23 ноября
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
| ← ноябрь → | ||||||
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | ||
| 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |
| 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 |
| 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 |
| 27 | 28 | 29 | 30 | |||
| 2023 г. | ||||||
23 ноября — 327-й день года (328-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 38 дней.
Содержание
Праздники, памятные даты
См. также: Категория:Праздники 23 ноября
Национальные
-
Грузия — Георгоба. -
Индия — День гуру Нанака. -
Казахстан — День дорожной полиции[1][неавторитетный источник?]. -
Литва — День литовских воинов. -
Япония — День благодарения труду (праздник завершения сбора урожая — Кинро канся-но хи).
Религиозные
- В православной церкви[2]:
- — память апостолов от 70-ти Ераста, Олимпа, Иродиона, Сосипатра, Куарта (Кварта) и Тертия (I век);
- — память преподобномученика Нифонта и мученика Александра (1931 год);
- — память священномучеников Прокопия, архиепископа Одесского, Дионисия, Иоанна и Петра пресвитеров (1937 год);
- — память священномучеников Августина, архиепископа Калужского, и с ним Иоанна пресвитера, преподобномучеников Иоанникия и Серафима, мучеников Алексия, Аполлона, Михаила (1937 год);
- — память мученика Николая, мученицы Анны и святого Бориса исповедника, диакона (1930-е годы);
- — память мучениц Ольги (1941 год) и Феоктисты (1942 год);
- — память мученика Ореста врача (304 год);
- — память священномученика Милия, епископа Персидского, и двух учеников его (341 год);
- — память преподобного Феостирикта, иже в Символех;
- — память мученика Константина, князя Грузинского (842 год);
- — воспоминание колесования великомученика Георгия (303 год) (Груз.).
Именины
- Католические: Климент (Климент I[3]), Фелициата (Фелицата Римская[4]).
- Православные: Георгий, Евлампий, Константин, Орест, Родион, Игорь.
События
См. также: Категория:События 23 ноября
До XVIII века
- 1202 — Завершилась Осада Зары — первая военная акция, предпринятая в ходе Четвёртого крестового похода и первое в истории крестовых походов нападение крестоносцев на католический город
- 1492 — Испанский король Фердинанд объявил, что имущество испанских евреев принадлежит короне.
XVIII век
- 1708 — Русская православная церковь предала анафеме украинского гетмана И.Мазепу за измену Петру I.
- 1763 — Екатерина II учредила в России Медицинскую коллегию.
- 1793 — Городская коммуна Парижа закрыла все церкви.
XIX век
- 1852 — В Англии введены первые почтовые ящики.
- 1854 — Основана крепость Верный (с 1921 года — Алма-Ата, столица Республики Казахстан в 1929—1997 годах).
- 1877 — США заплатили Канаде 5,5 млн долларов за вечное право рыболовства и навигации в реке Святого Лаврентия.
- 1880 — Д. И. Менделеев забаллотирован группой реакционных учёных на выборах в действительные члены Императорской Академии наук.
XX век
- 1903 — Знаменитый итальянский тенор Энрико Карузо дебютировал в США на сцене Метрополитен-Опера (Нью-Йорк) в роли Герцога в опере «Риголетто».
- 1904 — В США, в Сент-Луисе (шт. Миссури) закончились III Олимпийские игры. США завоевали 80 золотых медалей, Германия и Куба по 5, Канада — 4, Венгрия — 2. Россия участия не принимала.
- 1905 — Создание праволиберальной партии «Союз 17 октября» (октябристы).
- 1906
- в Вильне вышел первый номер белорусской газеты «Наша нива».
- Фердинанд Браун обнаружил явление униполярной проводимости кристаллов.
- 1917
- Совнарком России издал декрет об уничтожении сословий и гражданских чинов.
- Создание в Петрограде комиссии «для расследования деятельности контрреволюционных офицеров».
- 1918
- В Берлине моряки захватывают резиденцию канцлера и берут под арест Фридриха Эберта.
- Начало высадки войск стран Антанты в Новороссийске, Севастополе и Одессе.
- 1920 — Основана военно-воздушная академия имени Жуковского.
- 1921 — Президент США Уоррен Хардинг (Гардинг) запретил докторам прописывать больным пиво в качестве лекарства и обходить тем самым «сухой закон».
