16-я воздушная армия
16-я Краснознамённая воздушная армия | |
Награды: | |
---|---|
Войска: | |
Род войск: | |
Формирование: | |
Расформирование (преобразование): |
16 ВА → 24 ВА (1949); |
Предшественник: | |
Боевой путь | |
Сталинградская битва |
16-я воздушная Краснознамённая армия (сокр. 16 ВА) — воинское объединение ВВС РККА и ВВС СССР (1942—1992), принимавшее участие в Великой Отечественной войне, и ВВС Российской Федерации (1992—2009).
Содержание
- 1 Создание
- 2 Участие в Великой Отечественной войне
- 2.1 Сталинград
- 2.2 Курск
- 2.3 Левобережная Украина
- 2.4 Белоруссия
- 2.5 Бобруйско-Варшавское направление
- 2.6 Освобождение западных районов Белоруссии и восточной части Польши
- 2.7 Бои за плацдармы и помощь повстанцам Варшавы
- 2.8 Висло-Одерская операция
- 2.9 Кюстринский плацдарм
- 2.10 Восточная Померания
- 2.11 Берлин
- 3 В составе ГСВГ
- 4 ВС Российской Федерации
- 5 Командование во время войны
- 6 Командующие в послевоенный период
- 7 Состав армии
- 8 Отличившиеся воины
- 9 Литература
- 10 См. также
- 11 Память
- 12 Примечания
- 13 Ссылки
Создание
Начало формированию 16-й Воздушной Армии было положено приказом Народного комиссара обороны СССР от 8 августа 1942 года и возложено на представителя ВВС Красной Армии генерал-майора авиации П. С. Степанова и заместителя командующего 8-й воздушной армии генерал-майора авиации С. И. Руденко. Управление 16-й воздушной Армии было сформировано к 15 августа и в начале размещалось в городе Сталинград. Процесс формирования 16-й ВА продолжался до 4 сентября 1942 г.
Ставка Верховного Главнокомандования принимала экстренные меры по усилению нашей воздушной армии. С 20 июля по 17 августа мы получили двадцать один авиаполк (447 самолётов). Радовало нас то, что три четверти прибывших на фронт боевых машин составляли новые истребители Як-1, Як-7б, грозные штурмовики Ил-2, скоростные пикирующие бомбардировщики Пе-2.— С. И. Руденко. «Крылья Победы.»
К этому сроку в воздушную армию были переданы из 8-й воздушной армии две авиационные дивизии — 220-я и 228-я.
- В 220-ю иад входили 43-й, 211-й, 237-й, 512-й, 581-й и 657-й иап, вооружённые истребителями Як-1, позже вошёл ещё 291-й иап на ЛаГГ-3.
- В состав 228-й шад входили 688-й, 694-й, 783-й и позднее 285-й шап, на самолётах Ил-2.
Одновременно из резерва Ставки в 16-ю воздушную армию прибыли ещё две авиадивизии:
- 283-я иад в составе 431-го, 520-го, 563-го и позднее 812-го иап на самолётах Як-1
- 291-я сад, которая состояла из 243-го и 245-го шап на самолётах Ил-2 и 30-го бап на бомбардировщиках Пе-2; позднее этот полк был заменён 313-м шап.
После вхождения в состав дивизии 954-го шап, она стала именоваться штурмовой.
К началу сентября в 16-й воздушной армии также имелись 598-й и 970-й лбап на самолётах По-2. В последующем они стали ночными.
Всего к 4 сентября в составе 16-й воздушной армии было 152 исправных самолёта: 42 истребителя, 79 штурмовиков и 31 лёгкий бомбардировщик.
28 сентября 1942 года командующим воздушной армией был назначен генерал-майор авиации (впоследствии маршал авиации) Сергей Игнатьевич Руденко.
Участие в Великой Отечественной войне
С момента создания и до последнего дня войны 16-я воздушная армия постоянно действовала в составе одного фронта, который в разные периоды имел наименования: Сталинградский, Донской, Центральный, Белорусский и 1-й Белорусский фронт.
Принимала активное участие в таких крупных фронтовых операциях, как Сталинградская, Орловско-Курская, Севская, Гомельско-Речицкая, Калинковичско-Мозырская, Рогачевская, Бобруйская, Норвская, Пражская, Варшавско-Познаньская, Померанская, Берлинская.
Каждый третий авиационный полк 16-й ВА стал гвардейским. Вклад авиаторов 16-й ВА в Победу огромен. Участвуя в сражениях с врагом на главных стратегических направлениях, они уничтожили 5 700 самолётов, из них 859 на земле, 3 536 танков, свыше 173 тысяч солдат и офицеров врага[1].
Сталинград
2 сентября 1942 года 16-я ВА была включена в состав Сталинградского фронта. 4 сентября 1942 года генерал Руденко отдал приказ о начале боевых действий 16-й ВА в составе войск Сталинградского фронта. На тот момент в составе армии было 152 исправных самолёта, в том числе 42 истребителя, 79 штурмовиков и 31 лёгкий бомбардировщик.
Боевые действия воздушной армии начались силами наиболее боеспособных к тому времени 228-й шад и 220-й иад. Остальные авиасоединения и части вводились в бой позднее (291-я шад — 05.09.1942, 283-я иад — 08.09.1942 и полки ночников — 10—12 сентября 1942 года). С 28 сентября 1942 года Сталинградский фронт стал именоваться Донским, а Юго-Восточный — Сталинградским. В конце октября 1942 года начальником штаба армии был назначен генерал-майор авиации Михаил Макарович Косых.
За октябрь — ноябрь 1942 года боевой состав армии увеличился — было увеличено число самолётов в истребительных и штурмовых авиаполках, которые перешли на новые штаты и вместо двух эскадрилий стали иметь три. В каждом полку предусматривалось 32 самолёта вместо 20, а в каждом звене — две пары вместо трёх самолётов. Эта реорганизация делала авиаполки более полнокровными и резко повышала их боевые возможности.
К 19 ноября 1942 года в составе армии было 342 самолёта (из них исправных 249), в том числе 103 штурмовика, 125 истребителей, 93 ночных бомбардировщика, 7 разведчиков и 14 самолётов связи. В начале декабря 1942 г. на должность заместителя командующего ВА прибыл полковник И. К. Самохин.
В конце ноября в состав 16-й воздушной армии вошел 2-й бомбардировочный авиационный корпус (бак), которым командовал генерал-майор авиации И. Л. Туркель. Авиакорпус состоял из двух бомбардировочных авиадивизий (бад), вооруженных самолетами Пе-2: 223-й — под командованием полковника Л. Н. Юзеева и 285-й — во главе с Героем Советского Союза полковником В. А. Сандаловым. Авиакорпус имел 122 исправных самолета[2].
На 10.01.1943 года в боевом составе воздушной армии было 215 истребителей, 103 штурмовика, 105 дневных и 87 ночных бомбардировщиков и 15 разведчиков, а также 75 самолётов связи и транспортных. Всего в ВА насчитывалось 600 самолётов и 488 боеготовых экипажей.
Всего за период Сталинградской битвы 16-я ВА произвела 26 656 боевых самолётовылетов, в том числе на бомбардировочные и штурмовые действия — 10 588, на прикрытие войск и тыловых объектов — 4 116, на удары по аэродромам и их блокирование — 3 087, на прикрытие своих аэродромов и сопровождение самолётов — 4 262, на воздушную разведку — 2 402, на перехват самолётов и «свободную охоту» — 1 508. За пять месяцев лётчики провели 820 воздушных боев и уничтожили в воздухе 571 и на аэродромах 454 самолёта противника. Свои потери за этот период были в три раза меньше. Было уничтожено и выведено из строя свыше 800 танков и бронемашин, до 500 артиллерийских орудий, более 6000 автомашин и много другой боевой техники, а также живой силы противника.
Курск
В феврале 1943 года решением Ставки ВГК был образован Центральный фронт во главе с генералом армии К. К. Рокоссовским, и 16-я ВА вошла в состав Центрального фронта. В апреле 1943 года начальником штаба 16-й воздушной армии был назначен полковник Пётр Игнатьевич Брайко. Заместителем командующего ВА назначен генерал-майор авиации М. М. Косых.
После передислокации на Центральный фронт и пополнения ВА в течение марта-апреля 1943 года действовала по железнодорожным узлам орловского направления, по дорогам, идущим к фронту, резервам, а также по войскам противника на поле боя, прикрывала боевые порядки своих войск и коммуникации от налётов вражеской авиации, вела воздушную разведку. В мае 1943 года участвовала в воздушной операции по уничтожению немецкой авиации на аэродромахю
05.07.1943 насчитывалось 1 052 исправных боевых самолёта, в том числе 260 дневных и 74 ночных бомбардировщика, 241 штурмовик, 455 истребителей, 22 разведчика и корректировщика. В каждой авиадивизии было по 75 — 95 исправных самолётов (в 299-й шад было до 150 самолётов). Боеготовых экипажей в армии было 1 028. В этот день начались ожесточённые бои на Курско-Орловском направлении.
Авиасоединения 16-й ВА за период оборонительных боев с 05. по 12.07.1943 произвели около 7 600 боевых вылетов, оказали большую помощь войскам в срыве вражеского наступления и во взаимодействии с соседними воздушными армиями завоевали господство в воздухе. За это время лётчики армии провели 380 воздушных боев, в которых сбили 517 самолётов противника. Сброшено около 20 тыс. фугасных и осколочных бомб, более 23 тыс. противотанковых бомб, около 4 тыс. реактивных снарядов.
В соответствии с решением командующего войсками фронта командарм 16-й ВА на период контрнаступления поставил авиасоединениям следующие задачи:
- бомбоштурмовыми ударами уничтожать живую силу и боевую технику противника на поле боя и в глубине обороны. Эта задача возлагалась на бомбардировщиков 241-й и 301-й бад (3-й бак), прикрываемых истребителями 6-го иак, и на бомбардировщиков 221-й бад (6-й сак), обеспечиваемых 282-й иад (6-й сак), а также на штурмовиков 2-й гв. шад и 299-й шад, прикрываемых истребителями 283-й и 286-й иад. Ночью эту задачу надлежало выполнять силами 271-й нбад;
- прикрыть боевые порядки наступающих войск истребителями 6-го иак (в состав корпуса входила и 1-я гв. иад);
- вести разведку силами 16-го одрап и эскадрильями 283-й и 286-й иад.
Всего за три дня контрнаступления с 15 по 17.07.1943 армией было выполнено 4 478 самолёто-вылетов, проведено 22 воздушных боя, сбито 28 самолётов противника. Нашим войскам была оказана мощная авиационная поддержка. За эти дни немецкие войска были отброшены на рубежи, которые они занимали до 05.07.1943.
За период с 13.07. по 15.08.1943 года авиасоединения армии произвели свыше 22 000 боевых самолётовылетов, из них на бомбардировку и штурмовку войск и действия по железнодорожным перевозкам противника — свыше 13 800, на прикрытие своих войск — до 2 000, на сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков — около 4 200 и на разведку — до 2 000 вылетов. В 425 воздушных боях было сбито до 400 вражеских самолётов. В результате бомбардировочных и штурмовых ударов противник потерял большое количество танков, автомашин и орудий, а также несколько тысяч солдат и офицеров.
Левобережная Украина
В боевом составе 16-й ВА к 26.08.1943, к началу операции по освобождению Левобережной Украины было 740 самолётов, в том числе 183 дневных и 130 ночных бомбардировщиков, 150 штурмовиков, 263 истребителя и 14 разведчиков.
3-му танковому и 7-му механизированному корпусам было придано по одному штурмовому авиаполку от 2-й гв. шад и 299-й шад. Представители этих полков с радиостанциями были направлены в штабы корпусов, где детально отрабатывались все остальные вопросы взаимодействия. Прикрытие войск на главном (Новгород-Северском) направлении было возложено на 6-й ИАК.
26.08.1943 войска левого крыла Центрального фронта перешли в наступление. В первый день наступления 16-я ВА произвела 1 540 самолётовылетов, из них на бомбардировку и штурмовку войск противника — 963. 27 и 28 августа авиасоединения армии сосредоточенными и эшелонированными ударами штурмовиков и бомбардировщиков непосредственно перед наступавшими войсками фронта и в глубине расположения противника уничтожали его живую силу и боевую технику, а также препятствовали переброскам резервов к фронту. Авиасоединения армии в эти дни оказали ощутимую поддержку советским войскам. С 20 по 31 августа лётчики 16-й ВА выполнили 6 153 самолёто-вылета, провели 48 воздушных боев и сбили 53 самолёта противника.
