24 июня
Поделись знанием:
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
Однажды в Москве, в присутствии княжны Марьи (ей казалось, что отец нарочно при ней это сделал), старый князь поцеловал у m lle Bourienne руку и, притянув ее к себе, обнял лаская. Княжна Марья вспыхнула и выбежала из комнаты. Через несколько минут m lle Bourienne вошла к княжне Марье, улыбаясь и что то весело рассказывая своим приятным голосом. Княжна Марья поспешно отерла слезы, решительными шагами подошла к Bourienne и, видимо сама того не зная, с гневной поспешностью и взрывами голоса, начала кричать на француженку: «Это гадко, низко, бесчеловечно пользоваться слабостью…» Она не договорила. «Уйдите вон из моей комнаты», прокричала она и зарыдала.
На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.
В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
← июнь → | ||||||
Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
1 | 2 | |||||
3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 |
10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 |
17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 |
24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 |
2024 г. |
24 июня — 175-й день года (176-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 190 дней.
Соответствует 11 июня юлианского календаря[1].
Содержание
Праздники
- Азербайджан, День работников машиностроительной промышленности.
- Канада, Квебек, Национальный праздник Квебека[2] и одновременно праздник франкоканадцев.
- Латвия, Эстония, Янов день.
- Литва, Иванов день.
- Перу, Боливия, Эквадор: Инти Райми и День индейцев[3].
- Финляндия, День финского флага[4].
- Шотландия, День независимости[5].
- Эквадор, Сан-Хуан Баутиста[6].
- Чувашия, День Республики Чувашия, учрежденный в 1945 году[7].
- Религиозные:
- Православие[8][9]
- память апостолов Варфоломея (Нафана́ила) и Варнавы (Иосии) (I);
- преподобного Варнавы Ветлужского (1445);
- перенесение мощей преподобного Ефрема Новоторжского, архимандрита (1572);
- празднования в честь икон Божией Матери:
Именины
- Православные: Варнава, Варфоломей, Ефрем.
- Католические: Данута, Иоанн.
События
См. также: Категория:События 24 июня
- 1314 — в битве при Бэннокберне шотландский король Роберт Брюс разбил армию английского короля Эдуарда II, восстановив независимость своей страны.
- 1388 — закрепление прав караимов в княжеской грамоте Великого князя Литовского Витовта.
- 1497 — Джон Кабот открыл Канаду (Ньюфаундленд).
- 1667 — Вторая англо-голландская война: триумфально завершился Рейд на Медуэй голландского флота под командованием Михила де Рёйтера. Он стал одним из самых тяжёлых поражений английского флота и приблизил окончание войны.
- 1717 — в день Святого Иоанна представители английских масонских лож собрались в пивной «Гусь и вертел» и учредили Великую ложу Англии — объединение всех имевшихся лож. Масонство оформилось как организованное движение.
- 1793 — французский Конвент принял первую демократическую конституцию (которая так и не была приведена в действие). Франция провозглашена республикой.
- 1795 — Екатерина II учредила Подольскую губернию Российской империи.
- 1812 — армия Наполеона, перейдя реку Неман, вторглась на территорию Российской империи. Началась Отечественная война 1812 года.
- 1812 — получение вечером Александром I на празднестве, которое русские офицеры давали в его честь в окрестностях Вильны, сообщения о начавшейся переправе французской армии через реку Неман.
- 1880 — впервые публично исполняется песня «О, Канада».
- 1893 — норвежский исследователь Фритьоф Нансен отправился к Северному полюсу на судне «Фрам» («Вперёд»).
- 1894 — на конгрессе в Париже, созванном по инициативе барона Пьера де Кубертена, приняты решения об образовании МОК и проведении раз в четыре года Олимпийских игр.
- 1899 — на Кольском полуострове основан город-порт Полярный (ныне город Полярный). В годы Великой Отечественной войны был главной базой Северного флота.
- 1901 — в Париже открылась первая выставка 19-летнего художника из Барселоны Пабло Руиса Пикассо.
