241 год до н. э.
Поделись знанием:
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
(перенаправлено с «241 до н. э.»)
| Годы |
|---|
| 245 до н. э. · 244 до н. э. · 243 до н. э. · 242 до н. э. — 241 до н. э. — 240 до н. э. · 239 до н. э. · 238 до н. э. · 237 до н. э. |
| Десятилетия |
| 260-е до н. э. · 250-е до н. э. — 240-е до н. э. — 230-е до н. э. · 220-е до н. э. |
| Века |
| IV век до н. э. — III век до н. э. — II век до н. э. |
События
- 241 [Полибий. I.63-64] — Консулы Авл Манлий Торкват Аттик (2-й раз, патриций) и Квинт Лутаций Церкон (плебей). (По Т.Ливию, консулом был не А. М. Торкват, а плебей Авл Минуций). Цензоры Марк Фабий Бутеон (патриций) и Гай Аврелий Котта (плебей).
- 241 — Весна — Карфагеняне выставили 120 кораблей. Март — Победа римского флота проконсула Гая Лутация Катула над карфагенским Ганнона Великого при Эгатских островах. 50 карфагенских кораблей потоплено, 70 взято в плен.
- 241 — Мир между Римом и Карфагеном (переговоры вели Катул и Гамилькар). Рим получает Сицилию. Карфаген уплачивал контрибуцию, безвозмездно возвращал пленных, за выходившие из Сицилии войска платилось по 18 денариев с человека. Римские перебежчики не выдавались.
- 241 — Реформа центуриатного устройства в Риме. Народное собрание ратифицировало мир (с некоторым увеличением контрибуции) лишь после доклада комиссии, ездившей на Сицилию. Гиерону оставлены Сиракузы с небольшой областью.
- 241 — Гарнизон Сардинии просил Рим принять остров в своё владение, и римляне согласились.
- 241 — Пожар Храма Весты. Великий понтифик Цецилий Метелл спасает из огня его святыни.
- 241—238 [Полибий. I.66-88] — Восстание наёмников в Карфагене (длилось 3 года и 4 месяца).
- 241 — Гамилькар тщетно просил у карфагенского сената плату наёмникам и сложил с себя командование. Начало восстания наёмников в Карфагене. Его вызвал Ганнон, задерживая наёмникам плату. Наёмники захватили несколько городов. К командованию вновь призван Гамилькар, его помощником стал Ганнон.
- 241 — Селевк направил письмо брату Антиоху (255—226), в котором умолял его о поддержке и обещал ему за помощь Малую Азию. Антиох двинулся на помощь Селевку. Птолемей заключил с Селевком мир. Птолемей вынужден очистить занятые территории. Он сохраняет власть над Койлесирией, городами Ионии, островами Самос, Лесбос и над побережьем Фракии.
- 241—197 — Царь Пергама Аттал I Сотер (269—197). Двоюродный брат Эвмена I.
- 241 — Агис отправился в поход на помощь ахейцам против этолийцев, не доведя реформу до конца. Агесилай своими злоупотреблениями вызвал всеобщую ненависть. В Спарту возвращается царь Леонид, который с помощью наёмников устанавливает свою власть. Клеомброт изгнан, назначены новые эфоры. Агесилай и Архидам, брат Агиса, бежали. Агис укрылся в храме Афины. Агиса выманили из храма, посадили в тюрьму и казнили. Затем казнили мать и бабку Агиса.
- 241—235 — Царь Спарты из рода Агидов Леонид II (вторично).
- 241—228 — Царь Спарты из рода Эврипонтидов Эвдамид III.
- 241 — Царства Вэй, Хань, Чжао и Чу заключают военный союз против Цинь.
См. также
Напишите отзыв о статье "241 год до н. э."
Отрывок, характеризующий 241 год до н. э.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