- 1922 — Александр Грин завершил в Петербурге написание фантастической феерии «Алые паруса», посвятив её своей жене Нине.
- 1923
- Якоб Шик запатентовал первую электробритву.
- Запрещение Коммунистической партии Германии.
- Германский канцлер Густав Штреземан при голосовании в парламенте о доверии правительству терпит неудачу и уходит в отставку. Новым канцлером Германии становится представитель центристской партии Вильгельм Маркс.
- Формируется 100-я стрелковая дивизия (с 1941 — Первая гвардейская дивизия).
- 1924 — Состоялась первая широковещательная передача Московского радио. Начало регулярного радиовещания в СССР.
- 1928 — В Москве открылся Дворец культуры железнодорожников. Согласно Ильфу и Петрову, построен он был благодаря драгоценностям тёщи Ипполита Матвеевича Воробьянинова, которые были спрятаны в 12-м стуле из гарнитура мастера Гамбса. В реальности это не соответствует истине.
- 1934 — На центральных дорогах Америки и Европы начинают устанавливать недавно изобретённые световозвращающие отражатели для разделительных полос.
- 1935 — Американский исследователь Линкольн Эллсворт впервые пролетает на самолёте через всю Антарктиду, от моря Уэдделла до моря Росса.
- 1936
- Вышел первый номер американского журнала «Life».
- В Мексике принят закон, наделяющий правительство правом экспроприации частной собственности.
- 1938 — Японские войска захватывают порт Фучжоу.
- 1940 — Венгрия и Румыния присоединяются к трёхстороннему пакту Германии, Италии и Японии, заключённому 27 сентября.
- 1942
- Подписано Постановление Совнаркома СССР об образовании Московского механического института боеприпасов, позднее переименованного в Московский инженерно-физический институт (МИФИ).
- Завершение окружения 330-тысячной немецкой группировки под Сталинградом.
- 1943
- Начинает работу Каирская конференция (до 7 декабря; перерыв в работе с 28 ноября по 1 декабря). Ф. Д. Рузвельт, У.Черчилль и Чан Кайши обсуждают стратегический план разгрома Японии.
- На Тихом океане части американской армии оккупируют остров Мейкин, входящий в состав островов Гилберта.
- 1947 — Во Франции Робер Шуман, представитель Народно-республиканского движения, формирует новое правительство при поддержке социалистов.
- 1953 — Королева Великобритании Елизавета II с супругом отправляются в поездку по странам Содружества (по 15 мая 1954).
- 1954 — В США «Дженерал Моторс» выпустил свой 50-миллионный автомобиль — позолоченный спортивный двухместный закрытый «Шевроле».
- 1955
- В СССР вновь разрешены аборты со ссылкой на «непрерывный рост сознательности и культурности женщин».
- В СССР взорвана супербомба, энергия взрыва составила «300 Хиросим». Для полной разработки и создания бомбы потребовалось 18 месяцев.
- 1956 — Премьер-министр Великобритании Иден покидает Лондон и отправляется на отдых на Ямайку (до 14 декабря; его обязанности исполняет министр внутренних дел Р. Э. Батлер).
- 1957 — В Италии вышел в свет роман Бориса Пастернака «Доктор Живаго».
- 1958 — Гана и Гвинея договорились о слиянии в одно государство, которое должно было служить ядром для объединения всей Западной Африки.
- 1962 — Ле Бурже, Франция. Самолёт ИЛ-18Д венгерской компании Malev Airlines разбивается при выведении на посадку. Все 21 человек на борту погибают.
- 1963 — В Британии показана первая серия телесериала «Доктор Кто».
- 1964
- Рим, Италия. Самолёт Боинг B-707-331 компании Trans World Airlines разбивается при попытке прекратить взлёт. Из 73 человек на борту погибает 51. Произошёл отказ реверса, в результате чего самолёт столкнулся с асфальтоукладчиком.
- Английская католическая церковь в последний раз использовала латынь при исполнении официальной литургии.
- 1965 — В Москве открылся 1-й Учредительный съезд деятелей кино СССР, образовавший Союз кинематографистов СССР. Подготовка к съезду была начата ещё в 1957 году, когда был создан оргкомитет союза. Первым секретарём правления был избран кинорежиссёр Л. А. Кулиджанов.
