24-й Берлинский международный кинофестиваль
Поделись знанием:
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.
5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
| 24-й Берлинский международный кинофестиваль | |||
 | |||
| Общие сведения | |||
|---|---|---|---|
| Дата проведения | |||
| Место проведения | |||
| Жюри фестиваля | |||
| Председатель жюри | |||
| |||
24-й Берлинский международный кинофестиваль прошёл с 21 июня по 2 июля, 1974 года в Берлине.[1]
Содержание
Жюри
- Родольфо Кун (председатель жюри)
- Маргарет Хинксманн
- Пьетро Бьянки
- Жерар Дуко-Рупп
- Курт Хайнц
- Акира Ивасаки
- Артур Найт
- Манфред Пурцер
- Пьет Руивенкамп
Конкурсная программа
- Росток, режиссёр Шьям Бенегал
- Ученичество Дадди Крэвица, режиссёр Тед Котчефф
- Песня утренней зари, режиссёр Кэй Кумаи
- Война Бобби, режиссёр Арнльот Берг
- Одноглазый Чарли, режиссёр Дон Чэффи
- Призывник, режиссёр Роланд Верхаверт
- Любовь капитана Брандо, режиссёр Хайме де Арминьян
- Пригоршня любви, режиссёр Вильгот Шёман
- Эффи Брист Фонтане, режиссёр Райнер Вернер Фассбиндер
- Заколдованный лес, режиссёр Шломо Суриано
- Во имя людей, режиссёр Оттокар Рунце
- Часовщик из Сен-Поля, режиссёр Бертран Тавернье
- Восстание в Патагонии, режиссёр Эктор Оливера
- Пеликан, режиссёр Жерар Блен
- Чёрный четверг, режиссёр Мишель Митрани
- Маленький Малькольм, режиссёр Стюарт Купер
- Земля – это грешная песня, режиссёр Рауни Молльберг
- Хлеб и шоколад, режиссёр Франко Брузати
- Представление «Гамлета» в Мрдуше Доньей, режиссёр Крсто Папич
- Сагарана: Дуэль, режиссёр Паоло Тьяго
- Замёршая жизнь, режиссёр Сохраб Шахид Салесс
- Это номер тринадцатый, режиссёр Уильям Сакс
- Двое, режиссёр Чарльз Триешманн
- Зеами, режиссёр Сусуму Харада
Награды
- Золотой медведь:
- Ученичество Дадди Крэвица, режиссёр Тед Котчефф
- Золотой Медведь за лучший короткометражный фильм:
- Серебряный Медведь:
- Серебряный Медведь - специальный приз за лучший короткометражный фильм:
- Серебряный Медведь - специальный приз жюри:
- Приз международной ассоциации кинокритиков (ФИПРЕССИ):
- Приз ФИПРЕССИ - особый взгляд:
- Приз международного евангелического жюри:
- Приз международного евангелического жюри (конкурсная программа):
- Приз международного евангелического жюри (программа «Форум»):
- Приз имени Отто Дибелиуса международного евангелического жюри:
- Приз международного евангелического жюри - рекомендация:
- Приз международного евангелического жюри - рекомендация (программа «Форум»):
- Моё детство
- Die letzten Heimposamenter
- Приз Международной Католической организации в области кино (OCIC):
- Приз Международной Католической организации в области кино (конкурсная программа):
- Приз Международной Католической организации в области кино (программа «Форум»):
- Приз Международной Католической организации в области кино - рекомендация:
- Приз Международной Католической организации в области кино - рекомендация (конкурсная программа):
- Приз Международной Католической организации в области кино - рекомендация (программа «Форум»):
- Моё детство
- Сватовство Анны
- Война одиночки
- Die letzten Heimposamenter
- Награда C.I.D.A.L.C.:
- Награда C.I.D.A.L.C. имени Ганди:
- Man anam keh
- Приз газеты Berliner Morgenpost:
Напишите отзыв о статье "24-й Берлинский международный кинофестиваль"
Примечания
- ↑ [www.berlinale.de/en/archiv/jahresarchive/1974/01_jahresblatt_1974/01_Jahresblatt_1974.html 24th Berlin International Film Festival]. berlinale.de. [www.webcitation.org/6DHwHKb03 Архивировано из первоисточника 30 декабря 2012].
Ссылки
- [www.berlinale.de/en/archiv/jahresarchive/1974/01_jahresblatt_1974/01_Jahresblatt_1974.html 24-й Берлинский международный кинофестиваль]
- [www.imdb.com/event/ev0000091/1974 Берлинский международный кинофестиваль 1974 года] в Internet Movie Database
- [www.kinopoisk.ru/awards/award/berlin/year/1974/ 24-й Берлинский международный кинофестиваль]
| ||||||
Отрывок, характеризующий 24-й Берлинский международный кинофестиваль
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.
5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