- 1916 — впервые сумма контракта звезды Голливуда составила семизначное число. «Возлюбленная Америки» Мэри Пикфорд подписала контракт со студией «Paramount Pictures» на сумму 1 040 000 долл. США.
- 1925 — в Берлине здание рейхстага захвачено толпой вкладчиков, чьи сбережения сгорели во время послевоенной гиперинфляции в Германии.
- 1930 — первое использование радара для обнаружения самолётов (Анакостия, округ Колумбия).
- 1931 — в «Правде» напечатана статья Максима Горького «Об антисемитах».
- 1934 — столица Украины перенесена из Харькова в Киев.
- 1935 — в Тбилиси открылась первая в СССР детская железная дорога.
- 1937 — пленум ЦК ВКП(б) прервал выступление одного из лидеров Коминтерна Осипа Пятницкого, потребовавшего прекратить репрессии со стороны НКВД (на следующий день глава НКВД Н. Ежов объявил Пятницкого агентом царской охранки).
- 1940
- Впервые телекамеры были использованы для освещения политического события — съезда республиканцев, выбиравших своего кандидата на президентские выборы в США.
- В хорватском Загребе вышел в свет первый номер газеты «Politički vjesnik» (ныне — «Vjesnik»), в годы Второй мировой войны служившей основным источником информации о действиях партизан.
- 1941 — сообщения о военных действиях стало давать Советское Информбюро.
- 1945 — Парад Победы на Красной площади. Парад принимал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Командовал парадом Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский. Кульминацией парада стало бросание нацистских штандартов и знамён к мавзолею Ленина.
- 1951 — началось коммерческое цветное телевещание (CBS).
- 1959 — в Москве Н. С. Хрущёв пообещал вице-президенту США Ричарду Никсону показать «кузькину мать».
- 1963
- В студии Би-Би-Си в английской столице городе Лондоне впервые продемонстрирован бытовой видеомагнитофон.
- Открытие Всемирного конгресса женщин в Москве.
- 1973 — Леонид Брежнев во время посещения с официальным визитом США заявил о том, что холодная война закончена.
- 1982
- запущен «Союз-Т-6» с первым французским космонавтом на борту (Жан-Лу Кретьеном).
- Инцидент с Boeing 747 над Явой: после прохождения через облако вулканического пепла у самолёта Boeing 747 отказали все двигатели. На высоте 3000 метров их удалось запустить, и лайнер благополучно долетел до аэропорта Халим в Джакарте.
- 1990 — последний концерт Виктора Цоя и группы «Кино», состоявшийся на стадионе Лужники.
- 1994 — на сессии Совета ЕС на высшем уровне, проходившей на о-ве Керкира (Корфу), Президент РФ Ельцин подписал «Соглашение о партнёрстве и сотрудничестве Российской Федерации и Европейского союза», которое вступало в силу 1 декабря 1997 года. В соответствии с ним были созданы Совет сотрудничества между Россией и ЕС, который является главным координирующим органом на уровне министров, и другие совместные органы.
- 2010 — Новым лидером правящей в Австралии Лейбористской партии и премьер-министром страны, впервые стала женщина — Джулия Гиллард[10].
Родились
См. Категория:Родившиеся 24 июня
- 1695 — Мартин ван Майтенс, австрийский художник — портретист эпохи барокко.
- 1771 — Элетер Дюпон (ум. 1834), французский промышленник.
- 1796 — Ян Чечот (ум. 1847), польский поэт и белорусский фольклорист.
- 1816 — Пётр Михайлович Боклевский (ум. 1897), график, автор иллюстраций к произведениям Н. В. Гоголя, А. Н. Островского, П. И. Мельникова-Печерского.
- 1838 — Ян Матейко (ум. 1893), польский художник, автор батальных и исторических полотен.
- 1842 — Амброз Бирс (ум. 1914), американский писатель.
- 1850 — Гораций Герберт Китченер (ум. 1916), английский фельдмаршал, граф.