- 1966 — «Красные стражи» требуют лишения всех полномочий главы китайского государства Лю Шаоци и секретаря ЦК КПК Дэн Сяопина.
- 1968 — Президент Франции Де Голль отказывается провести девальвацию франка.
- 1970 — Донецкая область награждена вторым орденом Ленина.
- 1971 — Представитель КНР занял постоянное место в Совете Безопасности ООН, до этого место Китая в СБ ООН Китай занимал представитель режима Китайской Республики (Тайваня).
- 1974 — На встрече во Владивостоке президент США Дж. Форд и Л. И. Брежнев ведут переговоры о контроле над вооружениями (до 25 ноября).
- 1976 — Козани, Греция. После того, как самолёт NAMC YS-11A-500 греческой компании Olympic Airways из-за плохой погоды был направлен в другой аэропорт, он разбивается в горной местности. Все 50 человек на борту погибают.
- 1978 — Развод актёров Анук Эме и Альберта Финни.
- 1979 — Подписано соглашение о международной системе определения местоположения судов и самолётов, терпящих бедствие, «Коспас — Сарсат».
- 1980 — 4800 человек погибли в серии землетрясений, разрушивших юг Италии.
- 1981 — В Китае разрешён частный бизнес.
- 1985 — В СССР создан Госагропром, который должен был соединить функции всех сельскохозяйственных министерств.
- 1988 — Вследствие продолжающихся межэтнических столкновений в двух районах Азербайджана вводится чрезвычайное положение.
- 1989 — В Греции приносит присягу правительство, возглавляемое Ксенофоном Золатасом.
- 1990
- Верховный Совет СССР предоставляет чрезвычайные полномочия президенту М. С. Горбачёву для поддержания порядка в СССР.
- Постановлением ВС РСФСР одобрена музыка Государственного гимна России, в основу которой была положена мелодия «Патриотической песни» Михаила Глинки.
- 1991
- В Екатеринбурге начал свою работу Учредительный съезд Российской коммунистической рабочей партии (РКРП).
- Фредди Меркьюри подтвердил слухи, что он болен СПИДом. На следующий день он скончался.
- 1993
- 1996 — Республика Ангола официально принимается во Всемирную торговую организацию.
- 1997 — Объявлена банкротом японская финансовая корпорация «Ямаичи», входившая в число десяти крупнейших в мире.
XXI век
- 2007 — Ясен Засурский на заседании Учёного Совета факультета журналистики МГУ покидает пост декана, который занимал с 1965 года. Одновременно он избран на новую должность президента факультета.
- 2015 — Завершился опрос, или электронный референдум, запущенный 2 ноября 2015 года в системе «Активный гражданин» и посвященный переименованию станции метро «Войковская», а также одноимённой железнодорожной станции и всего транспортно-пересадочного узла. Против переименования высказалось 53 % участников[5].
Родились
См. также: Категория:Родившиеся 23 ноября
До XIX века
- 912 — Оттон I Великий (ум. 973), германский король и император.
- 1221 — Альфонсо X (ум. 1284), король Кастилии и Леона.
- 1527 — Ли Чжи, мыслитель китайского средневековья, философ.
- 1748 — Этьенн Жозеф Флоке, французский композитор.
- 1760 — Гракх Бабёф (ум. 1797), настоящее имя Франсуа Ноэль Бабёф (Gracchus Babeuf), французский революционер.
- 1800 — Михаил Петрович Погодин (ум. 1875), русский историк, писатель, публицист и коллекционер.
XIX век
- 1804 — Франклин Пирс (ум. 1869), 14-й президент США.
- 1837 — Ян Дидерик Ван-Дер-Ваальс (ум. 1923), нидерландский физик. Лауреат Нобелевской премии.
- 1851
- Виктор Павлович Обнорский (ум. 1919), революционер.
- Йонас Басанавичюс (Jonas Basanavičius), литовский врач, фольклорист, общественный деятель (ум. 1927).
- 1859 — Генри Маккарти (ум. 1881), американский преступник по прозвищу «Малыш Билли» (Billy the Kid), также известен под псевдонимом Уильям Генри Бонни.
