29-й стрелковый корпус
Поделись знанием:
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: #000000; background-color: #808000" colspan="2">  29-й стрелковый корпус29 ск </td></tr> | |
| Тип: | стрелковый |
| Род войск: | общевойсковой |
| Количество формирований: | 3 |
| В составе армий: | 1-е формирование: 11-я армия 22-я армия 2-е формирование 3-я гвардейская армия 3-е формирование 13-я армия 70-я армия 61-я армия 48-я армия 3-я армия |
| 1-е формирование: генерал-майор Самохин А.Г. 2-е формирование генерал-майор Белов А.И. 3-е формирование генерал-майор Слышкин А.Н. генерал-майор Андреев А.М. генерал-майор Фоканов Я.С. | |
| 1-е формирование Прибалтийская стратегическая оборонительная операция 2-е формирование - 3-е формирование Орловская стратегическая наступательная операция Кромско-Орловская наступательная операция Черниговско-Полтавская стратегическая наступательная операция Черниговско-Припятская наступательная операция Рогачевско-Жлобинская наступательная операция Гомельско-Речицкая наступательная операция Белорусская стратегическая наступательная операция Бобруйская наступательная операция Восточно-Прусская стратегическая наступательная операция Млавско-Эльбингская наступательная операция | |
29-й стрелковый корпус — общевойсковое формирование (соединение, стрелковый корпус) РККА, вооружённых сил Советского Союза, во время Великой Отечественной войны.
Сокращённое наименование — 29 ск.
Содержание
1-е формирование
История
29-й Литовский стрелковый территориальный корпус сформирован на основании [ru.wikisource.org/wiki/%D0%9F%D1%80%D0%B8%D0%BA%D0%B0%D0%B7_%D0%9D%D0%9A%D0%9E_%D0%A1%D0%A1%D0%A1%D0%A0_%D0%BE%D1%82_17_%D0%B0%D0%B2%D0%B3%D1%83%D1%81%D1%82%D0%B0_1940_%D0%B3_%E2%84%96_019117 Приказа НКО СССР от 17 августа 1940 г № 0191] в Вильнюсе где объединил в своём составе управление, 179-ю стрелковую дивизию и 184-ю стрелковую дивизию, сформированные за счёт войск Литовской армии. Войска корпуса сохранили литовскую форму одежды с нашитыми на неё советскими знаками различия. На вооружении 29-го корпусного авиаотряда состояли 9 ANBO-41, 3 ANBO-51, 1 «Гладиатор I». Кроме дивизий в состав корпуса также входило Вильнюсское пехотное училище.
В действующей армии во время ВОВ с 22 июня 1941 года по 1 сентября 1941 года.
Перед войной управление корпуса дислоцировалось в Вильнюсе. На 22 июня 1941 года управление и 184-я стрелковая дивизия, а также 429-й гаубичный артиллерийский полк находились в Оранском лагере близ Алитуса, а 179-я стрелковая дивизия — в лагере в районе Пабраде, возле реки Жеймяна.
На 23 июня 1941 года 184-я стрелковая дивизия имела задачу выйти в район Олькеники для организации здесь обороны, отмобилизования и доукомплектования. Однако, что касается 184-й стрелковой дивизии, то её части были ещё 22 июня 1941 года окружены немецкими войсками в районе Валкининкай, и здесь же её боевой путь фактически завершился, тем более что возникли бунты литовских солдат, с убийствами русского командного состава — по некоторым сведениям, спланированные абвером ещё до войны. Отдельные формирования (моторизованные части, 616-й артполк, зенитный и противотанковый дивизионы) дивизии после пятичасового боя по выходу из котла смогли вырваться из окружения и ушли на восток (или на Вильнюс, или в сторону белорусской границы на Сморгонь и Молодечно), но большая часть без сопротивления сдалась. Сдавшиеся солдаты и офицеры в большинстве своем вступили в различные полицейские и карательные части, которые были сформированы немецкими оккупационными властями на территории Литвы.
179-я стрелковая дивизия, располагавшаяся северо-восточнее Вильнюса, начала отход на восток с 24 июня 1941 года, к 30 июня 1941 года находилась в 30 километрах от Полоцка, имея в составе 1 500 — 2 000 человек, с 9 июля 1941 года ведёт бои на рубеже северо-западнее Невеля, несёт большие потери.
Штаб корпуса отходил через Вильнюс на восток, и по всей видимости, смог выйти, догнав 179-ю стрелковую дивизию и к 10 июля 1941 года объединив под своим командованием 5-ю, 126-ю и 188-ю стрелковые дивизии.
