25-мм зенитная пушка Тип 96

25-мм зенитная пушка Тип 96

九六式二十五粍高角機銃
Спаренная 25-мм установка Тип 96 на сухопутной позиции
История производства
Страна производства	Япония
Производитель:	Морской арсенал в Йокосука
Изготовлено, ед.:	33 000
История службы
Состояло на вооружении:
Характеристики орудия
Калибр, мм:	25
Длина ствола, мм/калибров:	1500
Масса ствола с затвором, кг:	115
Масса снаряда, кг:	0,243 — 0,262
Начальная скорость снаряда, м/с:	900
Принцип заряжания:	обойменный
Скорострельность, выстрелов в минуту:	220—260 техническая, 110—120 практическая
Характеристики артустановки
Общая масса АУ, кг:	185 одинарная, 1100 (спаренная), 1800 (строенная)
Угол подъёма ствола, °:	−10/+85 или +80 в зависимости от типа АУ
Максимальная скорость вертикального наведения, °/с:	25
Максимальная скорость горизонтального наведения, °/с:	40
Максимальная дальность стрельбы, м:	7500, эффективная 3500
Досягаемость по высоте, м:	5200, эффективная 1500
Расчёт установки, чел.:	3 — 9
Боекомплект на ствол:	2010 — 2100

25-мм зенитная пушка Тип 96 — автоматическая зенитная пушка, разработанная в Японии на основе французского орудия фр. Mitrailleuse de 25 mm contre-aéroplanes фирмы «Гочкисс». Широко применялось японским флотом в годы Второй мировой войны, являлось основным лёгким зенитным средством флота. Использовалось в одинарных, спаренных и строенных установках, как на кораблях, так и на суше.

История создания и конструкция

Орудие было разработано во Франции в начале 1930-х годов усилиями известной оружейной фирмы «Гочкисс». В 1934 году японский флот закупил небольшую партию этих орудий. Поскольку оно заметно превосходило устаревший зенитный автомат Vickers QF Mark II британской разработки, применявшийся тогда японским флотом для ближней ПВО кораблей, было принято решение о налаживании собственного производства французского орудия. Оно началось в 1936 году на морском арсенале в городе Йокосука.

Самым серьёзным отличием японского образца от оригинала стало оснащение пламегасителем немецкой фирмы «Рейнметалл» (нем. Rheinmetall). Питание автомата осуществлялось с помощью секторныхмагазинов на 15 патронов, вставлявшихся сверху. Данное решение существенно снижало практическую скорострельность.

Использовалось 4 типа снарядов:

• Бронебойный — 262 г.
• Общего типа — 243 г.
• Зажигательный — 250 г.
• Трассирующий — 252 г.

Пушка производилась в одиночном, спаренном и строенном варианте, причём одиночная установка управлялась вручную. На крупных кораблях огонь строенных установок управлялся с директоров Тип 95, наведение осуществлялось дистанционно, а стрелкам лишь оставалось нажимать гашетку. Одиночные установки имели лишь местное управление.

Оценка орудия

Для первой половины войны на Тихом океане, 25-мм автоматы Тип 96 были вполне удовлетворительным оружием. Но в ходе войны на Тихом океане выявились и его недостатки. К числу минусов установки относились слишком малый вес снаряда и недостаточная дальность эффективного огня. Практическая скорострельность была невысока для такого калибра, а сами орудия сильно вибрировали при стрельбе. Ещё одним минусом являлось воздушное охлаждение стволов орудий, сокращавшее длительность непрерывной стрельбы. Системы управления зенитным огнём также оставляли желать лучшего, и их было явно недостаточно. Что касается одиночных автоматов, то они полностью отдавались на откуп расчёту, имевшему лишь примитивный механический прицел.

К концу войны, когда скорость самолетов выросла, стала ощущаться и относительно малая начальная скорость снарядов, осложнявшая стрельбу на предельных расстояниях, откуда старались атаковать противники. В результате, хотя к концу войны японские корабли несли огромное количество 25-мм орудий, их реальная эффективность была весьма низкой.

При сравнении с зенитными автоматами американского флота следует отметить, что противник Японии имел более эффективные зенитные средства ближнего действия, представленные 20-мм автоматами «Эрликон» и 40-мм «Бофорс». Первые превосходили японские орудия по скорострельности, вторые имели заметно большую дальность стрельбы и почти вчетверо более тяжёлый снаряд. Наличие весьма совершенных систем управления огнём для «Бофорсов» закрепляло их превосходство. Универсальный калибр японского флота сочетал в себе не достоинства двух американских, а их недостатки.

Литература

• Campbell J. Naval weapons of World War Two. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1985. — 403 с. — ISBN 0-87021-459-4.
• Eric Lacroix, Linton Wells II. Japanese cruisers of the Pacific war. — Annapolis, MD: Naval Institute Press, 1997. — 882 с. — ISBN 1-86176-058-2.

Отрывок, характеризующий 25-мм зенитная пушка Тип 96

В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».