- 1860 — Мария Константиновна Башкирцева, писательница и художница, автор «Дневника» (ум. 1884).
- 1873 — Иоаким Вациетис (Вацетис) (ум. 1938), полковник царской армии, выпускник Академии Генштаба, главком Вооружённых Сил Республики.
- 1875 — Анатолий Васильевич Луначарский, русский советский литературный критик и политический деятель (ум. 1933).
- 1876
- Шарль Дюфрен, французский художник.
- Мануэль де Фалья, испанский композитор.
- 1878 — Андре Капле, французский композитор, дирижёр.
- 1881 — Пятрас Римша (Petras Rimša), литовский скульптор (ум. 1961).
- 1883 — Хосе Клементе Ороско (ум. 1949), мексиканский художник.
- 1887
- Борис Карлофф (ум. 1969), английский актёр. Свыше 20 лет он считался королём фильмов ужасов, после того как в 1931 снялся в Голливуде в картине «Франкенштейн».
- Генри Гвин Джефрис Мозли (ум. 1915), английский физик.
- 1896 — Клемент Готвальд (ум. 1953), премьер-министр (1946—1948) и президент (1948—1953) Чехословакии.
- 1898 — Габриэль Гонсалес Видела, президент Чили в 1946—1952 годах.
- 1900 — Василий Прокофьевич Ефанов, народный художник СССР, академик АХ СССР, прославился парадными портретами и монументальными полотнами, лауреат пяти Сталинских премий (ум. 1978).
XX век
- 1903 — Александр Ивченко, советский авиаконструктор, академик АН УССР.
- 1905 — Елена Максимова (ум. 1986), советская киноактриса, заслуженная артистка РСФСР («Тимур и его команда», «Чужая родня», «Тихий Дон», «Карнавал»).
- 1905 — Ангелина Иосифовна Степанова (ум. 2000), советская актриса, народная артистка СССР, театральный деятель.
- 1908 — Николай Николаевич Носов (ум. 1976), детский писатель («Незнайка»).
- 1908 — Эда (Евдокия) Юрьевна Урусова, советская актриса театра и кино.
- 1916 — Майкл Гоф (ум. 2011), британский актёр.
- 1917 — Пётр Андреевич Горчаков (ум. 2002), советский полковник, Герой Советского Союза.
- 1919 — Питер Фредерик Стросон, английский философ, представитель лингвистической философии.
- 1927 — Анатолий Михайлович Адоскин — советский и российский актёр театра и кино, Народный артист Российской Федерации.
- 1933 — Кшиштоф Пендерецкий, польский композитор.
- 1934 — Константин Беляев (ум. 2009), русский исполнитель, поэт и композитор.
- 1935
- Владислав Николаевич Волков, русский космонавт, дважды Герой Советского Союза (ум. 1971).
- Владимир (Сабодан), митрополит Киевский и всея Украины (с 1992 г.).
- Лариса Николаевна Васильева, русский поэт, прозаик.
- 1944 — Анатолий Николаевич Курчаткин, русский прозаик.
- 1946 — Владимир Алексеевич Брынцалов, бизнесмен, кандидат в президенты России на выборах 1996 года (занял последнее место).
- 1968 — Хамид Хасани, иранский учёный и исследователь.
- 1973 — Наталья Круглова, российская актриса кино и театра.
- 1987 — Никлас Бекстрём, шведский хоккеист, игрок Вашингтон Кэпиталз.
- 1992 — Майли Сайрус, американская киноактриса (Ханна Монтана), певица.
Скончались
См. также: Категория:Умершие 23 ноября
До XIX века
- 955 — Эдред (англ. Edred), король Англии из Саксонской династии, правивший в 946—955 гг.
- 1572 — Аньоло Бронзино (р. 1503), итальянский живописец.
- 1682 — Клод Лоррен (р. 1600), французский живописец и гравёр.
XIX век
- 1826 — Иоганн Элерт Боде (р. 1747), немецкий астроном.
- 1833 — Жан Баптист Журдан (р. 1762), французский маршал.
- 1848 — Герман Йеллинек (р. 1823), немецкий писатель.
- 1864 — Василий Яковлевич Струве (р. 1793), академик, астроном и геодезист.
