24-я гвардейская стрелковая дивизия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
24-я гвардейская стрелковая дивизия
Награды:

Почётные наименования:

«Евпаторийская»

Войска:

сухопутные

Род войск:

пехота

Формирование:

18.09.1941 года

Расформирование (преобразование):

февраль 1946

Предшественник:

111-я стрелковая дивизия

Преемник:

42-я гвардейская мотострелковая дивизия (до 2009 года)

24-я гвардейская стрелковая Евпаторийская Краснознамённая дивизия — воинское соединение (гвардейская стрелковая дивизия) РККА в Великой Отечественной войне.





История

За мужество и героизм личного состава дивизия преобразована приказом Народного комиссара обороны СССР № 78 от 17 марта 1942 года из 111-й стрелковой дивизии

В составе действующей армии — с 17 марта 1942 по 21 октября 1942, с 15 декабря 1942 по 19 мая 1944 и с 8 июля 1944 по 9 мая 1945 года.

На момент преобразования фактически уже находилась за линией фронта: 19 марта 1942 года кольцо окружения вокруг 2-й ударной армии было в первый раз закрыто. Дивизия сразу же вступила в бой за коммуникации у Мясного Бора, нанося удар с запада, изнутри кольца вместе с 4-й гвардейской стрелковой дивизией и 7-й гвардейской танковой бригадой. Советским войскам удалось пробить коридор, который в тот же день был закрыт. Вела бои за коммуникации до начала апреля 1942 года, в результате чего был образован узкий коридор.

В середине мая 1942 года одной из первых начала выход из полуокружения, и остатки дивизии сосредоточились в районе Вальково, неподалёку от Синявино (Ленинградская область). Была доукомплектована в основном за счёт курсантов пехотных училищ. Численность личного состава достигала десяти тысяч человек.

В августе 1942 года дивизия в составе 6-го гвардейского стрелкового корпуса вошла в состав 8-й армии. Задачей дивизии на Синявинскую операцию являлось нанесение удара через Чёрную речку и обширный лесной массив на запад, по участку между Синявино и Мгой, с задачей соединиться с войсками Ленинградского фронта. Слева наступала 265-я стрелковая дивизия, справа 19-я гвардейская стрелковая дивизия. Двум дивизиям, 24-й и 19-й гвардейской, противостоял один полк 233-й пехотной дивизии. В 8:10 27 августа 1942 года дивизия перешла в атаку, через два дня с боями продвинулась на 8 километров, но уже с 29 августа 1942 года, после того как дивизия перехватила железную дорогу Мга — Шлиссельбург была вынуждена отбивать контратаки. До 2 сентября 1942 года дивизия практически не продвинулась на запад, натолкнувшись на мощное сопротивление. 4 сентября 1942 года её место в наступлении на запад заняла 259-я стрелковая дивизия, а 24-я гвардейская начала наступление на юг. Однако наступление не удалось, и дивизия перешла к обороне близ посёлка 1-й Эстонский фронтом на юг. С 10 сентября 1942 года дивизия несколько дней отражала сильное наступление противника. К 26 сентября 1942 года дивизия, в основном удерживая свои позиции, оказалась окружённой, поскольку восточнее, у Чёрной речки, противник уже замкнул окружение. С 28 сентября 1942 года дивизия местами скрытно, ночью, местами с боями выходит из окружения. В боях в ходе операции дивизия понесла большие потери, поступила в резерв, находилась к юго-востоку от Гайтолово, пополняясь и укомплектовываясь.

С 15 октября 1942 года дивизия начала переброску с Волховского фронта. Проследовала через Тихвин, Череповец, Вологду, Ярославль, Москву, Тамбов, выгрузилась на станции Платоновка, откуда маршем проследовала в район Рассказово, где вошла в состав 2-й гвардейской армии. Была пополнена в основном курсантами военных училищ и матросами Тихоокеанского флота. К декабрю 1942 года насчитывала в своём составе более 13 тысяч человек. 4 декабря 1942 года погрузилась в эшелоны и в середине декабря начала выгрузку на станциях Иловля и Лог, после чего маршем двинулась к Калачу, куда прибыла 14 декабря 1942 года и откуда вновь тяжёлым маршем двинулась на реку Мышкова, где только к 19 декабря 1942 года начала занимать позиции от Нижне-Кумского на юг. Практически с ходу, переправившись через Мышкову, завязала бои с 17-й танковой дивизии за Нижне-Кумский, который был взят 21 декабря 1942 года.

