23-я пехотная дивизия (Российская империя)
Поделись знанием:
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
23-я пехотная дивизия | |
Годы существования |
1806 - 1918 |
---|---|
Страна | |
Входит в | |
Тип | |
Дислокация |
23-я пехотная дивизия — пехотное соединение в составе российской императорской армии
Штаб дивизии: Ревель. Входила в 18-й армейский корпус.
Содержание
История дивизии
Формирование
- 1806-1810 — 23-я дивизия
- 1810-1811 — 25-я пехотная дивизия
- 01.1811-10.1811 — 27-я пехотная дивизия
- 1811-1813 — 28-я пехотная дивизия
- 1813-1820 — 29-я пехотная дивизия
- 1820-1831 — 26-я пехотная дивизия
- 1831-1834 — 28-я пехотная дивизия
- 1834-1845 — 25-я пехотная дивизия
- 1845-1918 — 23-я пехотная дивизия
Боевые действия
- В конце 1917 года 1-я бригада вошла в состав Ревельского укреплённого района Морской крепости Императора Петра Великого.
Состав дивизии
Командование дивизии
Начальники дивизии
- 1851-1852 — генерал-лейтенант Романович, Иван Игнатьевич
- 22.04.1862 — 02.05.1863 — генерал-лейтенант Тетеревников, Николай Кузьмич
- хх.хх.1864 — 19.01.1866 — генерал-майор (с 04.04.1865 генерал-лейтенант) Баумгартен, Николай Карлович
- 19.01.1866 — 21.02.1867 — генерал-лейтенант Ган, Александр Фёдорович
- хх.хх.1867 — 13.03.1869 — генерал-лейтенант барон Дельвиг, Николай Иванович
- 13.03.1869 — 07.05.1883 — генерал-майор (с 28.03.1871 генерал-лейтенант) Рейбниц, Константин Карлович
- 07.05.1883 — 15.08.1888 — генерал-лейтенант Глиноецкий, Николай Павлович
- 15.08.1888 — 03.11.1893 — генерал-лейтенант Батьянов, Михаил Иванович
- 10.01.1894 — 15.01.1897 — генерал-майор (с 30.08.1894 генерал-лейтенант) фон Мевес, Ричард Троянович
- 12.02.1897 — 02.02.1900 — генерал-лейтенант Сиверс, Михаил Александрович
- 01.03.1900 — 09.06.1904 — генерал-лейтенант Андреев, Михаил Семёнович
- 14.08.1904 — 24.12.1905 — генерал-майор (с 06.12.1904 генерал-лейтенант) Воронов, Павел Николаевич
- 24.12.1905 — 06.10.1906 — генерал-лейтенант Саранчов, Евграф Семёнович
- 09.10.1906 — 16.04.1908 — генерал-майор (с 22.04.1907 генерал-лейтенант) Пыхачёв, Николай Аполлонович
- 10.07.1908 — 11.06.1910 — генерал-лейтенант Сирелиус, Отто-Леонид Оттович
- 11.07.1910 — 18.06.1915 — генерал-лейтенант Воронин, Степан Александрович
Начальники штаба дивизии
- на 1869, 1870 — полковник Кондзеровский, Константин Данилович
- 02.08.1871 — 31.01.1876 — полковник Тывалович, Иван Иванович
- хх.хх.1876 — не ранее 1881 — полковник Жданов, Николай Александрович
- 04.06.1883 — 10.04.1886 — полковник Акерман, Николай Юльевич
- 13.04.1886 — 14.08.1895 — полковник Гершельман, Сергей Константинович
- 02.10.1895 — 06.09.1899 — полковник Сахновский, Павел Григорьевич
- 05.04.1900 — 07.02.1904 — полковник Борисов, Николай Прокофьевич
- 08.03.1904 — 17.07.1907 — полковник Рубец-Масальский, Фёдор Васильевич