Вообще, как и во всех трёх национальных прибалтийских корпусах (22-й, 24-й и 29-й), в корпус имело место в той или иной мере распространённое дезертирство, причём в 29-м стрелковом корпусе это было наиболее ярко выражено: из приблизительно 16 000 литовцев, которые насчитывались в корпусе перед началом войны, присоединились к частям Красной армии не более 2 000 человек. Остальные дезертировали или сознательно перешли на сторону противника, хотя нельзя исключать что какая-то часть погибла в боях и в окружениях. В основном дезертировали солдаты 184-й стрелковой дивизии, в меньшей степени — 179-й стрелковой дивизии.
К 17 июля 1941 года управление корпуса отошло под Великие Луки. С 17 июля 1941 года формирования корпуса наносят совместно с 48-й танковой дивизией удар по Великим Лукам, которые были заняты 19-й танковой дивизией вермахта. 21 июля 1941 года освобождают город и в течение месяца, до 25 августа 1941 года, когда город был вновь оставлен, ведут его оборону. 20-21 августа 1941 года части корпуса переходят в наступление, вклиниваются в оборону противника, однако сами попадают в окружение, и выходят из него к концу августа 1941 года.
1 сентября 1941 года корпусное управление из боёв выведено, 23 сентября 1941 года расформировано.
Боевой состав
| Дата | Фронт | Армия | В составе (стрелковые) | Другие части, в том числе приданные | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|
| 22.06.1941 | Северо-Западный фронт | 11-я армия | 179-я стрелковая дивизия 184-я стрелковая дивизия |
615-й корпусной артиллерийский полк 473-й отдельный батальон связи 306-й отдельный сапёрный батальон 600-я полевая почтовая станция 29-й корпусной авиаотряд |
— |
| 01.07.1941 | Северо-Западный фронт | — | 179-я стрелковая дивизия | 473-й отдельный батальон связи 306-й отдельный сапёрный батальон 600-я полевая почтовая станция 29-й корпусной авиаотряд |
— |
| 10.07.1941 | Северо-Западный фронт | 27-я армия | 5-я стрелковая дивизия 126-я стрелковая дивизия 188-я стрелковая дивизия |
473-й отдельный батальон связи 306-й отдельный сапёрный батальон 600-я полевая почтовая станция |
— |
| 01.08.1941 | Западный фронт | 22-я армия | 126-я стрелковая дивизия 179-я стрелковая дивизия 214-я стрелковая дивизия |
473-й отдельный батальон связи 306-й отдельный сапёрный батальон 600-я полевая почтовая станция |
— |
| 01.09.1941 | Западный фронт | 22-я армия | 126-я стрелковая дивизия 179-я стрелковая дивизия 214-я стрелковая дивизия |
473-й отдельный батальон связи 306-й отдельный сапёрный батальон 600-я полевая почтовая станция |
— |
Командование
- Виткаускас, Винцас Иосифович, генерал-лейтенант (с августа 1940 г. по 14 июня 1941 года)
- Самохин, Александр Георгиевич, генерал-майор (с 14 июня по 23 сентября 1941 года)
2-е формирование
История
В действующей армии с 1 марта 1943 года по 24 апреля 1943 года.
Управление корпуса сформировано 27 февраля 1943 года. Соединения корпуса во всё время существования корпуса занимали оборону по Северскому Донцу на участке между Лисичанском и Ворошиловградом на рубеже Нижнее, Саповка.
24 апреля 1943 года преобразован в 3-й гвардейский стрелковый корпус
Боевой состав
| Дата | Фронт | Армия | В составе (стрелковые) | Другие части, в том числе приданные | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|
| 01.03.1943 | — | — | — | — | нет данных |
| 01.04.1943 | Юго-Западный фронт | — | 50-я гвардейская стрелковая дивизия 54-я гвардейская стрелковая дивизия 259-я стрелковая дивизия 266-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2713-я военно-почтовая станция |
— |
Командиры
- Белов, Александр Иванович, генерал-майор (с 06.03.1943 по 22.04.1943)
3-е формирование
История
Управление корпуса сформировано 25 июня 1943 года в составе 13-й армии
В действующей армии с 29 июня 1943 года по 31 августа 1943 года и с 7 сентября 1943 года по 9 мая 1945 года.