С 01.09.1943 главные усилия 16-й ВА были сосредоточены на прикрытии наступавших войск Центрального фронта и содействии им бомбоштурмовыми ударами, особенно при форсировании рек Десна, Сейм и Днепр, уничтожении переправ и ведении разведки.
За период с 16 августа по 15 октября 1943 года авиасоединениями 16-й ВА произведено 20 000 самолётовылетов, проведено 350 воздушных боев, сбито 336 самолётов. Наши потери были значительно меньше. Бомбардировочными и штурмовыми ударами авиации уничтожено и повреждено до 160 танков, 19 самолётов, 3 тысячи автомашин, свыше 770 орудий и миномётов, уничтожено свыше 13 тысяч солдат и офицеров противника.
Белоруссия
С 15.10.1943 16-я ВА, поддерживая войска фронта, сосредоточенными ударами бомбардировщиков и штурмовиков уничтожала живую силу, огневые средства и опорные пункты противника при прорыве его обороны и форсировании рек. В промежутках между ударами небольшими группами действовали штурмовики, сопровождая советские подвижные войска, введённые в прорыв. Истребители прикрывали войска на поле боя, своих бомбардировщиков и штурмовиков, объекты войскового тыла и, в первую очередь, переправы через Днепр и Сож, а также вели разведку противника.
20.10.1943 решением Ставки Центральный фронт был переименован в Белорусский. За период боевых действий с 15 октября по 31.12.1943 года 16-я ВА выполнила около 14 800 боевых самолётовылетов и провела 270 воздушных боев, уничтожив 198 самолётов противника. Потери нашей авиации были значительно меньше.
Всего за январь — март 1944 года авиасоединениями 16-й ВА было выполнено 11 400 боевых самолётовылетов, проведено 250 воздушных боев и сбито 200 самолётов противника. Наши потери были значительно меньше и, главным образом, от огня МЗА противника. 17.02.1944 директивой Ставки Белорусский фронт был переименован в 1-й Белорусский.
Бобруйско-Варшавское направление
К середине апреля 1944 года в авиадивизиях армии оставалось по 40 — 60 самолётов. Всего в 16-й ВА было 658 боевых самолётов. В связи с тем, что 2-й Белорусский фронт свой участок, охватывавший Полесье с юга, и находившиеся на нём войска передал 1-му Белорусскому фронту, 6-я ВА 2-го Белорусского фронта, которой командовал Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Ф. П. Полынин, в апреле 1944 года вошла в состав 1-го Белорусского фронта и была подчинена командующему 16-й ВА. При подготовке к наступлению (апрель — июнь 1944 года) авиачастями ВА было произведено до 48 000 небоевых самолётовылетов, из них около 27 000 учебно-тренировочных. В этот период ВА произвела 4 538 боевых самолётовылетов и бомбоштурмовыми ударами нанесла противнику немалый ущерб в живой силе и боевой технике. В 84 воздушных боях было сбито 68 самолётов противника.
24.06.1944 в 16-й ВА насчитывалось 2 319 исправных боевых самолётов, из них 331 дневной и 149 ночных бомбардировщиков, 661 штурмовик, 1 108 истребителей, 70 разведчиков и корректировщиков. Боеготовых экипажей было 1 846. На левом крыле фронта в 6-й ВА было 321 самолёт и 248 боеготовых экипажей. Обе армии имели превосходство в численности над авиацией противника. В течение 24.06.1944 авиачасти 16-й ВА совершили 3 191 боевой самолётовылет, из них на бомбардировку и штурмовку — 1 846 вылетов, на сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков — 860, на прикрытие войск — 264, на воздушную разведку — 102, на «свободную охоту» — 99 и бомбардировку аэродрома — 20 самолёто-вылетов. За день было уничтожено и повреждено 6 танков, 382 автомашины, 2 аэростата, 94 орудия и миномёта, взорвано 7 складов. В 42 воздушных боях было сбито 20 самолётов противника. Наша авиация имела потери в основном от огня зенитных средств противника.
Вечером 27.06.1944 16-я ВА нанесла сокрушительный удар по окруженной юго-восточнее Бобруйска группировке немецких войск, чем предрешила исход всей операции. Всего по окруженным войскам противника и технике в течение 90 мин. авиацией было сброшено 1 127 фугасных авиабомб калибром 100 и 50 кг, 4 897 осколочных — калибром 25, 10 и 8 кг, 5 326 противотанковых бомб и выпущено 572 реактивных снаряда, 27 880 пушечных снарядов и 45 440 пулемётных патронов. В котле юго-восточнее Бобруйска было уничтожено и повреждено до 150 танков и штурмовых орудий, около 1 000 орудий разного калибра, до 60 00 автомашин, до 300 тягачей и 3 000 повозок; уничтожено более 1 000 солдат и офицеров и до 1 500 лошадей; рассеяно около 5 500 солдат и офицеров. На месте разгрома противника осталось много трофеев. Сосредоточенный удар авиации силами 526 самолётов обошёлся без каких-либо потерь.
За 28 — 30.06.1944 года 16-я ВА совершила 1 683 самолётовылета, в том числе в интересах войск соседнего 2-го Белорусского фронта — около 650 вылетов. В результате бомбоштурмовых ударов противник потерял большое количество боевой техники, автомашин и живой силы. В 29 воздушных боях был сбит 21 самолёт противника. Действия авиации ослабляли сопротивление деморализованного противника, срывали его отход, создавали условия для быстрейшего продвижения подвижных частей фронта и препятствовали попыткам врага закрепиться на промежуточных рубежах.
С 24.06 по 04.07.1944 года авиачасти ВА на Бобруйском направлении совершили 13 784 боевых самолётовылета, провели 141 воздушный бой, сбив при этом 95 самолётов противника. Бомбоштурмовыми ударами противнику были нанесены большие потери.
Освобождение западных районов Белоруссии и восточной части Польши
Наступавшие войска 1-го Белорусского фронта поддерживали все силы 16-й ВА, но их количество на Барановичском направлении в июле 1944 года значительно уменьшилось, так как часть подразделений армии перебазировались на аэродромы южнее Полесья для содействия войскам левого крыла 1-го Белорусского фронта и вошли в состав 6-й ВА, а 196-я шад с 12.07.1944 была выведена в резерв армии. Для поддержки и прикрытия войск правого крыла фронта на 18 июля осталось около 770 боеготовых экипажей.
В течение 5 — 10 июля 1944 года авиасоединения 16-й ВА, взаимодействуя с войсками 65-й и 28-й армий и конно-механизированной группой, продолжали преследовать отходившего противника и бомбоштурмовыми ударами расчищали полосу наступления войск фронта.
28.07.1944 советские войска овладели городом Брест. В приказе Верховного Главнокомандующего отмечалось, что в этих боях вместе с войсками отличились и лётчики генерал-полковника авиации Руденко, генерал-майоров авиации Дзусова и Комарова, полковников Татанашвили, Рыбакова и Виноградова. Личному составу этих авиасоединений объявлялась благодарность. В период с 28 по 31 июля 1944 года, содействуя войскам фронта, 16-я ВА уничтожала группировку противника западнее и северо-западнее Бреста.
Завершив разгром Брестской группировки, войска правого крыла 1-го Белорусского фронта завязали бои на подступах к Варшаве, а войска левого крыла вышли к Висле. Таким образом, они полностью перенесли свои действия на территорию Польши и приступили вместе с войсками соседних фронтов к освобождению Польши.
В ходе наступления от Жлобина до Варшавы авиачастям 16-й ВА пришлось многократно перебазироваться. Так, в июле истребители перебазировались 7 — 8 раз, штурмовики — 5 — 6, ночные бомбардировщики — 8, дневные бомбардировщики 3 — 4 раза. Соответственно перебрасывались и тыловые части. Для сохранения непрерывности действий авиации перебазирование обычно производила одна половина авиасоединения. Другая в это время продолжала боевые действия с прежних аэродромов.
За июль 1944 года воздушная армия, для поддержки наступавших войск правого крыла фронт, а выполнила 6 638 боевых самолётовылетов. В 140 воздушных боях противник потерял 115 и на аэродромах 11 самолётов. Боевые потери воздушной армии происходили преимущественно от огня зенитной артиллерии.
Бои за плацдармы и помощь повстанцам Варшавы
В 16-й ВА в августе 1944 года насчитывалось до 1 250 самолётов. К 29.07.1944 войска 69-й армии, наступавшие на левом крыле фронта, овладели на Висле плацдармом в районе Пулавы. В районе Магнушева форсирование Вислы началось 1 августа 1944 года силами 8-й гвардейской армии. Для её поддержки были выделены 6-й шак, 6-й иак, 13-й иак и 271-я нбад. В период с 1 до 14 августа 1944 года в районе Магнушевского плацдарма лётчики часто завязывали воздушные бои с крупными группами самолётов противника и, несмотря на его численное превосходство, одерживали победы, проявляя при этом решительность и мужество.
В боях над Вислой выявились недостатки в управлении истребителями над полем боя: запаздывало наращивание сил в бою, а в некоторых случаях отдельные группы самолётов противника проникали в районы расположения наших войск. По указанию командарма 16-й ВА в 3 — 5 км от переднего края были организованы засады истребителей, а непосредственно у линии фронта создано несколько пунктов управления, где находились командиры авиасоединений с радио- и радиолокационными станциями. Эти мероприятия дали нужные результаты. Значительно изменилась в нашу пользу воздушная обстановка с 14.08.1944, когда закончилось перебазирование авиации и наладилось её обеспечение горючим. Авиасоединения активизировали свои действия, противник стал нести большие потери, нужная помощь войскам фронта возросла. За август 16-я ВА произвела 10 667 боевых самолётовылетов. В 249 воздушных боях было сбито 250 самолётов противника. С 3 по 06 сентября 1944 года 16-я ВА оказывала поддержку 65-й и 48-й армиям при форсировать реки Нарев и захвате плацдармов на её западном берегу. Во второй декаде сентября 1944 года войска 47-й армии проводили операцию по уничтожению варшавского предполья немцев и освобождению предместья Варшавы — Праги. Для поддержки войск 47-й армии авиацией было выполнено около 2 500 боевых самолётовылетов, в том числе 1 100 — ночными и 98 — дневными бомбардировщиками, 600 — штурмовиками и свыше 700 — истребителями.
В сентябре 1944 года, выполняя различные задачи, 16-я ВА произвела 13 034 боевых самолётовылета. В 135 воздушных боях советские лётчики сбили 117 и на земле уничтожили 15 самолётов противника. Бомбоштурмовыми ударами противнику были нанесены большие потери в живой силе и боевой технике. Для отражения атак противника на Ероцком плацдарме на западном берегу реки Нарев, в районе южнее Пултуска, с 4 по 14 октября 1944 года, в условиях ограниченно лётной погоды 16-я ВА произвела 1 100 самолёто-вылетов. Из 300 уничтоженных и подбитых танков противника на долю авиации приходится 85. Кроме того, было уничтожено 70 орудий и много другой техники.
В октябре 1944 года 16-я ВА, имея около 800 боеготовых экипажей, совершила 14 648 боевых самолётовылетов. В 189 воздушных боях было сбито 98 самолётов и 13 самолётов уничтожено на аэродромах. Противнику был нанесён также большой урон в боевой технике и живой силе.
Висло-Одерская операция
К середине ноября 1944 года в армии был 2 421 исправный боевой самолёт, в том числе 330 дневных и 174 ночных бомбардировщика, 710 штурмовиков, 1 116 истребителей, 91 разведчик и корректировщик. Боеготовых экипажей насчитывалось 2 140.
Одновременно с подготовкой к наступлению, воздушная армия частью сил продолжала боевую деятельность: непрерывно вела разведку и борьбу с авиацией противника, действиями «охотников» препятствовала передвижению войск противника по дорогам, а также выполняла другие задания командования фронта. Только в декабре одиночными самолётами и парами по противнику было нанесено 1 100 ударов, в том числе 170 ночью. Всего за период с 01.11.1944 по 13.01.1945 года ВА произвела 3 796 боевых самолётовылетов, из них около половины на воздушную разведку противника. В 13 воздушных боях в декабре было сбито 7 самолётов противника. Армия потерь не имела.
В операции от Вислы до Одера с 14.01 по 03.02.1945 года 16-я ВА, удерживая господство в воздухе, оказывала непосредственную поддержку войскам фронта и прикрывала их от воздействия немецкой авиации. При развитии прорыва и преследовании войск противника штурмовики и истребители воздушной армии, тесно взаимодействуя с подвижными соединениями фронта, уничтожали отходившие вражеские колонны и не давали возможности противнику закрепиться на промежуточных рубежах.
