25-я гренадерская дивизия СС «Хуньяди» (1-я венгерская)
Поделись знанием:
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
| 25-я ваффен-гренадерская дивизия СС «Хуньяди» (венгерская Нр.1) | |
| 25.Waffen-Grenadier-Division der SS Hunyadi (ungarische Nr.1) | |
 Символика 25-й дивизии «Хуньяди» (венгерской Нр.1) | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Тип | |
| Численность |
~15 000 чел. (дек.1944) |
| Девиз |
"Моя честь называется «верность»" (нем. «Meine Ehre heisst Treue») |
25-я ваффен-гренадерская дивизия СС «Хуньяди» (венгерская Нр.1) (нем. 25. Waffen-Grenadier-Division der SS Hunyadi (ungarische Nr. 1)) была сформирована приказом от 2 ноября 1944 в районе города Залаэгерсег[1].
Состав и история
Дивизия включала в себя, в основном, служащих венгерской армии. В отличие от соединений СС, которые состояли из немцев или солдат так называемой «северной расы», или «расово приемлемых», наименование дивизии включало в себя слово «ваффен-», звания также начинались с этого слова.
Уже в конце ноября дивизия была переброшена на полигон Нойхаммер в Силезии, где позже была сформирована и 26-я гренадерская дивизия СС (венгерская Нр.2). При перегоне железнодорожного состава с частями дивизии 24 ноября 1944 он попал под авианалёт американских ВВС, при котором погибло 800 и было ранено 650 человек[2]. Так или иначе, к декабрю 1944 количество военнослужащих дивизии достигло 15 000 человек[2].
Обе дивизии образовали в феврале 1945 года XVII армейский корпус СС (венгерский). Советское зимнее наступление 1945 года вынудило отступить не до конца сформированную дивизию на запад, где она сдалась в плен американским войскам в районе Аттерзее (Австрия).
Организация
- ваффен-гренадерский полк СС 61 (венгерский № 1) (нем. Waffen-Grenadier Regiment der SS 61)
- ваффен-гренадерский полк СС 62 (венгерский № 2) (нем. Waffen-Grenadier Regiment der SS 62)
- ваффен-гренадерский полк СС 63 (венгерский № 3) (нем. Waffen-Grenadier Regiment der SS 63)
- ваффен-артполк СС 25 (нем. Waffen-Artillerie-Regiment der SS 25)
- ваффен-лыжный батальон 25 (нем. Waffen-Schi-Bataillon 25)
- батальон дивизионных фузилёров СС 25 (нем. SS-Divisions-Füsilier-Bataillon 25)
- противотанковое подразделение СС 25 (нем. SS-Panzer-Jäger-Abteilung 25)
- ветеринарная рота СС 25 (нем. SS-Veterinär-Kompanie 25)
- батальон полевого резерва СС 25 (нем. SS-Feldersatz-Bataillon 25 )
- полк снабжения СС 25 (нем. SS-Versorgungs-Regiment 25)
Командиры
- ноябрь 1944 штандартенфюрер СС Томас Мюллер
- ноябрь 1944 — 8 мая 1945 группенфюрер СС Йозеф Грасси
Напишите отзыв о статье "25-я гренадерская дивизия СС «Хуньяди» (1-я венгерская)"
Примечания
- ↑ SSFHA — Amt I. Org.Abt. la/II Tgb.Nr. 4021/44 g.Kdos. vom 2. 11. 1944
- ↑ 1 2 [www.axishistory.com/index.php?id=1916 Waffen-SS Units. 25.Waffen-Grenadier-Division der SS Hunyadi (ungarische No.1)] (англ.). Axis History Factbook. Проверено 9 июня 2007. [www.webcitation.org/65YLycdXf Архивировано из первоисточника 19 февраля 2012].
Литература
- A.G. Payer — «Armati Hungarorum». (венг.)
|
Это заготовка статьи о войсках СС. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 25-я гренадерская дивизия СС «Хуньяди» (1-я венгерская)
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
