272-я стрелковая дивизия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
272-я стрелковая дивизия
Награды:

Почётные наименования:

«Свирская» «Померанская»

Войска:

сухопутные

Род войск:

пехота

Формирование:

июль 1941 года

Предшественник:

не имеется

Преемник:

50-я стрелковая бригада (после ВОВ)

Боевой путь

1941—1944: Оборона Карелии
1944: Свирско-Петрозаводская операция
1944:Петсамо-Киркенесская операция
1945: Восточно-Померанская операция

272-я стрелковая дивизия — воинское соединение СССР в Великой Отечественной войне





История

Дивизия сформирована в июле 1941 года из призывников Ленинградской области в районе Тихвина.

27.07.1941 года отправлена на Северный фронт. Вошла в состав Петрозаводской оперативной группы, сразу нанесла удар на Ведлозерском направлении, вела бои на подступах к Петрозаводску, в Пряжинском районе в том числе на острове Топорное, была окружена.

В сентябре 1941 года дивизия из окружения прорвалась к Петрозаводску и приняла участие в последних боях на его окраинах, в районе нынешней Древлянки. Остатки дивизии после падения города были переброшены за Свирь на кораблях Онежской военной флотилии

08.10 1941 года части дивизии прикрыли Вытегру, прибыв туда пешим 100 километровым маршем. 09.10 1941 года первые подразделения дивизии прибыли в Ошту и не позволили занять населённый пункт. Бои велись при поддержке кораблей Онежской военной флотилии

18.10 1941 года финские войска после мощной артиллерийской подготовки перешли в наступление и заняли деревню Коромыслово, но уже 19.10 1941 года в контрнаступление по всему фронту перешла 272-я стрелковая дивизия, сковав оборону противника под Оштой, но выбить финнов с занятых ими выгодных рубежей не удалось. 15.12 1941 года дивизия была пополнена и вновь предприняла попытку наступления, но понесла большие потери и успеха не добилась ни на одном участке фронта.

Затем дивизия до 1944 года вела оборону на рубеже реки Свирь.

C 21.06.1944 года принимает участие в Свирско-Петрозаводской операции. За время наступления прошла около 200 километров, освободила 115 населённых пунктов, в том числе Салми и Питкяранта, форсировала 8 водных преград.

После операции дивизия была направлена в Польшу, где принимала участие в Восточно-Померанской операции, принимала участие в освобождении города Гдыня, отбивала контрнаступление врага в районе города Бублиц (ныне Боболице).

Полное название

272-я стрелковая Свирско-Померанская Краснознамённая ордена Красной Звезды дивизия

Состав

  • 1061-й стрелковый полк
  • 1063-й стрелковый полк
  • 1065-й стрелковый полк
  • 815-й артиллерийский полк
  • 340-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион
  • 359-я отдельная разведывательная рота
  • 555-й отдельный сапёрный батальон
  • 749-й отдельный батальон связи (768-я отдельная рота связи)
  • 317-й медико-санитарный батальон
  • 382-я отдельная рота химической защиты
  • 430-я автотранспортная рота
  • 497-я полевая хлебопекарня (386-й полевой автохлебозавод)
  • 35-й дивизионный ветеринарный лазарет
  • 617-я полевая почтовая станция
  • 650-я полевая касса Госбанка