Особое место в боевых действиях нашей авиации наряду с ударами по колоннам заняла бомбардировка мостов и железнодорожных станций с целью прекращения движения противника на важных коммуникациях. Так, с 16 по 20.01.1945 года, в период наибольшего развития авиационного преследования отходившего противника, 16-я воздушная армия разрушила более 10 крупных мостов и переправ и свыше 30 железнодорожных станций. Для ударов по ним бомбардировщиками и штурмовиками было произведено 660 самолётовылетов и сброшено 417 000 бомб. Основной ударной силой армии являлись бомбардировочные соединения. В итоге противник вынужден был оставить огромное количество подвижного состава с ценным имуществом, организованный отход войск противника был сорван, что облегчило их окончательный разгром. С выходом советских войск на Одер и захватом плацдармов на его западном берегу, в районе Кюстрина, завершилась Висло-Одерская операция. Она закончилась разгромом немецко-фашистской группы армий «А» и полным освобождением Польши. Советская Армия вышла на подступы к Берлину, до которого оставалось 60 — 70 км.
Всего за период операции от Вислы до Одера с 14.01. по 03.02.1945 года 16-я ВА совершила 11 193 самолётовылета, из них 3 775 — на бомбардировку и штурмовку войск противника, 1 810 — на прикрытие войск фронта, 1 944 — на воздушную разведку, 2 178 — на сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков (часть из них с попутной штурмовкой), 1 058 — на «свободную охоту», штурмовку аэродромов и перехват самолётов противника и 428 — на другие задачи. Авиацией было уничтожено и повреждено большое количество вражеской боевой техники и транспорта, выведены из строя тысячи солдат и офицеров. В 111 воздушных боях было сбито 85 фашистских самолётов, на аэродромах уничтожено 18. Боевой счет авиаполков за время операции возрос на многие десятки и сотни выведенных из строя танков, автомашин, орудий и сбитых самолётов. Боевые потери воздушной армии за операцию происходили главным образом от огня зенитных средств противника.
Кюстринский плацдарм
После завершения Висло-Одерской операции войска 1-го Белорусского фронта в феврале 1945 года продолжали боевые действия по расширению плацдармов в районе Кюстрина, по овладению крепостями Познань и Шнайдемюль, отражали контратаки противника на правом крыле фронта и вели подготовку к Восточно-Померанской операции. 16-я ВА содействовала войскам фронта в выполнении этих задач и вела ожесточённую борьбу с авиацией противника за господство в воздухе.
Наиболее тяжёлая воздушная обстановка сложилась в первую декаду февраля, когда авиация противника в отдельные дни совершала по 2 000 — 3 000 самолётовылетов, атакуя советские войска на плацдармах и переправы в районе Кюстрина. Всего за десять дней февраля в полосе фронта было зафиксировано 13 950 пролётов немецких самолётов.
16-я ВА, не располагая пригодными аэродромами вблизи Одера, смогла произвести всего 1 530 самолётовылетов. Инициативу в воздухе над полем боя в этот период иногда перехватывала немецкая авиация. За вторую декаду февраля со стороны противника было отмечено 3 140 самолёто-пролётов. 16-я ВА за этот период смогла резко увеличить свою активность и совершила 7 272 самолётовылета. В проведённых за февраль 285 воздушных боях наши истребители сбили на подступах к Одеру 229 вражеских самолётов. Во второй и третьей декадах февраля по мере перебазирования советских истребителей на передовые аэродромы воздушная обстановка изменилась. В ходе воздушных боев временно утраченное нашей авиацией господство в воздухе было восстановлено. В период с 4 по 26 февраля 1945 года 16-я ВА, кроме поддержки войск фронта на Одере и борьбы за господство в воздухе, содействовала войскам в уничтожении гарнизона в познаньской крепости и в районах Шнайдемюля и Штаргарда. 23.02.1945 войска 1-го Белорусского фронта овладели городом и крепостью Познань. Содействуя соединениям 8-й гвардейской армии в овладении крепостью Познань, авиасоединения 16-й ВА произвели 1 834 самолёто-вылета, из них 372 — бомбардировщиками Пе-2, 217 — штурмовиками Ил-2 и 1 245 — ночными бомбардировщиками По-2 (в том числе 633 днём). При этом было сброшено 55 8000 авиабомб.
Всего с 4 по 26 февраля 1945 года воздушная армия произвела 9 624 боевых самолётовылета, из них на бомбардировку и штурмовку противника — 4 360. Началу наступления войск на Кюстрин предшествовала длительная авиационная обработка его объектов. Получив задачу разрушать опорный пункт и крепость Кюстрин, генерал С. И. Руденко выделил для этой цели 3-й бак, 221-ю бад, 242-ю нбад и 9-й шак и дал указания о способах действий.
Авиация содействовала войскам в овладении Кюстрином, прежде всего путём систематического разрушения всех сооружений, используемых немцами для обороны, а в период решительного штурма города уничтожала пехоту в траншеях и артминомётные средства противника. Непрерывные удары авиации днём и ночью нанесли противнику огромный ущерб в живой силе и технике, изнурили и деморализовали его войска и ускорили разгром гарнизона. 12.03.1945 город Кюстрин был освобожден. Но продолжались бои за взятие Кюстринской крепости. Всего по опорному пункту и крепости Кюстрин воздушная армия произвела 3 150 самолёто-вылетов, из них дневные бомбардировщики выполнили 389, ночные — 2 196 и штурмовики — 575 вылетов. При этом было сброшено 876 т авиабомб. Ударами авиации было уничтожено значительное количество артминомётных батарей, складов боеприпасов и живой силы противника. Крепость почти полностью была разрушена и сожжена, сопротивление гарнизона сломлено. Войска 8-й гвардейской армии овладели ею 29.03.1945.
В марте 1945 года на Кюстринском направлении лётчики провели 303 воздушных боя и уничтожили 213 самолёта противника, удержав за собой господство в воздухе.
Восточная Померания
Ликвидация Восточно-Померанской группировки противника Ставкой была возложена на войска 2-го Белорусского фронта и правого крыла 1-го Белорусского фронта. Наступление планировалось начать силами 1-го Белорусского фронта 01.03.1945. Главный удар намечалось нанести войсками 3-й ударной и 61-й армий, 1-й и 2-й гвардейских танковых армий из района Арнсвальде на Кольберг и Каммин. 16-я ВА получила задачу перед наступлением подавить авиацию противника на ближайших аэродромах и разрушить опорные пункты на направлении главного удара. Затем сопровождением и прикрытием войск фронта, особенно танковых армий, содействовать разгрому восточно-померанской группировки.
В ночи на 27 февраля и на 1 марта 1945 года ночные бомбардировщики разрушали опорные пункты Клайн Зильбер и Рафенштайн, Фалькенвальде и Гюнтерсберг, сделав по ним 247 вылетов. Днём 27 и 28 февраля 1945 года штурмовики в сопровождении истребителей небольшими группами нанесли бомбоштурмовые удары по шести опорным пунктам, выполнив в сложных метеоусловиях 524 вылета. 28.02.1945 года 34-й бап и 96-й гв. бап группами по 7 — 9 самолётов Пе-2 (всего 47 самолётов) под прикрытием истребителей бомбардировали опорные пункты Клайн Зильбер и Рафенштайн, сбросив 38,5 т авиабомб. Всего по шести опорным пунктам воздушная армия произвела 851 самолёто-вылет, в том числе бомбардировщиками и штурмовиками — 561, которые сбросили более 200 т бомб. Все опорные пункты были разрушены, и войска фронта, перейдя в наступление, значительного сопротивления со стороны противника не встретили. Попутно авиаторы взорвали 6 складов с боеприпасами и горючим, уничтожили и повредили 128 орудий, 85 автомашин и много другой техники.
Накануне наступления генерал С. И. Руденко решил силами 60 штурмовиков и 90 истребителей нанести одновременный удар по аэродромам Финовфурт, Альтдамм и Штеттин, на которых, по данным воздушной разведки, базировалось до 200 самолётов. В результате удара 28.02.1945 противник, потеряв на аэродромах 43 самолёта и боясь повторных ударов, покинул эти аэродромы и отвёл уцелевшие самолёты в тыл.
1 марта 1945 года ВА в течение дня содействовала войскам в прорыве обороны противника. Группы бомбардировщиков 3-го бак, под прикрытием 1-й гв. иад, а также штурмовики 6-го шак и 9-го шак и 11-й гв. шад, под прикрытием 6-го иак и 13-го иак, уничтожали танки, артиллерию, автотранспорт и живую силу противника в районах Клайн Зильбер, Якобсдорф, Торнов, Темник, Бутов. После подавления противника в основных опорных пунктах удары авиации переносились в глубину его обороны. Истребители 3-го иак, 6-го ИАК и 13-го ИАК прикрывали боевые порядки войск, вели воздушную разведку и «свободную охоту». 16-й орап и 72-й орапразвернули разведывательную деятельность на штеттинском и берлинском направлениях. Всего за первый день наступления армия произвела 945 самолёто-вылетов, из них на бомбардировку и штурмовку противника — 486. При этом было выведено из строя значительное количество боевой техники и живой силы противника. Авиация противника пыталась бомбить наши переправы через Одер и войска в районе Арнсвальде. Всего было зафиксировано 149 самолёто-пролётов.
02.03.1945, в сложных метеоусловиях (сплошная облачность высотой 100—300 м, снегопады), воздушная армия смогла произвести только 257 самолётовылетов, главным образом на прикрытие войск, штурмовку противника и воздушную разведку. В пяти воздушных боях сбито три самолёта противника. 03.03.1945 за день было выполнено 1 546 самолётовылетов, из них на бомбардировку и штурмовку войск противника — 614.
9-я гв. нбад и 242-я нбад в ночь на 04.03.1945 года уничтожали войска противника в районе Штаргарда и по дороге на Массов и Альтдамм. Днём 9-й шак под прикрытием 13-го иак продолжал штурмовку войск противника в тех же районах. Содействуя войскам в овладении опорным пунктом Штаргард, авиасоединения за 7 суток выполнили 2 526 самолётовылетов и сбросили свыше 3 000 бомб калибром от 50 до 500 кг.
05.03.1945 воздушная армия в связи с отходом противника к Альтдамму и Одеру получила задачу уничтожать вражеские переправы и войска на подходах к ним. Выполняя её, 9-я Гв. НБАД бомбардировала Альтдамм. Группы самолётов 9-го шак и 6-го шак, 11-й гв. шад в течение дня разрушали переправы через Ост-Одер западнее Альтдамма. Они приостановили отход войск противника, а затем бомбоштурмовыми ударами уничтожали их в районах скоплений.
За 4 и 5 марта 1945 года воздушная армия выполнила 1 775 самолётовылетов, в основном для содействия наступавшим войскам на Штеттинском направлении. В 20 воздушных боях было сбито 25 немецких самолётов. Наши потери составили 7 самолётов. До 20.03.1945 года войска фронта вели напряжённые бои в районе Альтдамма, где гитлеровцы создали сильные предмостные укрепления, сосредоточив до шести дивизий. 16-я ВА, поддерживая войска фронта в разгроме альтдаммской группировки, ежедневно производила сотни самолётовылетов для разрушения опорных пунктов и переправ, уничтожения огневых средств и живой силы противника.
Боевые действия 16-й ВА ускорили разгром группировки противника в Восточной Померании. Армия с 01 по 20.03.1945 года произвела 13 480 самолётовылетов, из них 6 552 — на бомбардировку и штурмовку войск противника, 1 397 — на воздушную разведку и 879 — на «охоту» и перехват самолётов противника. В 228 воздушных боях противник потерял 251 самолёт. Всего в марте лётчики воздушной армии выполнили 25 64 самолётовылета, провели 531 воздушный бой и уничтожили 464 самолёта.
Берлин
К началу операции 16-я ВА имела 28 авиадивизий и 7 отдельных авиаполков. В армии насчитывалось 3 033 исправных боевых самолёта, в том числе 533 дневных и 151 ночной бомбардировщик, 687 штурмовиков, 1 548 истребителей, 114 разведчиков и корректировщиков. Боеготовых экипажей в армии было 2 738. Ни одно оперативное объединение ВВС за всю войну не имело столь большого боевого состава, как 16-я ВА к началу Берлинской операции.
