26-й Нью-Йоркский пехотный полк

26-й Нью-Йоркский пехотный полк
Флаг штата Нью-Йорк
Годы существования	1861—1863 гг.
Страна	США США
Тип	Пехота
Численность	300 чел. (дек. 1862)
Командиры
Известные командиры	Уильям Кристиан

26-й Нью-Йоркский добровольческий пехотный полк (англ. 26th New York Volunteer Infantry Regiment), он же "2nd Oneida Regiment" — один из пехотных полков армии Союза во время Гражданской войны в США. Полк был сформирован в мае1861 года сроком на 2 года и участвовал во всех сражениях от сражения у Кедровой горы до сражения при Чанселорсвилле. 28 мая 1863 года полк был расформировал из-за истечения срока службы.

Формирование

Полк был сформирован в лагере Эльмира под руководством полковника Уильяма Кристиана и принят на службу штата Нью-Йорк 17 мая 1861 года, сроком службы на 2 года. 21 мая полк был принят на службы в армию США сроком на 3 месяца, но 2 августа губернатор приказал полку остаться на службе в федеральной армии до конца того срока, на который полк был записан на службу штату. Роты штата были набраны: А, В, С и Е - в Утике, D - в Гамильтоне, F - в Уайтстауне, G и H - в Рочестере, I - в Орисло, К - в Кендоре. Рядовые были родом в основном из округов Мэдион, Монро, Онейда и Тиога.

Боевой путь

19 июня полк покинул штат и отбыл в Вашингтон, куда прибыл 20 июня, был включён в бригаду МакКуна и был размещен в укреплениях Вашингтона. В частности, в форте Лайон. 21 июля полк выступил в направлении на Манассас, где началось первое сражение при Булл-Ран, встретил по пути отступающую армию и вместе с ней отошёл Александрию. В августе полк был включён в бригаду Хейнцельмана, а в октябре - в бригаду Генри Слокама.

3 октября полк под командованием полковника Кристина участвовал в экспедиции к Поник-Чеч, где не смог выполнить поставленное задание и сам полковник Кристиан не справился с управлением полком. Слокам отдал Кристиана под суд, который так и не начался, а полк вывели из бригады Слокама и отправили в укрепления Вашингтона, обратно в форт Лайон.

В июне 1862 года полк был включён в дивизию Рикеттса, в бригаду Зеалуса Тауэра. В июле эта бригада находилась около Манассаса и Калперера, в августа участвовала в сражении у Кедровой горы, а затем - в перестрелках на реке Раппаханок. 28 августа он участвовал в сражении при Торуфеир-Гэп, а с 29 августа - во втором сражении при Булл-Ран. Полк был введён в бой 30 августа, при этом полковник Кристиан остался в тылу, жалуясь на плохое здоровье. В том бою полк потерял 4 офицеров и 50 рядовых убитыми, 2 офицеров и 87 рядовых ранеными и 25 рядовых пропавшими без вести.

Несмотря на сомнительное поведение в ходе боя, полковнику Кристиану поручили возглавить бригаду (после ранения Тауэра), а 26-й полк возглавил подполковник Ричардсон.

После завершения Северовирджинской кампании Вирджинская армия была расформирована, а ее части влиты в Потомакскую армию. Бригада Кристиана стала 2-й бригадой дивизии Рикеттса, I корпуса Потомакской армии. Бригада участвовала в Мерилендской кампании - полк сражался в Южных Горах (где потерял 2 человек ранеными), а 17 сентября был задействован в сражении при Энтитеме. В этом сражении полк потерял 7 рядовых убитыми, 39 ранеными и 20 пропавшими без вести.

19 сентября полковник Кристиан подал в отставку (по требованию Рикеттса), подполковник Ричардсон был повышен до полковника и возглавил полк, майор Дженнингс стал подполковником, а Эзра Уэтмор, капитан роты F, стал майором.

Осенью дивизию возглавил Джон Гиббон, а бригаду - Питер Лиль. Полк был переброшен к Фалмуту, а в декабре участвовал в сражении при Фредериксберге. Дивизия Гиббона была задействована на участке южнее Фредериксберга, Гиббон послал три бригады поэшелонно на позиции конфедеративной бригады Лэйна. Первой шла бригада Тейлора, а ней - бригада Лиля. Обе попали под плотный огонь и остановились. Брошенная в бой третья бригада так же не добилась успеха. В этом бою 26-й Нью-Йоркский потерял 44 человека убитыми, 103 рядовых ранеными а так же ранеными 10 офицеров, в их числе подполковника Дженнингса, который командовал полком.

В январе 1863 года полк участвовал в "Грязевом марше" генерала Бернсайда.

В апреле 1863 года началась Чанселорсвиллская кампания, но в ходе сражения при Чанселорсвилле дивизия Гиббона стояла в резерве, поэтому полк (он состоял в бригаде Генри Бакстера) потерь не понёс.

28 мая 300 человек полка были расформированы из-за истечения срока службы. Рядовые, записанные на три года, были переведены в 97-й Нью-Йоркский пехотный полк.

Литература

• New York in the War of the Rebellion, 3rd ed. Frederick Phisterer. Albany: J. B. Lyon Company, 1912.

Ссылки

• [civilwarintheeast.com/us-regiments-batteries/new-york-infantry/26th-new-york/ Хронология истории полка]
• [dmna.ny.gov/historic/reghist/civil/infantry/26thInf/26thInfMain.htm 26th Infantry Regiment, Second Oneida Regiment]

Отрывок, характеризующий 26-й Нью-Йоркский пехотный полк

– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.