С 23 декабря 1942 года дивизия, отразив контратаки, перешла в наступление на Верхне-Кумский, который в этот же день был взят, а с 24 декабря 1942 года начала наступление в направление Новоаксайска, который совместно с 7-м танковым корпусом был взят ею 25 декабря 1942 года, после чего дивизия начала развивать наступление на Котельниково, который был взят 29 декабря 1942 года.

После этого дивизия участвовала в Ростовской операции, наступая в общем направлении Цимлянская, Раздорская. В середине января 1943 года дивизия вышла к Манычу. Перед дивизией была поставлена задача 18 января 1943 года форсировать уже Северский Донец и наступать на Новочеркасск. Однако наступление не удалось ввиду ожесточённого сопротивления противника при активной поддержке авиации. 27 января 1943 года дивизия с остатками 5-го механизированного корпуса, форсируя Маныч повела наступление на Тузлуков и Малую Западенку. Но неоднократные попытки преодолеть Маныч, продолжавшиеся до 30 января 1943 года, были сорваны противником. Только 31 января 1943 года дивизия форсировала реку при поддержке 18-й гвардейской танковой бригады и вышла к хутору Красный, который с ходу взять не смогла. В тяжёлых боях к 6 февраля 1942 года дивизия вышла в район Усмань — Резников[1]. После этого дивизия в дальнейшем наступлении принимала участие в освобождении Новочеркасска (13 февраля 1943 года) и Матвеева Кургана. Таким образом дивизия 16 февраля 1942 года вышла на реку Миус, где столкнулась с мощной заранее подготовленной обороной и попытки её прорвать успеха не принесли. До апреля 1943 года дивизия находилась у Матвеева Кургана, в апреле дивизия была передислоцирована в район донецких городков Володарск, Ровеньки и Свердловск. С 17 июля 1943 года, будучи введённой в бой вторым эшелоном, переправилась через Миус и вступила в бои за расширение плацдарма в направлении Саур-Могилы. В конце июля 1943 года вела тяжёлые бои в районе Степановки с частями дивизии СС «Дас Райх» за деблокаду окружённых 3-й и 33-й гвардейских дивизий, однако сама была потеснена и 31 июля 1943 года перешла к обороне. К утру 2 августа 1943 года под давлением противника дивизия оставила плацдарм[2]. Вновь дивизия перешла в наступление с 18 августа 1943 года и вновь была вынуждена форсировать Миус. С тяжёлыми боями дивизия продвигалась к Днепру, в ходе наступления форсируя реки Крынка, Мокрый Еланчик, Сухой Еланчик, Кальмиус, Берда. Особенно тяжёлые бои вела на рубеже реки Кальмиус в районе населённого пункта Успеновка, куда подошла к 7 сентября 1943 года. К 22 сентября 1943 года дивизия вышла к реке Молочная, неподалёку от Молочанска, где вновь была остановлена на подготовленном рубеже. С 26 сентября 1943 года дивизия приступила к штурму рубежа, но безуспешно. После паузы в боях, вновь брошена на укрепления 9 октября 1943 года, и в течение двух недель вела тяжелейшие бои по рубежу Молочной, неся большие потери, но всё-таки прорвала оборону и вышла на оперативный простор. Через Аскания-Нова преследовала отступающего противника, и после этого дивизия вышла к берегам Днепра в нижнем течении у впадения в Днепро-Бугский лиман. С 5 ноября 1943 года вела бои за Кинбурнский полуостров и Кинбурнскую косу, особенно тяжёлые в районе Покровских хуторов. Практически в течение месяца бои шли с переменным успехом: противник морем постоянно присылал подкрепления и оказывал ожесточённое сопротивление. 3 декабря 1943 года части дивизии перешли в массированное наступление, взяли с боями Покровские хутора, а 5 декабря 1943 года, взяв Форштадт, окончательно очистили от противника полуостров. С 7 декабря 1943 года дивизия начала переброску[3]. К концу декабря 1943 года дивизия сосредоточилась в 15 километрах от села Большая Лепетиха, расположенного вдоль Днепра. В ходе Никопольско-Криворожской операции в составе 28-й армии участвовала в ликвидации Никопольского плацдарма. В феврале 1944 года дивизия была снята с позиций, отведена сначала под Каховку и Британы, а затем переброшена в район Перекопа, где до апреля 1944 года готовилась к освобождению Крыма.