Кроме 16-й ВА к участию в Берлинской операции привлекались справа 4-я ВА 2-го Белорусского фронта и слева 2-я ВА 1-го Украинского фронта, а также 800 самолётов 18-й ВА авиации дальнего действия и около 300 самолётов ВВС Войска Польского. Вся эта группировка состояла из 7 500 боевых самолётов. Их действия координировал командующий ВВС СССР Главный маршал авиации А. А. Новиков.
Авиация противника на Берлинском направлении против трёх наших фронтов имела 3 300 боевых самолётов, входивших в состав 6-го германского воздушного флота, а также воздушного флота «Райх», объединявшего все силы ПВО Германии. В полосе 1-го Белорусского фронта, по данным воздушной разведки, ожидалось до 1 700 самолётов, из них 1 200 истребителей и 300 бомбардировщиков.
Готовясь к Берлинской операции, 16-я ВА одновременно продолжала прикрывать сосредоточение войск, вести борьбу с авиацией противника, наносить удары по войскам и объектам обороны противника, а также выполнять задачи воздушной разведки. Основная борьба на земле и в воздухе в этот период продолжалась за Кюстринский плацдарм, который гитлеровцы пытались во что бы то ни стало ликвидировать. Части воздушной армии прилагали усилия к тому, чтобы оказать поддержку войскам на плацдарме. За период с 01 по 13.04.1945 года в этих целях, несмотря на частые туманы, было выполнено 1 800 самолёто-вылетов, проведено 22 воздушных боя, сбито 18 самолётов противника. Накануне начала наступления 14 и 15.04.1945 года части 16-й ВА, поддерживая войска, производящие разведку боем, наносили удары по огневым средствам и пехоте главной полосы обороны противника, вели борьбу с его авиацией и выполняли многочисленные задачи разведки по проверке и уточнению имеющихся данных. За два дня армия произвела 1 152 самолёто-вылета, в том числе на бомбардировку и штурмовку вражеских войск — 170, на воздушную разведку — 250 самолёто-вылетов. Лётчики армии провели 48 воздушных боев и уничтожили при этом 38 самолётов противника.
Общевойсковые армии ударной группировки фронта перешли в наступление 16.04.1945 года в 5 часов утра по московскому времени, после авиационной и артиллерийской подготовки. Во время артподготовки 109 самолётов 9-й гв. нбад и 242-й нбад нанесли удары по вражеским штабам и узлам связи на главном направлении. Всего за первый день операции 16-я ВА произвела 5 342 боевых самолётовылета, из них 2 521 — на бомбардировку и штурмовку войск, 2 610 — на прикрытие войск, авиации и борьбу с авиацией противника и 211 — на воздушную разведку. Это было наибольшее количество вылетов армии в сутки за всю войну. Около 80 % всех самолётовылетов было выполнено для поддержки главной группировки войск фронта. На врага было сброшено 1 500 бомб.
С утра 17 апреля 1945 года воздушная армия из-за туманов и низкой сплошной облачности, ограничивших видимость до 500 м, смогла поддерживать наступавшие войска лишь небольшими группами самолётов. Запланированные сосредоточенные удары по обороне противника на Зееловских высотах не состоялись. Во второй половине дня погода в центре несколько улучшилась, а южнее по-прежнему оставалась крайне неблагоприятной. За 17.04.1945 года части 16-й ВА, в связи с плохой погодой, произвели только 885 самолётовылетов, из них 228 — на бомбардировку и штурмовку войск противника. Со стороны противника было отмечено 273 самолёто-пролёта. За 18.04.1945 года армия в условиях неустойчивой погоды произвела 4 032 самолёто-вылета, в том числе на бомбардировку и штурмовку вражеских войск и объектов — 1 560. Штурмовые авиадивизии уничтожили 40 танков и самоходных орудий, 109 орудий полевой и зенитной артиллерии, 418 автомашин, взорвали 7 складов с боеприпасами, подавили огонь 78 батарей. Помимо того, противнику были нанесены большие потери в живой силе. В воздушных боях штурмовики уничтожили 8 самолётов FW-190. От огня истребителей и зенитных средств противника штурмовики за день потеряли 9 экипажей. 11 самолётов Ил-2 было подбито, но большинство их экипажей вскоре возвратились в части. Лётчики армии в ожесточённой борьбе с немецкой авиацией провели 162 воздушных боя и уничтожили 151 самолёт. Это был один из наиболее тяжёлых боевых дней. За 19.04.1945 года авиасоединения 16-й ВА произвели 4 398 самолётовылетов, из них 1 968 — на бомбардировку и штурмовку войск и военных объектов противника и 236 на разведку.
20.04.1945 войска 1-го Белорусского фронта, развивая наступление на центральном направлении, с ходу прорвали внешний оборонительный обвод Берлина и завязали бои на его северо-восточных окраинах. Дальнобойная артиллерия фронта дала первые залпы по фашистской столице. Начался исторический штурм города. До рассвета лёгкие ночные бомбардировщики разрушали опорные пункты противника Грюнталь, Темпельфельде, Хайнерсдорф, Хоппегартен и Фюрстенвальде, вели разведку и разбрасывали листовки, выполнив 538 вылетов. С утра начали боевые действия наиболее подготовленные экипажи 6-го бак. Четыре девятки Ту-2 нанесли мощный удар по артиллерийским позициям западнее Штеттина, то есть в полосе 2-го Белорусского фронта, который в этот день также перешёл в наступление. Во второй половине дня бомбардировщики корпуса, содействуя войскам левого крыла, разрушали опорные пункты Фюрстенвальде и Калькбергер. За день они произвели 152 вылета, а сопровождавшие их истребители 1-го гв. иак — 150. 188-я бад и 221-я бад, поддерживая войска 69-й армии, действовали по артминомётным батареям и пехоте противника в районе Треплин, Дидерсдорф и в пунктах Розенгартен, Биген. Всего вылетало 96 бомбардировщиков и 85 истребителей 286-й иад для их прикрытия.
В период с 16 до 20 часов дивизии 3-го бак нанесли удары по вражеским опорным пунктам Нейенхаген, Блумберг, Альтландсберг, Беесков, Демнитц и северо-западной окраине Франкфурта-на-Одере. Бомбардировщики действовали группами по 6 — 9 самолётов с горизонтального полёта на высотах 1 200—2 200 м. Они произвели 179 вылетов, а истребители прикрытия 1-й гв. иад — 127. Вылеты бомбардировщиков в этот день происходили при неблагоприятной погоде. Для некоторых молодых экипажей эти условия оказались непосильными, и они возвращались, не сумев пробиться к цели. Остальные экипажи, проявив высокое лётное мастерство и настойчивость, всё же точно выходили на объекты и метко поражали их.
Штурмовики 6-го шак продолжали взаимодействовать со 2-й гвардейской танковой и 5-й ударной армиями и обеспечивали их наступление. Они небольшими группами штурмовали войска противника и их огневые средства и нарушали движение на железных дорогах в районе Штраусберг, Вернойхен, Блумберг, Альтландсберг, Бетцов. Штурмовики корпуса за день произвели 376 вылетов, а истребители 6-го иак — около 350. 9-й шак в интересах 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковой армий в течение дня уничтожал живую силу врага и его технику, препятствовал переброскам в районах Херцфельде, Фюрстенвальде и Бигена, а также нанёс удар по аэродрому Калькбергер, где было выведено из строя 7 немецких самолётов. Лётчики корпуса выполнили 169 вылетов, сопровождавшие их истребители 13-го иак — 97. Экипажи 2-й гв. шад и 11-й гв. шад группами по 4 — 9 самолётов наносили удары по скоплениям войск и железнодорожным перегонам в районах Грюнталь, Бернау, Альтландсберг и Аренсдорф, Треплин, выполнив 298 вылетов. Истребители 6-го ИАК и 282-й иад, прикрывавшие штурмовиков, произвели около 260 вылетов. Всего штурмовики армии за день уничтожили 11 танков, 50 артиллерийских орудий, 319 автомашин, 102 вагона и 2 паровоза. Кроме того, в воздушных боях они сбили 5 FW-190. Истребители армии за день, прикрывая войска и сопровождая бомбардировщики и штурмовики, провели 122 воздушных боя и уничтожили 90 немецких самолётов. 16-я ВА в течение 20.04.1945 года произвела 4 054 самолётовылета, из них 1 828 — на бомбардировку и штурмовку противника.
В ночь на 21.04.1945 года ночные бомбардировщики 16-й ВА бомбардировали опорные пункты противника северо-восточнее Берлина и его пригороды Бух, Панков и Кеннигсдорф, а также уничтожали скопления вражеских войск у Фюрстенвальде. За ночь ночники произвели 174 самолёто-вылета. В течение дня из-за плохой видимости авиация действовала только парами и одиночными самолётами. Бомбардировщики армии вообще вылететь не могли. 21.04.1945 года 16-я ВА произвела только 539 самолётовылетов, из них на бомбардировку и штурмовку войск и объектов — 219. В воздухе произошло 13 воздушных боев, в ходе которых было сбито 11 самолётов противника. Своих потерь не было. Лётчики 16-й воздушной армии за период с 16 по 21.04.1945 года произвели 19 250 боевых самолёто-вылетов. Из них 75 % приходится на непосредственную поддержку войск. В воздухе разыгралось 628 воздушных боев, в которых противник потерял 575 самолётов. Господство в воздухе прочно удерживалось советской авиацией, что создавало выгодную обстановку для войск. Противник был лишён возможности эффективно воздействовать с воздуха на боевые порядки войск и тылы. Удары советских ВВС повышали общую степень огневого воздействия на противника. Этот результат был достигнут немалой ценой. Воздушная армия за эти дни потеряла несколько десятков самолётов. Однако многие экипажи возвращались в части.
В связи с необходимостью быстрейшего завершения окружения немецких войск западнее Франкфурта-на-Одере перед 16-й ВА была поставлена задача — усилить поддержку армий левого крыла 1-го Белорусского фронта, сохраняя вместе с тем главные силы на берлинском направлении. 22.04.1945 года 16-я ВА произвела 3 864 самолётовылета, из них на бомбардировку и штурмовку войск и объектов противника — 2 115. Две трети всех сил авиации поддерживали войска, наступавшие в Берлине и его пригородах и уничтожавшие Франкфуртско-Губенскую группировку противника. 23.04.1945 года соединения и части 16-й ВА произвели 1 586 самолётовылетов, из них на штурмовку и бомбардировку войск противника — 761. Истребительные соединения за день провели 40 воздушных боев и уничтожили 25 самолётов. 24.04.1945 года войска 1-го Белорусского фронта продолжали громить немецкие войска на подступах к центру Берлина. Авиация противника пыталась противодействовать наступлению войск фронта, используя часть аэродромов, уцелевших севернее Берлина. Посты ПВО за день отметили 343 пролёта его самолётов. Несмотря на плохую погоду, соединения 16-й ВА выполнили 2 345 самолётовылетов, в том числе на штурмовку и бомбардировку войск противника — 1 081. В 54 воздушных боях были уничтожены 36 немецких самолётов. Армия потеряла 3 самолёта.
25.04.1945 года соединения 16-й ВА проводили воздушную операцию «Салют». Цель операции заключалась в том, чтобы облегчить действия сухопутных войск по уничтожению вражеской группировки в Берлине. Предусматривалось мощными ударами с воздуха разрушить основные опорные пункты обороны, воздействовать на войска и парализовать управление. План был разработан командованием и штабом воздушной армии. Первый удар по противнику был нанесён в ночь на 25.04.1945 года 112 тяжёлых бомбардировщиков 18-й ВА сбросили на центр Берлина 90 т бомб. Одновременно с ними военные объекты города бомбили ночные бомбардировщики 16-й ВА, которые произвели 416 вылетов. Днём немецкую столицу бомбардировали дважды. Первый налёт был произведён в период с 13 до 14 час., в нём участвовало 413 бомбардировщиков и 483 истребителя. Второй налёт выполнялся спустя пять с половиной часов силами 267 бомбардировщиков и 323 истребителей. В операции участвовали бомбардировщики 3-го бак и 6-го бак, они бомбардировали центральную часть Берлина и выполнили соответственно 293 и 158 самолёто-вылетов. 188-я бад и 221-я бад наносили удар по юго-западным районам города и произвели 85 и 144 вылета. Бомбардировщики следовали к цели полковыми группами с небольшим временным интервалом в колоннах девяток или звеньев. Бомбометание велось с горизонтального полёта с высот от 800 до 2 000 м. Всего было сброшено около 600 000 бомб.
