25-я танковая бригада
Поделись знанием:
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.
Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
См. также: 25-я гвардейская танковая бригада
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; background-color: #BDB76B" colspan="2">  25-я танковая бригада </td></tr>
| |
| Награды: |   
|
| Почётные наименования: | Кировоградская |
| Войска: | сухопутные |
| Род войск: | танковые |
| Формирование: | октябрь 1941 |
| Расформирование (преобразование): | 1945 |
| 1941: Московская битва (1941—1942) 1942: Вторая Ржевско-Сычёвская операция 1943: Курская битва Корсунь-Шевченковская операция Операция Багратион Харьковская операция | |
25-я танковая бригада — советское тактическое войсковое соединение в составе РККА, участвовавшее во многих сражениях Великой Отечественной войны.
Содержание
История
25-я танковая бригада формировалась с 1-го по 20-е октября 1941 г. в городе Новое Сормово (ныне станция Новое Сормово в черте города Нижний Новгород), Горьковской области (ныне Нижегородская область).
После формирования 25-я танковая бригада была переброшена на Западный фронт, в район города Истра, где вошла в состав 7-й мотострелковой дивизии 16-й армии.
С 24 октября по 18 декабря бригада вела ожесточенные бои на солнечногорском направлении под Москвой. 26 декабря 1941 года была переведена в район села Шубное Острогожского района Воронежской области и передана в состав Резервного фронта.
С 30.07.1942 года по 23.08.1942 года приняла участие в Ржевско-Сычевской наступательной операции в составе 8-го танкового корпуса Западного фронта.
29 ноября 1942 года 25-я танковая бригада, понесшая большие потери в операции «Марс», была выведена в тыл, к тому моменту насчитывая в составе один КВ-1 и три Т-60[1].
28 февраля 1943 года пополненная 25-я танковая бригада вошла в состав 29-го танкового корпуса 5-й гвардейской танковой армии.
Летом 1943 года участвовала в сражении под Прохоровкой: в 10.00 12 июля 362-й отдельный танковый батальон в составе 38 танков Т-70 шел вторым эшелоном за танками Т-34 с заданием наступать по маршруту: лес-хутор Сторожевое-совхоз «Комсомолец»-Ивановские Выселки. В ходе наступления батальон встретил сильный артогонь и активное противодействие авиации противника. Батальон занял х. Сторожевое, но не имея поддержки со стороны соседей, и при значительных потерях вынужден был отойти на высоту юго-восточнее х. Сторожевое, где занял оборону.
Участвовала в Харьковской операции, освобождении Кировограда, Корсунь-Шевченовской операции.
После освобождения Кировограда бригаде было присвоено почётное звание Кировоградская, приказом ВГК № 57 от 8 января 1944 г.
Летом 1944 года в составе 3-го Белорусского фронта освобождала Борисов. После окружения Минска наступала на Вильнюс.
Командиры бригады
- Таранов, Иван Афиногенович (с 28 сентября 1941 года по 30 октября 1941 года), полковник
- Дубовой, Иван Васильевич (с 31 октября 1941 года по 20 октября 1942 года), полковник
- Мясников, Георгий Афанасьевич (с 21 февраля 1942 года по 24 июля 1942 года), подполковник
- Герко, Никифор Игнатьевич (с 27 мая 1942 года по 7 сентября 1942 года), полковник
- Володин, Николай Константинович (с 8 сентября 1942 года по 28 сентября 1943 года), полковник
- Хотимский, Михаил Васильевич (с 29 сентября 1943 года по 28 октября 1943 года), полковник
- Клепко, Дмитрий Евстафьевич (с 29 октября 1943 года по 5 марта 1944 года), подполковник
- Мищенко, Иван Петрович (с 18 марта 1944 года по 25 мая 1944 года), подполковник
- Зленко, Михаил Кузьмич (с 26 мая 1944 года по 19 июля 1944 года), полковник
- Мищенко, Иван Петрович (с 20 июля 1944 года по 28 июля 1944 года), подполковник
- Павлюк-Мороз, Андрей Никифорович (с 29 июля 1944 года по 17 сентября 1944 года), подполковник
- Полукаров, Иван Васильевич (с 19 сентября 1944 года по 3 ноября 1944 года), полковник
- Станиславский, Иван Онуфревич (с 3 ноября 1944 года по 15 февраля 1945 года), полковник; тяжело ранен;
- Карташов, Тихон Ефремович (с 16 февраля 1945 года по 9 мая 1945 года), полковник
Награды
- Почётное звание «Кировоградская». Приказом ВГК № 57 от 8 января 1944 г. за отличия в боях за овладение городом Кировоград.
- Орден Ленина (5 апреля 1945[2])
- 2 ордена Красного Знамени (26 февраля 1944; 23 июля 1944[2])
- Орден Суворова II степени (8 апреля 1944[2])
Составы
Перечень частей входящих в состав танковой бригады на 1941 год:
- Управление бригады — 54 чел.
- Рота управления — 175 чел.
- Разведывательная рота — 107 чел.
- 25-й танковый полк — 422 чел.
- 1-й танковый батальон
- 2-й танковый батальон
- Мотострелково-пулеметный батальон — 422 чел.
- Зенитный дивизион
- Ремонтно-восстановительная рота — 91 чел.
- Автотранспортная рота — 62 чел.
- Медико-санитарный взвод — 28 чел.
Перечень частей входящих в состав танковой бригады на 1944 год:
- Управление бригады — 54 чел.
- Рота управления — 164 чел.
- 1-й танковый батальон — 148 чел.
- 2-й танковый батальон — 148 чел.
- 3-й танковый батальон — 148 чел.
- Моторизованный батальон автоматчиков — 507 чел.
- Зенитно-пулеметная рота
- Рота технического обеспечения — 123 чел.
- Медсанвзвод — 14 чел.
Известные бойцы
-
Решетников, Николай Михайлович (1921—1959) — капитан, командир 1 танкового батальона, танкист-ас (подбил 4 танка, 1 САУ, 12 автомашин). Герой Советского Союза (указ Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945)[3]
Напишите отзыв о статье "25-я танковая бригада"
Примечания
- ↑ [www.tankfront.ru/ussr/tbr/tbr025.html 25-я танковая бригада]
- ↑ 1 2 3 Награды и почётные наименования соединений и частей 5-й гвардейской танковой армии // [militera.lib.ru/h/dorogami_pobed/14.html Дорогами побед. (Боевой путь 5-й гвардейской танковой армии.)] / Перед загл. авт.: П. Я. Егоров, И. В. Кривоборский, И. К. Ивлев, А. И. Рогалевич.. — М.: Воениздат, 1969. — С. 345-349. — 352 с. — 30 000 экз.
- ↑ [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=202 Решетников, Николай Михайлович]. Сайт «Герои Страны».
Литература
- Фронтовая иллюстрация 2002. № 1. М. Коломиец. Битва за Москву. М.: Издательство «Стратегия КМ», 2002.
Отрывок, характеризующий 25-я танковая бригада
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.
Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