- 17.07.1907 — 13.12.1908 — полковник Усов, Адриан Владимирович
- 02.01.1909 — 16.07.1910 — полковник Фёдоров, Дмитрий Яковлевич
- 20.09.1910 — до 18.08.1914 — полковник Васильев, Виктор Николаевич
- 21.10.1914 — 20.04.1915 — полковник Колюбакин, Владимир Николаевич
- 30.01.1916 — 14.11.1916 — генерал-майор Ефимов, Николай Павлович
- 14.11.1916 — 22.06.1917 — полковник Вандам, Алексей Ефимович
- 26.06.1917 — 29.01.1918 — подполковник Крузе, Аполлон Яковлевич
Командиры 1-й бригады
- 30.08.1873 — 13.05.1878 — генерал-майор Попов, Михаил Герасимович
- 23.09.1878 — 10.10.1889 — генерал-майор Ренвальд, Константин Иванович
- 16.10.1889 — 24.11.1895 — генерал-майор Ковалевский, Дмитрий Иванович
- 04.12.1895 — 18.09.1897 — генерал-майор Дягилев, Павел Павлович
- 18.09.1897 — 07.10.1899 — генерал-майор Болтин, Николай Львович
- 24.10.1899 — 17.02.1905 — генерал-майор Вестман, Илья Владимирович
- 25.05.1905 — 10.03.1912 — генерал-майор Меньчуков, Александр Александрович
- 10.03.1912 — 01.07.1915 — генерал-майор Кордюков, Павел Алексеевич
- 04.07.1917 — 07.09.1917 — врид полковник Дзерожинский, Антон Фёдорович
Командиры 2-й бригады
- 30.08.1873 — после 01.11.1877 — генерал-майор Янковский, Людвиг Антонович
- 22.04.1878 — после 01.09.1891 — генерал-майор Старженецкий-Лаппа, Иосиф Онуфриевич
- 12.04.1892 — 20.02.1896 — генерал-майор Максимов, Иван Иванович
- 14.03.1896 — 11.01.1900 — генерал-майор Ларионов, Дмитрий Иванович
- 15.02.1900 — 27.06.1906 — генерал-майор Адлерберг, Александр Александрович
- 27.06.1906 — 30.04.1907 — генерал-майор Леш, Леонид Вильгельмович
- 07.06.1907 — хх.хх.1908 — генерал-майор Крузенштерн, Аксель-Фридрих-Карл-Панкратий Фридрихович
- 10.06.1908 — 02.08.1914 — генерал-майор фон Фрейман, Эдуард Рудольфович
Командиры 23-й артиллерийской бригады
- 18.04.1883 — 08.11.1885 — генерал-майор Скворцов, Александр Николаевич
- 08.11.1885 — 07.08.1888 — генерал-майор Оноприенко, Александр Васильевич
- 14.01.1891 — 06.03.1892 — генерал-майор Альтфатер, Михаил Григорьевич
- 16.03.1892 — 29.08.1895 — генерал-майор Беляев, Тимофей Михайлович
- 29.08.1895 — 30.12.1896 — генерал-майор Усов, Владимир Степанович
- 29.12.1899 — 04.06.1904 — полковник (с 0612.1900 генерал-майор) Ярыгин, Николай Павлович
- 22.04.1907 — 03.07.1908 — полковник (с 31.05.1907 генерал-майор) Головачёв, Алексей Дмитриевич
- 16.09.1908 — 30.05.1910 — генерал-майор фон Гилленшмидт, Александр Фёдорович
- 30.05.1910 — 18.10.1913 — генерал-майор Ивашинцов, Андрей Васильевич
- 16.03.1914 — 02.10.1916 — генерал-майор Беляев, Михаил Тимофеевич
Напишите отзыв о статье "23-я пехотная дивизия (Российская империя)"
Ссылки
- [regiment.ru/upr/B/2/pd/23.htm Страница на Regiment.ru]
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
|
Отрывок, характеризующий 23-я пехотная дивизия (Российская империя)
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.