Подчинение

Дата Фронт (округ) Армия Корпус (группа) Примечания
01.08.1941 года Северный фронт - в августе входила в состав Петрозаводской оперативной группы
01.09.1941 года Карельский фронт 7-я армия -
01.10.1941 года 7-я армия -
01.11.1941 года 7-я армия -
01.12.1941 года 7-я армия
01.01.1942 года 7-я армия
01.02.1942 года 7-я армия
01.03.1942 года 7-я армия
01.04.1942 года - 7-я армия
01.05.1942 года - 7-я армия
01.06.1942 года - 7-я армия
01.07.1942 года - 7-я армия 4-й стрелковый корпус
01.08.1942 года - 7-я армия 4-й стрелковый корпус
01.09.1942 года - 7-я армия 4-й стрелковый корпус
01.10.1942 года - 7-я армия
01.11.1942 года - 7-я армия
01.12.1942 года - 7-я армия
01.01.1943 года - 7-я армия 4-й стрелковый корпус
01.02.1943 года - 7-я армия 4-й стрелковый корпус
01.03.1943 года - 7-я армия 4-й стрелковый корпус
01.04.1943 года - 7-я армия 4-й стрелковый корпус
01.05.1943 года - 7-я армия 4-й стрелковый корпус
01.06.1943 года - 7-я армия 4-й стрелковый корпус
01.07.1943 года - 7-я армия 4-й стрелковый корпус
01.08.1943 года - 7-я армия 4-й стрелковый корпус
01.09.1943 года - 7-я армия 4-й стрелковый корпус
01.10.1943 года - 7-я армия 4-й стрелковый корпус
01.11.1943 года - 7-я армия 4-й стрелковый корпус
01.12.1943 года - 7-я армия 4-й стрелковый корпус
01.01.1944 года - 7-я армия 4-й стрелковый корпус
01.02.1944 года - 7-я армия
01.03.1944 года Карельский фронт 7-я армия 4-й стрелковый корпус
01.04.1944 года Карельский фронт 7-я армия 4-й стрелковый корпус
01.05.1944 года Карельский фронт 7-я армия 4-й стрелковый корпус
01.06.1944 года Карельский фронт 7-я армия 4-й стрелковый корпус
01.07.1944 года Карельский фронт 7-я армия
01.08.1944 года Карельский фронт 7-я армия
01.09.1944 года Карельский фронт 7-я армия
01.10.1944 года Карельский фронт 7-я армия
01.11.1944 года Карельский фронт 7-я армия
01.12.1944 года Резерв СтавкиВГК 32-я армия 134-й стрелковый корпус
01.01.1945 года Резерв СтавкиВГК 32-я армия 134-й стрелковый корпус
01.02.1945 года 2-й Белорусский фронт 19-я армия 134-й стрелковый корпус
01.03.1945 года 2-й Белорусский фронт 19-я армия 134-й стрелковый корпус
01.04.1945 года 2-й Белорусский фронт 19-я армия 134-й стрелковый корпус
01.05.1945 года 2-й Белорусский фронт 2-я ударная армия 40-й гвардейский стрелковый корпус

