24-я пехотная дивизия (Российская империя)
Поделись знанием:
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
(перенаправлено с «24-я пехотная дивизия (Россия)»)
| 24-я пехотная дивизия | |
 | |
| Годы существования |
1863 — 1918 |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в | |
| Тип | |
| Дислокация | |
24-я пехотная дивизия — пехотное соединение в составе Русской императорской армии.
Первоначально существовала в 1811 году: известно, что её первым начальником император Александр I тогда назначил шефа Томского мушкетёрского полка генерал-майора П.Г. Лихачёва. Как соединение сибирских отрядов войско принимало участие в первом этапе Отечественной войны 1812 года.
Во второй половине XIX века 24-я пехотная дивизия формируется вновь. Штаб дивизии: Псков. Входила в 1-й армейский корпус.
Содержание
История дивизии
Сформирована приказом военного министра № 285 от 13 августа 1863 года[1] в числе 12 пехотных дивизий (с 23-й по 34-ю) (на формирование которых были обращены полки упразднённых 1-й, 2-й, 3-й и 5-й резервных пехотных дивизий) и временно оставлена в подчинении начальнику резервов армейской пехоты. Управление дивизии было сформировано заново.
Формирование
- 1863—1918 — 24-я пехотная дивизия
Боевые действия
Состав дивизии
Командование дивизии
Начальники дивизии
- 1863 — генерал-лейтенант Бельгард, Карл Александрович
- хх.хх.1864 — хх.хх.1868 — генерал-майор (с 30.08.1867 генерал-лейтенант) Ден, Карл-Андрей Ефимович
- 10.11.1868 — 01.11.1876 — генерал-лейтенант князь Барклай-де-Толли-Веймарн, Александр Петрович
- 01.11.1876 — 29.12.1877 — генерал-лейтенант Гершельман, Константин Иванович
- 29.12.1877 — хх.хх.1890[2] — генерал-майор (с 30.08.1879 генерал-лейтенант) Салов, Владимир Николаевич
- 12.02.1890 — 30.10.1896[2] — генерал-майор (с 30.08.1890 генерал-лейтенант) Маклаков, Георгий Константинович
- 04.11.1896 — 12.02.1897 — генерал-лейтенант Сиверс, Михаил Александрович
- 12.02.1897 — 10.01.1902 — генерал-лейтенант Дембовский, Леонид Матвеевич
- 30.01.1902 — 14.04.1904 — генерал-майор (с 14.04.1902 генерал-лейтенант) барон Зальца, Антон Егорович
- 19.04.1904 — 21.06.1906 — генерал-лейтенант Романенко, Иван Андреевич
- 27.06.1906 — 10.01.1907 — генерал-майор (с 30.07.1906 генерал-лейтенант) Александр Александрович Адлерберг
- 10.01.1907 — 24.01.1908 — генерал-лейтенант Михневич, Николай Петрович
- 02.07.1908 — 13.10.1908 — генерал-майор Говоров, Николай Иванович
- 14.10.1908 — 21.12.1908 — генерал-лейтенант Шостак, Фёдор Александрович
- 16.01.1909 — 03.06.1910 — генерал-лейтенант Шванк, Леопольд-Эдуард Александрович
- 12.07.1910 — 19.04.1915 — генерал-лейтенант Рещиков, Николай Петрович
- 22.04.1915 — хх.хх.1917 — генерал-лейтенант Полянский, Алексей Сергеевич
- 15.02.1917 — хх.11.1917 — генерал-майор Глясс, Владислав-Александр Эдуардович
Начальники штаба дивизии
- 30.08.1863 — после 03.06.1864 — полковник князь Шаховской, Иван Владимирович
- 25.11.1866 — 23.03.1871 — полковник барон Зедделер, Логгин Логгинович
- 23.03.1871 — 01.12.1878 — подполковник (с 28.03.1871 полковник, с 18.12.1877 генерал-майор) Водар, Александр Карлович
- 09.12.1878 — 22.06.1882 — полковник Иванов, Григорий Иванович[3]
- 13.04.1886 — 21.05.1895 — полковник Ольховский, Пётр Дмитриевич
- 06.07.1895 — 01.12.1899 — полковник Потоцкий, Пётр Платонович
- 04.12.1899 — 03.12.1902 — полковник Мандрыка, Иван Акимович
- 10.01.1903 — 06.08.1905 — полковник Козлов, Иван Иванович
- 07.10.1905 — 23.01.1909 — полковник Пукалов, Дмитрий Платонович
- 24.01.1909 — 23.02.1914 — полковник Орлов, Павел Александрович
- 31.03.1914 — 01.04.1915 — полковник Томилин, Сергей Валерианович
- 1915 — подполковник Беловский, Алексей Петрович
- 14.06.1915 — 1916 — подполковник (с 06.12.1915 полковник) Белогорцев, Владимир Фёдорович
Командиры 1-й бригады
Должности бригадных командиров на момент образования 24-й пехотной дивизия были упразднены и восстановлены 30 августа 1873 года.
