244-я стрелковая дивизия (1-го формирования)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
244-я стрелковая дивизия
Войска:

сухопутные

Род войск:

пехота

Формирование:

1941

Расформирование (преобразование):

27 декабря 1941 года

Боевой путь

Духовщинская операция Смоленского сражения
Вяземская операция битвы за Москву

244-я стрелковая дивизия (1-го формирования) — воинское соединение СССР, принимавшее участие в Великой Отечественной войне.





История формирования

В соответствии с Приказом Ставки ГК от 29 июня 1941 года за № 00100 «О формировании стрелковых и механизированных дивизий из личного состава войск НКВД» на Л. Берия была возложена ответственность за формирование 15 новых дивизий. 244-я стрелковая дивизия формировалась в городе Дмитрове[1].

Боевой путь

На 10 июля 1941 года находилась в составе 31-й армии, включённой в группу армий резерва Ставки.

Влилась в состав действующей армии 20 июля 1941 года.

С образованием в конце июля Резервного фронта вместе с армией была включена в его состав[2].

23 августа 29-я, 30-я и 19-я армии Западного фронта возобновили Духовщинскую операцию, при этом 19-я армия была усилена 244-й стрелковой и 45-й кавалерийской дивизиями.

По состоянию на 1 сентября и 1 октября 1941 года входила в состав 19-й армии Западного фронта.

Основные усилия в обороне Западный фронт сосредоточивал вдоль автострады Смоленск, Ярцево, Вязьма. Так, в 19-й армии на 1 октября 1941 года севернее шоссе в поло­се шириной 29 км оборонялись четыре дивизии - три (91-я, 89-я и 50-я стрелковые дивизии) в первом эшелоне и одна (166-я сд) - во втором эшелоне. А ее правофланговая 244-я стрелковая дивизия занимала полосу обороны в 13 км.

В 244-й стрелковой дивизии 19-й армии было 49 орудий (с учетом полковой артиллерии), в том чис­ле: 45-мм - 18, 76-мм - 23, гаубиц 122-мм - 8. Было установ­лено 700 метров проволочного забора и 550 мин. Оставшиеся 627 противотанковых мин предполагалось использовать в хо­де боя на вероятных направлениях движения вражеских танков.

В соседней 162-й стрелковой дивизии ощущался острый недостаток артиллерийско­го и стрелкового вооружения, инженерных средств. По состоянию на 20 сентября 1941 года насчитывалось пулеметов станко­вых - 32, ручных - 39, зенитных - 3, орудий 28, в том числе: 45-мм -12, 76-мм - 8, гаубиц 1 22-мм - 8, ПТР - 9. Не хвата­ло даже бутылок с зажигательной жидкостью «КС».

244-я дивизия ока­залась на направлении главного удара 3-й танковой группы Гота.

2 октября 1941 года в 5 часов 30 минут утра началась мощная, 45-ти минутная артиллерийская подготовка по всему фронту девятой армии вермахта. После артиллерийской и авиационной подготовки и под прикрытием дымовой завесы противник начал атаки против войск Западного фронта.

В полосе 19-й армии удар наибольшей силы пришёлся по частям 244-й стрелковой дивизии, занимавшей оборону на стыке с 30-й армией. На 244-ю стрелковую дивизию вели наступление 35-я и 5-я и 106-я пехотные дивизии 5-го армейского корпуса. Этот корпус прикрывал правый фланг наступающего на Вязьму 56-го моторизованного корпуса. Сдерживая наступление значительных сил танков и пехоты, дивизия, поддержанная артиллерийскими и миномётными частями, стойко держалась всю первую половину дня[3]. К 15.00 дивизия отошла на рубеж Гунино — Шатуны — Борники.

Особенно ожесточённые бои шли на её левом фланге, на стыке с 89-й стрелковой дивизией. На участке Балашева, Маковье противник атаковал силами до двух полков при поддержке танков. Вклинившись в оборону советских войск, они вышли к реке Вопь (до полутора пех. дивизий ?), где были развернуты главные силы 91-й дивизии. В результате 244-я стрелковая дивизия оказалась обойденной с флангов, а её боевые порядки рассеченными.

К 17 часам 2 октября 244-я и 89-я стрелковые дивизии 19-я армии были вынуждены оставить главную полосу своей обороны.

244-й стрелковой дивизией до 3 октября 1941 года командовал генерал-майор Николай Тимофеевич Щербаков. Но был в этот день отстранен по решению Военного совета 19-й армии «за неспособность управлять войсками в условиях отступления». С 3 октября дивизией командовал полковник Красноштанов.[4]

На утро 3 октября 244-я дивиэия имела 500 штыков. (Переговоры Лукина с Псурцевым, 3 октября 1941 г., фонд 208, опись 2511, микрофильм 3114).

В течение всего дня 3 октября остатки частей 244-я стрелковой дивизии совместно с 45-й кавдивизией на рубеже Терехово — Никитино сдерживали наступление противника, форсировавшего реку Вопь в полосе обороны 244-й и 91-й стрелковых дивизий.

