284-я стрелковая дивизия (2-го формирования)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
284-я стрелковая дивизия (2-го формирования)
284-я сд (2ф)
Награды:

Войска:

сухопутные

Род войск:

пехота

Формирование:

декабрь 1941 года в Сибири

Расформирование (преобразование):

01.03.1943 преобразована в 79-ю гв. сд

Предшественник:

443-я стрелковая дивизия

Преемник:

79-я гвардейская стрелковая дивизия→79-я гвардейская танковая дивизия→

Боевой путь

Великая Отечественная война:
Битва за Москву

284-я стрелковая дивизия (2-го формирования) — воинское соединение Красной армии, сформированное на территории СибВО в 1941 году. 1 марта 1943 года преобразована в 79-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Полное действительное наименование — 284-я стрелковая Краснознамённая дивизия





История

Боевой путь

  • Сформирована в декабре 1941 года в Томске как 443-я стрелковая дивизия
  • В январе 1942 года переименована в 284-ю стрелковую дивизию
  • До середины апреля 1942 занималась боевой подготовкой и слаживанием подразделений и частей в Сибирском ВО.
  • Затем направлена на Брянский фронт, где вела оборонительные бои на воронежском направлении. Впервые вступила в бой 1 июля 1942 в районе Касторное. Отбивая атаки 2 дивизий противника, воины-сибиряки в течение З суток стойко удерживали полосу обороны. Своими активными и упорными действиями части дивизии задержали продвижение противника на воронежском направлении и обеспечили организованный отход соседних соединений и занятие ими обороны на р. Дон. В схватках с фашистами воины дивизии показали мужество, стойкость и воинское мастерство.
  • В начале августа 284-я стрелковая дивизия была выведена в резерв на отдых и пополнение, в её состав вошло 2500 кадровых моряков Тихоокеанского флота.
  • 17 сентября 1942 года на основании приказа НКО СССР и директивы Генерального штаба Красной Армии № 42/64 — дивизия срочно перебрасывается комбинированным маршем в район Средняя Ахтуба и поступает в состав Юго-Восточного фронта сосредоточившись в лесах в районе Заря, Красная Слобода, Хутор Бурковский.[1]
  • Перед начало переправы командир дивизии доложил командующему 62-й армией:

« О своей дивизии Батюк доложил: укомплектована и вооружена хорошо, численный состав – десять тысяч, в том числе три тысячи матросов с Тихого океана, Балтики и Черного моря ( среди черноморцев были и участники обороны Одессы). Перед последним переформированием дивизия отличилась под Касторной….
Армия получила превосходную, выдающуюся по стойкости и боевому упорству дивизию, которая в битве за Сталинград заслужила гвардейское Знамя ».

— Крылов Н.И. «Сталинградский рубеж». Издание второе, стр.164 - М.: Воениздат, 1984

В ночь на 21 сентября 1942 года через Волгу переправился 1045 стрелковый полк под командой подполковника Тимошкина, первый полк из состава дивизии.
В конце сентября 1942 года дивизия заняла на левом берегу Волги рубеж: овраг Банный — Мамаев курган — овраг Долгий. Жестокие и кровопролитные бои продолжались 137 дней и ночей. Воины-сибиряки сделали невозможное — они остановили врага. Здесь, у Сталинграда, приняли они свой главный бой, доказали справедливость слов знаменитого снайпера дивизии В. Зайцева: «За Волгой для нас земли нет!» Своим подвигом, своей жизнью заслужили они оценку, данную маршалом В. И. Чуйковым: «Сибиряки были душой сражения за Мамаев курган, за Сталинград».

  • В сентябре 1942 года дивизия была переброшена под Сталинград и включена в состав 62-й армии Юго-Восточного (с 28 сентября Сталинградского, с 1 января 1943 Донского) фронта. С 21 сентября части дивизии вели ожесточённые бои с отборными частями гитлеровцев, пытавшимися захватить Сталинград и выйти к Волге. В боях за заводы «Красный Октябрь» и «Баррикады», Мамаев курган, площадь им. 9 января и на других участках воины-сибиряки проявили мужество, героизм и стойкость.

"За Мамаев курган …больше всего сражалась славная четырежды орденоносная гвардейская дивизия Батюка. Полки этой дивизии прибыли на правый берег 21 сентября и 22 сентября уже вступили в бой на рубеже оврага Долгий. Потом дивизия как бы вросла в Мамаев курган, в его отроги, и сражалась на нём до конца, до соединения 26 января 1943 года с Донским фронтом….
Эта дивизия воспитала воинов, о которых знали не только все сталинградцы, но и вся страна: командир батареи, знаменитый истребитель танков Шуклин; командир минометной батареи, мины которой не попадали мимо цели, — Бездидько; знаменитые снайперы — Василий Зайцев, Виктор Медведев, Ахмет Авзалов и много, много других солдат и офицеров — героев Сталинградской битвы …..
Боевой коллектив командиров и политработников этой дивизии прошел через Касторную, Сталинград, Запорожье и Одессу, через Люблин, Познань и победоносно завершил боевой поход в Берлине. "

— Чуйков В. И. «Начало пути».стр.298-299 - М.: Воениздат, 1962 г.


Преемники

Командование

« Несколько слов о командире … дивизии Николае Филипповиче Батюке. Он прибыл в город подполковником, а уехал из него после разгрома армии Паулюса генералом. В этом командире особенно хорошо сочетались три неоценимых качества: командирская настойчивость, храбрость и партийность. Он умел быть строгим и справедливым, его боялись и любили; он часто был на виду у своих солдат. У него были больные ноги, порой он еле передвигался, но он не отсиживался в землянке: на передний край, на свои наблюдательные пункты он уходил с палочкой, а возвращался в свою землянку на плечах адъютанта, причем только ночью, что бы никто этого не видел. Свою болезнь Батюк всячески скрывал, и я узнал об этом только в январе, когда он уже совсем не мог передвигаться без посторонней помощи. Он не стеснялся сказать любому начальнику и подчиненному правду в глаза, даже если она была и горька. Его доклады не требовали уточнений и проверки, они всегда были правдивы.
Генерал Батюк не дошел … до Берлина. Его жизнь оборвалась на Украине, около Славянска… Он … был душой сражения за Мамаев курган, за город на Волге».

— Чуйков В.И. «Начало пути»Издание второе, исправленное и дополненное,стр.298-299 - М.: Воениздат, 1962

Состав

Боевой период:
16.4.1942-2.8.1942;
17.9.1942-5.2.1943

Отличившиеся воины

 Этот раздел не завершён.
Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.

Память

См. также

Напишите отзыв о статье "284-я стрелковая дивизия (2-го формирования)"

Примечания

  1. ↑ Выписка из исторического формуляра 79 гвсд Фонд 79 гвардейская дивизия. Опись. 1. Дело. 1. Исторический формуляр. Лист 3.
  2. ↑ умер 28.07.1943 от болезни, похоронен в с. Банное Донецкой обл., из книги «Военные кадры в ВОВ», 1963 г

Литература

Ссылки


Отрывок, характеризующий 284-я стрелковая дивизия (2-го формирования)

– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.