24 августа
Поделись знанием:
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.
Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.
Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.
Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
← август → | ||||||
Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
1 | 2 | 3 | 4 | |||
5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 |
12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 |
19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 |
26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | |
2024 г. |
24 августа — 236-й день года (237-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 129 дней.
Содержание
Праздники
См. также: Категория:Праздники 24 августа
Национальные
- Украина — День независимости (1991).
- Эстония — День Пяртеля (эст.)
Профессиональные
Религиозные
- Католицизм — День святого Варфоломея.
- Православие:[1][2]
- память священномученика Евпла Катанского (Сицилийского), архидиакона (304);
- память преподобномучеников Феодора и Василия Печерских, в Ближних пещерах (1098);
- память преподобного Феодора, инока, князя Острожского, Печерского, в Дальних пещерах (ок. 1483);
- память мученицы Сосанны девы и с нею священномучеников Гаия, папы Римского, Гавиния, пресвитера, мучеников Клавдия, Максима, мученицы Препедигны, мучеников Александра и Куфия (295—296).
Именины
Православные
Дата дана по новому стилю[3]:
Мужские
- Александр — мученик Римский (сын мч. Клавдия Римского, см. Сусанна Римская);
- Василий — священномученик Василий Печерский, иеромонах;
- Гавиний (Габиний) — священномученик Гавиний Римский, пресвитер;
- Гаиан — мученик Гаиан;
- Гаий:
- мученик Гаий;
- священномученик Гаий, папа римский
- Донат — мученик Донат;
- Евпл (Еупл) — священномученик Евпл Катанский (Сицилийский), архидиакон;
- Зинон (Зенон) — мученик Зинон;
- Клавдий — мученик Клавдий Римский, сановник;
- Куфий — мученик Куфий Римский;
- Макарий (Макар) — мученик Макарий;
- Максим — мученик Максим Римский;
- Марк (Марко) — мученик Марк;
- Мартин (Мартын) — мученик Мартин;
- Неофит — мученик Неофит;
- Нифонт (Нифантий) — Нифонт, патриарх Константинопольский;
- Пассарион — преподобный Пассарион;
- Феодор (Фёдор):
- Феодор Васильевич Острожский, Печерский, инок, князь
- преподобномученик Феодор Печерский.
Женские
- Мария (Марья) — Мария синклитикия;
- Препедигна — мученица Препедигна Римская;
- Сосанна (Сусанна, Сусана) — Сусанна Римская, мученица, дева.
События
См. также: Категория:События 24 августа
До XVIII века
- 79 — Извержение Везувия. Города Помпеи, Геркуланум и Стабии погребены под вулканическим пеплом.
- 410 — Взятие Рима готами короля Алариха.
- 1109 — Битва на собачьем поле
- 1516 — Битва при Мардж Дабеке, в которой Селим I разгромил армию мамлюков.
- 1542 — Испанский конкистадор Франсиско де Орельяна открыл устье Амазонки, назвав её так, потому что на его экспедицию напали индейские женщины-воины.
- 1553 — Корабль капитана Ричарда Ченслора бросил якорь в устье Северной Двины. Начало дипотношений с Британией.
- 1572 — Варфоломеевская ночь, резня гугенотов во Франции.
- 1660 — Французские предприниматели П. Рэдиссон (Pierre-Esprit Radisson) и М. Гросселье (Médard Chouart Sieur des Groseilliers) приняли решение об основании Компании Гудзонова залива.
XVIII век
- 1720 — Основано Сардинское королевство.
- 1742 — Окончание боевых действий на суше в очередной русско-шведской войне. Переговоры начались лишь через год, после успешных действий русского флота, и закончились Абоским миром.
- 1770 — 17-летний английский поэт Томас Чаттертон, отчаявшись добиться признания, отравился, после чего сразу его произведения стали популярными.
- 1789 — Между российским и шведским флотом состоялось первое Роченсальмское сражение.
- 1791 — В Британии принят Конституционный Акт, разделивший Канаду на две части со своими губернаторами и своими собственными законами.
XIX век
- 1814 — Англичане взяли Вашингтон и сожгли Белый дом в отместку за сожжение американцами публичных зданий в Йорке (ныне Торонто).
- 1821 — По Кордовскому договору Испания признала независимость Мексики.
- 1848 — в устье реки Мерси сгорел американский парусник «Ocean Monarch». Более двухсот человек погибли.
