26-я стрелковая дивизия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
26-я стрелковая дивизия
Годы существования

03.11.1918 -

Страна

СССР

Тип

пехота

Командиры
Известные командиры

Кузнецов П.Г. и другие.

26-я стрелковая дивизия — воинское соединение СССР в Великой Отечественной войне





Боевой путь

Сформирована 03.11.1918 года приказом по 5-й армии Правобережной группы войск под наименованием 1-й пехотной дивизии, 07.11.1918 переименована в 26-ю стрелковую дивизию.

Состав дивизии на 7 ноября 1918 г.[1]

  • 1-я бригада:

226-й Петроградский полк.
227-й Владимирский полк.
228-й Карельский полк.

  • 2-я бригада:

229-й Новгородский полк.
230-й Старо-Русский полк.
231-й Сводный полк.

  • 3-я бригада:

232-й Облискомзапа полк.
233-й Казанский полк.
234-й Маловишерский полк.

  • 1-й лёгкий артиллерийский дивизион:

2-я Путиловская батарея.
Ржевско-Новгородская батарея.

  • 2-й лёгкий артиллерийский дивизион:

Смоленская батарея.
Тверская батарея.

  • 3-й лёгкий артиллерийский дивизион:

Ленинская батарея.

Состав на 1 декабря 1925 года.[2]

  • Штаб дивизии (г. Красноярск)
  • Военный трибунал и военная прокуратура (г. Красноярск)
  • 76-й Карельский стрелковый полк (г.Канск)
  • 77-й Новгородский стрелковый полк (г.Ачинск)
  • 78-й Казанский стрелковый полк (г. Красноярск)
  • Отдельный кавалерийский эскадрон (г. Красноярск)
  • Лёгкий артиллерийский полк (г. Красноярск)
  • Отдельная рота связи (г. Красноярск)

Великая Отечественная война

В действующей армии с 19 сентября 1941 по 9 мая 1945 года.

На 22 июня 1941 года дислоцировалась в Дальнереченске. C 1 сентября 1941 года одной из первых дивизий с Дальнего Востока начала переброску и прибыла в Ярославль, 18 сентября 1941 года выступила маршем на Валдай, 24 сентября 1941 года с марша атакует противника (Дивизия СС «Мёртвая голова») в районе Лужно — Красея[3]. В этих боях дивизия потеряла около трети своего боевого состава. До января 1942 года дивизия держала оборону в районе Лужно. 7-9 января 1942 года из дивизии был изъят в резерв армии 87-й стрелковый полк (возвращён летом 1942 года).

В феврале 1942 года принимала участие в Демянской операции, 20 февраля 1942 года замкнула кольцо окружения демянской группировки врага. 20 марта 1942 года выведена в тыл на отдых.

25 марта 1942 года выдвинута на восточный берег реки Ловати. Вела бои за так называемый Рамушевский коридор.

После затишья с 30 ноября 1942 года по февраль 1943 года вновь участвовала в наступлении на Рамушевский коридор.

В августе 1943 года участвовала в наступлении на Старую Руссу.

В дальнейшем участвовала в Старорусско-Новоржевской наступательной операции, освобождении Холма, Бежаницы, Новоржева, Пушкинских Гор, взятии Кёнигсберга, форсировании реки Великая.

Подчинение

Состав

  • 87-й Карельский стрелковый полк
  • 312-й Новгородский стрелковый полк (бывший Копорский 4-й пехотный полк, ведущий свою историю от 1803 года)
  • 349-й Казанский стрелковый полк
  • 19-й артиллерийский полк
  • 79-й гаубичный артиллерийский полк (до 26.10.1941)
  • 62-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион
  • 459-й миномётный дивизион (с 27.10.1941 по 19.10.1942)
  • 153-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион (до 13.10.1941 и с 31.12.1941)
  • 67-я разведрота
  • 9-й сапёрный батальон
  • 70-й отдельный батальон связи
  • 30-й медико-санитарный батальон
  • 29-я отдельная рота химический защиты
  • 52-я (150-я, 479-я) автотранспортная рота
  • 20-я дивизионная авторемонтная мастерская
  • 59-й (196-й) дивизионный ветеринарный лазарет
  • 78-я полевая хлебопекарня
  • 171-я (3812-я) полевая почтовая станция
  • 261-я полевая касса Госбанка

Командиры

Полное название

26-я стрелковая Златоустовская дважды Краснознамённая дивизия

Награды

До ВОВ

  • 1920 — награждена Почётным революционным Красным Знаменем
  • 13.12.1921 — присвоено наименование «Златоустовская»
  • 1928 — награждена Почётным революционным Красным Знаменем

Во время ВОВ

  • 05.05.1942 — награждена знаменем и грамотой Президиума Верховного Совета и Совета Народных Комиссаров Бурят-Монголии, как лучшая дивизия Северо-Западного фронта.

Отличившиеся воины дивизии


  • Селезнёв, Владимир Иванович, рядовой. Стрелок 312-го стрелкового полка (октябрь 1943 — апрель 1944).Награждён орденом Славы 3 степени.
  • Попов, Михаил Яковлевич, командир взвода пешей разведки.
  • Сосновский, Николай Данилович, стрелок 312-го стрелкового полка, красноармеец. 24.09.1941 года закрыл телом амбразуру пулемёта. Награждён посмертно 06.11.1947.
  • Межов, Михаил Васильевич, стрелок 349-го стрелкового полка, красноармеец. 17.07.1942 года закрыл телом амбразуру пулемёта. Награждён посмертно 03.09.1942.
  • Матнин, Гавриил Севастьянович, гв. ст. лейтенант. Командир автоматной роты 312 сп. (3 Марта 1945 — 26 апреля 1946 г. ).Награждён орденом Красной звезды.

Известные люди, связанные с дивизией

Напишите отзыв о статье "26-я стрелковая дивизия"

Примечания

  1. «История 26-й Златоустовской стрелковой дивизии». Красноярск, 1926 г. Стр. 12
  2. ГАТО. Ф. Р. — 553. оп.1. д.107. л.16-22 об.
  3. [www.nashapobeda.lv/2227.html 26-я Сталинская стрелковая Златоустовская дивизия.]

Литература

  • [www.victory.mil.ru/lib/books/memo/ Кузнецов П. Г. Дни боевые. — М.: Воениздат, 1959. — 330 с.]

Ссылки

  • [www.rkka.ru/ihandbook.htm Справочник]
  • [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd026/default.html Справочник] на сайте клуба «Память» Воронежского госуниверситета


Отрывок, характеризующий 26-я стрелковая дивизия

Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».