, князя Андрея Болконского, – сказала она с особенным ударением, намекая этим на то, что она знала отношения его к Наташе. – Она попросила, чтобы лучше познакомиться, позволить одной из барышень посидеть остальную часть спектакля в ее ложе, и Наташа перешла к ней.
В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.