- 1886 — Ада́м Ки́ркор (р. 1818), литовский и белорусский археолог и издатель.
XX век
- 1916 — Эдуард Францевич Направник (р. 1839), русский дирижёр, композитор чешского происхождения («Нижегородцы», «Дубровский»).
- 1923 — Урмуз (Деметру Демет-реску-Бузэу) (р. 1883), румынский писатель.
- 1924 — Николай Алексеевич Соколов (р. 1882), следователь, расследовавший убийство царской семьи, умер при невыясненных обстоятельствах в Сальбри (Франция).
- 1927 — Станислав Пшибышевский (р. 1868), польский писатель.
- 1937 — Сулейман Стальский (настоящая фамилия — Гасанбеков) (р. 1869), лезгинский поэт-ашуг, народный поэт Дагестана.
- 1941 — Пётр Михайлович Петров (р. 1910), командир эскадрильи, капитан, Герой Советского Союза.
- 1942 — Станислав Заремба (Stanislaw Zaremba) (р. 1863), польский математик, один из основателей Польского математического общества, член-корреспондент АН СССР.
- 1946 — Николай Александрович Рубакин (р. 1862), просветитель, учёный, писатель, библиограф, энциклопедист («Среди книг»).
- 1973 — Сессю Хаякава (р. 1889), японский и американский актёр.
- 1978 — Ханс Йост (Hanns Johst) (р. 1890), немецкий поэт и драматург.
- 1982 — Лима Баррету (Victor Lima Barreto) (р. 1906), бразильский режиссёр и продюсер.
- 1983 — Том Эванс (Tom Evans) (р. 1947), член английской группы «Badfinger». Автор (вместе с Питером Хэмом (Pete Ham)) песни «Without You», с которой позже возглавляли хит-парад Гарри Нильссон (Harry Nilsson) и Мэрайя Кэри (Mariah Carey).
- 1986 — Николай Васильевич Сутягин (р. 1923), лётчик-истребитель, капитан, Герой Советского Союза.
- 1990 — Роальд Даль (Roald Dahl) (р. 1916), валлийский писатель, автор романов, сказок и новелл. Мастер парадоксального рассказа. («Чарли и шоколадная фабрика», «Матильда»).
- 1991 — Клаус Кински (настоящее имя Николаус Карл Гюнтер Накшиньски) (р. 1926), немецкий киноактёр, отец Настасьи Кински.
XXI век
- 2006
- Филипп Нуаре (р. 1931), французский актёр.
- Александр Литвиненко (р. 1962), подполковник ФСБ, после критики российских властей уехал в Великобританию, где получил политическое убежище, умер в результате отравления.
- 2007 — Владимир Крючков (р. 1924), Председатель КГБ СССР, член Политбюро ЦК КПСС, член ГКЧП СССР, генерал армии.
- 2012 — Ларри Хэгмэн (р. 1931), американский актёр, продюсер и режиссёр.
Приметы
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 23 ноября 2012 года. |
- Ераст и Родион.
- В старину говорили: «С Ераста жди крепкого наста».
- Если на Ераста солнце, да с хорошим обильным снегом, то у человека рождённого в этот день будет всего гораздо: и жизни, и удачи, и силы[6][неавторитетный источник?].
См. также
|
23 ноября в Викиновостях? |
|---|
Напишите отзыв о статье "23 ноября"
Примечания
- ↑ [www.calend.ru/holidays/0/0/896/ День дорожной полиции Казахстана — 23 ноября. История и особенности праздника в проекте Календарь Праздников 2010]
- ↑ Православный церковный календарь с тропарями и кондаками, 2009. Изд-во РПЦ МП, Москва, 2008, стр. 164
- ↑ [catholic.org/saints/saint.php?saint_id=37 Pope St. Clement I]
- ↑ [catholic.org/saints/saint.php?saint_id=3674 St. Felicitas of Rome]
- ↑ [lenta.ru/news/2015/11/23/voykovskaya/ Москвичи проголосовали против переименования «Войковской»] // Лента.ру, 23 ноября 2015 г.
- ↑ [www.kharchenko.com/date/nov/23.shtml Времена: 23 ноября.]
Отрывок, характеризующий 23 ноября
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
