260-й отдельный пулемётно-артиллерийский батальон

<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; background-color: #BDB76B" colspan="2"> Боевой путь </td></tr>

<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; background-color: #BDB76B" colspan="2"> 260-й отдельный пулемётно-артиллерийский батальон </td></tr>
Войска:	сухопутные
Род войск:	артиллерия
Формирование:	июнь 1941
Расформирование (преобразование):	12 октября 1941 года
1941: Ленинградская область

260-й отдельный пулемётно-артиллерийский батальон — воинская часть вооружённых сил СССР в Великой Отечественной войне.

История

Батальон сформирован в первые дни войны. В состав батальона входили бойцы, призванные РВК Ленинграда и Ленинградской области, Москвы и Московской области, Тамбовской области, Рязанской области, Чкаловской области, Калининской области, Владимирской области, Архангельской области, Куйбышевской области, Новгородской области, Чувашской АССР и др..

В составе действующей армии с 3 июля 1941 года по 12 октября 1941 года.

По формировании, в конце первой декады июля 1941 года направлен в Красногвардейский укреплённый район, а в конце июля 1941 года переброшен на Лужский рубеж, где был придан 177-й стрелковой дивизии, где занял оборону в районе озера Корпуша под Лугой. После возобновления 10 августа 1941 года немецкого наступления на Ленинград до 23 августа 1941 года ведёт бои, обороняя Лугу, после чего, как и все части Лужского участка обороны (Южной оперативной группы), попал в окружение и по-видимому, в нём и уничтожен. С 25 августа 1941 года переподчинён 235-й стрелковой дивизии

12 октября 1941 года расформирован.

Подчинение

Дата	Фронт (участок)	Армия (район)	Корпус	Дивизия	Примечания
10.07.1941	Северный фронт	Красногвардейский укреплённый район	-	-	-
01.08.1941	Северный фронт	Лужский участок обороны	-	-	-
01.09.1941	Ленинградский фронт	Южная оперативная группа	-	-	-
01.10.1941	Ленинградский фронт	-	-	-	точных данных нет

Ссылки

• ОБД "Мемориал" obd-memorial.ru/html/index.html
• [www.soldat.ru/ Справочники на Солдат.ру]
• [www.soldat.ru/doc/perechen Перечень № 31 артиллерийских частей и подразделений (отдельных дивизионов, батальонов, батарей, рот и отрядов) со сроками вхождения их в состав действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941-1945]

Отрывок, характеризующий 260-й отдельный пулемётно-артиллерийский батальон

Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.