- 1853 — Американцем Джорджем Крамом изобретены картофельные чипсы.
- 1869 — Запатентована первая вафельница.
- 1873 — В результате заключения Гендемианского мирного договора установлен российский протекторат над Хивинским ханством.
- 1876 — Индейцы Центральной Канады согласились поселиться в резервациях.
- 1896 — Арест ряда членов петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» (Н. К. Крупской и др.).
XX век
- 1904 — В России отменены телесные наказания.
- 1906 — Президент США Теодор Рузвельт издал указ, обязывавший все официальные документы государства публиковать только после их орфографической проверки.
- 1917 — США заявили о предоставлении Временному правительству России займа в 100 млн долларов.
- 1919 — В Москве прошёл День сбора книг для РККА. В «Правде» первая полоса вышла под шапкой: «Либкнехт сказал: крепкий кулак — хорошее дело, но надо, чтобы и в голове было ясно. У Красной Армии крепкий кулак. Дадим ей книгу, чтобы было ещё яснее в головах красноармейцев».
- 1932 — В Берлине запрещены нацистские газеты в связи с провоцированием ими беспорядков.
- 1938 — Газета «Крисчен сэнчури» впервые использовала термин «мыльная опера» по отношению к телесериалам.
- 1942 — севернее Сталинграда немецкими войсками потоплено санитарно-транспортное судно СТС-56 «Композитор Бородин». Из примерно 700 раненых, перевозимых на пароходе, погибло около 400 человек, часть выживших попала в плен.
- 1944
- Победоносно завершилась Жебрияны-Вилковская десантная операция. Умелые действия 2 десантных групп общей численностью 800 человек вывел из строя порядка 7500 (6500 сдалось в плен) немецко-румынских солдат.
- День Освобождения Молдавии от фашистской оккупации.
- 1949 — Вступил в силу подписанный в апреле договор об образовании НАТО.
- 1950 — Проведена операция «Волшебный ковёр» по переселению 45 тысяч евреев из Йемена в Израиль.
- 1954 — В США запрещена компартия.
- 1963 — катастрофа Ил-14 под Кутаиси. Погибли 32 человека.
- 1968 — Франция провела первые испытания термоядерного оружия.
- 1978 — Ядерный взрыв «Кратон-3» мощностью 19 килотонн.
- 1981
- Над Амурской областью гражданский Ан-24 столкнулся с бомбардировщиком Ту-16, в результате чего погибли 37 человек. Единственная выжившая — Лариса Савицкая, выжившая после падения с высоты 5 километров.
- Вынесен приговор убийце Джона Леннона Марку Дэвиду Чепмену — пожизненное заключение с правом подачи прошения о помиловании через 20 лет.
- 1990 — Принята декларация о суверенитете Таджикистана.
- 1991
- Украина провозгласила свою независимость.
- Михаил Горбачёв объявил о сложении с себя полномочий генерального секретаря ЦК КПСС и призвал ЦК к самороспуску.
- В Риге и Лиепае демонтированы памятники Ленину.
- 1995 — Вышла операционная система Windows 95.
XXI век
- 2004 — В результате терактов потерпели катастрофу самолёты Ту-154Б-2 и Ту-134А-3.
- 2006 — Плутон перестал считаться планетой Солнечной системы и перешёл в разряд карликовых планет.
- 2008
- При заходе на посадку в районе аэропорта Манас под Бишкеком потерпел катастрофу самолёт Boeing 737 авиакомпании Itek Air.
- Закрытие Летних Олимпийских игр в Пекине.
- 2010 — в результате авиакатастрофы в Ичуне самолёта Е-190 погибли более четырёх десятков человек.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся 24 августа
XV век
- 1420 — Альбрехт фон Эйб (ум. 1475), немецкий гуманист, священник.
- 1552 — Лавиния Фонтана (ум. 1614), итальянская художница болонской школы.
XVIII век
- 1712 — Корнелиус Дауэс (Cornelis Douwes) (ум. 1773), голландский математик, астроном.
- 1780 — Фёдор Петрович Гааз (настоящее имя Фридрих Иосиф) (ум. 1853), русский врач-окулист немецкого происхождения, общественный деятель.
- 1787 — Джеймс Уэдделл (James Weddell) (ум. 1834), английский исследователь Антарктиды, первооткрыватель моря Уэдделла.