1-й гв. иак обеспечивал 6-й бак и произвел 181 самолётовылет. 1-я гв. иад и 282-я иад прикрывали 3-й бак и выполнили 196 и 95 самолёто-вылетов. 286-я иад сопровождала 188-ю бад и 221-ю бад, сделав 192 вылета. Помимо непосредственного сопровождения бомбардировщиков было организовано окаймление истребителями района боевых действий. Лётчики 240-й иад, выполняя эту задачу, произвели 142 вылета.
Удары советской авиации по центру Берлина оказались эффективными. В городе произошли десятки сильных взрывов складов с боеприпасами и горючим. Были разрушены многие военные объекты и правительственные здания. Противник понёс большие потери. Боеспособность вражеских войск была значительно подорвана. Успешное выполнение воздушной операции «Салют» было достигнуто в результате сосредоточения усилий авиации на решении одной важнейшей задачи. Благодаря тщательной организации и умелому руководству боевыми действиями авиасоединений, четкому и мужественному выполнению боевых заданий лётным составом и его командирами, операция была завершена, по существу, без потерь и с высокими результатами.
Помимо проведения воздушной операции в этот день 16-я ВА продолжала во взаимодействии с сухопутными войсками 1-го Белорусского фронта уничтожать скопления вражеских войск, окруженных юго-восточнее Берлина в районе Вендиш — Буххольц. За сутки армия потеряла 14 самолётов.
26.04.1945 года, с началом штурма центральных районов Берлина, части воздушной армии перешли к действиям мелкими группами. Дым от пожаров, разрывов бомб и снарядов поднимался на высоту до 2 000 м и ухудшил видимость над городом. На боевые задания стали высылаться только лучшие подразделения и даже отдельные экипажи пикировщиков. Обстановка в воздухе осложнилась также и вследствие крайне неблагоприятных метеоусловий — низкая облачность местами доходила до земли. Всего в этот день 16-я ВА произвела 1 244 самолётовылета, в том числе на бомбардировку и штурмовку немецких войск и военных объектов — 453.
Всего части 16-й ВА 27.04.1945 года произвели 809, а 28.04.1945 года — лишь 93 самолётовылета. Из них на бомбардировку и штурмовку вражеских войск было выполнено 160 вылетов. Всего за 29.04.1945 года части 16-й ВА произвели 1 603 самолёто-вылета, из них 506 — на бомбардировку и штурмовку войск противника и военных объектов. Истребители армии провели 67 воздушных боев и уничтожили 46 самолётов, потеряв при этом два своих.
30.04.1945 ожесточённые бои в Берлине продолжались с прежней силой. Войска 1-го Белорусского фронта занимали квартал за кварталом. В 14 час. 25 мин. советские воины водрузили над поверженным рейхстагом Знамя Победы. Битва за Берлин подходила к концу. К исходу дня остатки Франкфуртско-Губенской группировки противника сложили оружие. Активность авиации противника резко снизилась. Немецкие лётчики лишь вели разведку и робко пытались прикрыть с воздуха окруженную в Берлине группировку. За день воздушная армия произвела 1 358 самолёто-вылетов, из них 464 — на бомбардировку и штурмовку войск противника и его военных объектов и 149 — на воздушную разведку.
Утром 02.05.1945 года командующий обороной Берлина сдался советским войскам и по требованию командования 1-го Белорусского фронта подписал приказ Берлинскому гарнизону о капитуляции. Началась массовая сдача в плен солдат и офицеров. Советские войска полностью овладели Берлином. Немецкая авиация в эти дни лишь изредка появлялась над городом.
Авиация в Берлинской операции сыграла весьма большую роль в разгроме немецко-фашистских войск. За период с 14.04 по 05.05.1945 года 16-я ВА выполнила 37 565 боевых самолётовылетов, а поддерживавшие её бомбардировщики 18-й и 4-й воздушных армий — 3 479 вылетов. Из этого числа 19 669 самолётовылетов было произведено на бомбардировку и штурмовку войск и военных объектов противника, 7 944 — на прикрытие войск и объектов тыла и 2 957 — на воздушную разведку. Таким образом, большинство вылетов авиации было произведено в целях поддержки войск в операции. На сопровождение своих бомбардировщиков и штурмовиков армия произвела 9 502 самолётовылета, на разбрасывание листовок — 33 вылета. Дневные бомбардировщики в операции произвели 4 164 вылета, ночные — 4 317; штурмовики — 8 603 и истребители — 20 481 вылет. С наибольшим напряжением пришлось поработать ночным бомбардировщикам По-2, которые в среднем за операцию выполнили по 27 боевых вылетов.
В ходе Берлинской операции лётчики армии, ведя борьбу с немецкой авиацией, провели 898 воздушных боев и сбили при этом 760 самолётов противника; на аэродромах было уничтожено 46 самолётов.
В составе ГСВГ
После окончания Великой Отечественной войны 16-я воздушная армия дислоцировалась в Восточной Германии. 2 июня 1945 года 16-я ВА входит в состав Группы Советских войск в Германии. Штаб армии располагается в городе Вольтерсдорф. 10 января 1949 года — 16-я ВА переименована в 24-ю ВА со штабом в городе Вердер, 4 апреля 1957 года штаб армии передислоцирован в город Вюнсдорф, где дислоцировался вплоть до вывода армии из Германии в 1993 году. 22 февраля 1968 года указом Президиума Верховного Совета СССР 24-я ВА награждена орденом Красного Знамени. 4 апреля 1968 года 24-я ВА переименована в 16-ю ВА. 1 июня 1980 года 16-я ВА переименована в ВВС ГСВГ, 1 мая 1988 года ВВС ГСВГ переименованы в 16-ю ВА[3]. Войсковая часть полевая почта 13665, позывной — Океан. Штаб — Вюнсдорф.
16-я воздушная армия была выведена с территории Германии в 1993 году. Почти полвека 16-я воздушная армия входила в состав Группы советских войск в Германии, а впоследствии — Западной группы войск, размещённой на территории ГДР. Находясь на передовых рубежах, в непосредственной близости к реальному противнику, она являлась самым крупным воздушным объединением Вооружённых Сил СССР, оснащённым ядерным оружием и имевшим на вооружении самую современную авиационную технику. В течение долгого времени авиаторы армии, совместно с наземной группировкой советских войск на территории ГДР, остужали горячие головы натовских стратегов, пытавшихся сломать сложившееся равновесие сил в Европе. Лётчики объединения не раз пресекали попытки натовских самолётов нарушать воздушное пространство не подвластной им территории. А авиационные части, оснащённые самолётами-ракетоносцами, были способны при необходимости нанести мощные ответные удары по агрессору.
16-я ВА была не только воздушным форпостом, но и уникальной кузницей кадров высшего руководства ВВС. Командующий объединением Е. И. Шапошников стал министром обороны СССР, а затем главнокомандующим ОВС СНГ. Из рядов армии вышли видные военачальники ВВС и ПВО главные маршалы авиации К. А. Вершинин, П. С. Кутахов, маршалы авиации С. И. Руденко, Е. Я. Савицкий, Ф. А. Агальцов, Е. Ф. Логинов, Г. В. Зимин, И. И. Пстыго, П. С. Кирсанов, Н. М. Скоморохов, И. Н. Кожедуб, Г. П. Скориков.
В 16-й ВА проходил службу генерал-майор авиации В. И. Сталин[4].
ВС Российской Федерации
Очередной этап испытаний на долю 16-й воздушной армии выпал на период вывода войск с территории Германии. Мировая история авиации не имеет аналогов подобного по срокам и масштабом перебазирования столь мощной авиационной группировки. В 1993 году в кратчайшие сроки, организованно и без потерь 16-я воздушная Краснознамённая армия вернулась на Российскую землю. Некоторые части, входящие в состав армии, были выведены на территорию СНГ и впоследствии расформированы.
С 1 ноября 1993 года управление армии дислоцировалось в гарнизоне Кубинка. Личный состав 16-й воздушной армии, защищая интересы Российского государства, принимал активное участие в боевых действиях в ряде «горячих точек». 385 военнослужащих армии за проявленное мужество и героизм, удостоены государственных наград.
Филигранным мастерством лётчиков пилотажных групп «Русские витязи» и «Стрижи» из 237-го центра показа авиационной техники имени И. Н. Кожедуба восторгаются во всем мире по сей день.
Части армии в 2013 г. дислоцировались в гарнизонах: Кубинка, Воронеж, Бутурлиновка, Шаталово, Курск, Андреаполь, Калуга, Вязьма, Тула[5].
2012-й год стал юбилейным в истории 16-й Краснознамённой воздушной армии. По случаю 70-летия, ограниченным тиражом, выпущены медаль и памятные знаки.
Реформирование
В 1998 году, при создании единого вида Вооружённых Сил из ВВС и ПВО, управление 16-й ВА было расформировано. В соответствии с планом реформирования Вооружённых Сил РФ был сформирован 16-й смешанный авиационный корпус, в состав которого вошли соединение и части, ранее входившие в состав 16-й воздушной армии.
В феврале 2002 года 16-й смешанный авиационный корпус после переформирования снова стал 16-й воздушной Краснознамённой армией. 1 февраля 2002 года Главнокомандующий Военно-воздушными силами России генерал-полковник авиации B.C. Михайлов вручил овеянное славой боевое знамя 16-й воздушной армии командующему армией генерал-лейтенанту В. А. Ретунскому.
В 2009 году приказом Министра обороны РФ Сердюкова 16-я воздушная армия была расформирована. Прекратили своё существование 45-й овп, 440-й овп, 490-й овп, 28-й иап, 14-й иап, 47-й ограп, 105-я сад, 455-й бап, 899-й шап, 226-й осап.
11 августа 2009 года военнослужащие и ветераны 16-й воздушной армии попрощаются с боевым знаменем объединения. На подмосковном аэродроме Кубинка состоялся митинг, посвящённый этому событию и показательные полёты пилотажных групп «Русские витязи» и «Стрижи»[6]. Так завершился путь прославленной армии, стоявшей на страже неба родины в течение 67 лет.
Участие в боевых действиях
Личный состав 16-й воздушной армии, защищая интересы Российского государства, принимал активное участие в боевых действиях во многих «горячих точках»: Абхазии, Приднестровье, Таджикистане, Чеченской республике, Югославии.
Командование во время войны
Командующие
- Степанов, Павел Степанович (8 августа 1942 — 28 сентября 1942) — генерал-лейтенант авиации, (врем. исп. обязанности);
- Руденко, Сергей Игнатьевич (28 сентября 1942—1945) — генерал-полковник авиации.
Заместители командующего
- Самохин, Иван Климентьевич, полковник, генерал-майор авиации с 17 марта 1943 года.
- Сенаторов, Александр Сергеевич, генерал-майор авиации с сентября 1944 года.
Заместитель командующего по политчасти (военный комиссар, ЧВС)
- Виноградов, Алексей Сергеевич (17.09.1942 — 1945), — полковой комиссар, с 5.12 1942 полковник, с 1.5 1943 генерал-майор авиации.
Начальники штаба
- Белов Николай Георгиевич (5.8 1942 — 30.10 1942) — полковник, с 7.8 1943 генерал-майор авиации.
- Косых М. М. (30.10 1942 — 15.4 1943) — генерал-майор авиации.
- Брайко Пётр Игнатьевич (15.4 1943 — до конца войны) — генерал-майор авиации, с августа 1944 генерал-лейтенант авиации.
Командующие в послевоенный период
- Руденко, Сергей Игнатьевич (1945—1947) — генерал-полковник авиации.
- Агальцов, Филипп Александрович (1947—1949) — генерал-лейтенант авиации.
- Забалуев, Вячеслав Михайлович (1949—1950) — генерал-майор авиации.
- Вершинин, Константин Андреевич (1950—1951) — генерал-лейтенант авиации.
- Подгорный, Иван Дмитриевич (1951—1954) — генерал-лейтенант авиации.
- Логинов, Евгений Фёдорович (1954—1956) — генерал-лейтенант авиации.
- Зимин, Георгий Васильевич (1956—1960) — генерал-лейтенант авиации.
- Пстыго, Иван Иванович (1960—1967) — генерал-лейтенант авиации.
- Катрич, Алексей Николаевич (1967—1973) — генерал-лейтенант авиации.
- Бабаев, Александр Иванович (1973—1978) — генерал-лейтенант авиации.
- Корочкин, Владимир Фёдорович (1978—1983) — генерал-лейтенант авиации.
- Горяинов, Алексей Семёнович (1983—1987) — генерал-лейтенант авиации.
- Шапошников, Евгений Иванович (1987—1988) — генерал-лейтенант авиации.
- Тарасенко, Анатолий Фёдорович (1988—1993) — генерал-лейтенант авиации.
- Казачкин, Борис Иванович (1993—1998) — генерал-лейтенант авиации.