- 1852 — Виктор Адлер (ум. 1918), один из лидеров австрийской социал-демократии. В ноябре 1918 года короткое время был главой австрийского МИД.
- 1881 — Григорий Иванович Котовский (ум. 1925), герой гражданской войны.
- 1883 — Виктор Франц Гесс (ум. 1964), австро-американский физик, лауреат Нобелевской премии 1936 года за открытие космических лучей (совместно с Карлом Андерсоном).
- 1888 — Николай Васильевич Смолич, актёр и режиссёр, народный артист СССР.
- 1897 — Николай Суетин (ум. 1954), художник по фарфору.
- 1899 — Маделон Секели-Люлофс (ум. 1958), нидерландская писательница.
- 1905 — Джорджия Хейл (ум. 1985), американская актриса.
- 1906 — Ганс Ярай (ум. 1990) австрийский писатель, певец, актёр театра и кино.
- 1908 — Марина Алексеевна Ладынина (ум. 2003), киноактриса, народная артистка СССР («Трактористы», «Свинарка и пастух», «В шесть часов вечера после войны»).
- 1908 — Туллио Пинелли (ум. 2009), итальянский писатель и сценарист.
- 1909 — Уильям Пенни (ум. 1991), английский физик, руководитель британской программы по созданию атомной бомбы.
- 1911
- Хуан Мануэль Фанхио (ум. 1995), выдающийся аргентинский автогонщик.
- Эрнесто Сабато, аргентинский писатель, эссеист и художник; учёный-физик.
- 1912 — Сергей Филиппов (ум. 1990), комедийный актёр, исполнитель роли Кисы Воробьянинова в фильме «12 стульев».
- 1913 — Павел Усовниченко (ум. 1962), актёр («Мать», «Максим Перепелица», «Овод»).
- 1915 — Фред Хойл (ум. 2001), английский астрофизик. Труды по звёздной и планетной космогонии, теории внутреннего строения и эволюции звёзд, космологии. Научно-фантастические произведения.
- 1916 — Влада Аксентиевич (ум. 1942), Народный герой Югославии.
- 1927 — Мартин Перл (ум. 2014), американский физик, лауреат Нобелевской премии 1995 года.
- 1930 — Клод Шаброль (ум. 2010), французский кинорежиссёр.
- 1937 — Юрий Полежаев, советский и российский учёный-физик, член-корреспондент РАН.
- 1938 — Борис Лагутин, советский боксёр, двукратный чемпион Олимпийских игр.
- 1947
- Питер Уэллер, американский киноактёр («Робокоп», «Голый завтрак»).
- Мик Флитвуд, английский рок-музыкант, один из основателей группы «Fleetwood Mac».
- 1948 — Патрик Мораз, швейцарский музыкант-клавишник и композитор.
- 1949 — Джон Иллсли, бас-гитарист английской рок-группы «Dire Straits».
- 1950 — Нэнси Аллен, американская актриса.
- 1963 — Юрий Каспарян, гитарист группы «Кино».
- 1967 — Рихард Круспе, музыкант, соло-гитарист немецкой группы «Rammstein», создатель и вокалист группы «Emigrate».
- 1976 — Елена Перова, российская певица и актриса, бывшая участница группы «Лицей».
- 1987 — Лионель Месси, футболист, игрок «Барселоны» и сборной Аргентины.
Скончались
- 79 — Веспасиан, римский император с 69 года (после Нерона).
- 1398 — Чжу Юаньчжан (р. 1328), китайский император с 1368 года, основатель династии Мин, правившей почти триста лет.
- 1519 — Лукреция Борджиа (р. 1480), одна из наиболее ярких представительниц рода Борджиа.
- 1795 — Уильям Смелли (р. 1740), шотландский историк, энциклопедист, составитель и главный редактор первого издания «Британской энциклопедии».
- 1860 — Жером Бонапарт (р. 1784), младший брат Наполеона I Бонапарта.
- 1883 — Валентин Фёдорович Корш (р. 1828), русский журналист, публицист, историк литературы (р. 1828).