С 8 апреля 1944 года прорывала оборону противника на Перекопе. В течение двух дней вела тяжёлые бои, прорывая оборону, 9 апреля 1944 года сумела прорвать и наступала, отбивая частые контратаки противника, отходящего на ишуньские позиции, к исходу 10 апреля 1944 года окончательно сломила сопротивление противника. В дивизии был сформирован подвижный отряд, с приданным армейским танковым батальоном, которому была поставлена задача с ходу преодолеть оборонительный рубеж противника на реке Чатырлык, вырваться на оперативный простор и овладеть городом Евпатория. Вслед за отрядом наступали основные силы дивизии. Однако рубеж по реке удалось прорвать только 12 апреля 1944 года основными силами дивизии, после чего подвижный отряд устремился к Евпатории и 13 апреля 1944 года освободил город, а полки дивизии освободили Саки. В конце апреля 1944 года дивизия передислоцировалась в долину реки Кача.

С 5 мая 1944 года дивизия перешла в наступление, мощным ударом через Бельбекский каньон вышла к железной дороге в полутора километрах севернее станции Мекензиевы Горы. В тяжёлых боях дивизия медленно продвигалась с севера на Севастополь. С 8 мая 1944 года войска противника начали отход[4] и 9 мая 1944 года дивизия фор­сировала Северную бухту[5]. Перед форсированием небольшим отрядом был захвачен плацдарм, который удерживался до подхода основных сил. Пяти воинам было присвоено звание Героя Советского Союза, четырём — посмертно. Обогнув Южную бухту, части дивизии к 14 часам вошли в Рудольфову слободку[6].

С конца мая отправляется маршем на станцию Снегиревка, где 9 июня 1944 года начала погрузку в эшелоны и была переброшена в Ельню, откуда маршем вышла к реке Свента. 21 июля 1944 года начала участие в Шяуляйской операции. Вступила в бои близ Укмерге, Радвилишкиса, оттуда с боями продвигается к Рамигала, затем к Шяуляю. На 26—27 июля 1944 года вела бои в районе Трускавы южнее Шяуляя. В августе 1944 года участвовала в отражении мощных контратак противника западнее Шяуляя, на 5 сентября 1944 года находилась у деревни Тирелки в пяти километрах западнее Шяуляя. В начале сентября 1944 года перешла в наступление на юго-запад и продвинувшись на 15—20 километров, вышла на реку Дубисса, где находилась до 5 октября 1944 года.

С 5 октября 1944 года перешла в наступление в ходе Мемельской операции, форсировала Дубиссу, наступая на Кельме, вела бои в районе населённого пункта Гечайце в семи километрах северо-восточнее города Кельме, к 6 октября 1944 года вышла на рубеж реки Крожента, затем наступала по направлению Упина, форсировала реку Юра и вышла на Неман, на 19—20 октября 1944 года вела бой в районе населённого пункта Бойснен в 9 километрах северо-западнее Тильзита. Попытки форсирования реки в конечном счёте успеха не принесли. 2-я гвардейская армия в декабре 1944 года была передана на 3-й Белорусский фронт и перебазирована в район юго-восточнее Гумбиннена.

С 13 января 1945 года перешла в наступление на правом фланге армии в ходе Восточно-Прусской операции, форсировала реку Роминте и овладела крупным опорным пунктом противника Перкаллен, на 16 января 1945 вела бой севернее населённого пункта Вальтеркемен (ныне посёлок Ольховатка Гусевского района), на 18 января 1945 года — за населённый пункт Нештонкемен в шести километрах юго-восточнее города Гумбиннен, на 20 января 1945 года дивизия вела бои на подступах к Даркемену (ныне Озёрск). Вскоре дивизия была передана в 39-ю армию и перебазирована на подступы к Кёнигсбергу. Так, части дивизии на 29 января 1945 года вели бой в шести километрах северо-западнее Кёнигсберга, на 4 февраля 1945 года — юго-восточнее населённого пункта Фишхаузен, на 20 февраля 1945 года — за населённый пункт Лендорф в 13 километрах северо-западнее Кёнигсберга.