- Ретунский, Валерий Александрович (1998—2007) — генерал-лейтенант авиации.
- Белевич, Александр Михайлович (2007—2009) — генерал-майор авиации.
Состав армии
1942—1945 (ВВС РККА)
1942 год
На 1 сентября 1942 г. (Резерв Ставки ВГК): 291 шад, 99, 779 бап, 714 лбап, 929 иап.
На 1 октября 1942 (Донской фронт): 220, 283 иад, 228, 291 шад, 271 нбад, 598, 714, 790 лбап
На 1 декабря 1942 (Донской фронт): 220, 283 иад 228, 291 шад, 271 нбад, 325 раэ
1943 год
На 1 января 1943 (Донской фронт): 2 бак (223, 285 бад), 220, 283 иад, 228 шад, 271 нбад, 16 рап
На 1 апреля 1943 (Центральный фронт): 3 бак (241, 301 бад), 2 гв, 299 шад, 1 гв, 283, 286 иад, 271 нбад, 16 рап, 279 бап.
На 1 октября 1943 (Центральный фронт): 3 бак (241, 301 бад), 6 сак (221 бад, 282 иад), 6 иак (273, 279 иад), 1 гв., 283, 286 иад, 2 гв., 299 шад, 271 нбад, 16 рап, 6 санап, 62 гв. ап ГВФ 1610, 1611, 1612 зенап.
На 1 декабря 1943 (Белорусский фронт): 3 бак (241, 301 бад), 6 сак (221 бад, 282 иад), 6 иак (234, 273, 279 иад), 1 гв., 283, 286 иад, 2 гв., 299 шад, 271 нбад, 16 рап, 6 санап, 62 гв. ап ГВФ, 1610, 1611, 1612 зенап.
1944 год
На 1 января 1943 (Белорусский фронт): 3 бак (241, 301 бад), 6 сак (221 бад, 282 иад), 6 иак (234, 273 иад), 2 гв, 299 шад, 1 гв., 283, 286 иад, 271 нбад, 16 рап, 919 оапс, 62 гв. ап. ГВФ, 325, 1610, 1611, 1612, 1974 зенап.
На 1 февраля 1943: 6 сак (221 бад, 282 иад), 3 бак (241, 301 бад), 2 гв., 299 шад, 234, 283, 286 иад, 271 нбад, 16 драп, 919 оапс, 62 гв. ап ГВФ, 325, 1610, 1611, 1612, 1974 зенап.
На 1 марта 1943 (1-й Белорусский фронт): 3 бак (241, 301 бад), 6 сак (221 бад, 282 иад), 2 гв., 299 шад, 234, 283, 286 иад, 271 нбад, 16 драп, 919 оапс, 62 гв. ап ГВФ, 325, 1610, 1611, 1612, 1974 зенап.
На 1 декабря 1943 (1-й Белорусский фронт): 3 бак (241, 301 бад), 6 шак (197, 198 шад), 9 шак (3 гв., 300 шад), 3 иак (265, 278 иад), 6 иак (234, 273 иад), 13 иак (193, 283 иад), 221 бад, 2 и 11 гв. шад, 1 гв., 282, 286 яадфтв., 242 нбад, 176 гв. иап. 16, 72 рап, 98 крап, 6 санап, 919 оапс, 62 гв. ап ГВФ, 326, 1560, 1581, 1597, 1609, 1610, 1611, 1612, 1974 зенап.
1945 год
На 1 января 1943 (1-й Белорусский фронт): 3 бак (241, 301 бад), 6 шак (197, 198 шад), 9 шак (3 гв., 300 шад), 3 иак (265, 278 иад), 6 иак (234, 273 иад), 13 иак (193 283 иад), 183, 221 бад, 2, 11 гв. шад, 1 гв., 282, 286 иад, 9 гв., 242 нбад, 176 гв. иап, 16 и 72 рап, 93, 98 крап, 6 санап, 919 апс, 325, 1560, 1581, 1597, 1609, 1610, 1611, 1612, 1974 зенап.
На 1 мая 1943 (1-й Белорусский фронт): 3 бак (183, 241, 301 бад), 6 бак (113, 326, 334 бад), 6 шак (197, 198 шад), 9 шак (3 гв., 300 шад), 1 гв. иак (3 и 4 гв. иад), 3 иак (265, 278 иад), 6 иак (234, 273 иад), 13 иак (193, 283 иад), 188, 221 бад, 2 и 11 гв. шад, 1 гв., 240, 282, 286 иад, 9 гв., 242 нбад, 176 гв. иап, 16, 72 рап, 93, 98 крап, 226 трап, 62 гв. ап ГВФ,325, 1560, 1581, 1597, 1609, 1610, 1611, 1612, 1974 зенап.
В 1990-е годы (ГСВГ, ЗГВ)
В состав армии входило 5 авиационных дивизий и части армейского подчинения. Указан состав армии на момент начала вывода с территории Германии, согласно данным сайта ГСВГ[7].
- 1138-й командный пункт войсковой авиации (Вюнсдорф)
- 597-й вычислительный центр (Вюнсдорф)
- 503-й центр сбора и обработки информации (Вюнсдорф)
- Военная прокуратура 16-й ВА вч пп 23258 (Вюнсдорф)
- Организационно-мобилизационное управление штаба 16-й ВА вч пп 06988 (Вюнсдорф)
- Отдел кадров 16-й ВА вч пп 19115 (Вюнсдорф)
- Политический отдел 16-й ВА вч пп 06963 (Вюнсдорф)
- 6-я гвардейская истребительная авиационная Донско-Сегедская Краснознамённая, ордена Суворова дивизия (Мерзебург) вч пп 57643, позывной Чаевод, выведена на Украину, ПрикВО, Ивано-Франковск
- 31-й гвардейский истребительный Никопольский Краснознамённый, ордена Суворова полк (Фалькенберг) вч пп 57669 позывной Самокатчик, выведен в Зерноград, Россия
- 9-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Фалькенберг) вч пп 82550
- 80-й отдельный батальон связи и радиотехнического обеспечения (Фалькенберг) вч пп 19588
- 85-й гвардейский истребительный авиационный Севастопольский Краснознамённый, ордена Богдана Хмельницкого полк (Мерзебург) вч пп 57720, позывной Радость, выведен на Украину (Староконстантинов) переформирован в 168-й иап, расформирован в октябре 2003 г.
- 473-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Мерзебург) вч пп 81851
- 207-й отдельный батальон связи и радиотехнического обеспечения (Мерзебург) вч пп 89880
- 968-й истребительный авиационный полк (Нобиц-Альтенбург) вч пп 20492 позывной Столбик, выведен в Липецк
- 472-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Нобиц-Альтенбург) вч пп 95587
- 139-й авиационно- технический полк (Мерзебург) вч пп 26236
- 16-я гвардейская истребительная авиационная Свирская Краснознамённая дивизия (Дамгартен) вч пп 59504, позывной Стойка
- 33-й истребительный авиационный полк (Виттшток) вч пп 80605, позывной Водонос, выведен 7 апреля 1994 года в Андреаполь Тверской области
- 422-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Виттшток) вч пп 82550
- 127-й отдельный батальон связи и радиотехнического обеспечения (Виттшток) вч пп 15549
- 522-й отдельный батальон связи (Виттшток) вч пп 79577
- 773-й истребительный авиационный полк (Дамгартен) вч пп 59579, позывной Урожай, выведен в Андреаполь
- 447-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Дамгартен) вч пп 81827
- 168-й отдельный батальон связи и радиотехнического обеспечения (Дамгартен) вч пп 46468
- 366-й отдельный батальон связи (Дамгартен) вч пп 82552
- 787-й истребительный авиационный полк (Эберсвальде) вч пп 80657, позывной Напайка, выведен в Рось (Белоруссия)
- 424-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Эберсвальде-Финов) вч пп 81902
- отдельный батальон связи и радиотехнического обеспечения (Эберсвальде-Финов) вч пп 15562
- 102-й авиационно-технический полк (Дамгартен) вч пп 82127
- 126-я истребительная авиационная Краснознамённая дивизия (Цербст) вч пп 79852, позывной Кинжал
- 35-й истребительный авиационный полк (Цербст) вч пп 79877, позывной Чайник, выведен МВО Липецк
- 421-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Цербст) вч пп 81752
- 108-й отдельный батальон связи и радиотехнического обеспечения (Цербст) вч пп 87751
- 73-й гвардейский истребительный авиационный Сталинградско-Венский Краснознамённый, ордена Богдана Хмельницкого полк (Кёттен) вч пп 57695, позывной Зенитный, выведен в Шайковку, расформирован в 1998 г.
- 488-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Кёттен) вч пп 85363
- 210-й отдельный батальон связи и радиотехнического обеспечения (Кёттен) вч пп 50526
- 833-й истребительный авиационный полк (Альтес-Лагер) вч пп 79902, выведен Ур ВО, Чебеньки
- 465-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Альтес-Лагер) вч пп 95613
- отдельный батальон связи и радиотехнического обеспечения (Альтес-Лагер) вч пп 65392
- 710-й подвижная авиационная ремонтная мастерская (Дамгартен) вч пп 59504
- 125-я авиационная Краснознамённая дивизия истребителей-бомбардировщиков (Рехлин) вч пп 80580 позывной Побелка, выведена в Миллерово СКВО
- 19-й гвардейский авиационный полк истребителей-бомбардировщиков (Лерц) вч пп 59529, позывной Металлист, выведен в Миллерово СКВО, переименован в 19-й гв. иап
- 449-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения ап (Лерц) вч пп 85365
- 20-й авиационный полк истребителей-бомбардировщиков (Темплин (Гросс-Дельн) вч пп 59554, позывной Нож, выведен 5 апреля 1994 года
- 466-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения ап (Гросс-Дёльн) вч пп 95604
- 730-й авиационный полк истребителей-бомбардировщиков (Нойруппин) вч пп 80631, позывной Поводок
- 450-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения ап (Нойруппин) вч пп 85367
- 202-й отдельный батальон связи и радиотехнического обеспечения (Нойруппин) вч пп 17564
- 148-й авиационно-технический полк (Рехлин) вч пп 18205
- 105-я авиационная дивизия истребителей-бомбардировщиков (Гроссенхайн) вч пп 57655, позывной Чекан
- 296-й авиационный полк истребителей-бомбардировщиков (Гроссенхайн) вч пп 81989, позывной Богатырский, выведен в 1993 году ПриВО пос. Октябрьский
- 250-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Гроссенхайн) вч пп 81925
- 322-й отдельный батальон связи и радиотехнического обеспечения (Гроссенхайн) в/ч пп 79750, позывной "Чекан", выведен в 1993 году в Воронеж.