- 1894 — Мари Франсуа Карно (р. 1837), инженер, ставший президентом Франции.
- 1922 — Вальтер Ратенау (р. 1867), германский промышленник, министр иностранных дел.
- 1950 — Иван Сергеевич Шмелёв (р. 1873), русский писатель, публицист, православный мыслитель («Гражданин Уклейкин», «Человек из ресторана», «Солнце мёртвых», «Богомолье», «Лето Господне»).
- 1956 — Иван Алексеевич Лихачёв (р. 1896), нарком машиностроения.
- 1963 — Дыховичный, Владимир Абрамович (р. 1911), писатель-сатирик, драматург и сценарист.
- 1969 — Вилли Лей (р. 1906), исследователь, писатель и популяризатор науки, один из наиболее последовательных ранних сторонников идеи ПКА.
- 1969 — Шкунов М. А. (р. 1910), Герой Советского Союза, гвардии полковник.
- 1978 — Мстислав Келдыш (р. 1911), советский учёный в области математики, механики, космической науки и техники, государственный деятель, организатор науки.
- 1980 — Валентин Иванович Чернов (р. 1894), русский советский музыкант, дирижёр, преподаватель.
- 2008 — Леонид Гурвиц (р. 1917), американский экономист российского происхождения, лауреат Нобелевской премии по экономике 2007 года.
Приметы
Варнава Земляничник. Варфоломей и Варнава. Варфоломей.
См. также
24 июня в Викиновостях? |
Напишите отзыв о статье "24 июня"
Примечания
- ↑ В XX и XXI веках григорианский календарь опережает юлианский на 13 суток.
- ↑ [www.calend.ru/holidays/0/0/286/ День Квебека — 24 июня. История и особенности праздника в проекте Календарь Праздников 2010]
- ↑ [www.calend.ru/holidays/0/0/2407/ День индейцев в Перу — 24 июня. История и особенности праздника в проекте Календарь Праздников 2010]
- ↑ [www.calend.ru/holidays/0/0/1509/ День финского флага — 26 июня. История и особенности праздника в проекте Календарь Праздников 2010]
- ↑ [www.calend.ru/holidays/0/0/765/ День независимости Шотландии — 24 июня. История и особенности праздника в проекте Календарь Праздников 2010]
- ↑ [www.calend.ru/holidays/0/0/2395/ Сан-Хуан Баутиста в Эквадоре — 24 июня. История и особенности праздника в проекте Календарь Праздников 2010]
- ↑ [www.calend.ru/holidays/0/0/3010/ День Республики Чувашия - 24 июня. История и особенности праздника в проекте Календарь Праздников 2014]
- ↑ [azbyka.ru/days/2015-06-24 Старый стиль, 11 июня, Новый стиль 24 июня, среда] // Православный церковный календарь
- ↑ [calendar.pravmir.ru/2015/6/24 24 июня 2015 года] // Православие и мир, православный календарь, 2015 г.
- ↑ [lenta.ru/news/2010/06/24/gillard/ Премьер-министром Австралии впервые в истории стала женщина], Лента.Ру (24 июня 2010 года).
- ↑ [www.rg.ru/2008/06/19/primeti.html Народные приметы: 24 июня]
Отрывок, характеризующий 24 июня
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
Однажды в Москве, в присутствии княжны Марьи (ей казалось, что отец нарочно при ней это сделал), старый князь поцеловал у m lle Bourienne руку и, притянув ее к себе, обнял лаская. Княжна Марья вспыхнула и выбежала из комнаты. Через несколько минут m lle Bourienne вошла к княжне Марье, улыбаясь и что то весело рассказывая своим приятным голосом. Княжна Марья поспешно отерла слезы, решительными шагами подошла к Bourienne и, видимо сама того не зная, с гневной поспешностью и взрывами голоса, начала кричать на француженку: «Это гадко, низко, бесчеловечно пользоваться слабостью…» Она не договорила. «Уйдите вон из моей комнаты», прокричала она и зарыдала.
На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.
В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.