В ходе штурма Кёнигсберга с 6 апреля 1945 года дивизия наступала во втором эшелоне корпуса, у которого была задача прорыва обороны противника в полосе шириной в 2 километра (от пруда Филиппе до безымянной высоты в километре западнее господского двора Шарлоттенбург). После того, как дивизии первого эшелона вышли на канал Ланд-Грабен (ныне река Голубая) и подошли с севера к пригородным поселкам Кёнигсберга, вечером 7 апреля 1945 года дивизия была введена в бой с задачей овладеть районом кирпичного завода, в последующем наступать в направлении станции Прегель[7], однако попытки её наступления результата не принесли. На 8 апреля 1945 года дивизии была поставлена задача продолжать штурм Кёнигсберга с ближайшей целью овладеть северной и центральной частями Иудиттена (ныне Менделеево, район Калининграда); в последующем овладеть Иудиттеном полностью и выйти к реке Прегель на километр северо-восточнее станции Прегель. Днём передовые штурмовые отряды дивизии пересекли улицу (ныне проспект Победы) и ворвались в кварталы Кёнигсберга (ныне район между проспектом Победы и улицами Радищева и Харьковской). Два полка дивизии вышли с северо-запада на территорию вагоноремонтных мастерских (где соединились с войсками 16-й гвардейской стрелковой дивизии 11-й гвардейской армии) и станции Прегель и позднее форсировали реку. К концу дня 8 апреля 1945 года дивизия сосредоточилась в районе в районе Иудиттена, Ратсхофа, в готовности к возможной обороне от контратак, которые действительно состоялись в ночь на 9 апреля 1945 года, когда на участке дивизии пытались пробиться из Кёнигсберга окружённые войска противника.

В апреле 1945 года принимала участие в Земландской операции, наступая на Пиллау. Последние бои в ходе войны части дивизии провели на косе Фрише-Нерунг[8].

Состав

Нумерация присвоена 6 мая 1942 года

  • 70-й гвардейский стрелковый полк
  • 71-й гвардейский стрелковый Краснознамённый ордена Кутузова полк
  • 72-й гвардейский стрелковый Кёнигсбергский Краснознамённый полк
  • 50-й гвардейский артиллерийский полк
  • 26-й отдельный гвардейский истребительно-противотанковый дивизион
  • 27-я отдельная гвардейская зенитная батарея (до 25.04.1943)
  • 28-я отдельная гвардейская разведывательная рота
  • 19-й отдельный гвардейский сапёрный батальон
  • 32-й отдельный гвардейский батальон связи (32-я отдельная гвардейская рота связи)
  • 20-й медико-санитарный батальон
  • 21-я гвардейская отдельная рота химической защиты
  • 18-я автотранспортная рота
  • 22-я полевая хлебопекарня
  • 29-й дивизионный ветеринарный лазарет
  • 828-я полевая почтовая станция
  • 867-я полевая касса Госбанка

