26 июля
Поделись знанием:
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.
Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
– Вот, по крайней мере, мы вами теперь вполне воспользуемся, милый князь, – говорила маленькая княгиня, разумеется по французски, князю Василью, – это не так, как на наших вечерах у Annette, где вы всегда убежите; помните cette chere Annette? [милую Аннет?]
– А, да вы мне не подите говорить про политику, как Annette!
– А наш чайный столик?
– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.
Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
| ← июль → | ||||||
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |
| 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |
| 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 |
| 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 |
| 29 | 30 | 31 | ||||
| 2024 г. | ||||||
26 июля — 207-й день года (208-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 158 дней.
Содержание
Праздники
См. также: Категория:Праздники 26 июля
Национальные
-
Куба — День национального восстания. -
Италия — День святой Анны в Италии. -
Либерия — День независимости. -
Мальдивы — День независимости.
Профессиональные
Религиозные
- Собор Архангела Гавриила;
- память преподобного Стефана Савваита (794);
- память святителя Иулиана, епископа Кеноманийского (I);
- память мученика Серапиона (II—III);
- память мученика Маркиана Иконийского (258).
- Армянская апостольская церковь
- День памяти Иисуса Навина.
Именины
События
См. также: Категория:События 26 июля
До XVIII века
- 657 — В битве у Сиффина мусульмане-сунниты разбивают шиитов, обманув их тем, что приблизились к противнику с копьями, прикрытыми страницами Корана.
- 811 — В битве с болгарами в Вырбишском ущелье погибает византийский император Никифор (болгарский хан Крум приказывает сделать из черепа Никифора чашу для вина).
- 1526 — Из Санто-Доминго отправляется испанская экспедиция с целью основания колонии во Флориде.
- 1529 — Испанскому конкистадору Франсиско Писсаро обещают титул губернатора земель, которые он поклялся захватить в Южной Америке.
- 1572 — 26 июля — 3 августа. Молодинская битва. Русская армия князя М. И. Воротынского (ок. 60 тыс.) разбивает татаро-турецкие войска (120 тыс.) крымского хана Девлет-Герая, шедшего на Москву.
- 1581 — Генеральными штатами Республики соединённых провинций был официально низложен король Испании Филипп II.
- 1592 — В битве с гугенотами погибает главнокомандующий французскими войсками маршал Арман де Гонто, барон де Бирон.
- 1611 — Шведское войско под началом Якоба Делагарди захватывает Новгород. Новгородские бояре подписывают со шведами договор о поддержке ими кандидатуры сына шведского короля на русский престол, отторжении Новгородских земель от Российского государства и вступлении в войну с Польшей на стороне Швеции.
- 1648 — царь Алексей Михайлович созвал боярскую думу и совет патриарха («освящённый собор») и решал с ними, что надо сделать, чтобы водворить порядок и правосудие в государстве, чтобы «всяких чинов людям, от большого до меньшего чину, суд и расправа была во всяких делах всем равна». Боярину князю И. И. Одоевскому с четырьмя помощниками поручено собрать все старые законы (Судебник 1550 года, дополнительные к нему указы и статьи из Кормчей книги ещё времён Киевской Руси), привести их в порядок и систему, исправить и дополнить их и составить новый полный свод законов — Уложение. Минимален не только состав комиссии, но и срок, который молодой царь отводит на эту работу, повелевая уже 11 сентября созвать Земский собор для рассмотрения проекта и принятия нового Уложения.
XVIII век
- 1708 — По приказу украинского гетмана Мазепы возле Белой Церкви казнят украинского полковника Василия Кочубея, пытавшегося донести Петру I об измене гетмана.
- 1709 — Пётр I с триумфом после Полтавской победы въезжает в Киев, где пробыл месяц.
- 1722 — В Бостоне обнародуется декларация, объявляющая войну индейцам, за скальп индейца обещано от 15 до 100 фунтов.
- 1730 — российская императрица Анна Иоанновна подписала указ об отливке Успенского большого колокола, который впоследствии был отлит 25 ноября 1735 года и получил название «Царь-колокол».