XIX век
- 1815 — Евгения Тур (настоящее имя Елизавета Васильевна Салиас-Де-Турнемир) (ум. 1892), русская писательница, сестра А. В. Сухово-Кобылина.
- 1845 — Лев Голицын (ум. 1916), русский князь, основатель виноделия в России, создатель русского шампанского, винодельческих центров в Массандре и Абрау-Дюрсо.
- 1848 — Евгений Александрович Лансере (ум. 1886), скульптор.
- 1865 — Фердинанд I (ум. 1927), король Румынии (1914—1927 гг.).
- 1870 — Владимир Пуришкевич (ум. 1920), русский политик, создатель черносотенных организаций, организатор убийства Григория Распутина.
- 1875 — Эдуар Ньюпор (Édouard Nieuport) (ум. 1911), французский авиаконструктор, лётчик.
- 1884 — Эрл Дерр Биггерс (Earl Derr Biggers) (ум. 1933), американский писатель, автор произведений о детективе китайского происхождения Чарли Хане.
- 1892 — Леонид Макарьев (ум. 1975), актёр, режиссёр, основоположник русского театра для детей.
- 1899
- Хорхе Луис Борхес (ум. 1986), аргентинский писатель и поэт («Алеф», «Творец», «Вымыслы», «Тайнопись»).
- Ферхат Аббас (ум. 1985), алжирский политический и государственный деятель.
- Альбер Клод (ум. 1983), бельгийско-американский биолог, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине 1974 года «за открытия, касающиеся структурной и функциональной организации клетки» (совместно с Кристианом де Дювом и Джорджем Паладе).
XX век
- 1901 — Андрей Костричкин (ум. 1973), актёр театра и кино («Шинель», «Новый Вавилон»).
- 1902 — Фернар Бродель (ум. 1985), французский историк («Цивилизация и капитализм»).
- 1903 — Грэхем Вивиан Сазерленд (ум. 1980), английский живописец, график и дизайнер («Распятие Христа», «Происхождение Земли», «Слава Христова»).
- 1923 — Виктор Михайлович Глушков (ум. 1982), академик-математик, директор организованного им Института кибернетики АН УССР, вице-президент АН УССР, Герой Социалистического Труда.
- 1923 — Юлий Карасик (ум. 2005), советский кинорежиссёр и сценарист («Шестое июля», «Стакан воды»).
- 1927 — Гарри Макс Марковиц, американский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике 1990 года (совместно с Мертоном Миллером и Уильямом Шарпом).
- 1934 — Станислав Шаталин (ум. 1997), русский экономист, руководитель программы реформ «500 дней».
- 1940 — Вячеслав Костиков, журналист, писатель, бывший пресс-секретарь президента Ельцина.
- 1945 — Кен Хенсли, английский рок-музыкант, клавишник группы «Uriah Heep».
- 1947 — Пауло Коэльо, бразильский писатель и поэт.
- 1948 — Жан-Мишель Жарр, французский музыкант, композитор, один из пионеров электронной музыки.
- 1956 — Татьяна Ташкова, русская актриса («Уроки французского», «Частное лицо», «Будулай, которого не ждут») и актриса рекламных роликов (Ace — Тётя Ася приехала).
- 1957 — Стивен Фрай, британский писатель, актёр, комик, режиссёр и телеведущий.
- 1958 — Стив Гуттенберг, американский киноактёр «Полицейская академия».
- 1964 — Салижан Шакирович Шарипов, российский космонавт, Герой Российской Федерации.
- 1976 — Алекс О’Лафлин, австралийский актёр театра и кино.
- 1981 — Чад Майкл Мюррей, американский актёр, наиболее известный своей ролью Лукаса Скотта в сериале «Холм одного дерева» («One Tree Hill»). Также является автором книги «Everlast».
- 1987 — Анже Копитар, словенский хоккеист-профессионал, двукратный обладатель Кубка Стэнли.
- 1988 — Руперт Гринт, британский актёр, исполнитель роли Рона Уизли в фильмах о Гарри Поттере.
Скончались
См. также: Категория:Умершие 24 августа
- 1540 — Франческо Пармиджанино (р. 1503), итальянский живописец, один из ведущих представителей маньеризма.