Подчинение

Дата Фронт (округ) Армия Корпус (группа) Примечания
01.04.1942 года Волховский фронт 59-я армия - в составе ОГ Коровникова
01.05.1942 года Ленинградский фронт (Группа войск Волховского направления) 59-я армия - -
01.06.1942 года Ленинградский фронт (Волховская группа войск) - 6-й гвардейский стрелковый корпус -
01.07.1942 года Волховский фронт - 6-й гвардейский стрелковый корпус -
01.08.1942 года Волховский фронт - 6-й гвардейский стрелковый корпус -
01.09.1942 года Волховский фронт 8-я армия 6-й гвардейский стрелковый корпус -
01.10.1942 года Волховский фронт 8-я армия - -
01.11.1942 года Резерв Ставки ВГК 1-я резервная армия 1-й гвардейский стрелковый корпус -
01.12.1942 года Резерв Ставки ВГК 2-я гвардейская армия 1-й гвардейский стрелковый корпус -
01.01.1943 года Южный фронт 2-я гвардейская армия 1-й гвардейский стрелковый корпус -
01.02.1943 года Южный фронт 2-я гвардейская армия 1-й гвардейский стрелковый корпус -
01.03.1943 года Южный фронт 2-я гвардейская армия 1-й гвардейский стрелковый корпус -
01.04.1943 года Южный фронт 2-я гвардейская армия 1-й гвардейский стрелковый корпус -
01.05.1943 года Южный фронт 2-я гвардейская армия 1-й гвардейский стрелковый корпус -
01.06.1943 года Южный фронт 2-я гвардейская армия 1-й гвардейский стрелковый корпус -
01.07.1943 года Южный фронт 2-я гвардейская армия 1-й гвардейский стрелковый корпус -
01.08.1943 года Южный фронт 2-я гвардейская армия 1-й гвардейский стрелковый корпус -
01.09.1943 года Южный фронт 2-я гвардейская армия 55-й стрелковый корпус -
01.10.1943 года Южный фронт 2-я гвардейская армия 1-й гвардейский стрелковый корпус -
01.11.1943 года 4-й Украинский фронт 2-я гвардейская армия 1-й гвардейский стрелковый корпус -
01.12.1943 года 4-й Украинский фронт 2-я гвардейская армия 1-й гвардейский стрелковый корпус -
01.01.1944 года 4-й Украинский фронт 28-я армия 10-й гвардейский стрелковый корпус -
01.02.1944 года 4-й Украинский фронт 2-я гвардейская армия 1-й гвардейский стрелковый корпус -
01.03.1944 года 4-й Украинский фронт 2-я гвардейская армия 13-й гвардейский стрелковый корпус -
01.04.1944 года 4-й Украинский фронт 2-я гвардейская армия 13-й гвардейский стрелковый корпус -
01.05.1944 года 4-й Украинский фронт 2-я гвардейская армия 13-й гвардейский стрелковый корпус -
01.06.1944 года Резерв Ставки ВГК 2-я гвардейская армия 13-й гвардейский стрелковый корпус -
01.07.1944 года Резерв Ставки ВГК 2-я гвардейская армия 13-й гвардейский стрелковый корпус -
01.08.1944 года 1-й Прибалтийский фронт 2-я гвардейская армия 13-й гвардейский стрелковый корпус -
01.09.1944 года 1-й Прибалтийский фронт 2-я гвардейская армия 13-й гвардейский стрелковый корпус -
01.10.1944 года 1-й Прибалтийский фронт 2-я гвардейская армия 13-й гвардейский стрелковый корпус -
01.11.1944 года 1-й Прибалтийский фронт 2-я гвардейская армия 13-й гвардейский стрелковый корпус -
01.12.1944 года 1-й Прибалтийский фронт 2-я гвардейская армия 13-й гвардейский стрелковый корпус -
01.01.1945 года 3-й Белорусский фронт 2-я гвардейская армия 13-й гвардейский стрелковый корпус -
01.02.1945 года 3-й Белорусский фронт 39-я армия 13-й гвардейский стрелковый корпус -
01.03.1945 года 3-й Белорусский фронт 39-я армия 54-й стрелковый корпус -
01.04.1945 года 3-й Белорусский фронт 43-я армия 13-й гвардейский стрелковый корпус -
01.05.1945 года 3-й Белорусский фронт 2-я гвардейская армия 13-й гвардейский стрелковый корпус -

Командиры

Награды и наименования

Награда (наименование) Дата За что получена
25.05.1944 за отличие в боях по освобождению Севастополя
Евпаторийская 24.04.1944 за отличие в боях по освобождению Евпатории