- 1745 — Первый зарегистрированный женский матч по игре в крикет состоялся около Гилдфорда, графство Суррей, Великобритания, между командами из Hambledon и Bramley.
- 1758 — Семилетняя война: в ходе войны на Североамериканском театре англичане после осады захватывают Луисбург — важную французскую крепость в Канаде.
- 1770 — Во время русско-турецкой войны корпус генерала Н. В. Репнина берёт крепость Измаил.
- 1774 — войска Е. И. Пугачёва потерпели окончательное поражение от И. И. Михельсона в ходе трёхдневного сражения у Казани.
- 1775 — Бенджамин Франклин назначается главным почтмейстером Североамериканских штатов.
- 1788 — 11-м штатом США становится штат Нью-Йорк.
XIX век
- 1805 — Из-за извержения Везувия разрушается значительная часть Неаполя, около 26 тыс. человек погибает.
- 1812 — командующий революционной армией Венесуэлы Франсиско Миранда сдался испанцам.
- 1821 — Из Архангельска началось плавание к островам Новой Земли русской экспедиции под командованием Фёдора Литке. Бриг, на котором отправилась экспедиция, так и назывался — «Новая Земля».
- 1822 — В Гуаякиле встречаются лидеры латиноамериканских революционеров Симон Боливар и Хосе де Сан-Мартин.
- 1830 — Король Франции Карл X подписывает четыре ордонанса (указа): об ограничении свободы печати и введении цензуры, о роспуске палаты депутатов (где большинство составляет оппозиционная либеральная буржуазия), о введении нового избирательного закона (существенно ограничивающим число граждан, обладавших правом голоса, земельным цензом), и о проведении новых выборов в сентябре 1830. Эти указы станут непосредственным поводом для Июльской революции, положившей конец режиму Реставрации и правлению старшей линии династии Бурбонов.
- 1847 — Провозглашена Республика Либерия — первое независимое государство в чёрной Африке. Отцами-основателями стали иммигранты — вывезенные (начиная с 1821 года) из США освобождённые негры, занявшие господствующие позиции во всех сферах деятельности.
- 1848 — Известной русской авантюристке, проповеднице, основательнице «духовного союза» Екатерине Татариновой позволяется жить в Москве после её обязательства подчиняться православной церкви.
- 1858 — Барон Ротшильд (Lionel Nathan de Rothschild) становится первым евреем — членом английского парламента.
- 1864 — Новый устав начальных школ: их создание и управление ими доверяется земствам, а педагогическая опека обеспечивается школьным советом, где представлены местная администрация, церковь и земство.
- 1865 — После смерти английского доктора Джеймса Берри выясняется, что на протяжении нескольких десятков лет под этим именем скрывалась женщина.
- 1866 — В Никольсбурге подписан прелиминарный мирный договор между Австрией и Пруссией. Фактическое окончание Австро-прусской войны (окончательное — 23 августа).
- 1867 — Российская империя создаёт генерал-губернаторство Туркестан.
- 1869 — Британия запрещает Англиканскую церковь Ирландии.
- 1872 — В Лиме были убиты оба главы государства — законный президент Хосе Бальта и отстранивший его от власти узурпатор Томас Гутиеррес.
- 1875 — В Туле основывается мастерская по отливке «медных винных мер» купца Зябрева (ныне — Тульский станколитейный завод).
- 1882 — В Германии проходит премьера оперы Р. Вагнера «Парцифаль».
- 1887 — В Варшаве выходит первый учебник международного языка эсперанто (на русском языке).
XX век
- 1908
- Министр юстиции США Чарлз Бонапарт создаёт безымянное ведомство, спецагенты которого должны будут расследовать нарушения федеральных законов. Первым его руководителем становится Стенли Финч (Stanley Finch). На следующий год появится название — Бюро расследований, а с 1 июля 1935 года ведомство станет называться Федеральным бюро расследований (ФБР). В 1983 году президент США Рональд Рейган объявит об учреждении «Дня ФБР» — профессионального праздника специалистов политической полиции.
