23-я танковая дивизия (Третий рейх)
Поделись знанием:
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.
От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
| 23-я танковая дивизия 23. Panzerdivision | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Подчинение | |
| Тип | |
| Функция | |
| Дислокация |
Людвигсбург; затем Ройтлинген (V округ) |
| Войны | |
| Участие в |
Восточный фронт |
| Знаки отличия |
|
| Командиры | |
| Известные командиры | |
23-я танковая дивизия (23. Panzer-Division) — танковая дивизия вермахта, сформированная в октябре 1941 года.
Содержание
Боевой путь дивизии
Сформирована в конце 1941 года, на территории оккупированной части Франции.
В марте 1942 года дивизия отправлена на Восточный фронт, в район Харькова.
Летом 1942 года — в авангарде немецкого наступления на Кавказском направлении, дивизия достигла реки Терек. В ноябре 1942 — направлена под Сталинград.
В 1943 году — бои на реке Миус. Осенью 1943 — дивизия отступила в район Днепропетровска.
Весной 1944 года — отступление на южной Украине. Летом 1944 — дивизия переброшена в Польшу, осенью 1944 — в Венгрию. На 13 октября 1944 года в составе 3-го немецкого танкового корпуса 6-й немецкой армии группы армий «Южная Украина»[1].
В начале 1945 года — бои в Венгрии, в мае 1945 — остатки дивизии отступили в Австрию.
Состав дивизии
В 1942 году:
- 201-й танковый полк
- 23-я стрелковая бригада
- 126-й стрелковый полк
- 128-й стрелковый полк
- 128-й артиллерийский полк
- 23-й разведывательный батальон
- 128-й противотанковый батальон
- 51-й сапёрный батальон
- 128-й батальон связи
- 128-й полевой запасной батальон
В 1943 году:
- 201-й танковый полк (с августа 1943 - 23-й танковый полк)
- 126-й панцергренадерский полк
- 128-й панцергренадерский полк
- 23-й танковый разведывательный батальон
- 128-й танковый артиллерийский полк
- 128-й противотанковый батальон
- 278-й зенитно-артиллерийский дивизион
- 51-й танковый сапёрный батальон
- 128-й батальон связи
- 128-й полевой запасной батальон
Командиры дивизии
- С 25 сентября 1941 — генерал-лейтенант Ганс фрайхерр фон Бойнебург-Ленгсфельд
- С 26 декабря 1942 — генерал-майор (с июля 1943 — генерал-лейтенант) Николаус фон Форманн
- С 25 октября 1943 — генерал-майор Эвальд Кребер
- С 9 июня 1944 — полковник (с сентября 1944 — генерал-майор) Йозеф фон Радовиц
Награждённые Рыцарским крестом Железного креста
Рыцарский Крест Железного креста (29)
- Франц Цейдлик, 04.10.1942 – майор, командир 51-го танкового саперного батальона
- Рудольф Бер, 25.01.1943 – капитан, командир 3-го батальона 201-го танкового полка
- Николаус фон Форманн, 22.08.1943 – генерал-лейтенант, командир 23-й танковой дивизии
- Курт Баде, 26.08.1943 – унтер-офицер, командир взвода 4-й роты 23-го танкового разведывательного батальона
- Роберт Альбер, 07.09.1943 – капитан резерва, командир 1-го батальона 201-го танкового полка
- Герд Руге, 07.09.1943 – капитан, командир 1-го батальона 128-го панцергренадерского полка
- Петер Шеггер, 16.09.1943 – майор, командир 23-го танкового разведывательного батальона
- Иоахим Зандер, 19.09.1943 – оберстлейтенант, командир 23-го танкового полка
- Фриц Фехнер, 06.10.1943 – майор, командир 3-го батальона 23-го танкового полка
- Герхард Фишер, 28.12.1943 – обер-лейтенант, командир 8-й роты 23-го танкового полка
- Альфред Вольф, 15.04.1944 – майор, командир 1-го батальона 23-го танкового полка
- Ганс Андрес, 04.05.1944 – обер-ефрейтор, 1-й номер пулеметного расчета 2-й роты 128-го панцергренадерского полка
- Вилли Янсен, 15.05.1944 – обер-лейтенант резерва, ординарец 128-го панцергренадерского полка
- Вальтер Хенсслер, 08.08.1944 – обер-лейтенант резерва, полковой адъютант 126-го панцергренадерского полка
- Курт Бергерхофф, 27.08.1944 – обер-лейтенант резерва, командир 3-й роты 23-го танкового разведывательного батальона
- Пауль Штолль, 02.09.1944 – унтер-офицер, командир подразделения 7-й роты 128-го панцергренадерского полка
- Фридрих Штихтенот, 05.09.1944 – оберстлейтенант, командир 128-го панцергренадерского полка
- Вильгельм Грюнвальдт, 17.09.1944 – капитан резерва, командир 1-го батальона 126-го панцергренадерского полка
- Йозеф фон Радовиц, 17.09.1944 – полковник, командир 23-й танковой дивизии
- Карл Цирхофер, 04.10.1944 – ефрейтор, пулеметчик 1-й роты 126-го панцергренадерского полка
- Рудольф Коппе, 18.11.1944 – капитан, командир 23-го танкового разведывательного батальона
- Норберт Куяцински, 18.11.1944 – капитан резерва, командир 4-й роты 23-го танкового полка
- Эрих Айзерманн, 09.12.1944 – фельдфебель, командир разведывательного патруля 1-й роты 23-го танкового разведывательного батальона
- Бернхард Краусс, 09.01.1945 – унтер-офицер, командир взвода 2-й роты 128-го противотанкового батальона
- Вилли Клееманн, 11.01.1945 – обер-фенрих, командир 2-й роты 51-го танкового саперного батальона
- Карл Шустер, 05.02.1945 – обер-ефрейтор, наводчик 8-й роты 126-го панцергренадерского полка
- Йоханнес Кек, 18.02.1945 – лейтенант резерва, командир 2-й роты 23-го танкового разведывательного батальона
- Хорст Хайн, 28.03.1945 – обер-лейтенант, командир 3-й роты 23-го танкового разведывательного батальона
- Ганс Хайланд, 09.05.1945 – лейтенант, командир 5-й роты 126-го панцергренадерского полка (награждение не подтверждено)
Рыцарский Крест Железного креста с Дубовыми листьями (2)
- Герд Руге (№ 648), 16.11.1944 – майор, командир 128-го панцергренадерского полка
- Йозеф фон Радовиц (№ 882), 09.05.1945 – генерал-лейтенант, командир 23-й танковой дивизии
Напишите отзыв о статье "23-я танковая дивизия (Третий рейх)"
Примечания
- ↑ [militera.lib.ru/memo/german/friessner/15.html Фриснер Г. Проигранные сражения. Приложение 5.]
Литература
- Stoves, Rolf. Die gepanzerten und motorisierten deutschen Großverbände 1935—1945: Divisionen und selbstständige Brigaden. Dörfler, 2003. ISBN 978-3-89555-102-4
| ||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 23-я танковая дивизия (Третий рейх)
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.
От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