Отличившиеся воины дивизии

Награда Ф. И. О. Должность Звание Дата награждения Примечания
Бекмешов, Сергей Григорьевич пулемётчик пулемётной роты 70 гвардейского стрелкового полка гвардии ефрейтор 24.03.1945 погиб 13.01.1945
<center> Бикчантаев, Ярхам Гараевич стрелок 72 гвардейского стрелкового полка гвардии красноармеец 27.02.1958 дважды был награждён третьей степенью ордена
<center> Брилин, Павел Тимофеевич стрелок гвардии красноармеец 19.04.1945
<center> Висовин, Константин Гаврилович разведчик гвардии красноармеец 24.03.1945 посмертно, погиб 09.05.1944
<center> Дедик, Василий Степанович командир взвода 72 гвардейского стрелкового полка гвардии сержант 24.03.1945 пропал без вести в январе 1945
<center> Демидов, Константин Петрович, разведчик 28 отдельной гвардейской разведывательной роты гвардии ефрейтор 19.04.1945 пропал без вести в январе 1945
<center> Дубинин, Иван Владимирович автоматчик гвардии красноармеец 24.03.1945 посмертно, погиб 09.05.1944
<center> Земков, Александр Фёдорович командир сапёрного взвода гвардии лейтенант 24.03.1945 -
<center> Зубов, Илья Иванович командир отделения 28 отдельной гвардейской разведывательной роты гвардии старшина 19.04.1945 -
<center> Кабилов, Тулен командир отделения 72-го гвардейского стрелкового полка гвардии сержант 19.04.1945 посмертно, погиб 10.04.1944, подорвав себя вместе с танком
<center> Касинцев, Аркадий Кузьмич командир отделения разведки батареи 120-мм миномётов 71 гвардейского стрелкового полка гвардии старший сержант 29.06.1945 -
<center> Кривуля, Василий Андреевич помощник командира взвода гвардии старший сержант 29.06.1945 -
<center> Редок, Иван Анисимович командир отделения гвардии сержант 27.02.1958 дважды был награждён третьей степенью ордена
<center> Романов, Яков Александрович стрелок гвардии красноармеец 24.03.1945 посмертно, погиб 09.05.1944
<center> Сизов, Пётр Иванович парторг полка гвардии капитан 24.03.1945 посмертно, погиб 22.10.1944
<center> Соценко, Александр Никитович сапёр гвардии красноармеец 24.03.1945 посмертно, погиб 09.05.1944
<center> Стренин, Фёдор Михайлович комсорг гвардии рядовой 1.11.1943
<center> Толстопятенко, Михаил Александрович командир расчета минометной роты гвардии старший сержант 27.03.1965 дважды был награждён третьей степенью ордена
<center> Щелканов, Николай Иванович командир отделения взвода пешей разведки гвардии сержант 29.06.1965 -

Память

  • Памятник воинам дивизии южнее деревни Мясной Бор, у правой стороны шоссе.
  • В честь дивизии названа школа№7 г. Вологда.

Напишите отзыв о статье "24-я гвардейская стрелковая дивизия"

Примечания

  1. Афанасенко В. А. [www.donvrem.dspl.ru/Files/article/m7/0/art.aspx?art_id=416 Провал «Гросс-Сталинграда»] // Донской временник. — Год 2009-й. — Шаблон:Ростов/н/Д, 2008.
  2. [www.e-reading.org.ua/chapter.php/1000993/4/Sokolov_Boris_-_Krasnaya_Armiya_protiv_voysk_SS.html Сражение на Миус-фронте и контрудары под Богодуховом — Красная Армия против войск СС]
  3. [www.arxeolog.com/forum/viewtopic.php?f=51&t=91 КИНБУРН, 1943 ГОД • Форум кладоискателей — Арксеолог.com — поисковиков; любителей археологии, истории, активного отдыха]
  4. Смирнов Е., Литвин Г. [www.litmir.net/br/?b=70243&p=49 Освобождение Крыма (ноябрь 1943 г — май 1944 г)]. — С. 49.
  5. [www.obhis.ru/trudnosti_osvobosgdenia/150.html Лекции: Трудности освобождения Украины]
  6. [cevactopol.net/?p=135 Севастополь — город герой! 20 боевых походов]
  7. [gspo.ru/lofiversion/index.php/t2430-200.html Партизанская База > Бои в Восточной Пруссии и Кенигсберга]
  8. Десант на косу Фрише-Нерунг

Литература

  • [militera.lib.ru/memo/russian/redko_bf/index.html Редько Б. Ф. Огнём и словом. — М.: Воениздат, 1983.]
  • Кошевой П. К., «В годы военные», М.: Воениздат, 1978
  • Вербинский М. В., Ключников И. С. «Живут традиции боевые» М.: Воениздат, 1973
  • Беляев А. П. «Подвиг продолжается» М.: ДОСААФ, 1972
  • Кавалеры ордена Славы трех степеней. Краткий биографический словарь - М.: Военное издательство,2000.

Ссылки

  • [samsv.narod.ru/Div/Sd/gvsd004/default.html Справочник на сайте клуба «Память» Воронежского госуниверситета]
  • [soldat.ru/doc/perechen Перечень № 5 стрелковых, горнострелковых, мотострелковых и моторизованных дивизий, входивших в состав действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941—1945]


Отрывок, характеризующий 24-я гвардейская стрелковая дивизия

– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.