- В Париже финишируют первые кругосветные автомобильные гонки, старт которым был дан 12 февраля в Нью-Йорке. Первым к финишу приходит немецкий автомобиль «Protos» компании Siemens-Schuckertwerke GmbH, которым управляет лейтенант Кёппен, но победителем объявляется американец Джордж Шустёр на автомобиле конструктора Томаса. Немецкого гонщика оштрафовали на 15 дней, так как после поломки его автомобиль был доставлен в Сиэтл по железной дороге, чтобы отплыть в Россию вместе с конкурентами. Лейтенанту не остаётся ничего иного, как заявить: «Я хотел бы, чтобы дороги в Америке были столь же прекрасны, как и её люди». История этих гонок послужит основой сценария популярной и любимой многими кинокомедии «Большие гонки».
- 1909
- 1911 — Президент США Уильям Тафт подписывает Договор об отношениях с Канадой.
- 1912 — Английские феминистки поджигают дом министра колоний Британии в Оксфордшире.
- 1913 — Австрийское правительство аннулирует конституцию Богемии.
- 1914
- Австро-Венгрия объявляет всеобщую мобилизацию и сосредоточивает войска на границе с Россией.
- Расстрел английской полицией демонстрации ирландских националистов в Дублине.
- 1915
- Публикуется статья Ленина, призывающая к поражению своего правительства в мировой войне.
- В России формируется латышская стрелковая дивизия.
- 1916 — США выражают протест Великобритании в связи с публикацией «Чёрного списка» фирм, с которыми запрещено торговать британским компаниям, так как в него попали некоторые американские фирмы.
- 1917
- Открывается VI съезд РСДРП(б).
- Глава Временного правительства Александр Керенский торжественно клянётся подавлять самым жестоким образом любые попытки восстановления монархии в России.
- 1918
- В Азербайджане эсеры свергают большевиков.
- Президент США Вудро Вильсон (Thomas Woodrow Wilson) призывает американский народ отказаться от линчевания негров.
- Интервенция: в Мурманске высаживаются французские войска.
- 1919 — Махновцы убивают мятежного атамана Григорьева.
- 1922 — Турецкая армия переходит в наступление и наносит поражение греческим войскам в сражении под Афоном.
- 1925 — впервые поднялся в воздух самолёт «К-1» конструкции К. А. Калинина — первый отечественный пассажирский самолёт, рекомендованный к серийному выпуску.
- 1926 — Законодательное собрание Филиппин объявляет о проведении плебисцита по вопросу о провозглашении независимости, но американский губернатор накладывает вето на это решение.
- 1931 — Уходит в отставку президент Чили Карлос Ибаньес.
- 1932 — Германский учебный парусник Niobe опрокидывается внезапно налетевшим шквалом близ Киля. Из 150 человек спасаются 40.
- 1934 — В Москве впервые в СССР проходит игра в поло.
- 1935 — Американские коммунисты в Нью-Йорке срывают с немецкого лайнера «Бремен» флаг со свастикой и топят его в Гудзоне.
- 1937 — Япония начала боевые действия в Китае.
- 1938 — Глава НКВД Николай Ежов направил Сталину список на 138 командиров РККА и ВМФ, подлежащих расстрелу. Сталин и Молотов наложили резолюцию: «За расстрел всех 138 человек».
- 1940 — Японское правительство разрабатывает план «нового порядка» в Восточной Азии.
- 1941 — Газета «Известия» заявляет, что «революционная бдительность — одно из важнейших условий организации победы над врагом. Пора понять, что болтун, словоохотливый человек — прямая находка для шпиона, вольный или невольный пособник врага…». С тех пор выражение «Болтун — находка для шпиона» становится крылатым.
- 1945
- На Потсдамской конференции от имени глав правительств США, Великобритании и Китая публикуется декларация с требованием безоговорочной капитуляции Японии.
- В советской оккупационной зоне Германии закрываются все банки. Населению приказывают сдать золото, серебро, иностранную валюту, драгоценности. Начинается демонтаж промышленных предприятий и железных дорог для вывоза в СССР в счёт репараций.
- 1946 — США обвиняют правительство СССР в блокировании Венгрии от завоза туда необходимых ресурсов.