Командиры

Награды

Воины дивизии

  • Асеев, Алексей Александрович. Стрелок 1063-го стрелкового полка, рядовой. Герой Советского Союза. Награждён 21.07.1944 года за форсирование реки Свирь. Действуя в составе разведывательной группы, он вскрыл огневые точки врага на переднем крае. Затем, переправившись через реку, участвовал в их уничтожении.
  • Баландин, Михаил Фокич. Командир взвода 1065-го стрелкового полка младший лейтенант. Герой Советского Союза. Награждён 21.07.1944 года за форсирование реки Свирь. 21.06.1944 года под огнём врага переплыл р. Свирь, собрал находившиеся на северном берегу лодки и вернулся обратно, обеспечив быстрое и без потерь форсирование реки подразделениями роты в районе г. Лодейное Поле (Ленинградская обл.). Его взвод первым достиг противоположного берега, стремительным броском ворвался во вражескую траншею. Преодолев проволочное заграждение, двумя группами атаковал неприятельский дзот, забросал его гранатами, уничтожив расчёт пулемёта.
  • Берестовенко, Михаил Парфирович. Командир взвода автоматчиков 1063-го стрелкового полка, лейтенант. Герой Советского Союза. Награждён 21.07.1944 года за форсирование реки Свирь. Взвод Берестовенко в числе первых в полку форсировал Свирь, атаковал противника. Бойцы взвода автоматным огнём и гранатами подавили четыре огневые точки противника, офицер сам блокировал дзот, где оказался неподавленным тяжёлый пулемёт, и, забросав его гранатами, уничтожил расчёт. Тем самым, взводом лейтенанта Михаила Берестовенко было обеспечено успешное форсирование реки и продвижение вглубь вражеской обороны для других подразделений 1063-го стрелкового полка. Участник Парада Победы.
  • Деменков, Лаврентий Васильевич. Командир взвода 1063-го стрелкового полка, лейтенант. Герой Советского Союза. Награждён 21.07.1944 года за форсирование реки Свирь. Возглавил группу добровольцев из стрелков и приданных взводу сапёров. Группа подобралась к дзоту и забросали его гранатами, после офицер повёл взвод в атаку, противник был выбит из второй линии траншей, штурмовая группа вышла на тракт Сортавала — Петрозаводск и закрепилась на отвоёванном плацдарме.
  • Иллюшко, Павел Иванович. Командир дивизиона 815-го артиллерийского полка, майор. Герой Советского Союза. Награждён 21.07.1944 года за форсирование реки Свирь. 21.06.1944 при прорыве обороны противника в районе г. Лодейное Поле, выявив вражеские огневые точки, уничтожил их огнём дивизиона, что обеспечило форсирование р. Свирь и овладение 23.06.1944опорным пунктом противника в районе пос.Сармяги
  • Леонов, Михаил Иванович. Помощник командира взвода 1061-го стрелкового полка, сержант. Герой Советского Союза. Награждён 21.07.1944 года за форсирование реки Свирь. В ходе боёв за плацдарм уничтожил пулемёт, 8 огневых точек. Со взводом захватил 2 склада с продовольствием и имуществом связи.
  • Мартыненко, Иван Павлович. Командир отделения 1063-го стрелкового полка, сержант. Герой Советского Союза. Награждён 21.07.1944 года за форсирование реки Свирь. 21.06.1944 в составе разведывательной группы переправился на правый берег р. Свирь, ворвался во вражескую траншею, гранатой подорвал дзот, обеспечил успешное форсирование реки подразделением. Погиб в бою 16.07.1944 года
  • Пресняков, Михаил Иванович. Разведчик взвода пешей разведки 1065-го стрелкового полка, ефрейтор. Полный кавалер Ордена Славы. Награждён: 17.07.1944 года за бои при форсировании Свири 21.06.1944 года — 3 степень ордена, 19.04.1945 года за бои в район г. Бублиц 26.02.1945 года — 2 степень ордена, 27.05.1945 года за бои в район г. Гдыня 28.03.1945 года — 2 степень ордена (перенаграждён 1 степенью 31.03.1956 года.
  • Далидович, Александр Ильич. Наводчик пулемёта; снайпер взвода пешей разведки 1063-го стрелкового полка, сержант; . Полный кавалер Ордена Славы. Награждён: 06.07.1944 года за бои при форсировании Свири 22.06.1944 года — 3 степень ордена, ??.??.???? года за бои в районе Кляйн-Клодде — 3 степень ордена, 17.04.1945 года за бои с 28.02 по 14.03.1945 года в районе г. Кольберг — 2 степень ордена 29.06.1945 года за бои в район г. Гдыня 04.04.1945 года — 1 степень ордена. Один из 22-х полных кавалеров ордена, награждённых четырьмя орденами Славы, второй орден третьей степени вручён в 1949 году

Память

Интересные факты

  • Воины дивизии одними из первых начали использование противотанковых гранат РПГ-41 ленинградского образца, так называемый «Ворошиловский килограмм»

Напишите отзыв о статье "272-я стрелковая дивизия"

Литература

  • Алексей Фёдорович Фёдоров В Карелии. На Свири. В Померании : Записки ветерана 272-й стрелковой дивизии / А. Ф. Фёдоров 143 с. 8 л. ил. 21 см Петрозаводск Карелия 1984
  • Кавалеры ордена Славы трех степеней. Краткий биографический словарь — М.: Военное издательство,2000.

Ссылки

  • [monuments.karelia.ru/ob-ekty-kul-turnogo-nasledija/kniga-velikaja-otechestvennaja-vojna-v-karelii-pamjatniki-i-pamjatnye-mesta/stat-i-ob-ob-ektah-voenno-istoricheskogo-nasledija/oloneckij-rajon/mesto-proryva-272-j-diviziej-karel-skogo-fronta-uzla-vrazheskoj-oborony-v-1944-g/ Место прорыва 272-й дивизией узла финской обороны в 1944 году в районе д. Сармяги (Карелия)]
  • [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd272/default.html Справочник на сайте клуба «Память» Воронежского госуниверситета]


Отрывок, характеризующий 272-я стрелковая дивизия

– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.