- 172-й отдельный батальон связи и радиотехнического обеспечения (Гроссенхайн) вч пп 33299
- 559-й авиационный Мозырский Краснознамённый, ордена Богдана Хмельницкого полк истребителей-бомбардировщиков (Финстервальде) вч пп 57800, позывной Проба
- 255-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Гроссенхайн)
- 911-й авиационный полк истребителей-бомбардировщиков (Бранд) вч пп 18556, позывной Просёлок
- 4-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Бранд) вч пп 95573
- 147-й авиационно-технический полк (Гроссенхайн) вч пп 29603
- Соединения и части армейского подчинения:
- 11-й отдельный разведывательный авиационный Витебский Краснознамённый, ордена Кутузова полк (Вельцов) вч пп 80504, позывной Упаковка, выведен в Чернигов Украина, СКВО Мариновка
- 950-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Вельцов) вч пп 25465
- 931-й отдельный гвардейский разведывательный авиационный Забайкальский Краснознамённый, ордена Кутузова полк (Вернойхен) вч пп 82377, позывной Постамент
- 485-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Вернойхен) вч пп 89935
- 294-й отдельный разведывательный авиационный полк (Альштедт) вч пп 83301, позывной Тонус
- 73-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Альштедт) вч пп 64407
- отдельный батальон связи и радиотехнического обеспечения (Альштедт) вч пп 06985
- 226-й отдельный смешанный авиационный полк (Шперенберг) вч пп 60947, позывной Извозчик
- 243-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Шперенберг) вч пп
- 357-й отдельный штурмовой авиационный полк (Брандис) вч пп 45098, позывной Оптика
- 160-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Брандис) вч пп
- 368-й отдельный штурмовой авиационный полк (Тутов) вч пп 27846, позывной Сердолик
- 277-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Деммин-Тутов)
- 74-я отдельная буксировочная авиационная эскадрилья (Пархим) вч пп 82568
- 290-я отдельная авиационная эскадрилья радиоэлектронной борьбы (Кохштедт) вч пп 22632 позывной Аэроплан
- 340-я отдельная рота связи и радиотехнического обеспечения (Пархим) вч пп
- 83-й отдельный полк связи и АСУ (Рангсдорф) вч пп 59778, позывной Перстень
- 785-й отдельный батальон АУ (Дамгартен) вч пп 88189
- 111-й отдельный батальон АС 16 ВА вч пп 06975
- 1266-й отдельный радиорелейный батальон (Виттенберг) вч пп 21159, позывной Стерилин
- 315-й отдельный ремонтно-восстановительный батальон специальных машин (Фюрстенвальде) вч пп 22568, позывной Готический (Автодор)
- 3125-е авиационные склады ракетного вооружения и боеприпасов (Бизенталь), вч пп 30123
- 485-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Вернойхен) вч пп 89935
- 2140-й авиационно-технический склад (Штраусберг) вч пп 23281, позывной Румяный
- 1777-й авиационно-технический склад (Гроссенхайн) вч пп 33625
- 37-й авиационный полигон (Майенбург) вч пп 65364 позывной Нагаец
- 44-й авиационный полигон (Бельгерн) вч пп 73112
- 82-й авиационный полигон (Дамгартен) вч пп 81560
- авиационный полигон (Виттшток-Гаден) вч пп 14537
- 1401-й специальный центр (Бад-Заров) вч пп 84587, позывной Наставление
- 42-й спасательно-эвакуационный отряд (Вюнсдорф) вч пп 01960
- 227-й центр боевого управления (Вюнсдорф) вч пп 14494
- 288-й центр боевого управления (Виттшток) вч пп 47035 позывной Подкос
- 568-й главный объединённый центр управления воздушным движением (Вюнсдорф) вч пп 25572, позывной Кассатор
- 820-й авиационный ремонтный завод (Шперенберг) вч пп 53606
- 2-й автомобильный полк 16-й ВА (Фюрстенвальде) вч пп 84587
- 66-й отдельный инженерный автомобильный батальон вч пп 80307
- 86-й отдельный автомобильный батальон (Цербст) вч пп 84565
- 101-й отдельный автомобильный батальон (Рехлин) вч пп 84539
- отдельный инженерный автомобильный батальон (Эльшталь) вч пп 24314
- 1395-й отдельный автомобильный батальон вч пп 84385
- Ремонтная база 16-й ВА (Йютеборг) вч пп 42030
- Авиационные части группового (ГСВГ) подчинения
- 239-й отдельный гвардейский вертолётный Белгородский Краснознамённый полк (Ораниенбург) вч пп 15426 позывной Ртутный
- 375-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Ораниенбург) вч пп 57875
- 1056-я отдельная рота связи и радиотехнического обеспечения вч пп 79048
- 113-я отдельная смешанная авиационная эскадрилья (Шперенберг) вч пп 42082 позывной Ртутный
- 36-я отдельная рота аэродромно-технического обеспечения (Кохштедт)вч пп 42188
- 292-я отдельная вертолётная эскадрилья радиоэлектронной борьбы (Кохштедт) вч пп 22632 позывной Аэроплан
- 1780-я отдельная рота аэродромно-технического обеспечения (Кохштедт)
- 366-я отдельная рота аэродромно-технического обеспечения (Кохштедт)
- 345-я отдельная вертолётная эскадрилья (Нора) вч пп 62023 позывной Нагар (в 1989 году вошла в состав 486 овп)
- 39-й отдельный разведывательный авиационный отряд (Шперенберг) вч пп 54243 позывной Синоним
- 330-й отдельный вертолётный отряд (Дрезден) вч пп 23299 позывной Мебель → Лира
- Авиационные части танковых и общевойсковых армий ГСВГ
- 1-я гвардейская танковая армия (Дрезден) позывной Лира
- 225-й отдельный вертолётный полк (Альштедт) вч пп 94594 позывной Тонус, выведен 25 мая 1991 года в МВО Рязань /Протасово/, реорганизован в 86-ю базу резерва вертолётов
- 485-й отдельный вертолётный полк (Брандис) вч пп 31955 позывной Оптика, выведен ЛенВО Алакуртти, реорганизован в 85-ю отдельную вертолётную эскадрилью
- 6-я отдельная авиационная эскадрилья (Клоцше) вч пп 61121, выведена в МВО Вязьма
- 269-я отдельная авиационная эскадрилья беспилотных самолётов-разведчиков (Дрезден) вч пп 38676 (расформирована до вывода)
- 2-я гвардейская танковая армия (Фюрстенберг)
- 172-й отдельный вертолётный полк (Пархим) вч пп 15420 позывной Клич, выведен 21 декабря 1992 года ЛенВО Касимово, в 1998 году реорганизован в 714-ю базу хранения вертолётов
- 439-й отдельный вертолётный полк (Пархим) вч пп 27805, выведен 13 ноября 1992 года МВО Кострома, реорганизован в 253-ю отдельную вертолётную эскадрилью
- 9-я отдельная авиационная эскадрилья (Нойруппин) вч пп 83163 позывной Поводок, выведена 29 июня 1993 года СибВО Бердск
- 3-я общевойсковая армия (Магдебург)
- 178-й отдельный вертолётный полк (Стендаль-Борстель) вч пп 11393, позывной Кумысный, выведена 18 июня 1992 года МВО Курск, реорганизован в 214-ю отдельную вертолётную эскадрилью
- 492-й отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения (Стендаль-Борстель) вч пп 36736
- 440-й отдельный вертолётный полк (Стендаль-Борстель) вч пп 36659, позывной Кумысный, выведен 14 июля 1992 года МВО, Вязьма
- 296-я отдельная вертолётная эскадрилья (Мальвинкель) вч пп 13753, позывной Муха → Уксус
- 265-я отдельная авиационная эскадрилья беспилотных самолётов-разведчиков (Цербст) вч пп 45314 (расформирована до вывода)
- 8-я гвардейская общевойсковая армия (Нора)
- 336-й отдельный вертолётный полк (Нора) вч пп 67383, позывной Нагар → Галя выведен в мае 1992 года МВО Воротынск, Орешково
- 486-й отдельный вертолётный полк (Альтес-Лагер) вч пп 40816, позывной Турнирный, выведен в январе 1991 года САВО Аягуз, позже Уч-Арал
- 298-я отдельная авиационная эскадрилья (Хаслебен) вч пп 13797
- 20-я гвардейская общевойсковая армия, (Эберсвальде-Финов) позывной Вершина
- 337-й отдельный вертолётный полк (Мальвинкель) вч пп 05039, позывной Муха → Уксус, выведен в СибВО, Бердск в/ч 12212
- 487-й отдельный вертолётный полк (Пренцлау) вч пп 45011, выведен СКВО Будённовск
- 41-я отдельная авиационная эскадрилья (Эберсвальде-Финов) вч пп 17075 позывной Напайка → Мешалка
- 290-я отдельная авиационная эскадрилья беспилотных самолётов-разведчиков (Пренцлау) вч пп 05040 (расформирована до вывода)
Аэродромы 16-й воздушной армии (позывные аэродромов и узлов связи)
- Альтенбург (Нобиц) — позывной «Проран», узел связи «Столбик»
- Альтес-Лагер (Ютербог) — позывной («Габаритный»), «Лекция», узел связи «Книга»
- Альштедт — позывной «Водоём», узел связи «Тонус»
- Бранд — позывной «Зверобой», узел связи «Просёлок»
- Брандис — позывной «Запайка», узел связи «Оптика»
- Вельцов — позывной («Ангарка»), «Дубравка», узел связи «Упаковка»
- Вернойхен — позывной «Лагерный», узел связи «Постамент»
- Виттшток — позывной («Напёрсток»), «Газовый», узел связи «Подкос», «Водонос»
- Гроссенхайн — позывной («Главк»), «Арарат», узел связи «Чекан», «Богатырский»
- [[Дамгартен]] (Рибниц-Дамгартен) — позывной («Мелодрама»), «Соболь», узел связи «Стойка», «Урожай»
- Дрезден — позывной «Ареола», узел связи "Мебель, «Лира»
- Кётен — позывной («Зимник»), «Земельный», узел связи «Зенитный»
- Кохштедт — позывной «Садовый», узел связи «Аэроплан»
- Лерц — позывной («Бронная»), «Гусар», узел связи «Побелка», «Металлист»
- Мальвинкель — позывной «Осенний», узел связи «Муха», «Уксус»
- Мерзебург — позывной («Довесок»), «Мускат», узел связи «Чаевод», «Радость»
- Нойруппин — позывной («Гидростат»), «Хуторок», узел связи «Поводок», «Плавщик»
- Нора — позывной «Воевода», узел связи «Нагар»
- Ораниенбург — позывной «Задар», узел связи «Ртутный»
- Пархим (Дамм) — позывной («Клеёнка»), «Пушистый», узел связи «Клич»
- Стендаль (Борстель — позывной («Выбойка»), «Кукан», узел связи «Кумысный»
- Темплин (Гросс-Дёльн) — позывной («Астория»), «Леопард», узел связи «Нож», «Повелитель»
- Тутов (Деммин) — позывной («Мизерный»), «Баас», узел связи «Сердолик»
- Фалькенберг — позывной «Байкал», узел связи «Самокатчик»
- Финов (Эберсвальде — позывной «Нарзан», узел связи «Напайка», «Мешалка»
- Финстервальде — позывной («Аналитик»), «Городок», узел связи «Проба»
- Цербст — позывной «Каретный», узел связи «Кинжал», «Чайник»
- Шперенберг — позывной «Сувенир», узел связи «Извозчик»
- Примечание. В скобках указаны позывные 60—80 годов.
На 2009 год (ВВС РФ)
- 237-й гвардейский Проскуровский Краснознамённый, орденов Кутузова и Александра Невского центр показа авиационной техники имени Маршала авиации И. Н. Кожедуба (Кубинка)
- 226-й отдельный смешанный авиационный полк (Кубинка)
- 83-й отдельный орденов Александра Невского и Красной Звезды полк связи (Кубинка)
- 105-я смешанная авиационная дивизия (Воронеж)
- 455-й бомбардировочный авиационный полк (Воронеж)
- 899-й гвардейский штурмовой авиационный Оршанский дважды Краснознамённый, ордена Суворова полк имени Ф. Э. Дзержинского (Бутурлиновка)
- 47-й отдельный гвардейский разведывательный авиационный Борисовско-Померанский дважды Краснознамённый, ордена Суворова полк (Шаталово)
- 14-й гвардейский истребительный авиационный Ленинградский Краснознамённый, ордена Суворова полк (Курск)
- 28-й гвардейский истребительный авиационный Ленинградский ордена Кутузова полк (Андреаполь)
- 45-й отдельный вертолётный полк боевой и управления (Калуга)
- 440-й отдельный вертолётный полк боевой и управления (Вязьма)
- 490-й отдельный вертолётный полк боевой и управления (Тула)
Отличившиеся воины
1942—1945
В годы Великой Отечественной войны свыше 27,5 тысяч человек из состава 16-й воздушной армии награждены боевыми орденами и медалями. За мужество и отвагу 204 лётчика и штурмана удостоены звания Героя Советского Союза. Из них три человека дважды, а один трижды.
Кожедуб Иван Никитович, маршал авиации
Савицкий Евгений Яковлевич, маршал авиации
Боровых Андрей Егорович, генерал-полковник авиации
Голубев Виктор Максимович, майор.
|
|
В мирное время
Леонов Алексей Архипович, генерал-майор авиации, лётчик-космонавт СССР
Попович Павел Романович, генерал-майор авиации, лётчик-космонавт СССР
Герои РФ
Корзун, Валерий Григорьевич, полковник, лётчик-космонавт
Падалка, Геннадий Иванович, полковник, лётчик-космонавт
Бондарев, Виктор Николаевич, генерал-полковник
Алимов, Владимир Ришадович, подполковник
Левашов Сергей Александрович, подполковник
Совгиренко Андрей Викторович, майор (посмертно)
Скрипников, Илья Николаевич, майор (посмертно)
Иванов, Александр Александрович, капитан (посмертно)
Напишите отзыв о статье "16-я воздушная армия"
Литература
- С. И. Руденко «Крылья победы». М. Воениздат, 1985
- [rio.bmstu-kaluga.ru/uploads/shop_products/nebesnyi_strazh_gsvg_letopis_16_i_vozdushnoi_armii-efe6ea15.pdf Е. П. Толмачев «Небесный страж ГСВГ. Летопись 16-й воздушной армии». Калуга: ИД «Манускрипт», 2010]
- Дроговоз И. Г. «Воздушный щит страны Советов» М, Минск, 2002 544 с
- Пруссаков Г. К.; Васильев А. А.; Иванов И. И. и др. «16-я воздушная. Военно-исторический очерк о боевом пути 16-й воздушной армии (1942—1945)» М — Воениздат, 1973 г.