- 1947 — Президент США подписывает Закон о национальной безопасности, по которому будут образованы Министерство Обороны (первый министр Джеймс Форрестол), Совет национальной безопасности, Центральное разведывательное управление и Объединённый комитет начальников штабов.
- 1948
- Президент Трумэн (Harry S. Truman) издаёт Исполнительный приказ № 9981, определяющий «равенство лечения и возможностей» в вооружённых силах.
- Подписание Англией и США условий осуществления «плана Маршалла» (плана помощи странам Европы).
- 1950 — Объединение KNIL (Королевской Голландской Восточно-Индийской армии).
- 1951
- В Новгороде обнаружена первая берестяная грамота.
- Окончание состояния войны Нидерландов с Германией.
- 1952 — Король Египта Фарук I (فاروق الأول) отрекается от престола в пользу своего семимесячного сына Фуада и покидает страну (Чёрная Суббота).
- 1953
- Кубинская пиратская радиостанция проводит первую передачу в Сантьяго-де-Куба.
- 165 кубинских революционеров во главе с 27-летним Фиделем Кастро предпринимают штурм военной казармы Монкада в городе Сантьяго-де-Куба в провинции Ориенте. План состоит в том, чтобы, застав врасплох спящий гарнизон, захватить склад оружия, вооружить и поднять на восстание против генерала Батисты население города. Однако нападение отбивается. Революционеры частью погибают, многих арестовывают, в том числе Фиделя Кастро. В октябре 1953 на суде Кастро произнесёт речь «История меня оправдает», в которой обвинит диктатуру Батисты в преступлениях против народа и изложит программные принципы участников «Движения 26 июля». Он будет осуждён на 15 лет, но станет знаменит на всю страну. Через два года он будет амнистирован, эмигрирует в Мексику, а ещё через год высадится с «Гранмы» с горсткой соратников на остров и возглавит партизанскую борьбу против диктатора Батисты. Этот день отмечается на Кубе как национальный праздник.
- 1956
- Президент Египта Гамаль Абдель Насер (جمال عبد الناصر) объявляет о национализации Суэцкого канала. Разразившийся затем международный кризис перерастёт в итоге в войну против Египта.
- Итальянский лайнер «Andrea Doria» сталкивается у острова Нантакет со шведским теплоходом «Stockholm» и тонет через 11 часов. Погибают 55 человек.
- 1957 — СССР запускает первую многоступенчатую межконтинентальную баллистическую ракету.
- 1958 — В Великобритании принц Чарльз получает титул принца Уэльского (в возрасте 9 лет).
- 1959
- Подполковник Корпуса морской пехоты США Уильям Г. Ранкин, выполняя в небе Северной Каролины тренировочный полёт на высоте 14326 метров, катапультируется из своего палубного реактивного истребителя F8U «Крусейдер» и попадает в сильнейшую грозу, в результате чего его спуск вместо ожидавшихся 11 минут растягивается на все 40, поскольку мощные восходящие потоки воздуха раз за разом поднимают пилота наверх, препятствуя приземлению. Этот прыжок станет самым продолжительным официально зарегистрированным прыжком с парашютом.
- Во время визита американского вице-президента в Советский Союз руководители обеих стран после переговоров отправляются на прогулку по Москве-реке, иногда они выходят на берег, беседуют с отдыхающими. Никита Хрущёв при этом всё время обращается в Ричарду Никсону с вопросом: «Ну, что — похожи эти люди на рабов коммунизма?»
- 1960 — Формируется итальянское правительство Фанфани (Amintore Fanfani).
- 1961
- На референдуме в Южной Родезии (современное Зимбабве) жители одобряют новую конституцию (6 декабря будет одобрена Великобританией).
- В Леопольдвиле (современный г. Киншаса) открывается сессия парламента Республики Конго (современный Заир). Парламент утверждает кандидатуру Сирилле Адулы, предложенную президентом страны Ж.Касавубу на пост премьер-министра.
- 1963
- Землетрясение разрушает югославский город Скопье. 1011 человек погибают, а 3350 — ранены.
- На орбиту выводится первый эксплуатационный геосинхронный спутник — американский спутник связи «Syncom-2».
