25-й танковый корпус (СССР)
Поделись знанием:
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»
Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.
Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.
После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
25-й танковый корпус — оперативное войсковое объединение в составе ВС СССР.
Содержание
История
25-й танковый корпус формировался с 19 марта по 7 июля 1942 года под руководством генерал-майора танковых войск Павлова Петра Петровича.
После летних боёв в составе 40-й армии корпус был выведен в резерв с целью участия в зимнем наступлении Юго-Западного фронта, в ходе которого корпус, совершив рейд к Днепру, в районе Павлограда был окружён и с 22 февраля до 8 марта вёл бои в окружении.
С августа по сентябрь 1943 года корпус принял участие в боях в составе 11-й гвардейской армии, а с октября после переброски на юг и включения в состав 1-го Украинского фронта, где участвовал в боях.
С 20 по 30 ноября 1943 года корпус был полностью укомплектован танковой колонной «Ивановский колхозник».
В составе действующей армии
- с 11.07.1942 по 31.03.1943
- с 13.07.1943 по 20.08.1943
- с 19.11.1943 по 11.05.1945
Полное название корпуса
25-й танковый Новоград-Волынский Краснознаменный корпус
Командный состав корпуса
Командиры корпуса
- генерал-майор танковых войск Павлов, Пётр Петрович (с 13.07.1942 по 25.03.1943), пропал без вести в марте 1943 — ОБД;
- генерал-майор танковых войск Аникушкин, Фёдор Георгиевич (с 23.05.1943 по 04.10.1944);
- полковник Петровский, Владимир Герасимович (с 05.10.1944 по 09.11.1944);
- генерал-майор танковых войск Фоминых, Евгений Иванович (с 10.11.1944 по 11.05.1945)
Военный комиссар корпуса
С конца 1942 года — заместители командира корпуса по политической части:
- полковой комиссар, полковник Скосырев, Михаил Александрович (с 09.07.1942 по 06.12.1942);
- полковник Швеков, Иван Карпович (с 06.12.1942 по 06.01.1943);
- полковник Стебловцев, Алексей Иванович (с 27.01.1943 по 13.05.1943);
- полковник Елисеев, Пётр Михайлович (с 13.05.1943 по 16.06.1943)
Начальники штаба корпуса
- подполковник Караван, Александр Филиппович (с 15.09.1942 по .11.1942);
- полковник Васютин, Николай Порфирьевич (с .11.1942 по .12.1942), погиб 01.03.1943 при выходе из окружения;
- полковник Воронченко, Владимир Парфенович (с .12.1942 по .03.1944);
- полковник Грановский, Исаак Наумович (с .03.1944 по .04.1944);
- полковник Анихимовский, Сигизмунд Болеславович (с .04.1944 по .09.1944);
- подполковник Горлинский, Владимир Демидович (с .09.1944 по .10.1944);
- полковник Зубков, Михаил Дмитриевич (с .10.1944 по 09.05.1945)
Начальник оперативного отдела
- Караван, Александр Филиппович (на август 1942)
Состав корпуса
- Управление корпуса
- 111-я танковая бригада
- 162-я танковая бригада
- 175-я танковая бригада
- 16-я мотострелковая бригада ( до мая 1943 года)
- 20-я мотострелковая бригада ( с мая 1943 года)
- 219-й зенитный артиллерийский полк
- 13-й разведывательный батальон
- 53-й мотоциклетный батальон
- 3-й отдельный разведывательный батальон
Корпусные части:
- 459-й отдельный батальон связи, с 13.07.1943
- 194-я отдельный саперный батальон, с 13.07.1943
- 135-я отдельная рота химзащиты, с 13.07.1943
- 25-я отдельная автотранспортная рота подвоза ГСМ, с 08.03.1943; 30.03.1945 Переименована в 796-ю отдельную автотранспортную роту подвоза ГСМ
- 796-я отдельная автотранспортная рота подвоза ГСМ, с 30.03.1945
- 173-я подвижная танкоремонтная база, с 20.08.1942
- 140-я подвижная авторемонтная база, с 20.08.1942
- авиазвено связи, с 13.07.1943
- 42-й полевой автохлебозавод, с 13.07.1943
- 1943-я полевая касса Госбанка, с 01.01.1944
- 2135-я военно-полевая станция, с 01.08.1943
Отличившиеся воины
Герои Советского Союза
| № | Фамилия Имя Отчество | Дата Указа | Должность | Звание | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|
| # | Анташкевич, Фёдор Кузьмич | 10 апреля 1945 года | командир орудия 296-го гвардейского легкого артиллерийского полка | старший сержант | посмертно |
| # | Вайсер, Владимир Зельманович | 25 августа 1944 года | командир танка Т-34 2 танкового батальона 111 танковой бригады | младший лейтенант | посмертно |
| # | Вартумян, Гарник Барсегович | 27 июня 1945 года | командир 3-й батареи 459-го миномётного полка | лейтенант | |
| # | Егоров, Александр Петрович | 25 августа 1944 года | командир истребительно-противотанковой артиллерийской батареи 3 мотострелкового батальона 20 мотострелковой бригады | старший лейтенант | звание присвоено посмертно |
| # | Попков, Александр Иванович | 27 июня 1945 года | механик-водитель СУ-152 262-го гвардейского тяжёлого самоходно-артиллерийского полка | лейтенант | |
| # | Русских, Пётр Егорович | 27 июня 1945 года | механик-водитель 111-й танковой бригады | старший сержант | |
| # | Сигаков, Дмитрий Ильич | 27 июня 1945 года | командир батареи 26-го гвардейского лёгкого артиллерийского полка | старший лейтенант | |
| # | Станкевич, Гемел Михайлович | 27 июня 1945 года | командир взвода 111-й танковой бригады | младший лейтенант | |
| # | Тарасов, Константин Николаевич | 27 июня 1945 года | командир орудия артиллерийского дивизиона 20-й мотострелковой бригады | старший сержант | посмертно |
| # | Удалов, Иван Иванович | 23 сентября 1944 года | командир орудия 1451-го самоходно-артиллерийского полка | младший лейтенант | посмертно |
| # | Шкенев, Григорий Александрович | 27 июня 1945 года | командир дивизиона 459-го миномётного полка | старший лейтенант |
Кавалеры ордена Славы 3-х степеней [1]
- Тютин, Алексей Яковлевич, старший сержант, командир отделения автоматчиков моторизованного батальона автомтчиков 111 танковой бригады.
Напишите отзыв о статье "25-й танковый корпус (СССР)"
Примечания
- ↑ Кавалеры ордена Славы трех степеней. Краткий биографический словарь — М.: Военное издательство,2000.
Ссылки
- [tankfront.ru/ussr/tk/tk25.html 25-й танковый корпус]
Отрывок, характеризующий 25-й танковый корпус (СССР)
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»
Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.
Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.
После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