- «Сталинградская битва. Хроника, факты, люди».: в 2-х кн. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. — Кн. 1.
- Герои Советского Союза. Краткий биографический словарь в двух томах - М.: Воениздат, 1987.
См. также
- Военно-воздушные силы СССР
- Военно-воздушные силы Российской Федерации
- Группа советских войск в Германии
Память
- Памятник Воинам 16-й Воздушной армии в Курской области. Сооружен в честь воинов прославленного авиасоединения, сражавшегося на Северном фасе Курской дуги. Авторы: скульптор М. А. Кузовлев, архитекторы В. П. Семенихин, М. Л. Хилюк[8].
- Памятник Воинам 16-й Воздушной армии, погибшим в небе над Севском. Открыт 27 августа 2013 года в Севском районе Брянской области[9].
Примечания
- ↑ [www.allaces.ru/ Раздел написан на основе Сайта «Авиаторы Второй Мировой».]
- ↑ "16-я воздушная", Пруссаков Г. К., Васильев А. А., Иванов И. И., Лучкин Ф. С., Комаров Г.О. Военно-исторический очерк о боевом пути 16-й воздушной армии (1942-1945). — М.: Воениздат, 1973.
- ↑ [16va.ru/?p=177 Знаменательные даты 16 ВА]
- ↑ [www.allaces.ru/p/people.php?id=13155 Василий Иосифович Сталин]
- ↑ [16va.ru/?cat=4 16 ВОЗДУШНАЯ АРМИЯ - официальный сайт]. Проверено 17 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G1DPmrAJ Архивировано из первоисточника 20 апреля 2013].
- ↑ [www.odintsovo.info/news/?id=23531 16-я воздушная армия попрощалась с Боевым Знаменем — Одинцово]
- ↑ [www.gsvg.ru/struktura/134-sostav-soedineniy-i-chastey-16-ya-vozdushnaya-armiya.html Состав соединений и частей 16 -й воздушной армии» Группа Советских войск в Германии:: Западная Группа войск:: ГСОВГ:: ГСВГ:: ЗГВ]. Проверено 17 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G1DQf7va Архивировано из первоисточника 20 апреля 2013].
- ↑ [gorenka.org/index.php/gorodskie-pamyatniki/3601-voinam-16-j-vozdushnoj-armii Воинам 16-й Воздушной Армии]
- ↑ [www.bryanskzem.ru/news/654-2013-09-04-09-33-46 Памятник лётчикам]
Ссылки
- [16va.ru/ Официальный сайт 16-й воздушной армии]
- [www.gsvg.ru/struktura/134-sostav-soedineniy-i-chastey-16-ya-vozdushnaya-armiya.html 16-я воздушная армия на сайте ГСВГ]
- [www.allaces.ru/cgi-bin/s2.cgi/sssr/struct/h/va16.dat 16-я воздушная армия на сайте «Авиаторы Второй мировой»]
- [www.hranitels.ru/ Сайт «Сталинские соколы»]
Отрывок, характеризующий 16-я воздушная армияБоссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие. – Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом. Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт. Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо. – Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое. – Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо. – Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он. – Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе. Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее. – Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие. Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать. – А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил: – Подарок вашему величеству от императрицы. Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима. Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр. Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась. – Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека. Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя. Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии. – Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса. После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии. – Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было: «Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!» – De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям. – Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом. Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился. – Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения. Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора. Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам. Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе. Наполеон ездил по полю, глубокомысленно вглядывался в местность, сам с собой одобрительно или недоверчиво качал головой и, не сообщая окружавшим его генералам того глубокомысленного хода, который руководил его решеньями, передавал им только окончательные выводы в форме приказаний. Выслушав предложение Даву, называемого герцогом Экмюльским, о том, чтобы обойти левый фланг русских, Наполеон сказал, что этого не нужно делать, не объясняя, почему это было не нужно. На предложение же генерала Компана (который должен был атаковать флеши), провести свою дивизию лесом, Наполеон изъявил свое согласие, несмотря на то, что так называемый герцог Эльхингенский, то есть Ней, позволил себе заметить, что движение по лесу опасно и может расстроить дивизию. Осмотрев местность против Шевардинского редута, Наполеон подумал несколько времени молча и указал на места, на которых должны были быть устроены к завтрему две батареи для действия против русских укреплений, и места, где рядом с ними должна была выстроиться полевая артиллерия. Отдав эти и другие приказания, он вернулся в свою ставку, и под его диктовку была написана диспозиция сражения. Диспозиция эта, про которую с восторгом говорят французские историки и с глубоким уважением другие историки, была следующая: «С рассветом две новые батареи, устроенные в ночи, на равнине, занимаемой принцем Экмюльским, откроют огонь по двум противостоящим батареям неприятельским. В это же время начальник артиллерии 1 го корпуса, генерал Пернетти, с 30 ю орудиями дивизии Компана и всеми гаубицами дивизии Дессе и Фриана, двинется вперед, откроет огонь и засыплет гранатами неприятельскую батарею, против которой будут действовать! 24 орудия гвардейской артиллерии, 30 орудий дивизии Компана и 8 орудий дивизии Фриана и Дессе, Всего – 62 орудия. Начальник артиллерии 3 го корпуса, генерал Фуше, поставит все гаубицы 3 го и 8 го корпусов, всего 16, по флангам батареи, которая назначена обстреливать левое укрепление, что составит против него вообще 40 орудий. Генерал Сорбье должен быть готов по первому приказанию вынестись со всеми гаубицами гвардейской артиллерии против одного либо другого укрепления. В продолжение канонады князь Понятовский направится на деревню, в лес и обойдет неприятельскую позицию. Генерал Компан двинется чрез лес, чтобы овладеть первым укреплением. По вступлении таким образом в бой будут даны приказания соответственно действиям неприятеля. Канонада на левом фланге начнется, как только будет услышана канонада правого крыла. Стрелки дивизии Морана и дивизии вице короля откроют сильный огонь, увидя начало атаки правого крыла. Вице король овладеет деревней [Бородиным] и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Жерара, которые, под его предводительством, направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками армии. Все это должно быть исполнено в порядке (le tout se fera avec ordre et methode), сохраняя по возможности войска в резерве. В императорском лагере, близ Можайска, 6 го сентября, 1812 года». Диспозиция эта, весьма неясно и спутанно написанная, – ежели позволить себе без религиозного ужаса к гениальности Наполеона относиться к распоряжениям его, – заключала в себе четыре пункта – четыре распоряжения. Ни одно из этих распоряжений не могло быть и не было исполнено. В диспозиции сказано, первое: чтобы устроенные на выбранном Наполеоном месте батареи с имеющими выравняться с ними орудиями Пернетти и Фуше, всего сто два орудия, открыли огонь и засыпали русские флеши и редут снарядами. Это не могло быть сделано, так как с назначенных Наполеоном мест снаряды не долетали до русских работ, и эти сто два орудия стреляли по пустому до тех пор, пока ближайший начальник, противно приказанию Наполеона, не выдвинул их вперед. Второе распоряжение состояло в том, чтобы Понятовский, направясь на деревню в лес, обошел левое крыло русских. Это не могло быть и не было сделано потому, что Понятовский, направясь на деревню в лес, встретил там загораживающего ему дорогу Тучкова и не мог обойти и не обошел русской позиции. Третье распоряжение: Генерал Компан двинется в лес, чтоб овладеть первым укреплением. Дивизия Компана не овладела первым укреплением, а была отбита, потому что, выходя из леса, она должна была строиться под картечным огнем, чего не знал Наполеон. Четвертое: Вице король овладеет деревнею (Бородиным) и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Марана и Фриана (о которых не сказано: куда и когда они будут двигаться), которые под его предводительством направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками. Сколько можно понять – если не из бестолкового периода этого, то из тех попыток, которые деланы были вице королем исполнить данные ему приказания, – он должен был двинуться через Бородино слева на редут, дивизии же Морана и Фриана должны были двинуться одновременно с фронта. Все это, так же как и другие пункты диспозиции, не было и не могло быть исполнено. Пройдя Бородино, вице король был отбит на Колоче и не мог пройти дальше; дивизии же Морана и Фриана не взяли редута, а были отбиты, и редут уже в конце сражения был захвачен кавалерией (вероятно, непредвиденное дело для Наполеона и неслыханное). Итак, ни одно из распоряжений диспозиции не было и не могло быть исполнено. Но в диспозиции сказано, что по вступлении таким образом в бой будут даны приказания, соответственные действиям неприятеля, и потому могло бы казаться, что во время сражения будут сделаны Наполеоном все нужные распоряжения; но этого не было и не могло быть потому, что во все время сражения Наполеон находился так далеко от него, что (как это и оказалось впоследствии) ход сражения ему не мог быть известен и ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено. Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно. Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное. Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение. В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты. Стало быть, не он убивал людей. Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо. Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных. И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата. Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы. Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение. Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность. Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья. Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал: – Шахматы поставлены, игра начнется завтра. Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений. Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению». Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра. Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой. Дежурный адъютант вошел в палатку. – Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему. – Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп. Наполеон посмотрел на него. – Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.] Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку. – Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он. – Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп. Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение. – A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон. – Oui, Sire. [Да, государь.] – Mais le riz? [Но рис?] Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего. – У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.] Рапп ничего не ответил. – Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим! Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции. Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него. – С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему. – Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк? – Получили, ваше величество. Наполеон кивнул головой и отошел от него. В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину. Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра. Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа. Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой. Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась. Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему. Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его. – Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор. – Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись. – Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали. Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком. – Пора, граф, пора! – прокричал адъютант. Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге. Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее. Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству. Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища. Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма. «Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз. Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами. Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем. – Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него. Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана. – К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом. Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него. Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью. – Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее. Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя. – Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то. – Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой. – Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше. Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом. – Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он. – Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру. – Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете? – Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше. – Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет. – Неужели? – спросил Пьер. – Это где же? – Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете? – Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал. Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его. – Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант. – Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер. – Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем]. Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору. – Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану. – Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему. Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать. – Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно? – Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами. Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку. Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции. Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов. В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении. Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения. Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом. В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление. Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него. Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру. – Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя. Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой. Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя. – И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы. – А ты разве боишься? – спросил Пьер. – А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь. Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их. – Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин! – По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником. Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица. К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки. – Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия. – Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром. Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди. – И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал. – Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот. – К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны. – Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку. – Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека. – Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым. – Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой. – Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят. Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление. Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня. Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе. В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед. Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался. Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах. Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему. – Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он. – Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал. Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера. Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру. Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад. – Все картечью! – кричал офицер. Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было. – Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату. – Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону. – Не стрелять… Выжидай! – кричал он. Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером. – Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик. Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист. Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала. Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его. В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное. Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот. Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее. Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.) Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их. С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали. Пьер побежал вниз. «Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения. Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил. Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом. Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий. Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино. От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута. Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали. Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом. Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним. Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения. Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад. С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья. Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы. Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы. Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления. Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию. – Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!» – Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…] Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей. Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения. В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию. Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его. – Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне. Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения. – Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами. – Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант. – Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его. – Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны. Наполеон утвердительно кивнул головой. Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению. – Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он. Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал. Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско. Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле. Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать. – Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он. Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать. – Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам. Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает. Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно. Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск. Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками. Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска. Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека. Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело. – Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь. Он сел верхом и поехал к Семеновскому. В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские. Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным. Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала. Наполеон опустил голову и долго молчал. – A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину. Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему. «Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти. Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела. В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой. – Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него: – Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией. Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск. Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся. – Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием. Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону. – Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать. Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов. В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать. Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца. Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена. Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою. Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял. – Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он. Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал: – Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве… – Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему. Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его. – Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ] – Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля. Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал: – Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?] – Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…] – Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем. Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал. Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий. И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска. Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека. И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись. Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий. Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых. С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились. Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи. Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона. – Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона. – Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям. – Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни. «Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят. – Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь. Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови. Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал. – Ну что стали, подходи! Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его. – Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки. – Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту. – В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков. – Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик. – Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу. – Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки. Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки. Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков. – Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю… Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю». Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза. – Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку. В толпе ожидавших раненых поднялся ропот. – Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один. Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас. В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине. – Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся. – Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров. Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел. После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность. Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали. – Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами. Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу. – О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел. – Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей. В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце. Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями. «Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!» Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи. |