- На Горьковском автозаводе были изготовлены первые опытные образцы автомобилей «ГАЗ-53».
- 1964
- Поезд из Povoa de Varzin, Португалия, сходит с рельс около Oporto, 94 человека погибает.
- Американский профсоюзный лидер Джеймс Хоффа (James Phillip Hoffa) осуждается за мошенничество.
- В Британской Гвиане (современная Гайана) объявляется о прекращении забастовки рабочих сахарной отрасли.
- 1965 — Провозглашается независимость Мальдивских Островов. Одно из самых маленьких государств мира (цепь из 1200 крошечных коралловых островов в Индийском океане) с 1887 года было владением Великобритании. В ноябре 1968 года Мальдивы станут республикой.
- 1966
- В Великобритании лорд-канцлер объявляет о том, что палата лордов впредь не будет слепо опираться на прецеденты собственных решений.
- В Китае на полгода закрываются все школы и вузы для мобилизации школьников и студентов на «культурную революцию».
- 1968
- «Jackson 5» подписывают контракт с фирмой грамзаписи «Motown Records». Майклу тогда ещё не исполнилось и десяти лет, и никто не знает, что он станет королём поп-музыки.
- Джон Леннон (John Winston Lennon) и Пол Маккартни (James Paul McCartney) завершают написание песни «Hey Jude». Через несколько недель эта песня станет номером один в США.
- 1969
- После восьми лет молчания Элвис (Elvis Aaron Presley) вновь заявляет о себе на концерте в Лас-Вегасе.
- Шерон Адамс (Sharon Sites Adams), 39 лет, становится первой женщиной, переплывшей в одиночку Тихий океан.
- Разбивается вертолёт, на котором летит русский кинорежиссёр Станислав Говорухин, который чудом остаётся жив.
- Бискра, Алжир. Самолёт Sud Aviation Caravelle 6N компании Air Algerie совершает аварийную посадку после того, как пожар в электрическом щите приводит к пожару в салоне. Из 37 человек на борту погибают 33.
- 1971 — Старт к Луне американского космического корабля «Аполлон-15» с астронавтами Д. Скоттом, А. Уорденом и Дж. Ирвином.
- 1972
- На первом месте в Billboard Hot 100 воцарился Гилберт О’Салливан с песней «Alone Again (Naturally)».
- Вступление Кубы в СЭВ.
- 1973
- 1974 — Франция проводит ядерные испытания на атолле Муруроа.
- 1975 — Глава КГБ СССР Ю. Андропов рекомендует ЦК КПСС снести в Свердловске Ипатьевский дом, в котором в 1918 большевиками был расстрелян свергнутый русский император Николай II.
- 1976
- Сильная утечка ядовитого газа диоксина на заводе пестицидов близ Севезо, Италия, приводит к массовой гибели домашних и диких животных во всей округе.
- Шотландские лейбористы разрывают все отношения с Лейбористской партией Великобритании.
- 1977
- Группа «Led Zeppelin» прерывает американское турне в связи с неожиданной смертью в Лондоне Карака — шестилетнего сына Роберта Планта (Robert Anthony Plant).
- Премьер-министр Израиля М. Бегин (מנחם בגין) даёт согласие на план урегулирования конфликта с арабами, предложенный президентом США Джимми Картером.
- 1978
- Британский конгресс тред-юнионов принимает решение отказать в поддержке политике министра финансов Хили, которая предусматривает ограничение роста заработной платы пятью процентами.
- Датский исследователь У. Петерсон (Uffe Petersson) обнаруживает самую северную землю — остров Одак (в 706 км от Северного полюса).
- 1981 — 36-й американский открытый женский чемпионат по гольфу выигрывает Pat Bradley.
- 1982
- В лондонском соборе Св. Павла отслужен благодарственный молебен по случаю окончания Фолклендской войны, после которого архиепископ Ранси подвергается критике за беспристрастную проповедь.
- США заявляют об отказе признать Организацию освобождения Палестины.
- 18-летняя канадка Карен Болдуин (Karen Diane Baldwin) выигрывает конкурс «Мисс Вселенная».
