3-й механизированный корпус (1-го формирования)
Поделись знанием:
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.
Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
- Всего 3-й механизированный корпус (СССР) формировался 2 раза. См. список других формирований
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: #000000; background-color: #808000" colspan="2">  3-й механизированный корпус </td></tr>
| |
| Тип: | механизированный |
| Род войск: | сухопутные |
| Количество формирований: | 2 |
| В составе армий: | 11-я армия 8-я армия |
| генерал-майор танковых войск Куркин А.В. | |
| Прибалтийская стратегическая оборонительная операция (1941) Приграничное сражение в Литве и Латвии (1941) | |
3-й механизированный корпус РККА (3 мк) — общевойсковое оперативно-тактическое соединение (механизированный корпус) РККА СССР до и во время Великой Отечественной войны.
История
Формирование корпуса начато в Западном особом военном округе в июне 1940 года на базе управления и соответствующих частей 24-го стрелкового корпуса, 7-й кавалерийской дивизии, 21-й тяжёлой танковой бригады, 2-й легкотанковой бригады, 84-й стрелковой дивизии, танковых батальонов 113-й, 121-й и 143-й стрелковых дивизий.
Формирование продолжилось в Прибалтийском особом военном округе.
На 18 июня 1941 года соединения корпуса дислоцировались:
- 2-я танковая дивизия в Укмерге;
- 5-я танковая дивизия в Алитусе;
- 84-я моторизованная дивизия в Вильнюсе;
- Управление в Каунасе
Количество танков в корпусе было следующим:
| Соединение (подразделение) | Вооружение на 20.06.1941 |
|---|---|
| Управление | 5 БА-10, 5 БА-20 |
| 2-я танковая дивизия | 32 КВ-1, 19 КВ-2, 27 Т-28, 116 БТ-7, 19 Т-26, 12 огнемётных танков, 63 БА-10, 27 БА-20 |
| 5-я танковая дивизия | 50 Т-34, 30 Т-28, 170 БТ-7, 18 Т-26, 56 БА-10, 20 БА-20 |
| 84-я моторизованная дивизия, | 145 БТ-7, 4 Т-26, 42 БА-10, 6 БА-20 |
В действующей армии во время ВОВ с 22 июня 1941 года по 25 августа 1941 года.
18 июня 1941 года части корпуса подняты по тревоге и выведены в районы сосредоточения, таким образом к 22 июня 1941 года 2-я танковая дивизия находилась в районе станции Гайжюны, Рукле, 5-я танковая дивизия сосредоточилась в нескольких километрах южнее Алитуса, а 84-я моторизованная дивизия в лесах под Кяйшадорисом. Управление корпуса 21 июня 1941 года передислоцировалось в Кедайняй. 5-я танковая дивизия, оставшаяся в Алитусе, из корпусного подчинения была выведена; таким образом с начала боевых действий корпус действовал разрозненно на разных направлениях. И уже днём 22 июня 1941 года из корпуса была изъята 84-я моторизованная дивизия, таким образом, корпус представлял собой одну, 2-ю танковую дивизию и мотоциклетный полк.
Корпус практически перестал существовать 26 июня 1941 года. Управление корпуса, с оставшимся личным составом, в течение почти двух месяцев выходили из окружения через Белоруссия и Брянскую область.
16 августа 1941 года управление корпуса расформировано.
Боевой состав
| Дата | Фронт | Армия | В составе (стрелковые) | Другие части, в том числе приданные | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|
| 22.06.1941 | Северо-Западный фронт | 11-я армия | 2-я танковая дивизия 5-я танковая дивизия 84-я моторизованная дивизия 5-й мотоциклетный полк |
132-й отдельный батальон связи 46-й отдельный моторизованный инженерный батальон 15-я полевая почтовая станция 103-я отдельная корпусная авиационная эскадрилья 67-й полевой хлебозавод |
5-я танковая и 84-я моторизованная дивизии переподчинены 11-й армии. |
| 01.07.1941 | Северо-Западный фронт | 8-я армия | 2-я танковая дивизия 5-я танковая дивизия |
132-й отдельный батальон связи 46-й отдельный моторизованный инженерный батальон 15-я полевая почтовая станция 103-я отдельная корпусная авиационная эскадрилья 67-й полевой хлебозавод |
фактически корпуса на этот момент не существовало, подчинение в данном случае не более, чем формальность |
| 10.07.1941 | - | - | - | - | данных нет |
| 01.08.1941 | - | - | - | - | данных нет |
Командование
- Андрей Иванович Еременко, генерал-лейтенант (4.06.40-12.40)
- Куркин, Алексей Васильевич, генерал-майор танковых войск (12.40-16.08.1941)
См. также
- Прибалтийская стратегическая оборонительная операция (1941)
- Прибалтийская стратегическая оборонительная операция (Силы сторон)
- Прибалтийская стратегическая оборонительная операция (Планы сторон)
- Прибалтийская стратегическая оборонительная операция (Хроника)
Напишите отзыв о статье "3-й механизированный корпус (1-го формирования)"
Литература
- Е. Дриг. Механизированные корпуса РККА в бою. История автобронетанковых войск Красной Армии в 1940—1941 годах. — М.: АСТ, 2005. — С. 124—149. — (Неизвестные войны). — 5000 экз. — ISBN 5-170-24760-5.
Ссылки
- [www.soldat.ru/files/ Боевой состав Советской Армии 1941—1945]
- [www.soldat.ru/doc/perechen/ Перечень № 4 управлений корпусов, входивших в состав Действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.]
- [www.soldat.ru/kom.html Командный состав РККА и РКВМФ в 1941—1945 годах]
Отрывок, характеризующий 3-й механизированный корпус (1-го формирования)
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.
Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
