28-й егерский полк

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
28-й егерский полк
Годы существования

24 июля 1806 — 28 января 1833

Страна

Российская империя Российская империя

Входит в

18-я пехотная дивизия 2-го корпуса (Дунайская армия)

Тип

пехота

Участие в

Отечественная война 1812 года, Заграничные походы 1813 и 1814 гг.

28-й егерский полк.





Формирование полка

Сформирован 24 июля 1806 года. По упразднении егерских полков 28 января 1833 года все три батальона были присоединены к Тарутинскому пехотному полку. Старшинство полка сохранено не было.

Кампании полка

Оба действующих батальона состояли в 18-й пехотной дивизии корпуса С. М. Каменского 3-й обсервационной армии, с началом Отечественной войны 1812 года эта дивизия была назначена на усиление 2-го корпуса Дунайской армии; гренадерская рота 2-го батальона была в составе 1-го сводно-гренадерского батальона своей дивизии и находилась в корпусном резерве; эти батальоны приняли участие во многих делах Отечественной войны и Заграничных походов. Запасной батальон поступил в 36-ю пехотную дивизию корпуса Остен-Сакена 3-й обсервационной армии.

Знаки отличия полка

Из знаков отличия 28-й егерский полк имел две серебряные Георгиевские трубы с надписью «За оказанное отличие в сражениях бывших под Городечном, Кенигсвартом, Бауценом и Бриенном», пожалованные 5 января 1815 года; 25 апреля того же года трубы были пожалованы вторично, ввиду чего надпись была изменена: «За сражения под Городечном, в Силезии, под Бриенн-Ле-Шато и при селении Ла-Ротьер». Эти трубы были сохранены в Тарутинском полку.

Шефы полка

Командиры полка

Источники

Напишите отзыв о статье "28-й егерский полк"

Отрывок, характеризующий 28-й егерский полк

– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)