- 1983
- Чешская бегунья Ярмила Кратохвилова (Jarmila Kratochvílová) устанавливает ныне действующий мировой рекорд в беге на 800 метров — 1 мин. 53,28 сек.
- СССР объявляет о реформе, которая даёт руководителям предприятий больше самостоятельности в назначении заработной платы, премий и внедрении новой техники.
- 1987 — Велосипедист Стивен Роч (Steve Roche) становится первым ирландцем и вторым гонщиком из неконтинентальной Европы, который побеждает в велогонке «Тур де Франс».
- 1989 — 24-летнему американскому студенту Роберту Моррису (Robert Tappan Morris) предъявляется обвинение в создании и запуске компьютерного вируса. Моррис становится первым создателем вируса, подвергнутым уголовному преследованию.
- 1990
- 1991 — Sonic the Hedgehog представлен для the Sega Megadrive в Японии.
- 1992 — Гитарист группы «Kiss» Пол Стэнли (Paul Stanley) женится в Лос-Анджелесе на актрисе и манекенщице Памеле Боуэн (Pamela Bowen).
- 1993
- 1994
- Россия и Эстония подписывают договор о признании взаимных границ.
- Бомба, спрятанная в багажнике, взрывается у израильского посольства в Лондоне. Ранено 14 человек.
- Камбоджийские Красные Кхмеры неожиданно нападают на поезд. Убивают 13 человек.
- 29-летний руководитель путча Яйя Джамме объявляет себя президентом Гамбии и обещает провести в стране парламентские выборы. Ему 29 лет (самый молодой президент в мировой истории).
- Восточный Калимантан, Индонезия: разбивается самолёт «Сикорский-58ET» компании Airfast Services. Все 18 человек на борту погибают.
- 1995
- Американский сенат принимает закон, который даёт право США в одностороннем порядке отменять эмбарго на поставки оружия воюющим сторонам в Боснии и Герцеговине. 1 августа он утверждён палатой представителей, однако 11 августа президент Клинтон, использовав своё право вето, отклонит закон.
- Комиссар Европейского союза по вопросам конкуренции официально объявляет о решении комиссии Евросоюза принять меры по спасению Credit Lyonnais («Лионского кредита»), крупнейшего французского банка, одного из самых крупных банков Европы. Банку будут выделены государственные субсидии на общую сумму свыше 9 миллиардов долларов. Взамен банк обязывают в течение трёх лет расстаться с 35 процентами своих активов за пределами Франции. Кроме того, в течение 5 лет банк, контрольный пакет акций которого принадлежит государству, предписывается приватизировать. Процветанию банка наступил конец, когда обанкротились два крупнейших клиента — издательская империя Роберта Максвелла и французский миллиардер Бернар Тапи.
- Представители 15 стран Европейского союза подписывают Конвенцию о создании Европола — организации, призванной координировать деятельность полиции государств ЕС по борьбе с преступностью. Вступит в силу 1 октября 1998 года.
- 1997 — В бельгийском Остэнде самолёт XT-300 иорданских ВВС после «мёртвой петли» врезается в землю. Девять человек, включая лётчика, погибают, 55 получают ранения.
- 1998 — В Иллинойсе (США) 246 парашютистов составляют живой круг в небе (мировой рекорд).
- 1999 — Выходит первый номер латвийской газеты «Вести Сегодня», наследницы выходившей до этого 54 года «Советской молодёжи», потом просто «СМ».
XXI век
- 2005 — первый после крушения «Колумбии» запуск шаттла: в полёт STS-114 отправляется «Дискавери».
- 2010
- В Москве побит рекорд абсолютной максимальной температуры воздуха, державшийся с 1920 года. В 16:00 местного времени было зафиксировано +37,2 °C[3].
- В России отменена максимальная разрешённая норма содержания алкоголя в крови водителя.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся 26 июля
До XIX века
- 1030 — Станислав (ум. 1079), епископ Кракова, католический святой, покровитель Польши.
- 1782 — Джон Филд, ирландский пианист и композитор, с 1803 жил в России (ум. 1837).