- 30.08.1873 — хх.хх.1877 — генерал-майор Ден, Егор Александрович
- 31.07.1877 — после 01.09.1896 — генерал-майор Кононович, Казимир Иосифович
- 05.02.1897 — 11.10.1900 — генерал-майор Черняев, Николай Григорьевич
- 18.12.1900 — 31.12.1901 — генерал-майор Курганович, Константин Осипович
- 10.03.1902 — после 01.09.1905 — генерал-майор Шифф, Павел Александрович
- 27.01.1906 — 19.07.1914 — генерал-майор Апухтин, Александр Николаевич
Командиры 2-й бригады
- 02.11.1888 — 26.05.1893 — генерал-майор Оржевский, Владимир Васильевич
- 26.05.1893 — 30.09.1897 — генерал-майор Гарновский, Пётр Иосифович
- 23.10.1897 — 25.01.1900 — генерал-майор Ренгартен, Иван Александрович
- 15.02.1900 — 16.04.1903 — генерал-майор Стахиев, Пётр Андреевич
- 20.04.1903 — после 01.06.1910 — генерал-майор Клоченко, Пётр Иванович
- 06.10.1910 — 09.11.1914 — генерал-майор Шишкин, Михаил Иванович
Командиры 24-й артиллерийской бригады
- 02.01.1877 — 08.10.1878 — полковник (с 30.10.1877 генерал-майор) Шепелев, Александр Дмитриевич
- 27.05.1882 — 18.04.1882 — полковник (с 30.08.1882 генерал-майор) Скворцов, Александр Николаевич
- 16.04.1883 — 02.05.1887 — генерал-майор Бернгардт, Владимир Андреевич
- 02.05.1887 — 24.05.1893[4] — генерал-майор Бучкиев, Александр Борисович
- 24.05.1893 — 05.12.1899 — генерал-майор Прежбяно, Константин Павлович
- 29.12.1899 — 14.10.1903 — полковник (09.04.1900 генерал-майор) Мейбаум, Георгий Константинович
- 14.10.1903 — 24.01.1909 — генерал-майор фон Вольский, Рудольф Адольфович
- 24.01.1909 — 26.01.1914 — генерал-майор Дельвиг, Сергей Николаевич
- 11.02.1914 — 13.05.1916 — генерал-майор Богданович, Иосиф Иванович
Напишите отзыв о статье "24-я пехотная дивизия (Российская империя)"
Примечания
- ↑ Русский инвалид. — 1863. — № 179.
- ↑ 1 2 Умер в должности.
- ↑ См. "Ежегодник русской армии" на 1881 год, ч. 2, стр. 413. В "Списке генералам по старшинству" на 1890 год ошибочно указано, что в эти годы Иванов был начальником штаба 34-й пехотной дивизии (в действительности в 1878-1884 годах эту должность в 34-й дивизии занимал полковник А. М. Свечин).
- ↑ ВП 24.05.1893 произведён в генерал-лейтенанты с увольнением от службы (Разведчик. — 1893. — № 140. – С. 524).
Ссылки
- [regiment.ru/upr/B/2/pd/24.htm Страница на Regiment.ru]
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 24-я пехотная дивизия (Российская империя)
– Кто? – спросил Ростов.– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