- 1572 — Гаспар II де Колиньи (р. 1519), Адмирал де Колиньи, сеньор де Шатильон, граф де Колиньи, адмирал Франции — французский государственный деятель, один из вождей гугенотов во время Религиозных войн во Франции, убит во время Варфоломеевской ночи.
- 1832 — Сади Карно (р. 1796), французский физик, основатель термодинамики.
- 1838 — Ференц Кёльчеи (р. 1790), венгерский поэт-романтик, автор венгерского национального гимна.
- 1846 — Иван Фёдорович Крузенштерн (р. 1770), российский мореплаватель, адмирал.
- 1896 — Адольф Павински (Adolf Pawinski), польский историк, археолог и археограф; его работы содержали большое количество материалов по истории Украины; учился в Петербургском и Дерптском (сейчас Тартуский) университетах, с 1875 года — начальник архива актов в Варшаве (р. 1840).
- 1912 — Алексей Сергеевич Суворин (р. 1834), издатель, журналист.
- 1921 — Николай Степанович Гумилёв, (р. 1886), русский поэт, один из ведущих представителей акмеизма, расстрелян ЧК.
- 1929 — Ян Фабрициус (р. 1877), советский полководец Гражданской войны.
- 1938 — Владимир Николаевич Адрианов (р. 1875), российский советский военный картограф, конструктор компасов, художник.
- 1940 — Пауль Нипков (р. 1860), немецкий инженер, изобретатель в области телевидения.
- 1956 — Кэндзи Мидзогути (р. 1898), японский режиссёр, классик национального кинематографа.
- 1966
- Лао Шэ, китайский прозаик, драматург, публицист (р. 1899).
- Тадеуш Бур-Коморовский (р. 1895), командир Армии крайовой.
- 1967 — Генри Кайзер, американский промышленник, строивший дороги, мосты, дамбы, туннели, автомобили (р. 1882).
- 1975 — Чарльз Ревсон (р. 1906), американский бизнесмен, который в 1932 году вместе с братом Мартином и химиком Чарльзом Лахманом (Charles Lachman) основал предприятие «Ревлон» с начальным капиталом 300 долларов и превратил в крупнейшую косметическую фирму.
- 1982 — Улла Якобссон (Ulla Mai Jacobsson) (р. 1929), шведская актриса.
- 1988 — Борис Васильевич Романицкий (р. 1891), советский актёр театра и кино, народный артист СССР (1944).
- 1990 — Сергей Довлатов (р. 1941), русский писатель.
- 1995 — Збынек Бриних (Zbyněk Brynych) (р. 1927), чешский режиссёр.
- 1997 — Льюис Эссен (р. 1908), британский физик, создатель кварцевых и атомных часов.
- 1999 — Илья Тюрин (р. 1980), русский поэт, рок-музыкант.
- 2006 — Виктор Павлович Павлов (р. 1940), советский и российский актёр театра и кино, народный артист России.
- 2010 — Владимир Мсрян (р. 1938), актёр, народный артист Армении, исполнитель роли Никколо Паганини в одноимённом фильме Л. Менакера.
- 2012 — Феликс Миели (р. 1937), бразильский футболист, вратарь, чемпион мира по футболу.
Приметы
День Евпатия Коловрата. Козы. Стрижка овец. Василий. Фёдор-Василий. Евпл.
- Издавна считалось, что в этот день не следует употреблять алкоголь.
- Советовали также избегать болотистых местностей, поскольку в этот день на болоте творились «чудеса»: «бывают слышны песни, а никого нет»[4].
- На Василия тепла не видать.
- Василий овцам шерсть даёт.
См. также
24 августа в Викиновостях? |
Напишите отзыв о статье "24 августа"
Примечания
- ↑ [azbyka.ru/days/2016-08-24 Старый стиль, 11 августа, Новый стиль 24 августа, среда] // Православный церковный календарь
- ↑ [calendar.pravmir.ru/2016/8/24 24 августа 2016 года] // Православие и мир, православный календарь, 2016 г.
- ↑ [days.pravoslavie.ru/ABC/ Месяцеслов + Православный Церковный календарь]. days.pravoslavie.ru. Проверено 26 августа 2009. [www.webcitation.org/613HoXzKr Архивировано из первоисточника 19 августа 2011].
- ↑ [www.rg.ru/2008/08/21/primety.html Приметы]. Российская газета (21 августа 2008). Проверено 2 сентября 2010.
Отрывок, характеризующий 24 августа
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.
Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.
Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.
Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.