- 1791 — Франц Ксавер Вольфганг Моцарт (ум. 1844), композитор и пианист, сын Вольфганга Амадея Моцарта.
- 1798 — Фёдор Иванович Гильфердинг (ум. 1864), российский дипломат, сенатор, тайный советник, член совета МИД Российской империи.
- 1799 — Исаак Баббит (ум. 1862), американский изобретатель, придумавший сплав, используемый для заливки вкладышей подшипников.
XIX век
- 1805 — Константин Брумиди (ум. 1880), американский художник.
- 1815 — Роберт Ремак (ум. 1865), немецкий эмбриолог и невропатолог. Открыл в 1842 году три эмбриональных зачатка: эктодерму, мезодерму и эндодерму. Он также впервые описал немиелизированные нервные волокна (1838).
- 1842 — Альфред Маршалл (ум. 1924), английский экономист.
- 1856 — Джордж Бернард Шоу (ум. 1950), ирландский писатель, лауреат Нобелевской премии 1925 года «за творчество, отмеченное идеализмом и гуманизмом, за искрометную сатиру, которая часто сочетается с исключительной поэтической красотой» («Тележка с яблоками», «Андрокл и лев», «Пигмалион», «Кандида»).
- 1861 — Важа Пшавела (настоящее имя Лука Павлович Разикашвили) (ум. 1915), грузинский писатель.
- 1863 — Язеп Витолс (ум. 1948), латышский композитор, один из основателей Латвийской консерватории.
- 1874 — Сергей Кусевицкий (ум. 1951), русский и американский дирижёр и контрабасист, руководитель Бостонского Симфонического оркестра.
- 1875
- Карл Густав Юнг (ум. 1961), швейцарский психиатр, психолог, философ, основатель аналитической психологии.
- Антонио Мачадо-и-Руис (ум. 1939), испанский поэт.
- 1881 — Давид Петрович Штеренберг (ум. 1948), живописец и график.
- 1885 — Андре Моруа (настоящее имя Эмиль Эрзог; ум. 1967), французский писатель («Превратности судьбы», «Семейный круг», «Письма к незнакомке», «Молчаливый полковник Брамбл», «Разговорчивый доктор О’Грэди», «История Соединённых Штатов Америки»).
- 1890 — Дэниел Дж. Каллаган (ум. 1942), американский контр-адмирал и военно-морской деятель.
- 1894 — Олдос Хаксли (ум. 1963), английский писатель.
XX век
- 1912 — Николай Иванович Парфенов (ум. 1999), комедийный актёр театра и кино («Вас вызывает Таймыр», «Афоня», «Тридцать три», «Есть идея!», «Слезы капали», «Чародеи», «Золотые рыбки»), неизменный исполнитель ролей в киножурнале «Фитиль».
- 1919 — Анатолий Николаевич Яновский (ум. 1990), советский писатель-прозаик, драматург.
- 1922
- Блейк Эдвардс, американский актёр, кинорежиссёр («Розовая пантера», «Большие гонки», «Знакомство вслепую»).
- Джейсон Робардс (ум. 2000), американский актёр.
- 1926 — Юрий Додолев (ум. 1995), советский и российский писатель.
- 1928
- Стэнли Кубрик (ум. 1999), американский кинорежиссёр.
- Франческо Коссига (ум. 2010), итальянский политик, Президент Италии (1985−1992).
- 1938 — Анатолий Михайлович Мукасей, кинооператор.
- 1939 — Джон Говард, австралийский государственный и политический деятель, премьер-министр Австралии в 1996—2007 годах.
- 1943 — Мик Джаггер, вокалист группы «The Rolling Stones».
- 1945 — Хелен Миррен (настоящее имя Елена Лидия Миронова), английская актриса русского происхождения («Калигула», «Главный подозреваемый»).
- 1949 — Роджер Меддоуз-Тейлор, английский рок-музыкант, ударник «Queen».
- 1954 — Лоуренс Уотт-Эванс, американский писатель-фантаст.
- 1955 — Асиф Али Зардари, президент Пакистана.