«ПЕРЕГОВОРЫ ЛУКИНА с МАЛАНДИНЫМ. 15:00 03.10.41.

Противник больше полка с небольшим количеством танков сбил части 244 СД с реки Вотря, причем все пункты на западном берегу р. Вопь до Чибисово включительно, начиная с севера, заняты были противником, прорвавшихся от Хоменко [30-я Армия].

Части дивизии с особым отрядом Штарма ведут бой на рубеже вост. берег реки Вопь, Ветлица, Староселье, лес вост. Жуково, Симонова»...

«Но враг продолжал наращивать силы. Ему удалось отрезать 913-й полк [244 СД] от главных сил. На выручку ему пришел командир соседнего, 907-го полка [244 СД] полковник Усанов. Он собрал все огневые средства (а было у него всего двенадцать орудий), все, что осталось от поредевшей пулеметной роты, личный состав штаба полка, комендантский взвод. Артиллеристы обрушили на врага огонь прямой наводкой. Когда кончились снаряды, Усанов поднял бойцов в штыковую атаку. Кольцо было прорвано, и 913-й полк соединился с главными силами, но в этом бою полковник Усанов погиб. При выходе из окружения погиб и командир 913-го полка полковник Русецкий».

К 14.00 4 октября 244 стрелковая дивизия и 45 кавдивизия ведут бои в районе лес севернее Гута (4 км сев. Б. Бердяево), Кобелево (3 км сев. Б. Бердяево), Крамаренко, Дворы (1 км вост. Брюхачи).

В течение 6-7 октября соединения 19-й армии в соответствии с приказом командующего Западным фронтом, сдерживая противника на отдельных рубежах, совершали последовательный отвод войск на рубеж р. Днепр. В это время противник двумя группировками севернее и южнее Ярцево продолжал наступать на Вязьму, охватывая 19, 20, 24, 32-ю армии и группу генерала Болдина. К утру 7 октября кольцо окружения замкнулось восточнее Вязьмы.

8 октября соединения и части 19-й армии и группы Болдина вели подготовку к прорыву окружения.

244-я стрелковая дивизия прекратила существование к 20 октября 1941 в Вяземском котле.

В немецком тылу, в Оленинском районе и в районе посёлка Оленино активно действовал партизанский отряд им. Александра Невского (командир В.И. Попов, отряд состоял из воинов 907-го стрелкового полка 244-й дивизии 19-й армии, вышедших из окружения). В 1941 году группа партизан под командованием П.Н. Соболева обстреляла колонну немцев и захватила двухмоторный самолёт. Партизаны сняли с него пулемёты и рацию, а самолёт уничтожили. 24 января 1942 года по заданию командования 178-й стрелковой дивизии две группы отряда заняли оборону в населённых пунктах Гришино, Высокое и держали её в течение четырёх дней.

Дивизией командовали:

  • Щербаков Николай Тимофеевич (~ до 3.10.1941), полковник, с 15.07.1941 генерал-майор, отстранен по решению Военного совета 19-й армии (неспособность управлять войсками в условиях отступления)
  • Красноштанов (~ c 3.10.1941), полковник

В составе Действующей Армии

20.7.41 — 27.12.41

Состав

  • 907-й стрелковый полк — командир полка - подполковник Усанов Михаил Яковлевич, (~ до 02.10.1941), погиб в бою при прорыве окружения
  • 911-й стрелковый полк — начальник штаба полка — капитан Александр Никифорович Десятников.
  • 913-й стрелковый полк — командир полка - Русецкий (~ до 02.10.1941), полковник, погиб при выходе из окружения
  • 776-й артиллерийский полк
  • 304-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион
  • 523-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион
  • 325-я разведывательная рота
  • 414-й сапёрный батальон
  • 666-й отдельный батальон связи
  • 264-й медико-санитарный батальон
  • 245-я отдельная рота химзащиты
  • 467-й автотранспортный батальон
  • 283-я полевая хлебопекарня
  • 809-я полевая почтовая станция
  • 711-я полевая касса Госбанка

Подчинение

На дату Фронт Армия Корпус
10.07.1941 Группа армий резерва Ставки 31-я армия
01.08.1941 Резервный фронт 31-я армия -
01.09.1941 Западный фронт 19-я армия -
01.10.1941 Западный фронт 19-я армия -

Напишите отзыв о статье "244-я стрелковая дивизия (1-го формирования)"

Примечания

  1. [www.pogranec.ru/showthread.php?t=22945 фонд 38652, опись 1, дело 2]
  2. [tashv.nm.ru/BoevojSostavSA/1941/19410801.html#01 Боевой состав Советской Армии на 1 августа 1941 г.]
  3. www.poisk-pobeda.ru/forum/index.php?topic=2949.0 Поисковый отряд Победа
  4. [ttp://www.proza.ru/2015/03/26/1889 Евгений Голоднов. В котле войны.]

Ссылки


Отрывок, характеризующий 244-я стрелковая дивизия (1-го формирования)

– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.