Боевой состав
| Дата | Фронт | Армия | В составе (стрелковые) | Другие части, в том числе приданные | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|
| 01.07.1943 | Центральный фронт | 60-я армия | 15-я стрелковая дивизия 81-я стрелковая дивизия 307-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция |
— |
| 01.08.1943 | Центральный фронт | 70-я армия | 15-я стрелковая дивизия 106-я стрелковая дивизия 307-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция |
— |
| 01.09.1943 | Резерв Ставки ВГК | 61-я армия | 15-я стрелковая дивизия 55-я стрелковая дивизия 81-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция |
— |
| 01.10.1943 | Центральный фронт | 61-я армия | 15-я стрелковая дивизия 55-я стрелковая дивизия 81-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция |
— |
| 01.11.1943 | Белорусский фронт | 61-я армия | 15-я стрелковая дивизия 55-я стрелковая дивизия 81-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция |
— |
| 01.12.1943 | Белорусский фронт | 48-я армия | 73-я стрелковая дивизия 102-я стрелковая дивизия 175-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция |
— |
| 01.01.1944 | Белорусский фронт | 3-я армия | 102-я стрелковая дивизия 137-я стрелковая дивизия 307-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция |
— |
| 01.02.1944 | Белорусский фронт | 48-я армия | 73-я стрелковая дивизия 307-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция |
— |
| 01.03.1944 | 1-й Белорусский фронт | 48-я армия | 73-я стрелковая дивизия 217-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция |
— |
| 01.04.1944 | 1-й Белорусский фронт | 48-я армия | 73-я стрелковая дивизия 102-я стрелковая дивизия 217-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция |
— |
| 01.05.1944 | 1-й Белорусский фронт | 48-я армия | 73-я стрелковая дивизия 102-я стрелковая дивизия 217-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция |
— |
| 01.06.1944 | 1-й Белорусский фронт | 48-я армия | 73-я стрелковая дивизия 102-я стрелковая дивизия 217-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция |
— |
| 01.07.1944 | 1-й Белорусский фронт | 48-я армия | 102-я стрелковая дивизия 217-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция 309-я полевая авторемонтная база |
— |
| 01.08.1944 | 1-й Белорусский фронт | 48-я армия | 73-я стрелковая дивизия 102-я стрелковая дивизия 217-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция 309-я полевая авторемонтная база |
— |
| 01.09.1944 | 1-й Белорусский фронт | 48-я армия | 73-я стрелковая дивизия 102-я стрелковая дивизия 217-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция 309-я полевая авторемонтная база |
— |
| 01.10.1944 | 2-й Белорусский фронт | 48-я армия | 73-я стрелковая дивизия 102-я стрелковая дивизия 217-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция 309-я полевая авторемонтная база |
— |
| 01.11.1944 | 2-й Белорусский фронт | 48-я армия | 73-я стрелковая дивизия 217-я стрелковая дивизия 399-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция 309-я полевая авторемонтная база |
— |
| 01.12.1944 | 2-й Белорусский фронт | 48-я армия | 73-я стрелковая дивизия 102-я стрелковая дивизия 194-я стрелковая дивизия 217-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция 309-я полевая авторемонтная база |
— |
| 01.01.1945 | 2-й Белорусский фронт | 48-я армия | 73-я стрелковая дивизия 102-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция 309-я полевая авторемонтная база |
— |
| 01.02.1945 | 2-й Белорусский фронт | 48-я армия | 73-я стрелковая дивизия 102-я стрелковая дивизия 217-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция 309-я полевая авторемонтная база |
— |
| 01.03.1945 | 3-й Белорусский фронт | 48-я армия | 73-я стрелковая дивизия 102-я стрелковая дивизия 194-я стрелковая дивизия 217-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция 309-я полевая авторемонтная база |
— |
| 01.04.1945 | 3-й Белорусский фронт | 48-я армия | 73-я стрелковая дивизия 102-я стрелковая дивизия 217-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция 309-я полевая авторемонтная база |
— |
| 01.05.1945 | 3-й Белорусский фронт | 48-я армия | 73-я стрелковая дивизия 102-я стрелковая дивизия 217-я стрелковая дивизия |
406-й отдельный батальон связи 2818-я военно-почтовая станция 309-я полевая авторемонтная база |
— |
Командование
- Слышкин, Афанасий Никитович, генерал-майор (с 25.06.1943 по 16.11.1943)
-
Андреев, Андрей Матвеевич, генерал-майор (с 17.11.1943 по 05.09.1944) - Фоканов, Яков Степанович, генерал-майор (с 06.09.1944 по 09.05.1945)
Напишите отзыв о статье "29-й стрелковый корпус"
Литература
- А. М. Андреев. От первого мгновения — до последнего. Изд. Воениздат, серия Военные мемуары. 1984 г., 220 с., тираж 65000 экз., твёрдый переплёт
Ссылки
- [www.soldat.ru/files/ Боевой состав Советской Армии 1941—1945]
- [www.soldat.ru/doc/perechen/ Перечень № 4 управлений корпусов, входивших в состав Действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.]
- [www.soldat.ru/kom.html Командный состав РККА и РКВМФ в 1941—1945 годах]
- [www.istpravda.ru/pictures/1245/ Литовцы в Красной Армии]
- [militera.lib.ru/memo/russian/andreev_am/index.html Воспоминания командира 29 стрелкового корпуса генерал-полковника А.М. Андреева]
- Егоров Д.Н. Июнь 1941. Разгром Западного фронта. М., ЯУЗА, ЭКСМО, 2008
Отрывок, характеризующий 29-й стрелковый корпус
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