- 1959 — Кевин Спейси, американский киноактёр («Подозрительные лица», «Красота по-американски»), обладатель 2-х «Оскаров».
- 1963 — Кэйко Мацуи, японская пианистка и композитор.
- 1964 — Сандра Буллок, американская актриса («Скорость», «Пока ты спал», «Разрушитель», «28 дней», «Гравитация»).
- 1966 — Анна Рита дель Пиано, итальянская актриса.
- 1967 — Джейсон Стейтем, американский киноактёр.
- 1968
- Оливия Уильямс, британская актриса.
- Наталья Быстрова, российская спортсменка, трёхкратная абсолютная чемпионка мира, трёхкратная Мисс Вселенная по фитнесу (NAC International).
- Фредерик Дифенталь, французский актёр.
- 1970 — Андрей Григорьев-Аполлонов, солист группы «Иванушки International».
- 1973 — Кейт Бекинсейл, английская актриса.
- 1983
- Виктория Лопырёва, российская модель и телеведущая, «Мисс Россия» — 2003.
- Зара, российская певица, актриса.
Скончались
См. также: Категория:Умершие 26 июля
- 1750 — Василий Никитич Татищев (р. 1686), историк, государственный деятель, составитель первого русского энциклопедического словаря.
- 1830 — Алексей Мерзляков (р. 1778), поэт, автор песен («Среди долины ровныя», «Песнь Моисеева»).
- 1918 — Мик Мэннок (р. 1887), самый результативный ас Британской империи в Первой мировой войне.
- 1919 — Эдвард Пойнтер (р. 1836), английский художник, член Арундельского общества.
- 1942 — Роберто Арльт (р. 1900), аргентинский прозаик, драматург и очеркист.
- 1952 — Эвита Перон (р. 1919), аргентинская актриса, политик-популист, жена президента Хуана Перона (Juan Domingo Perón).
- 1963 — Николай Асеев (настоящая фамилия Штальбаум) (р. 1889), поэт, автор сценария фильма «Броненосец „Потемкин“».
- 1969 — Фрэнк Лессер (Frank Henry Loesser) (р. 1910), поп-композитор, либбретист, лауреат Пулитцеровской премии.
- 1977 — Пётр Соболевский (р. 1904), актёр.
- 1994 — Анатолий Леонидович Наседкин (р. 1924), народный художник Украины.
- 2011 — Эдуард Александрович Розовский (р. 1926), советский и российский кинооператор, народный артист России.
Художественные произведения
- 1864 — «26 июля 1864 года при сильном северо-восточном ветре мчалась, на всех парах вдоль Северного пролива великолепная яхта…» — начало действия романа Ж. Верна «Дети капитана Гранта».
Приметы
Гаврила Летний. Гавриил.
- Ржица-матушка поспела, к земле клониться велит.
- Сухая погода сулит хорошую осень, а сильные дожди губительны для урожая[4].
- Низкие ласточки — глубокая осень.
См. также
|
26 июля в Викиновостях? |
|---|
Напишите отзыв о статье "26 июля"
Примечания
- ↑ [azbyka.ru/days/2015-07-26 Старый стиль, 13 июля, Новый стиль 26 июля, воскресенье] // Православный церковный календарь
- ↑ [calendar.pravmir.ru/2015/7/26 26 июля 2015 года] // Православие и мир, православный календарь, 2015 г.
- ↑ РИА Новости. [www.rian.ru/moscow/20100726/258627597.html Абсолютный температурный рекорд побит в Москве] (рус.). Проверено 29 июля 2010. [www.webcitation.org/617NAqRjf Архивировано из первоисточника 22 августа 2011].
- ↑ [www.rg.ru/2008/07/24/primeti.html Народные приметы: 26 июля]
Отрывок, характеризующий 26 июля
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.
Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
– Вот, по крайней мере, мы вами теперь вполне воспользуемся, милый князь, – говорила маленькая княгиня, разумеется по французски, князю Василью, – это не так, как на наших вечерах у Annette, где вы всегда убежите; помните cette chere Annette? [милую Аннет?]
– А, да вы мне не подите говорить про политику, как Annette!
– А наш чайный столик?
– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.
Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
