Вильгельм де Варенн, 3-й граф Суррей

3-й граф Суррей Вильгельм де Варенн

Вильгельм де Варенн (англ. William de Warenne, норманд. Guillaume de Warenne; ум. 19 января 1148), — англонормандский аристократ из дома де Варенн, 3-й граф Суррей, активный участник гражданской войны в Англии в период правления Стефана Блуаского.

Биография

Вильгельм был старшим сыном Вильгельма де Варенна, 2-го графа Суррея, и Элизабет де Вермандуа, дочери Гуго Великого, графа Вермандуа. По материнской линии Вильгельм являлся правнуком французского короля Генриха I.

После смерти своего отца в 1138 г. Вильгельм унаследовал титул графа Суррея и обширные владения в Йоркшире, Норфолке, Суссексе и некоторых других графствах Англии. В начавшейся в 1135 г. гражданской войне в Англии между сторонниками Стефана Блуаского и императрицы Матильды, претендующих на королевский престол, Варенн поддержал Стефана. В 1141 г. он участвовал в битве при Линкольне, во время которой войска Стефана потерпели тяжёлое поражение, а сам король был пленён. Варенн, однако, бежал с поля боя и продолжил борьбу с Матильдой. В сентябре 1141 г. армия императрицы была разбита при Винчестере. Отряды Вильгельма де Варенна также приняли участие в этом сражении, а затем пленили Роберта Глостерского, лидера партии Матильды в Англии.

В 1147 г. Вильгельм де Варенн присоединился к участникам Второго крестового похода в Палестину, организованного французским королём Людовиком VII. На марше через Анатолию Варенн был убит во время неожиданной атаки сельджуков.

Дети

Вильгельм де Варенн был женат на Аделе де Монтгомери, дочери Вильгельма III, графа Понтье. Их единственным ребёнком и наследницей владений дома де Варенн в Англии была дочь Изабелла де Варенн (1137 — 12 июля 1203). Она вышла замуж в 1153 г. первым браком за Вильгельма де Блуа, младшего сына английского короля Стефана, после смерти которого сочеталась в 1164 г. вторым браком с Гамелином, единокровным братом короля Генриха II Плантагенета. Потомки Изабеллы и Гамелина унаследовали титул графа Суррей и владения де Вареннов в Англии и также приняли фамилию де Варенн.

Предки

Вильгельм де Варенн, 3-й граф Суррей — предки

Рауль де Варенн                       Вильгельм де Варенн, 1-й граф Суррей                             NN, сестра Гунноры де Крепон               Беатриса                       Вильгельм де Варенн, 2-й граф Суррей                                   Гундреда                             Вильгельм де Варенн, 3-й граф Суррей                                         Роберт II, король Франции               Генрих I, король Франции                       Констанция Арльская               Гуго Великий, граф Вермандуа                             Ярослав Владимирович Мудрый               Анна Ярославна Киевская                       Ингигерд Шведская               Элизабет де Вермандуа                                   Эд де Вермандуа               Герберт IV де Вермандуа                       Павия               Адель де Вермандуа                             Рауль IV де Вексен               Адель де Валуа                       Алиса де Бар-сюр-Об             </center>

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/ENGLISH%20NOBILITY%20MEDIEVAL.htm#_Toc165088033 Генеалогия графов Суррея]

Предшественник  Вильгельм де Варенн

граф Суррей  1138—1148

Преемник Вильгельм де Блуа

Отрывок, характеризующий Вильгельм де Варенн, 3-й граф Суррей

– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.