243-я пехотная дивизия (Третий рейх)
Поделись знанием:
Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.
| 243-я пехотная дивизия | |
 Немецкие солдаты 243-й пехотной дивизии возле приземлившегося планера | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Подчинение | |
| Входит в | |
| Тип | |
| Функция |
береговая оборона |
| Численность | |
| Дислокация | |
| Участие в | |
243-я пехотная дивизия (нем. 243. Infanterie-Division) — военное подразделение вермахта, воевавшее во Франции в ходе Второй мировой войны.
Содержание
История
Сформирована 9 июля 1943 года в 17-м военном округе из выживших бойцов 387-й пехотной дивизии. По состоянии на 1 мая 1944 в дивизии было 11529 человек. Она должна была защищать западное побережье полуострова Котантен в ходе американской высадки, хотя по оценке Верховного командования не была готова к боям. В июне 1944 года приняла участие в боях в Нормандии. Большая часть дивизии была уничтожена, а из выживших была сформирована штурмовая боевая группа. Де-факто дивизию распустили 12 сентября 1944.
Состав
- Штаб
- 920-й гренадерский полк (оберст Бернхард Клосткемпер)
- 921-й гренадерский полк (оберст-лейтенант Яков Симон)
- 922-й гренадерский полк (оберст-лейтенант Франц Мюллер)
- 243-й артиллерийский полк (оберст Эдуард Хельвиг)
- 561-й батальон «Ост»
- 206-й танковый батальон (майор Эрнст Винка). Вооружение: 20 х Hotchkiss H-39, 10 х Somua S-35, 2 х Renault R-35, 6 х Renault Char B1-біс)
- 243-я противотанковая рота
- 243-й саперный батальон
- 243-й батальон связки
- 243-й резервный батальон (с января 1944)
- 243-й батальон обеспечения
Командование
Командиры
- генерал-майор Герман фон Вицлебен (нем. Hermann von Witzleben, август 1943 — 10 января 1944);
- генерал-лейтенант Хайнц Хельмух (нем. Heinz Hellmich, 10 января — 17 июня 1944, погиб в бою);
- генерал-майор Бернард Клостеркемпер (нем. Bernhard Klosterkemper, 17 июня — 12 сентября 1944).
См. также
- Операция «Нептун»
- Бои за Карантан
- Нормандская воздушно-десантная операция
- Битва за Кан
- Операция «Перч»
Напишите отзыв о статье "243-я пехотная дивизия (Третий рейх)"
Ссылки
- [www.axishistory.com/index.php?id=3844 243. Infanterie-Division]. на axishistory.com. [www.webcitation.org/67ji0re3J Архивировано из первоисточника 18 мая 2012]. (англ.)
- [www.lexikon-der-wehrmacht.de/Gliederungen/Infanteriedivisionen/243ID-R.htm 243. Infanterie-Division]. на lexikon-der-wehrmacht.de. [www.webcitation.org/67ji1UvMU Архивировано из первоисточника 18 мая 2012]. (нем.)
- [www.feldgrau.com/InfDiv.php?ID=158 243.Infanterie-Division]. на feldgrau.com. [www.webcitation.org/67ji1zsKS Архивировано из первоисточника 18 мая 2012]. (англ.)
- [www.okh.it/units/4division/Inf/0243ID.htm 243. Infanterie-Division]. на okh.it. [www.webcitation.org/67ji2Rjgh Архивировано из первоисточника 18 мая 2012]. (итал.)
- [www.6juin1944.com/assaut/allemagne/en_index.php?id=243 243. Infanterie Division on D-Day]
- [home.swipnet.se/normandy/gerob/infdiv/243id.html 243. Infanterie Division]
- [www.flamesofwar.com/hobby.aspx?art_id=678 German Infanterie Divisions in the Normandy Campaign]
Отрывок, характеризующий 243-я пехотная дивизия (Третий рейх)
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.
